«Так что мне теперь делать?» – задал Санд сам себе риторический вопрос, наслаждаясь своими ощущениями. Он может ничего не делать! Теперь ему не надо систематически ходить на учебные занятия, общеобразовательный процесс закончился, и не надо начинать профессиональное обучение. Другие обязаны согласно рекомендациям, полученным после тестирования разума, продолжить обучение, чтобы в скором времени начать профессиональную деятельность – созидать или творить то, к чему есть способности и душа лежит. А если к предложенному не лежит или лежит к тому, что никому не нужно, то надо будет найти себя на другом поприще. А если ты не можешь найти себя и в другом деле или считаешь себя непризнанным талантом, то, извини, есть компетентное мнение, что ты – просто ленивый эгоист, и пока не исправишься, будешь находиться в «чёрном списке». Сам по себе список не несёт существенных запретов, разве что «богемский» салат не закажешь и в отдельных развлекательных шоу не поучаствуешь, но быть ограниченным ликом хоть в малом особо никто не жаждет. Правда, как-то Санд случайно присутствовал при разговоре с одним типом из «чёрного списка», который даже бахвалился своим положением, и только и делал, что осуждал устои общества, особенно вечных, хотя по его собственным словам им до «чёрного списка» никакого дела нет, всё придумали сами другие – сами себя дрессируют в угоду вечным. Санд, да и большинство присутствующих не поняли такого своеобразного протеста, посчитав, что оправдывать свою бесполезность таким способом довольно странно. Можно с чем-то не соглашаться, но как можно не радоваться возможности созидать и жить в таком прекрасном мире, зачем искусственно окрашивать всё в чёрные тона, когда кругом так красиво и чисто.
А теперь он, Санд, может тоже ничего не делать и никогда не попадёт в «чёрный список», если конечно сам не сглупит, типа угостит малолетнего запретным напитком и засветится при этом, да и то накажут временным ограничением. Но он не такой как тот тип из списка! Он найдёт своё место приложения сил и ума, и вполне возможно необязательно для этого быть скитальцем. Санд слегка припомнил состоявшуюся беседу. Вот вечный составил для него график встреч, где будет поучать странным премудростям и как-то использовать его способности, но он свободен в выборе и плюнет на этот график, не нужны ему эти встречи, и ничего Плат с ним сделать не сможет. Статус скитальца – это навсегда, такой закон, и свобода выбора – тоже навсегда, такой закон. Сами придумали этот закон, так получите результат. Санд приступил ко второму бокалу, в восторженном состоянии духа гордясь собой, своими мыслями и своими будущими достижениями не скитальческого характера, а очень реальными и значимыми. Его фантазии поднимались всё выше и выше вместе с тем, как опустошался бокал, достигли вершины, когда напиток – дна, и тут рухнули вниз, когда в третьем бокале ему отказали.
– Извините, но вам уже достаточно, – только произнёс робот после непродолжительной оценки состояния парня датчиками и быстро ретировался.
Санд опешил от такого вердикта и не успел опротестовать его, тем более пнуть ногой эту машину, а ему случалось видеть, как пинали роботов другие невыдержанные лики. – Стой, сволочь, – только промолвил он негромко вслед, а затем уже себе. – Вот и вся свобода!?
Он попробовал заказать напиток IV, потом III. Но сразу же возникала надпись, что заказ можно выполнить только через сутки, тогда юноша заказал сок и стал ковыряться в салате. Когда робот принёс сок, то снова возникло желание ударить его, но в охмелевшем возбуждённом сознании всё же появился логичный вопрос, а та ли это машина? Но тут же появился логичный ответ, что какая разница, обслуживающих роботов много, но они совершенно идентичны и обезличены, получается, что бить никого не надо. Это всё равно, что обижаться девушке на капли нагрянувшего дождя, которые подпортили причёску. Но кто-то же виноват, кто настроил эти машины, и по каким критериям идёт оценка, с кого же мне спросить? Возникший хаос в рассудке и в ощущениях нужно было разрешить или охладить. К счастью недалеко Санд увидел двух знакомых ребят, к которым и присоединился.
Парни быстро оценили его состояние, быстрее, чем робот, и спросили, что он отмечает. Санд ответил, что прошёл тест, они обрадовано воскликнули, что их полку прибыло.
– Что пил?
– V. Три принесли, а четвёртый…, – зачем-то солгал он.
– Ухты, бывает, что и после двух отказывают, – воскликнул один.
– Хочется продолжения? – с улыбкой спросил второй.
– Теперь только с этим, – и Санд показал на бокал с соком, который захватил с собой.
– Не переживай, – и он заказал какой-то напиток III степени, тот же заказ сделал вслед и второй.
– Да никаких проблем, если не считать, что я – скиталец, – неожиданно произнёс Санд, толком не осознавая, зачем это афишировать.
– Не шутишь? – Санд ничего не ответил, только спросил глазами, а разве так можно шутить? Парень поверил. – Ты первый у меня в друзьях скиталец.
На самом деле ребята не были ему близкими друзьями, просто у них был установлен контакт. Обычный контакт, каких сотни, когда лики легко узнают друг друга, приветствуют и с удовольствием в меру общаются. Но Санд был рад этим словам.
Когда принесли заказ, один из ребят жестом попросил его допить сок, а потом оглянулся, оценил обстановку и быстро отлил половину жидкости из своего бокала в его бокал.
– Рискуешь, смотри, засекут и лишат на сотню дней, что тогда будешь делать? – покачав головой, заметил второй.
– Тогда Санд меня будет угощать.
– Лишат и его.
– Тогда ты!
– И меня.
– Тогда другие друзья!
– Глупая логика, лишают же не на один день.
– Тогда все станем трезвенниками.
– Без меня, – покачал рассудительный парень головой, всё должно быть разумно.
– Санд – скиталец, разве не это самое важное и разумное на данный момент, – восторженно воскликнул первый, но второго этот энтузиазм как-то не зацепил.
Время бежало, постепенно компания увеличивалась, были ещё угощения, ведь угощали не просто ставшего взрослым парня, а скитальца. Много было разговоров, споров, новых контактов, но к счастью там уже были близкие друзья, которые вовремя увели «героя» из этого шумного сборища.
На следующее утро болела голова, но скоротечное обследование домашнего автомата-медика и предложенное им лекарство помогло. Правда, по настоящему почувствовал себя Санд здоровым лишь после привычного купания в море и лёгкого завтрака. Он любил море, и с огромным удовольствием нырял на пятьдесят метров в глубину, а затем выпрыгивал из воды на пять. «Зачем лики вышли из воды на сушу, ведь море – их дом?» – весело он спрашивал себя, наслаждаясь чистотой и свежестью воды. «Наверное, с суши легче добраться до звёзд» – с той же радостью в душе отвечал он себе. Во время домашнего завтрака, где меню было простым и привычным, Санд подумал, может сходить в ближайший общественный центр, где можно заказать какой-нибудь деликатес и даже особый напиток, ведь он теперь взрослый, но тут же отбросил эту мысль. Домашняя привычная здоровая пища, пусть и созданная автоматом-поваром, его вполне устраивает, а особые блюда и напитки надо оставить на вечер, а может и вообще они ему не нужны, только вред от них. Он со стыдом вспомнил свою нелепую злость на роботов-официантов, излишне активное, может даже и нагловатое поведение в компании, хорошо, что друзья его удержали от ещё большей глупости.
После завтрака Санд вдруг понял, что он совершенно свободен от дел, ему никуда не надо идти, и тут же в сознании появились глаза Плата, такие проницательные и вопросительные. Странные эти вечные – проскочила у него мысль. Что-то в них такое мудрое, возвышенное, загадочное, короче притягивающее, но и что-то заумное, неестественное, завуалированное, короче отталкивающее. Санд задумался о своём ближайшем будущем, а его и не было. Конечно, оно будет, но сейчас он не видел там ничего, и самое главное его ни к чему не тянуло, словно он устал. Отчего? Может от учёбы? Сомнительно, он не изучал интенсивно, через не могу то, что ему не нравилось, как некоторые ученики, чтобы быть подготовленными ко всему и главное приучить себя преодолевать себя. Нет, он не такой, стать известным учёным, художником и т. п. у него не стояла задача. Он просто радовался жизни и естественным своим достижениям, излишне не утруждая себя и не ставя высокие цели. Санд непроизвольно улыбнулся. И честно сказать, ему повезло! Повезло в том, что его признали скитальцем. Совершенно непредсказуемый поворот в его жизни. А если бы он как большинство был другим, то в ближайшее время должен продолжить своё обучение, но уже ближе к будущей профессии. Интересно, чтобы ему порекомендовали? Музыка, искусство – спорно, у него нет больших ни художественных, ни артистических, ни музыкальных способностей, хотя музыку он любит. Техника, наука – тоже под вопросом. Удивительно, он многое может, его тело сильное и ловкое, его мышление сметливо и рассудительно, но заметно выделяться в чём-либо над большинством не выходит. Не нашёл он ещё себя, а может особо и не пытался, а теперь и дальше можно не пытаться. Как сказал вечный: «Добро пожаловать в рай!». Ну что же, приглашение принято, раз он – бывший землянин, заслуживший отдых после адской жизни. Неужели на Земле, так плохо? Санд чуточку отвлёкся от своих мыслей о будущем, пытаясь представить слабо разумное общество, где порочные страсти переполняют все края и выплёскиваются в виде крови, пота и слёз. Разве там его место? Но он тут же отбросил неприятные думы и решил подвести главные итоги.
Короче, вечный подождёт! График, информация там или ещё что-то, но он не будет открывать отданный ему чип. Кем бы его не назвали – скитальцем, приемлемо, землянином, нет, неприемлемо, но он в первую очередь лик и ликом останется, пусть и ленивым. Посчитаем нынешний этап в его жизни каникулами на неопределённый срок, наполненный лишь только увлечениями; а увлечений, а теперь и возможностей их удовлетворения у него предостаточно, и решать, когда эти каникулы закончатся только ему самому. Прекрасный план и главное – прекрасная жизнь продолжается и даже становится ещё краше. С такими весёлыми мыслями Санд шагнул во взрослую жизнь, а если точнее – продолжил юную.
Никаких существенных изменений в распорядке его дня не произошло, если не считать, что Санд больше стал уделять время спорту и дружеским вечерним увлечениям в развлекательных центрах. Раньше он некоторые вечера проводил в стенах дома, чтобы заняться в одиночестве своим хобби, но теперь он мог позволить себе заниматься им днём и намного дольше, а оставшееся время отдавал спорту, а вечер друзьям. В выходные же дни обычно он с друзьями путешествовал или праздновал, благо поводов было предостаточно.
Прошло приблизительно пятьдесят дней и опять наступило тяжёлое утро после головокружительного, точнее легкомысленного вечера. Снова болело тело – это было поправимо, но ещё страдала и душа. Она начала ныть уже дней двадцать назад, сначала чуточку, но с каждым днём всё больше и больше. Санд подлечился, поплавал, позавтракал, и когда сознание просветлело, спросил себя, чего же нового он достиг? Некоторых подвижек в музыке, а в остальных увлечениях он только потреблял. Конечно, потреблять великие шедевры мастеров, неважно музыкальные, художественные – это не пустое занятие. Это тоже развитие, но чего существенного он достиг лично сам? По большому счёту ничего! Вот вчера вечером ему принесли уже три бокала напитка V степени, обманывать можно и роботов, если прислушаться к советам умельцев, и кто-то шутливо заметил, что это уже достижение, правда, до рекорда – шесть бокалов (интересно, кто их фиксирует или выдумывает) ещё далековато. Весёлое настроение, море энергии и куча способов развлечься. Кто-то предложил посетить аттракционный зал, и конечно выбор пал на самые крутые, сногсшибательные забавы. Санд выдержал, не сломался. Вроде молодец, но утром голова чугунная, тело деревянное, настроение плохое, а воспоминания неприятные. Зачем он растрачивает себя, свои силы и даже здоровье на такие глупости? Да, всё можно поправить, восстановить, но кому нужные эти качели? Санд поморщился от всего, что с ним происходит. Снова из памяти выплыли глаза вечного, но в них уже кроме мудрости и грусти чувствовался и укор.
Так что же особенное произошло в его жизни после встречи с этим навязчивым вечным, никак он не хочет его оставить в покое? Санд опять решил напрячь память. Нечего вспомнить, однотипное времяпровождение, даже нет запомнившейся чем-то необычным девушки, всё так обыденно и поверхностно.
Хотя нет! И тут Санд улыбнулся душой. Он встретил нового друга.
В первый же день так называемой взрослой жизни, когда он с непривычки к крепким напиткам и лишних угощений пошёл так сказать вразнос, к их компании присоединился парень по имени Дим. Контакт был установлен, но ввиду плачевного состояния рассудка в тот знаменательный вечер через пять дней, когда они столкнулись вновь, Санд нового знакомого не узнал. Вроде бы контакт есть, но какой-то мутно-бестолковый, пришлось извиниться и как бы познакомиться заново. Поначалу Санд не воспринимал Дима как друга, хотя он всё чаще и чаще стал присоединяться к их кругу. Поначалу Санд даже вежливо отстранялся от него, зачем он влезает в их устоявшуюся, рождённую ещё в детстве компанию, разве у него нет своих близких друзей? Но Дим вёл себя очень доброжелательно, интересно и на удивление быстро влился в их дружный коллектив. Дим обладал редким свойством быть лучше других, но одновременно, быть похожим на других. Необыкновенные внешние и внутренние качества совершенно не выпячивались, а наоборот смотрелись как обычные. Представьте толкового парня, который вроде бы говорит простые вещи, предлагает обычные варианты, даёт несложные советы, но на самом деле всё очень разумно, к месту и лучше всего. Легко выпячиваться, восторженно и громко выкрикивая банальное и ложное, куда труднее дать верное и полезное незаметно, не выделяясь. Представьте симпатичного парня, но считающего себя обычным, ничем не лучше других. Вот таким и был Дим. Главное, он не играл тонко в простака, типа как я красив и умён, но снисхожу до других. Нет, он не играл и этим поднимал других до себя. Поэтому к нему тянулись, и Санд не был исключением, хотя чувствовал, что встреча с Дим всё же неслучайна и его намерения не так простодушны.
Порой он всматривался в новоявленного друга, обдумывая как тактично без обид прояснить ситуацию, но всегда или что-то отвлекало или он сам отвлекался. В общем, желания не воплощались в конкретные действия. К счастью навстречу пошёл сам Дим, как всегда ненавязчиво и незаметно. Что-что, а целеустремлённости и способности естественно достигнуть оптимального результата у него хватало.
Парни вроде бы столкнулись случайно, но на самом деле организовал эту случайность Дим. Конечно, он не выслеживал, не подталкивал, он просто изучил разные варианты и рассчитал возможность, где и когда им можно столкнуться тет-а-тет и спокойно неспешно поговорить по душам.
– У тебя, я чувствую, есть ко мне вопросы, – первым начал серьёзный разговор Дим, добродушно смотря на собеседника. – Не стесняйся, будь самим собой, ты же – скиталец.
Санд улыбнулся, как тонко Дим всё расставляет на свои места, как бы заранее объясняя то, что есть и что кого волнует.
– Тебя интересуют скитальцы? – спросил прямо Санд.
– Да, интересуют, – ответил он, смотря так же прямо в глаза. – Я хочу разобраться, куда мы держим путь, – продолжил он, не меняя своего уверенного чистого взора. – Я, ты знаешь – не скиталец, не вечный, я – просто любопытный и переживающий. С одной стороны в нашем обществе всё гладко и перспективно, но с другой стороны, я чувствую, есть проблемы. И не только я, есть и другие озадаченные и сомневающиеся. Конечно, большинство ликов всё устраивает, зачем лезть в дебри, когда наш мир так благоустроен, красив и гармоничен, но я хочу дойти до сути всего, что творится в нашем мире. Меня не устраивает доля тупого потребителя и созидателя, ведомого Великим провидением, – и он посмотрел в сторону, где над горизонтом поднимался корабль.
– Ты хочешь, чтобы я как скиталец тебе помог, но мне нечем тебе помочь. Общество всегда чем-то недовольно, где от скуки, где от самомнения; появляются яркие лидеры, а за ними последователи. Мир всегда волнуется, иногда доходя до шторма, иногда спадая до штиля, но он не должен дойти до саморазрушения, этому учит нас история, – спокойно отреагировал Санд, а затем чуть с усмешкой, но больше доброжелательно добавил. – Моя задача…, я ещё толком не разобрался в чём моя задача, но уж точно не в переделке нашего рая; я здесь проездом, я здесь отдыхаю, и меня всё устраивает. – Санд хотел добавить, что пока всё устраивает, а в будущем…, но он не знает ещё своего будущего, поэтому и не надо лишней болтовни.
Дим чуток опешил от такого эгоистичного признания, но быстро всё связал, смышленый малый. – На данный момент по официальным данным скитальцев около двадцати тысяч, вечных приблизительно десять тысяч, других – шесть миллиардов. Не знаю, насколько цифры не искусственны, это не столь важно, но такая пропорция уже давно. Вдумайся в такое положение.
– Ты забыл ангелов? – отвёл тему немного в сторону Санд, он понял, куда клонит его друг.
– Ангелов давно уже нет, и я сомневаюсь, что они были, просто вечным надо было их создать, как высший идеал устремления или высший идол преклонения для ликов. Разве не так? – заинтересованно спросил он.
– Я не знаю, я ничего ещё не знаю, – ответил с улыбкой честно Санд, физически расслабившись, снисходительно уважительно смотря на друга.
Дим согласно кивнул головой, он тоже расслабился, и его глаза наполнились благодушием и откровенностью. – Я обратил внимание на вашу шумную группу, когда зашёл вечером чуть перекусить и отдохнуть. До меня донеслись отдельные возгласы, где упоминалось слово «скиталец», и я решил присоединиться. Я уже несколько лет интересуюсь скитальцами, собираю обрывочные случайные сведения о них в Сети, ведь их жизнь, как и любого другого, имеет право на конфиденциальность. У меня даже были планы на встречу с одним из них, но я не знал, как подступиться, и вот такая удача.
– Я – твоя удача!? – громко засмеялся Санд, но быстро успокоился. – Да, наверное, удача, тебе повезло, встретив меня, ты легко поймёшь, что собой представляют скитальцы. Это – обыкновенные лики с особым статусом праздности, представляющие интерес исключительно для вечных, которые высасывают непонятно откуда взявшуюся информацию, помогающую, по их мнению, развиваться Мировой гармонии, – он грустно улыбнулся. – Я неинтересен тебе, и ты сам это уже осознал. Хочешь, поищи других скитальцев, может, я выпадаю из общего ряда.
– Мне кажется, тебя вполне достаточно. Ты специально несёшь чепуху, чтобы тебя оставили в покое как скитальца, у которого была сложная прошлая жизнь. Не было у тебя никакой прошлой жизни, та жизнь не твоя, даже если в твоём глубоком подсознании отражаются её отголоски. Ты это сам прекрасно знаешь, но ты ещё молод и поэтому растерян, и твой нынешний легкомысленный образ жизни – просто временный период, – с добрым негодованием произнёс Дим.
Санд совсем не обиделся и смотрел ожидающим взглядом на друга, словно спрашивал, что же он ждёт от него.
– Меня ведёт чистое любопытство, желание понять, что за всем этим стоит, что стоит за скитальцами, за тобой.
– В учебниках всё написано про скитальцев, – с той же невесёлой интонацией произнёс Санд.
– В учебных, исторических материалах много чего написано про скитальцев, вечных, о нашей цивилизации, но можно ли всему верить? А вот своим глазам, своим ощущениям я верю.
– Ну и что ты ощутил, пообщавшись со мной? – снова усмехнулся Санд. – Вот лично со мной, ни на что толком неспособным?
– Ты прав, я ничего ещё не понял, – он задумался и сделал паузу. – Знаешь, ты – неплохой парень, немного разболтанный, безответственный, самолюбивый, но это легко объяснить молодостью и особым статусом. И ты в целом ничем не лучше своих друзей, но у вас хорошая компания. Я признаюсь, что движим был тобой – скитальцем, но постепенно проникся и твоими друзьями, мне на самом деле приятно быть с вами, – он решительно посмотрел на собеседника. – Я ловил твой подозрительный взгляд, чувствовал твои сомнения, и поэтому рад, что всё между нами сейчас разрешится. Если ты хочешь, чтобы я ушёл, то я уйду, хотя не думаю, что остальные ребята этого хотят. Я уйду, чтобы не обременять тебя, я не хочу навязываться.
– Тебе сколько лет, Дим? – неожиданно спросил Санд.
– Тридцать два.
Санд при первых встречах давал ему лет двадцать пять, слишком он был находчив и дальновиден по сравнению с его сверстниками, хотя внешне выглядел одногодком. Но чем глубже проникал он в него разумом, тем увеличивался и возраст, остановившись на двадцати восьми-тридцати годах. Бесспорно, душа у парня молода, задорна, как и у них – это отражается в его симпатичной обаятельной внешности и привлекательном весёлом поведении, а вот воля, проницательность, интуиция явно повыше, а тут нужны годы взрослой жизни.
– Это имеет значение? – уточнил Дим.
– Нет, совсем нет, – ответил он, а потом добавил. – Я не могу тебе запретить делать то, что ты хочешь. Тем более не могу решать за ребят. Скажу правду, ты всем нравишься, мне тоже, а если мы и для тебя важны, и ты готов быть настоящим другом, то будь им.
– Спасибо, Санд, – от всей души поблагодарил Дим.
– Но у меня есть одно условие. Ты говоришь, что не хочешь обременять меня, я тоже не хочу этого. Так вот у меня по отношению к тебе не будет никаких дружеских обязательств, если дело касается моей жизни как скитальца. Ты понимаешь меня? Я – твой друг лик, и я не знаю тебя как скиталец.
– Не веришь в мою искренность, думаешь, что я попытаюсь в дальнейшем использовать тебя? – прямо спросил Дим.
– Ты же такой любознательный и переживающий за наш мир! – улыбнулся Санд.
– Что же, всё правильно, если у тебя не будет желания чем-то поделиться или что-то тягостное в душе разделить со мной, то смело посылай подальше, я не обижусь. Никакого навязывания, никакого обязательства во всём! Только свобода, честность и любовь в наших отношениях. Для меня это и есть настоящая дружба. Не будет этого – не будет и дружбы.
– Любовь? – повторил со смехом Санд, а Дим чуть с удивлением посмотрел на него, мол, неужели он так примитивен. – Пусть будет любовь, – согласился Санд, поразмыслив, что время само укрепит или легко разрушит их дружбу. Сейчас ещё между ними всё туманно, но Дим – как не крути всё же классный парень, и это вселяет надежду.
Приблизительно так же подумал и Дим, разве что решающее значение в их глубокой связи или быстром разрыве он отдавал не себе, а другу. Он сможет быть свободным и искренним, не обрывая, больше укрепляя дружбу, а вот сможет ли быть таким Санд – вопрос. Но и в нём жила надежда на лучшее.
– Что ты думаешь о вечных? – спросил Дим и, улыбнувшись, добавил, – не как скиталец, а лик. Ты же встречался с одним из них?
– Не хочу думать о них, особенно о том, с кем встречался, – резко ответил Санд, намереваясь уже послать друга согласно только что обговорённым условиям.
Дим сделал вид, что не заметил настроя друга и плавно продолжил. – А я их только видел со стороны, и конечно никаких контактов. Такие самоуглублённые, словно вокруг никого нет; монотонные движения, словно они не идут, а плывут; такие оторванные от окружающего мира, словно они живут на небесах. Впрочем, так оно и есть, их настоящий дом – не планета Лик, а Великий корабль. Вечные возятся с ним как с Божеством, чуть ли не молятся на него и заставляют это делать других. А что великого в этом корабле, разве что он громаден, разве что он крутится вокруг нашей планеты как спутник, разве что внутри его самые крутые технологии, и то больше на словах, чем на деле. Бесспорно там, куда пускают смертных, всё смотрится шикарно и великолепно, но это всё может быть мишурой. Лично мне кажется, что он неспособен лететь к другим звёздам.
Санд за школьные годы получил много информации о Великом ковчеге, благодаря которому выжила и ныне процветает цивилизация ликов. Половина всей истории ликов посвящена именно этому кораблю, словно он – главный родной дом, а не три звёздные системы. Где только не упоминается о подвиге предков, неважно вечные, скитальцы или другие, которые сумели преодолеть страшные невзгоды и колоссальные трудности, но создали и оживили этот Великий ковчег ради счастья потомков. Сколько благодарности в исторических учебниках. Санд усмехнулся. А что потомки? Что делают неблагодарные потомки, типа его рядом сидящего друга? Для них это всё пафосное восхваление и приукрашивание. Не верят ни в величие корабля, ни в величие предков. Всё это, по их мнению, обман, который придумали себе в угоду вечные. Такие крайности, неважно с какой стороны, ему не нравились.
– Не хочешь ли ты сказать, что корабль построили здесь, раз он не может перемещаться между звёздами? Абсурд, – произнёс Санд.
– А может, он уже здесь был с древних пор, и цивилизация ликов зародилась на этой планете, а вся история о межзвёздных перелётах выдумана? – Дим сам понял, что увлёкся и понёс чушь. – Ладно, допускаю, что его доставили издалека, но он – не творение ликов, а подарок инопланетных созданий.
– Бред, даже дети знают историю об пяти этапах, трёх планетарных и двух космических, – довольно грубо произнёс Санд, и тут же ему стало неловко.
Никогда бы Санд не позволил себе так говорить с другим ликом, если бы уже не был скитальцем. Этот наложенный судьбой на него титул почему-то сделал из него не просто смельчака, но порой и наглеца. А эта вседозволенность взрослой жизни, в которую он только вступил, ещё не созрев разумом, только усугубляет положение. Всё же правильно, что есть ограничения! Во многом – и в возбуждающих напитках и в манящих развлечениях и в общественном поведении, потому что подобные ему выскочки просто не в состоянии держать себя в приличных рамках.
Санд взглядом извинился за грубое выражение, но только за выражение.
Дим всё понял и легко отнёсся. – Хорошо, пускай нелепо, надумано. Но тогда ответь, почему корабль вертится здесь, а не летит к другим звёздам или возвращается назад от них? Почему все транспортные, обслуживающие, туристические корабли, которые снуют между планетой и кораблём или другими планетами примитивны и неспособны на дальние перелёты? Мы варимся в собственном соку, летая только в одной звёздной системе. Почему учёные и конструкторы не используют технологии, которыми напичкано наше Великое божество при строительстве новых космических звездолётов. Вечные говорят, что в этом нет необходимости, есть скитальцы. Но тогда в чём видят свою необходимость существования шесть миллиардов других? Потреблять, развлекаться, созидать для оправдания кучу дряни, называющейся приятными вещами или искусством, и главное прославлять наш Великий ковчег – обиталище вечных? Ответь мне, Санд, разве это – не деградация общества? У нас есть силы и ресурсы, а мы только веселимся, возимся и мелочимся. А может вечным и надо, чтобы был многочисленный балласт, из которого выбираются отдельные чистые кристаллы в виде вечных, скитальцев и отдельных талантливых других, благодаря которым на самом деле идёт развитие и ликов и Мировой гармонии? Но если балласт портится, то и кристаллов будет меньше и чистота померкнет, ведь всё взаимосвязано. Где же логика? Или тебя не волнуют другие, ты же избранный?
– Я же сказал, что просто отдыхаю, – усмехнулся, чуть обидевшись, Санд, хотя и осознавал, что действительно он ведёт себя как избранный. – А вот чего тебе, Дим, не хватает для настоящего созидания, зачем ты лезешь туда, куда не пролезть? Прояви себя, может, станешь вечным, и всё тебе откроется. Не надо кричать, что кто-то виноват, когда может быть виноваты все. Мне кажется, что балласт портится, не потому что этого хотят вечные, они как раз этого не хотят, а потому что этого хотят сами другие. Лик жиреет, потому что переедает, и если бы не этические общественные устои, останавливающие его желание вкусно и сытно поесть, то полными были бы очень многие. Я ненавижу уродство, но, бывает, пью и ем сверх меры, ты сам видел, и меня спасает только молодость и спорт, а не разум и воля. Таких как я много, но многих уже ничто не спасает. Может, наступит момент, когда и я сам окажусь в их числе, не справившись со своими пороками. А вот ты справишься, уже справляешься, так не ищи хитрых и виноватых, а найди себя. Все лики должны искать себя и реализовывать свой потенциал, а вечные, по-моему, стараются только помочь. И мне кажется, что многие понимают, что умчаться к далёким звёздам – не главное в развитии цивилизации, главное находится внутри каждого лика. Оно есть и в тебе, Дим.
– Я точно не стану вечным, а вот судя по твоим словам, у тебя это может получиться, – с грустью в голосе ответил он.
– Скитальцы всегда остаются скитальцами. Ты должен знать, что разум скитальца сильно отличен от разума вечного. Вечные – это продвинутые разумом другие, именно такие как ты, – оспорил добродушно Санд, а затем продолжил. – Если ты не хочешь быть вечным, то легко сможешь стать святым.
– Святых нет, это просто оторванные от общих настроений, устремлений и замкнутые на себе другие. Они противопоставляют себя вечным, у которых высокие показатели разума и долголетие достигается искусственными методами, ставя превыше всего в мироздании естество и гармонию. Я не осуждаю святых, их одухотворённый разум очень силён, потому что питается Мировой гармонией, но нельзя отрицать интеллектуальное развитие общества, где компьютеризация и роботизация занимают важное место. Им тоже не нужны звёзды, они считают, что все лики – скитальцы, конечно, каждый по-своему, и не надо никакого сканирования, исследования мозга, это только мешает развитию разума; никаких искусственных вмешательств. Сколько раз святые выставляли требование отказаться от обязательного двухразового тестирования ликов, но вечные не слышат их слабых голосов. Не слышат, потому что за святыми тоже нет будущего. Они бы построили своеобразный счастливый мир без порочных страстей, вездесущих роботов, космических кораблей и только трудились бы в успокоении и молились бы в упоении о новой счастливой жизни, а что дальше – та же деградация, когда чистый разум хочет оторваться от тела; но без тела ещё нет настоящей жизни. Святые – не борцы, они считают себя такими светлыми, что любые проявления активного противостояния для них невозможны, а на жалких требованиях и нравственных наставлениях далеко не уедешь.