В конце концов, плотина рухнула. Санд устал жить и гулять сам по себе, то есть делать вид, что у него полная независимость от всех и свобода от всего. Никто ему не указ, нигде ему нет запрета, и он просто наслаждается жизнью вместе со своими друзьями. Однажды его всё это окончательно достало, и он воскликнул: «Ладно, пусть катится к чертям поле чистого разума, не способен он ещё осилить эту науку, сливающуюся с философией; тем более пусть катится к чертям призрачный ужасный мир людей, пытающийся проникнуть в реальный светлый мир через его скитальческий разум. Но есть ещё Великий ковчег, вот он висит над его головой, и это – не фантасмагория формул и образов, а вполне осязаемый предмет, правда очень большой, вот с ним и надо разбираться!».
Вечером Санд объявил друзьям, что завтра улетает на Великий ковчег и когда вернётся назад, не знает. Как сложится. Раз скитальцам позволено всё, почему бы этим не воспользоваться – легко обосновал он причину отлёта. Друзья удивились, но с энтузиазмом приняли новость, пожелав другу не пропасть там надолго, заблудившись в его многочисленных обширных секторах и быть поосторожнее с вечными, кто их знает, что они там творят. А один из них со смехом добавил, если Санд через тридцать дней не вернётся живым и здоровым, то они поднимут такую волну, что вечным мало не покажется. Поэтому пусть там не увлекается, не забывает друзей и не подставляет вечных.
Нельзя сказать, что друзья сильно огорчились его возможному длительному отсутствию, они посчитали, что сам Санд не выдержит разлуки, скуки и через десять дней вернётся назад. Только один Дим не веселился от всей души; посмеивался за компанию, но в глазах было больше раздумья и озабоченности. А когда вечер довольно быстро закончился, чему незаметно аккуратно поспособствовал его сметливый друг, и Санд собрался домой, Дим, непринуждённо найдя случайный повод, вызвался его проводить.
– Хочешь поговорить?! – больше утвердительно, чем вопросительно промолвил Санд. И чуть насмешливо, он немного был навеселе.
– Я давно ждал этого, – сразу приступил Дим к делу, имея в виду полёт друга. – После первого нашего серьёзного разговора прошло больше года.
– Надо же! – удивлённо перебил друга Санд. – Как летит время.
– Ты всё веселился, не замечая времени, а я всё задавался вопросом, когда же ты придёшь в себя и начнёшь действовать. Наконец, дождался.
– Я не собираюсь и сейчас что-либо делать, я просто хочу воспользоваться шансом и погулять по Великому ковчегу, – он улыбнулся. – Приключения продолжаются! – и тут он огорчился для вида. – Одно плохо – в одиночестве. Как ты думаешь, там есть девчонки?
– О, Боже, ну почему такая возможность выпадает тому, кому это не нужно и кто этого не заслуживает? – вырвалось у друга в отчаянии. – Нельзя же быть таким легкомысленным, – опомнился и поправился он.
– Потому что ты очень разумен, – ответил Санд и серьёзно посмотрел на друга. – И у тебя всё есть, благодаря замечательным внутренним и внешним данным – полная гармония. Одна твоя любимая чего стоит, – он снова развеселился. – Если бы можно было нам поменяться возможностями, то я бы с удовольствием, а ты?
– Что ты там собираешься делать? – спросил Дим, не желая потакать шутливому настроению друга.
– Не знаю, – быстро ответил Санд, а потом, грустно улыбнувшись, добавил. – Никак не получается у нас нормальный разговор, на все твои вопросы у меня почему-то один ответ. Не потому что я не хочу отвечать, а потому что на самом деле не знаю.
– Ты вообще представляешь куда полетишь?
Санд поднял голову, всматриваясь в золотом отсвечивающий бок корабля. Он давно уже на него поглядывал, каждый день по несколько раз поднимал машинально вверх глаза, ища его в небе. Поглядывал, осознавая, что это звено цепочки, которое материально и доступно для познания. Что же мешало начать познание раньше? Дим прав, он долго развлекался. А мешал всего лишь пустячок – колоссальность и таинство Великого ковчега. Санд понимал, что он должен надолго покинуть или часто на тридцать, не меньше дней, периодически покидать родную планету, чтобы ощутить атмосферу и величие межзвёздного странника и постараться изучить его невероятные свойства. Дим снова прав, не верится, что его смогли построить лики. И самое важное Санд интуитивно осознавал, что постижение Великого ковчега не пройдёт бесследно и может коренным образом изменить его жизнь. Страх перед возможными переменами и был этим маленьким пустячком.
Он с благодарностью посмотрел на верного друга. Да, прошло уже много времени с тех пор как его объявили скитальцем, и ничего не изменилось. Конечно, Плат вразумлял, но его воздействие имело больше вспомогательный характер, Дим нетерпеливо ждал, но его подталкивание больше мешало, серьёзные подвижки он может и должен сделать только сам. Но пока ничего не сделал, разве что определился с чего начинать. Санд оттягивал, как мог свой отлёт на Великий ковчег, стараясь оправдаться, что ещё не готов, и время терпит, но душа одновременно и страшилась ошибки и жаждала перемен. Теоретический материал по Великому ковчегу относительно охвачен и причин проволочки нет, пора проявить достоинство и решимость. Прощай приятный размеренный образ жизни, полный удовольствий, прощайте друзья, в том числе и ты, Дим, теперь мне уже легко смотреть в твои глаза, и здравствуй неизведанный мир. Санд ожидал открытий, несмотря не то, что устройство и принцип эксплуатации Великого ковчега хорошо описан во множестве материалов.
– В неизвестность, – ответил в такт думам Санд. Ему было приятно и грустно. Вот они неспешно прогуливаются по вечернему мегаполису, вокруг красота и благодать, а что будет завтра? По идее всё таким же и останется – природа, лики, друзья, но если изменится он, то изменится всё и вокруг него. Станет лучше – сомнительно, хуже – возможно, но надо лететь.
– Нет, там не просто тайна, там скрытый поднебесный храм вечных, – уточнил по-своему Дим, чем сильнее опечалил друга. – Фасад открыт для всех, хотите экскурсии – пожалуйста, конструктивное устройство – пожалуйста; сложное, а что вы хотели? У вечных в глазах непроглядная глубина, в жестах радушие и самоотречение, в делах отрешённость или отверженность или неприкосновенность – нельзя подобрать точное слово. Будь очень осторожен с ними, не верь их добродушию и доброжелательности. Никому не верь.
– Ты не первый, кто мне это говорит.
Дим чуть застыл, вникнул по-своему в слова друга и быстро продолжил. – Они снизошли до тебя, чтобы использовать тебя. Но если ты проявишь высокую разумность и волю, никто не сможет заставить тебя делать то, чего ты не желаешь. Даже вечные! И они соблюдают Кодекс.
Санд улыбнулся, наконец, друг осознал существующее положение дел, но неприятное сомнение, насколько всё это реально в недрах корабля, не покидало. Кодекс гласил вкратце, что никто не имеет права принуждать лика делать то, что он не хочет. Имелись дополнения, уточнения, но они были не нужны, суть давно была ясна всем.
– Я буду внимательным и осторожным, – согласился дружелюбно Санд, правда, добавил. – Но не думаю, что сейчас меня кто-то на корабле будет к чему-либо склонять. Я ещё зелен, а вечные не срывают неспелые плоды. – Он на самом деле надеялся, что ему ещё предоставят время на раздумья, и будет возможность вернуть всё назад.
– Согласен, – радостно подтвердил Дим, он тоже продолжал сомневаться в вечных, и ему понравилась мысль о незрелом плоде, – но будь на чеку и постарайся глубже проникнуть в систему корабля и главное улавливай то, что скрыто от глаз, – произнёс Дим, вглядываясь в друга. – А это будет непросто! У меня есть знакомый, работает здесь с оборудованием по плановому тестированию разума ликов. Спрашиваю его, что за программы используются, можно ли в них влезть и что-то изменить? Отвечает, что к ним нет доступа, они связаны с Центральной системой Великого божества, и влезть в неё невозможно. Все сбои, тем более изменения в программах моментально распознаются, система блокирует их работу, пока ошибки не исправятся. Я – отличный программист, и не верю, что нет ничего невозможного, он – тоже неплохой специалист типа наладчика-ремонтника, – и снова в сердцах Дим воскликнул. – Вот почему его взяли туда, а меня нет?
– Я же сказал, ты очень разумен. Реально сметливые ищущие, бескомпромиссно устремлённые, одним словом бунтарские лики им не нужны, им нужны погрязшие в тонкостях интеллектуалы и качественно выполняющие несложные работы исполнители, да чуть не забыл, и витающие в облаках скитальцы. Ты опасен своей многогранной развитостью, которая провоцирует непредвиденные поступки, – ответил Санд, благодушно улыбаясь.
– Видишь, ты способен разбираться в ситуации, – довольным тоном произнёс Дим, он решил, что и друг, наконец, понял его, и можно вместе двигаться дальше. – Если я для них опасен, значит, не всё чисто в их Великом храме.
– Я не только это имел в виду, ты для всех опасен, – неожиданно для друга уточнил Санд.
– Не понял, – автоматически в шоке произнёс Дим.
– Не понимаешь? Разъясню, – решил Санд высказать все свои соображения прямо, открыто, без прикрас, и если Дим не поймёт, обидится, значит, так суждено. – Почему мы с тобой встретились? Потому что я – скиталец!
– Ты снова за старое, это же…, – он хотел, наверное, сказать «глупо», но Санд перебил.
– Выслушай и не спорь. У меня нет других привлекательных особенностей. Например, твоя подруга – очень красивая и душевная девушка, друзья в основном соответствуют тебе по разуму. Конечно, ты любишь всех ликов, и никогда никого не унизишь, а только поможешь, а если кого и осадишь, то глупца или наглеца. Ты любишь и меня, пытаешься найти во мне светлое начало, правда, пока не находишь, но надеешься. Ты возишься со мной, потому что я – скиталец, если бы не это, то давно бы плюнул и бросил.
– Но я не вожусь с тобой, бывает, посоветую, успокою, пусть даже осажу, но так я отношусь и к другим друзьям, ты же сам знаешь. Я обещал не лезть к тебе как скитальцу, и не лезу. Все мои пожелания насчёт твоего полёта сводятся к заботе о тебе как лике. Для меня ты в первую очередь лик, скитальцем сделали тебя вечные, – не выдержал и снова перебил Дим друга.
– Вечные сделали, а ты это принял. Я говорю правду, ты сам знаешь, что так всё и есть, но зачем-то оспариваешь. Вот когда ты перестанешь во мне видеть скитальца, с помощью которого можно починить мир ликов, забавно, но ты сам не знаешь что именно в нём сломано – одни предположения и фантазии, и всё равно не оставишь меня, тогда я поверю в тебя.
– Снова какие-то условия? – усмехнулся Дим.
– Знаешь в чём твоя слабость? – спросил спокойно Санд и сам ответил. – Тебя Мировая гармония одарила особенными свойствами, и ты достойно используешь их в жизни, за что тебе все благодарны, но тебе этого мало. Твоей широкой натуре хочется больше, поэтому ты ищешь сложностей, ты ищешь борьбы. Ты мне на капельку напоминаешь землян, у которых всё есть для счастья, но они слепы, мелочны, жадны и им всегда чего-то не хватает.
– Не слышал ни о каких землянах, – озадаченно произнёс Дим, пытаясь понять логику друга.
– Ты конечно не ограниченный мелочный типчик, тебе не нужно преклонение и восхищение масс, ты просто уродился героем среди других – это всё идёт от твоего высокого чистого разума. Но не спеши совершать подвиги во имя свободы, справедливости и любви, увлекая за собой одних и толкая перед собой других. Пока ты собираешься биться лишь с ветром. А если и найдёшь и сумеешь одолеть настоящего врага, то станет ли от этого миру лучше – большой вопрос. Исправляя один крен, создашь другой – но такой сильный, что мир опрокинется, – Санд оценивающе посмотрел на друга.
– Ты ошибаешься. Во-первых, я не воспринимаю тебя как скитальца, ты для меня – просто лик, но который находится в опасности, потому что отмечен вечными. Я не отрицаю, что разум скитальца в чём-то особенный, но меня это несильно волнует. Далёкие миры, открытые скитальцами, для меня так и останутся призрачными далёкими мирами. И неважно как их называть – инородные земляне или затерянные лики. Меня волнует только наша цивилизация. Во-вторых, вечные может и не враги другим, но и не друзья, у них всегда было особое мнение, которое они не спешили обнародовать, у них всегда было Великое божество, полноценный доступ к которому имели только они. Разве это справедливо? Разве это не надо исправлять? – возбуждённо произнёс Дим.
– Почему ты считаешь, что скитальцы находятся в опасности? – спросил с улыбкой Санд, хотя сам в душе всегда страшился своего скитальческого будущего.
– Потому что ваш мозг подвергается систематическому воздействию. Сколько можно повторять одно и тоже. Вечные говорят, что это неопасно для лика, даже полезно, так как развиваются особенные свойства мозга, но я не верю им! – убеждённо, даже нервно ответил друг.
– Скитальцы не только открывают далёкие цивилизации, но и совершенствуют наш мир. Ведь ангелы – те же скитальцы, только высшей категории, – произнёс уверенно Санд, но его уверенность и убеждённость друга кардинально отличались.
– Знаешь, я не живу чудесными описаниями исторических достижений ниспосланных свыше ангелов, любимых всеми скитальцев, приносящих себя в жертву вечных, славных гениев или героев других. Я живу реальностью, а реальность меня пугает. Я тебе уже говорил о происходящей деградации общества, и ты для меня – один из примеров этой деградации, оглянись на свои прожитые годы. К счастью тебя выделили, значит, ты ещё не совсем пропащий. А вокруг нас миллионы пропащих.
– Я тоже тебе говорил, что нельзя в этом винить вечных.
– А кого винить? Кто нас делит, избирает по высшему счёту? Всё идёт сверху – оттуда, – и Дим указал на космический корабль, – и лишь потом подхватывается другими.
– Значит, ты хочешь сделать из меня разведчика. Свой среди чужих, а может я чужой среди своих, ведь можно повернуть как угодно? – спросил шутливо Санд.
– Я – твой друг, а верить мне или не верить – выбирать тебе, – грустно, но искренне произнёс Дим, ему не нравились такие шутки.
– Я верю тебе, но прошу не торопиться. Вечный просит не спешить меня, а я прошу не спешить тебя. Странная эстафета. Ещё он просит никому не верить, особенно ему самому. И тут странность. Но я тебе, Дим, верю, но не безоглядно, я не чувствую за тобой Истины, правда, за вечным тоже.
– А что ты чувствуешь за собой?
– За собой я чувствую полный бардак, – ответил прямодушно Санд, – и так не хочется ничего менять. – Он улыбнулся.
– Я не хочу переворачивать мир. Честно сказать, мне противен Великий ковчег, ну что он всё крутится и крутится как никчёмный спутник, но я не хочу его уничтожать, тем более вечных. Какими бы они не казались мёртвыми, они – живые. Исчезли бы они сами – вот было бы замечательно, но они не хотят исчезать, и всё гнут, гнут свою линию. Надо заставить их измениться. Главный вопрос – как?
– Уничтожение или даже исчезновение вечных ничего не даст, только приведёт к хаосу и ускорит деградацию общества. Да и не может этого случиться, лики – всё же разумные существа. И нет шансов ни силой, ни уговорами изменить вечных, не потому что они могущественны, а потому что они вполне возможно чуть ближе к Истине. А тот, кто ближе к Истине всегда будет впереди – так устроена Мировая гармония.
– Если они чуть ближе к Истине по твоим ощущениям, – Дим сокрушённо махнул головой, выразив мнение, что разводить демагогию любят все, даже отпетые бездельники, – то почему нет полной открытости и честности в их действиях, разве ты не замечаешь в их глазах неуверенности и двусмысленности? Я только это и вижу, – и тут он немного разозлился. – Может, ты сумеешь мне и другим ликам всё приоткрыть? Тогда я легко успокоюсь и перестану быть опасным, и никаких провокаций и непродуманных поступков.
Дим не скрывал обиды на друга, который не только неспособен понять его устремлений, но ещё вдобавок и критикует.
– Извини, не сумею, – ответил не эмоционально Санд, его не задел сарказм в словах собеседника, – не строй на меня больших планов, боюсь, не оправдаю надежд.
Санд вёл разговор откровенно, а насколько безапелляционно и нелогично, его не волновало; он говорил то, что думал – это самое главное. И его не волновала ответная реакция друга, он ожидал подобное. Пусть Дим сам решает, в какой степени Санд глуп, нагл и вообще стоит ли с ним водиться.
– Будет жаль, – вздохнул Дим, к нему снова вернулась любовь и доброта. Он со всей искренностью и душевностью посмотрел на друга. – Как бы там не вышло, береги себя и возвращайся назад, я буду ждать.
– Спасибо. До встречи!
Толковой беседы снова не получилось. Это и понятно. И нет ничьей вины, есть существующее положение – скиталец, ищущий и одновременно ведущий неразумный образ жизни, и другой, кое-что нашедший и чересчур разумно, близко к сердцу воспринимающий жизнь. Точки соприкосновения размыты. Но между парнями, пускай и такими разными, пробежала настоящая искра любви, которая укрепила их дружбу.
Пассажирский космический челнок летел к Великому ковчегу. Это был не экскурсионный роскошный лайнер, а простой уютный небольшой космический корабль, предназначенный для перевозки специалистов, работающих на ковчеге. Санд сидел около окна и любовался красотой планеты. Потом его взор привлекли станции, опоясывающие Лик как венок из искусственных цветов с большими тёмными поблескивающими прожилками лепестками, питающими планету энергией.
Санд после разговора с другом уже с лёгким сердцем ждал новых открытий, потому что перестал опасаться перемен в жизни. Не могут они ему никак повредить, потому что у него есть добрый друг и вера в лучшее. Планета удалялась, а Великий ковчег приближался. Внутренний мир парня наполнялся восторгом и торжеством бытия в этом безграничном космическом пространстве, где рассеяно множество колыбелей жизни. И вот одна из них – родная во всей красе перед его взором. Как конструктивен и естественен мир ликов, полная гармония между техническим прогрессом и природным процессом. Плат не преувеличивал, называя Лик раем. Совсем не преувеличивал. И разве может быть в раю скрытность, бесчестность и злой умысел? Великого корабля ещё не было видно, но Санд уже начал ощущать его приближение, словно надвигался колосс.
Если рассматривать Великий ковчег на объёмных голограммах, кажется, ничего в нём нет сверхъестественного. Громадный шар диаметром двести километров, состоящий из толстой многослойной очень сложной по конструкции обшивки внешнего корпуса, вокруг которой создаётся защитное поле. Приблизительно наполовину шар условно делится на технический блок (нижняя часть) и жилой блок (верхняя часть). Десятикилометровая техническая зона окружает и отделяет жилую зону от внешнего корпуса. Для лучшего представления можно сравнить корабль с круглым яйцом, где желток – жилая часть, занимает верхнюю половину за исключением тонкого слоя перед скорлупой, а белок – техническая часть заполняет всё оставшееся пространство. На самом деле граница перехода восьмидесяти жилых ярусов (четыреста секторов) в технические ярусы по вертикали очень размыта, а сверху и сбоку жилой блок отделяется от технического блока дополнительным корпусом, который крепится к главному сложными мощными конструкциями.
Сектора для проживания представляют собой искусственные города, где есть высотные дома, улицы, парки, различные центры – всё, что необходимо ликам для нормальной жизни. Есть даже небо на высоте семьсот метров, конечно тоже искусственное, представляющее собой объёмное изображение, на котором светит Звезда и плывут облака. Искусственный день сменяет искусственная ночь. В среднем в одном секторе могут располагаться пять миллионов жителей и совершенно ни в чём не нуждаться. Перемещение в секторах осуществляется с помощью бегущих транспортных дорожек, а между секторами с помощью магистральных линий и лифтов. Никаких аэромобилей.
Технические сектора конструктивно не однотипные и более сложные. Львиную долю объёма занимают хранилища топлива, потом идут силовые агрегаты и восемь двигателей, расположенных равномерно по окружности с диаметром девяносто километров в нижней части космического корабля. На расстоянии семидесяти километров от нижней точки по вертикали на внешнем корпусе симметрично расположены четыре погрузочно-разгрузочных проёма размером 2х1 км, закрывающихся во время условно называемого «светового прыжка» экраном, аналогичным корпусу. Многие технические сектора предназначены для хранения, переработки и производства необходимых ресурсов и продуктов. Безотходное производство, вторичная переработка, большие запасы и экономный расход топлива и других материалов делает Великий ковчег настоящим звёздным странником, способным преодолевать огромные расстояния.
Технические коммуникации как вены и нервы, состоящие из сотен тысяч километров больших и малых грузовых транспортёров, трубопроводов и кабелей оживляют корабль. Управление кораблём осуществляется Центральной интеллектуальной системой, лики его называют Мозгом Великого ковчега, с помощью множества устройств отслеживания и реагирования.
На изображениях и схемах не чувствовалось величия корабля, потому что нельзя было сложить все конструктивные фрагменты в одно громадное целое; без детальности невозможно объяснить сложное, но это как ни странно упрощало, измельчало Великий ковчег. И даже экскурсионная поездка в школьные годы не сумела отразить сущность этого колосса, Санд тогда ещё был очень юн и невнимателен. Интересно, почему ликам предоставляется право лишь на одно в жизни экскурсионное посещение корабля и то в юности, когда разум ещё слабоват? И только избранные могут посещать его чаще. Есть повод задуматься! Но сейчас он – и избранный и уже созрел для восприятия Великого ковчега как непревзойдённого достижения ликов; действительно даже не верится, что корабль рукотворен. Санд не старался заранее познать все нюансы и тонкости его устройства, жизни не хватит, даже беззаботной жизни скитальца. Ему было скучно копаться в многочисленных голографических изображениях и описаниях агрегатов, основную информацию он знает и этого достаточно. Всё, чего ему не хватает и что для него будет важным, он узнает на месте. Для этого надо просто прилететь и пожить в нутре этого космического колосса.
Челнок неожиданно оказался в Вечном ковчеге, Санд даже вздрогнул от резкого перехода от светлой планеты и тёмного космоса в ровный свет зоны прилёта. Аккуратно влетев в одну из шлюзовых камер, челнок плавно приземлился. Вскоре появилась надпись, что можно покинуть транспортник, и лики начали выходить. Санд вышел одним из последних, наблюдая, как спокойно, но организованно специалисты пошли к раскрывшемуся большому проёму. В погрузочно-распределительном помещении поток ликов стал делиться, ведь у каждого своё место работы, и Санд решил пойти за большинством к одному из лифтов. Никто из ликов его ни о чём не спрашивал, он тоже не хотел никого озадачивать нелепыми вопросами, он решил плыть по течению случая. Постепенно все вышли, в лифте остался лишь он, тогда Санд наугад выбрал номер сектора, где-то повыше, он ощущал, что всё время двигался вверх по отношению к искусственной гравитации. Лифт снова начал разгон, скорость всё нарастала и нарастала, прошло три минуты, и, наконец, началось торможение, через те же три минуты лифт остановился. Санд вышел. У него было чувство, что он совершенно никому не нужен, но в тоже время кто-то за ним наблюдает. У каждого лика на Великом ковчеге, а их здесь трудится несколько тысяч, есть свои обязанности, и у него нет никаких дел и никому также нет дела и до него. Но тогда кто следит за ним? Камеры-датчики сканирования и наблюдения? Это само собой разумеется, его ещё перед лифтом сканировали, Санд заметил устройства опознания, на корабле всё должно быть под контролем в целях безопасности. Но никто конкретно из ликов за ним не наблюдает, за ним наблюдает только Мозг корабля, и что странно, он на самом деле кажется живым. Не зря же его так назвали.
Осмысление внутренних ощущений прервал оказавшийся рядом робот-помощник, их много скользит на самой планете и конечно валом должно быть и на Великом ковчеге. Правда, этот оказался более симпатичным и подвижным по конструктивным параметрам. Санд обрадовался его неожиданному появлению и тут же усмехнулся. Надо же, дожил до такого состояния, что рад искусственному помощнику.
– Могу ли я вам помочь? – очень чётко и живо спросил робот.
– Где я?
– Уровень 76, сектор СD3, – ответил он с той же живостью.
Санд скептически посмотрел на машину и произнёс. – Покажи на голограмме.
Появилось объёмное изображение, и Санд понял, что оказался в жилом секторе одного из нижних жилых ярусов.
– Куда хотите проследовать? В другой сектор или останетесь здесь? – спросила машина, и парню показалось, что роботу хотелось, чтобы он остался здесь.
Санд посмотрел на ещё пять больших лифтов и четыре широкие бегущие дорожки, видимо он находился в одной из транспортных развязок и спросил. – Туристы в этом секторе бывают?
– Сектор закрыт для общего доступа, экскурсии проводятся….
– Тут жить-то можно? – перебил Санд.
– Минуту назад с вашим появлением подключены дополнительные системы жизнеобеспечения…, – опять очень быстро и естественно, словно он был живой или за ним стоял кто-то живой, начал робот.
– В каких секторах проживают лики, постоянно находящиеся на корабле? – вновь оборвал его Санд, его озадачивала такая смышленость робота. На Лике роботы были более тупыми и заторможенными, по сравнению с этим. Он привык к их неадекватности и зависанию, а не к сметливости и быстродействию.
– Только в одном. Уровень 55, сектор BN7. Хотите проследовать туда?
Санд не ответил сразу, задумавшись. Вот он – город вечных! Сколько их, около десяти тысяч – так говорит Дим. И большая часть их обитает именно здесь. Одни часто прилетают на Лик, другие реже, и только сотни работают на планете постоянно, как правило, в центрах исследования разума, там, где есть возможность оценивать и отбирать ликов. Интересно, к каким из них относится Плат, где чаще в будущем ему придётся с ним встречаться – здесь или там? Ладно, сейчас ему не хочется никого видеть, тем паче вечного, всему своё время.
– Показывай этот – СD3, – промолвил Санд роботу.
Робот покатил к одной из дорожек, которая плавно двигалась от транспортной развязки. Санд ступил на неё, и быстро очутился в сказочном искусственном мире. Транспортный узел находился, наверное, в центре жилого сектора, так как Санд вдруг оказался в середине города под голубым небом. Он зачарованно смотрел вокруг себя, похожее чувство было у него и во время первой экскурсии на Великий ковчег, но тогда вокруг было много ликов, возгласов, разговоров, а сейчас он один и уже созревший. Тогда не почувствовалась мощь и великолепие корабля, а сейчас оно пронзило его разум. Удивительно, он один в громадном городе, в этом Санд не сомневался, пусть и искусственном, но полностью ожившем для него. Небо уходило глубоко вдаль и не верилось, что это просто объёмное, занимающее весь потолок, изображение.
Санд перешёл на самую быструю дорожку, их уже прибавилось, и помчался, куда глаза глядят, робот проворно повторил его манёвры – шустрый малый.
Город по архитектурным особенностям был вроде бы обычен, но не совсем, и дело было не только в бросающихся в глаза высоких колоннах, уходящих в небо – необходимый конструктивный элемент.
– Какой город является прототипом этого сектора? – спросил он робота.
Робот назвал город и год. А потом начал рассказывать, что каждый сектор оригинален и напоминает один из реальных городов планеты Лик-3 в разные времена, но есть пятьдесят секторов, где за основу взяты города планеты Лик-1 и Лик-2, конечно, приближённо, и он рекомендует их посмотреть. Санд улыбнулся такой заботливости машины. Потом робот начал рассказывать о достопримечательностях этого города. Постепенно Санд устал от болтливости робота, пусть и такого «разумного», сошёл с дорожек и прошёл в сквер, где росла настоящая трава и деревья. Робот и тут стал объяснять, как постоянно поддерживается в секторах экосистема, но Санд строго посмотрел на него и жёстко произнёс, что расстояние между ними – не менее пяти метров, ближе можно, если только он его позовёт. С такими умными машинами можно проявить чуток требовательной эмоциональности, чтобы он отвечал только на конкретные вопросы и вообще не путался под ногами. Робот медленно, словно обиделся, не отъехал, а отошёл в сторону.
И что теперь ему делать в этом искусственном городе? Правда, надо отдать должное создателям – всё приближено к естественным условиям. Санд решил вести обычный образ жизни, словно он находится на родной планете. Он прогулялся пешком до большого озера, оценил красивый пейзаж, скинул одежду и бросился в воду. Чистота и прохлада воды приятно освежала. Санд с удовольствием поплавал и понырял, правда глубина озера не превышала двадцати метров, что сужала его манёвры. На дне была галька, песок, как обычно, но сразу бросилось в глаза, что не было никаких живых организмов – ни рыб, ни ракообразных. Это всё же не озеро, а приукрашенный громадный бассейн. Потом он решил посетить общественные центры. А тут всё было максимально схоже с планетой, а в отдельных деталях даже превосходило. Хочешь развлечься – пожалуйста, есть разнообразные варианты провести досуг, поесть – пожалуйста, ассортимент большой, позаниматься чем-нибудь серьёзным – пожалуйста, есть различные творческие художественные мастерские и полный доступ к Сети.
Санд бродил по улицам, заходил в различные здания, смотрел, оценивал, но ничем не увлекался. Робот как привязанный плёлся за ним, соблюдая дистанцию, разве что в воду не полез. Со своими услугами обращались к молодому лику и другие более специализированные машины, тогда его попутчик смирёно выжидал. Санд иногда поглядывал на него с шутливым видом, что дружок – ревнуешь?
Постепенно день перешёл в вечер, а вечер в ночь. Санд чувствовал усталость, но не торопился со сном. Температура воздуха немного понизилась, но осталась вполне комфортной, и он лежал на траве и смотрел на искусственные звезды. Он пытался представить этот город, заполненный жителями; представить, как лики будут созидать, веселиться, печалиться в нём и других подобных ему городах Великого ковчега. Всю жизнь под искусственным небом, правда, в хороших условиях. Санд вздохнул, надо всё же обладать большим мужеством, чтобы решиться на такое. Классно было бы пробыть в анабиозе весь межзвёздный перелёт, сотни тысяч лет и проснуться уже рядом с другой Звездой, но это вредно для разума. Вечные однозначно считают, что лучше жить и умирать многим поколениям под искусственным небом, давая хороший шанс на новый мир потомкам. Вообще-то сейчас они считают, что никуда лететь и не надо.