Бытие и Империя. Онтология и эсхатология Вселенского Царства

Обладатель хварено: царский субъект

В целом вся религия и вся культура зороастризма строится как раз вокруг этого царского символа – хварено. Тот, кто обладает им, наделен вселенской властью, а значит, он и является Царем Мира.

В образе хварено мы приходим к объединению всех основных силовых линий иранской традиции в фигуре светового Монарха. Такой Монарх есть имманентное воплощение Ормазда, а следовательно, он имеет не просто политическую, но метафизическую природу. Он сам есть Свет, а значит, его царство есть Империя Света. При этом для иранцев в большей степени, чем для какого-то другого индоевропейского народа, имела значение принадлежность к арийскому племени. Подданными иранского (=арийского) Царя Света мог быть только соответствующий народ – народ Света, которым и считали себя все иранцы. И здесь становятся понятными три функции детей Заратустры: хварено от высшей точки – солярного Царя – распространяется вниз на все иранское общество. Но центром этой световой структуры является именно Царь.

Цари Ирана отождествляются с Царем Мира, а сам Иран предстает как Империя Духа и Света. Не случайно средневековый иранский поэт Фирдоуси, писавший уже в исламский период, назвал свою главную поэму, во многом следующую за Авестой, в которой излагаются основные сюжеты и образы древнеиранской истории, «Шахнаме» – то есть «Книга Царей»^[153].

Вся священная история – этапы борьбы Ормазда и Аримана – сводится к истории Ирана.

Иранские правители воплощают в себе могущество Ормазда и Света. Их противники – могущество Аримана и Тьмы. Персонификация Света в иранском Царе, легитимном носителе хварено, то есть в Царе Мира, именно в контексте дуалистической иранской традиции подсказывает аналогичное решение на противоположном полюсе. Так появляется фигура Противника, Антагониста но уже на земном человеческом уровне. Это черный Царь, Анти-Царь, ведущий свою битву с Ираном, а значит, с Империей Света. Причем главной добычей является именно хварено, ключ к мировой власти, к Империи, за обладание которым и ведется война.

В иранской онтологии Царь – это субъект, наделенный хварено.

Первые цари Пишдадиды: Йима

Хварено существует столько же, сколько сама Вселенная. Зороастрийские мифы описывают, что хварено обладал первочеловек Гайомарт. Именно оно помогло ему победить в битве орды злых демонов (дэвов) Аримана. У Фирдоуси Каюмарс (авестийский Гайомарт) предстает основателем мифологической сакральной династии Пишдадидов.

Сын Гайомарта Сиямак (авестийское Siyāmak) погиб в битве с Ариманом, а царство унаследовал сын Сиямака Хушанг (авестийское Haošyaŋha). Именно Хушанг первым носил имя «Пишдад» (авестийское Paraδāta^[154]), которое дало название всей династии. Хушанг считается открывателем огня, который он обнаружил случайно в погоне за змеем. Огонь играет огромную роль в зороастрийской религии, считаясь воплощением духовного Света Ормазда среди телесных стихий.

Хварено унаследовал и сын Хушанга Тахмураз (авестийское Taxma Urupa). Тахмураз описывается как покоритель злых духов, который с помощью волшебного оружия сумел подчинить две трети всех дэвов и был настолько силен, что ездил верхом на самом Аримане, которого ему удалось укротить. Эта черта свойственна некоторым сакральным монархам, в частности иудейскому царю Соломону.

Сыном Тахмураза был Йима (авестийское Yima) или Джамшид (от авестийского Yima Xšaēta – дословно, «Йима Сияющий»). Он также обладал хварено, которое поставило его над всеми народами мира, то есть сделало Царем Мира, абсолютным Вселенским Монархом. Но при этом Йима его несколько раз терял. В Авесте описано, как Йима отказался нести людям истинную веру и закон, и тогда Ормазд поставил его править землей и народами, живущими на ней. То есть Йима выбирал между пророческой и царской функциями, и ему досталась роль Правителя, но не пророка.

Благодаря золотой печати Ормазда, которая могла выступать символом хварено, Йима трижды увеличивал землю, так как люди в период его правления рождались, но не умирали, оставаясь все время молодыми, и места на земле для них не хватало. Это один из признаков райской антропологии, связанной с Империей Духа.

Именно Йима строит по указанию Ормазда священный город Вара (авестийское Vara, дословно Убежище), чтобы защититься там от сил Аримана. В поздних источниках Йима-Джамшид описан как могущественный мировой Властелин, как сакральный Царь, обладатель хварено, который повелевал, как и его отец, злыми духами. Однажды они вознесли его трон высоко в небо.

Последний период правления Йимы-Джамшида окрашен в мрачные тона. Он забыл Ормузда, приписал всю благодать, которой было исполнено его царство, самому себе и в силу этого утратил хварено.

Эта линия сюжета отсылает к той двойственности самой природы сакральной власти, о которой мы говорили, рассматривая промежуточную онтологию Империи.

Удаление хварено описывается как взлет птицы Варагн. Йима-Джамшид раскаялся, но хварено к нему так и не вернулось.

В «Зам Яште» о царстве Йима, о потере хварено (хварна) и о передаче его к язату (ангелу) Митре говорится:

 
В том царстве
нe было ни холода, ни жары,
ни старости, ни смерти,
ни врагов, дэвам и данных, прежде всего – правдивость
перед этими лживыми,
нечистыми речами,
с намерением отвергнуть их.
И когда он устремился к речам лживым, неправедным,
то зримый хварн ушел от него в образе птицы.
Когда увидел Йима Блистательный – с хорошими стадами,
что хварн ускользает,
стал бродить Йима с хорошими стадами безрадостный
и, повергнутый врагами,
спрятался (притаился) на земле.
Когда первый хварн отклонился (отвернулся)
хварн от Йимы Блистательного,
ушел хварн от Йимы Виванхова
в образе птицы Варагны,
тот хварн получил
Митра Обширно-пастбищный,
со слушающими ушами, тысяче-искусный.^[155]
 

 
yeŋ́he. xṣ̌aϑrāδa.
nōit̰. aotəm. ā̊ŋha. nōit̰. garəməm.
nōit̰. zauruua. ā̊ŋha.
nōit̰. mərəiϑiiuš.
nōit̰. araskō. daēuuō.dātō.para. anādruxtōit̰:
para. ahmāt̰. yat̰. hīm. aēm.
draoγəm. vācim. aŋhaiϑīm.
cinmāne. paiti. barata.
āat̰. yat̰. hīm.aēm. draoγəm. vācim. aŋhaiϑīm.
cinmāne. paiti. barata.
vaēnəmnəm. ahmat̰. haca. xvarənō.
mərəγahe. kəhrpa. fraṣ̌usat̰:
auuaēnō. xvarənō. fraēštō.
yō. yimō. xṣ̌aētō. huuąϑβō.brāsat̰.
yimō. aṣ̌ātō.
də̄uš.manahiiāica. hō. stərətō.
nidārat̰. upairi. ząm.
paoirīm. xvarənō. apanəmata.
xvarənō. yimat̰. haca. xṣ̌aētāt̰.
ṣ̌usat̰. xvarənō. yimat̰. haca. vīuuaŋhuṣ̌āt̰.
mərəγahe. kəhrpa. vārəγnahe:
aom. xvarənō. haṇgə̄uruuaiiata.
miϑrō. yō. vouru.gaoiiaoitiš.
yō. srut̰.gaoṣ̌ō. hazaŋrā.yaoxštiš:
miϑrəm. vīspanąm. dax́iiunąm.
 

Вторую часть хварено Йима, по Авесте, получает Фаридун-Траэтона, а третью – Гершсасп-Керсаспа.

Утрата хварено сделала Йиму-Джамшида уязвимым. Против него восстал правитель Аравии (или Иерусалима) Захак, соответствующий авестийскому чудовищу-дэву, дракону Ажи-Дахака (авестийское Aži Dahāka), иногда называемому «сыном Аримана». Это проявление «черного двойника» Царя Мира.

В Авесте Ажи-Дахака представлен трехголовым драконом, живущим в крепости Кууринта в стране Баври, что иногда интерпретировалось как Вавилон (староперсидское Bābiru)^[156]. Ажи-Дахака приносит жертвы богине Ардви Сура Анахита в стремлении обрести хварено, но та не исполняет его просьбы.

Ажи-Дахака напал на утратившего хварено Йиму и распилил его пилой надвое. После этого Ажи-Дахака захватил власть над миром и правил в течение 1000 лет – через 100 лет после того, как Йима потерял хварено.

Так утрата сакральной легитимности в форме хварено привела к узурпации царства представителем Тьмы.

Ажи-Дахаку победил внук Йимы, иранский герой Траэтона (авестийское Θraētaona), или Фаредун (персидское Frēdōn). Это он смог осуществить только потому, что обладал той третью хварено, которая досталась ему от Йимы-Джамшида. Но так как если бы Траэтона убил Ажи-Дахаку, то из его тела вылезла бы саранча и другие ядовитые насекомые и уничтожили бы мир, то он приковал его к потухшему вулкану в горе Дамаванд^[157], где он будет оставаться до конца времен, а потом освободится и вступит в финальную схватку с армией Саошьянта (Астват-Эрэты). Тогда же пробудится и Траэтона-Фаредун, чтобы сражаться вместе с Саошьянтом и снова поразить Ажи-Дахаку.

Эти сюжетные линии соответствуют детально разработанной имперской эсхатологии, в которой мы видим все основные темы, связанные с Царем Мира:

• сакральный атрибут вселенской власти (хварено);

• его утрата, сокрытие или удаление;

• наступление темных могуществ и захват ими на определенный срок всемирной власти;

• появление последнего Царя-Спасителя;

• пробуждение спящего героя;

• финальная битва, кладущая конец истории и открывающая новый цикл или восстанавливающая мир в его световой сущности.

Разделение Империи Царя Мира

От Гайомарта до Траэтоны длится мифическая эпоха (на иранском dauraye asātirī). После нее начинается героическая эпоха (dauraye pahlavānī).

Траэтона-Фаредун передал власть над вселенской Империей трем своим сыновьям

1) Туру, или Туджу (авестийское Tūriya), правителю Турана, северо-восточной Евразии;

2) Салму (авестийское Sairima), унаследовавшему территории Малой Азии и Запада в целом, Рум);

3) младшему Иреджу (авестийское Āiriyā), которому досталась власть над землями Ирана.

Так мировая Империя Духа, основанная на единстве хварено, распалась на три составляющие. Тур и Салм убили младшего брата Иреджа и поделили власть в Иране между собой – между Западом (Салм) и Востоком (Тур). Потомок Иреджа Манучехр (авестийское Manušciθra) отомстил за смерть предка и убил Тура и Салма, снова основав Иран как срединное Царство. Это он смог сделать благодаря тому, что получил хварено, посланное Ормаздом через ангела-язата Нерьосанга (авестийское Nēryōsang).

Этот сюжет очень важен, так как разделение хварено объясняет существование иных государств, кроме Ирана. Иран остается Империй Света и Центром Мира. Но отдельные части священной имперской власти могут быть узурпированы и недостойными правителями.

Так в битву за хварено включается потомок Тура, правитель Турана (кочевых иранских народов Евразии) Афросиаб (авестийское – Fraŋrasyan). В Авесте описывается, как Афросиаб трижды ныряет в озеро (океан) Ворукаша, чтобы достать скрытое в нем хварено, и трижды воды отступают от него, давая начала трем мировым рекам. Но хварено ему так и не удается получить. При этом он – как и Ажи-Дахака – обращается за помощью к богине Ардви Сура Анахита, но та отклоняет просьбу.

В более поздних преданиях Афросиаб представляется соперником иранцев и убийцей сына Манучехра Наотара, Навзара. Навзар описывается как плохой правитель, угнетавший иранцев и поэтому потерявший хварено. Именно поэтому Афросиабу удается победить его.

Афросиаб представляет собой парадигмальную фигуру, олицетворяющую туранцев в целом – кочевые арийские племена Севера, противостоящие оседлым жителям Ираншахра, страны иранцев.

Конец Пишдадидов

«Шахнаме» Фирдоуси повествует, что несмотря на все усилия Афросиаба, хварено он обрести не может: оно передается только по линии иранских царей, даже если один из них (как, например, Йима или Навзар, его и утрачивает, и доходит до потомка Манучехра, царя Зова или Узоба (Uzob), и его сына Гаршаспа, в котором можно узнать древнего авестийского героя Керсаспу (авестийское Kərəsāspa).

Керсаспе досталась последняя треть хварено Йимы. Гершасп описывается как убийца рогатого дракона Ажи-Срувара (авестийское Aži Sruvara) и морского чудовища Гандарвы желтопятого (старо-персидское Gandarəβa). Змееборец Керсаспа (как и Траэтона) снова приходит в мир перед концом света, чтобы бороться на сей раз с Ажи-Дахакой.

В «Зам-Яште» говорится:

 
Oн убил дракона рогатого,
пожирающего лошадей,
пожирающего людей,
ядовитого, желтого,
по которому тек яд, —
по спине, по носу, по заду.
По нему, ростом с копье,
желтому, тек яд,
на нем Гиршасп
варил в металлическом котле пищу
В полуденное время.
Он (дракон), злобный, начал прогреваться и потеть,
лягнул по котлу,
отпрыгнул, кипящую воду опрокинул.
Испуганный, бросился бежать
мужественный Гиршасп.^[158]
 

 
yō. janat̰. ažīm. sruuarəm.
yim. aspō.garəm. nərə.garəm.
yim. vīṣ̌auuaṇtəm. zairitəm.
yim. upairi. viš. raoδat̰.
xṣ̌uuaēpaiia. vaēnaiia. barəṣ̌na:
yim. upairi. viš. raoδat̰.
ārštiiō.barəza. zairitəm.
yim. upairi. kərəsāspō.
aiiaŋha. pitūm. pacata.
ā. rapiϑβinəm. zruuānəm.
tafsat̰ca. hō. mairiiō.
xvīsat̰ca::frąš. aiiaŋhō.
frasparat̰.yaeš́iiaṇtīm. āpəm. parā̊ŋhāt̰:
parąš. tarštō. apatacat̰.
naire.manā̊. kərəsāspō.
 

На Керсаспе (Гиршаспе) прерывается линия династии Пишдадидов, первой мифологической династии иранских правителей. До сыновей Траэтоны они правят мировой Империей, а после – ее третьей частью, Ираном, избранной страной, расположенной в Центре Мира. Здесь область Царя Мира, Империи Света, совпадает с историческим древним иранским царством.

Это можно соотнести с сюжетом о разделении хварено на три части и о троекратной попытке туранца Афросиаба завладеть им. Лишь власть того, кто владеет хварено, по представлению иранцев, по-настоящему легитимна.

В целом династия Пишдадидов длится от первочеловека/первоцаря Гайомарта-Каюмарса до последнего царя Керсаспы-Гаршаспа всего 2441 год, то есть почти полный цикл в 3000 лет с тысячелетним перерывом правления Дракона (узурпатора и тирана) Ажи-Дахака (Заххака).

Вся история Пишдадидов представляет собой непрерывную битву за обретение, обладание и сохранение хварено, а также эпизоды ее трагической утраты или временного сокрытия.

Кеяниды – последняя династия эпохи Смешения

За Пишдадидами следует династия Кеянидов, основанная Кай Кубадом. Теперь этот царственный род потомков Кай Кубада обладает хварено.

После сына Кай Кубада власть и хварено переходит к его потомку (сыну или внуку по разным источникам) Кай Кавусу. О сыновьях Кай Кубада Кавусе и Араше говорится еще в гимнах Заратустры. В «Шахнаме» подробно описываются его подвиги и ошибки.

Обладание хварено сделало Кай Кавуса могущественным властелином земли. Его сила была так велика, что подчас он впадал в чрезмерную гордость, становясь легкой добычей Аримана и дэвов.

Еще одну часть хварено Кай Кавус теряет тогда, когда по наущению дэва пытается взобраться на небо по склону горы Хугар.

Следующим носителем хварено и сакральной власти становится Кай Хосров. Как и многие сакральные цари Ирана, Кай Хосров приносит жертвы Ардви Суре Анахите на берегу священного озера (в данном случае озеро Чичаст^[159]) с просьбой о даровании хварено, сохранении и расширении Всемирной Империи.

Кай Хосров описывается как справедливый и смелый правитель, сочетающий в себе все формы иранской доблести: он отважен, бесстрашен, но при этом благочестив и мудр. Если Кай Кавус, его дед, с которым он соединяется и действуют заодно в боях с врагами Ирана, фигура двусмысленная – он то обладает хварено, то теряет его, Кай Хосров однозначен: он воплощает в себе только положительную сторону иранского начала, поэтому сила хварено связана с ним не формально, но внутренне, нерасторжимо.

Последние годы Кай Хосров проводит в религиозных молитвах и размышлениях. Завершив битву за хварено во внешнем мире, он ведет великое дело очищения и святого мышления внутри своей души, удалившись от людей и предавшись созерцанию. Его главной задачей с юности до старости остается сберечь хварено в его чистоте. Затем он уходит в горы, и больше его никто не видит. Часть ближайших сподвижников, последовавших за ним, гибнет в снежной метели^[160].

Перед смертью он возводит на престол Кави-Лохраспа. Лохрасп же позднее передает власть своему сыну Виштаспе (авестийское Vištāspa) или Гоштаспе. На время его жизни и приходится явление Заратустры и проповедь им новой религии, последователем которого становится Виштаспа.

Показательно, что и Виштаспа, и Заратустра наделены хварено, причем хварено Виштаспы преемствует линию царей Кеянидов, а хварено Заратустры получено им напрямую от Ормазда и далее передается его наследникам – вплоть до Саошьянта. Виштасп и Заратустра образуют симфонию хварено как кульминацию смысла всей предшествующей священной истории Ирана и одновременно прообраз начала будущего цикла.

Виштаспа был носителем того же оружия, которым Траэтона убил Ажи-Дахаку, Керсаспа – змея Ажи-Срувара, Афросиаб – узурпатора-араба Зайнигава, Кай Хосров – самого Афросиаба, и которым, согласно авестийскому «Зам-Яшту», Саошьянт убьет воскресшего Дракона в последней битве.

Начиная с Заратустры хварено также является достоянием иранских царей, следующих зороастрийской традиции, причастность к которой и есть определяющий фактор в обладании хварено.

Последние три тысячелетия мировой истории, эпоха Визаришн, как мы видели, представляют собой подготовку к последней битве и финальному Воскресению. Тогда-то хварено и будет восстановлено во всей его полноте. В промежутке же – в среднем трехтысячелетнем цикле – битва за хварено по прежнему представляет собой борьбу за вселенскую власть и за господство над центральной – главной! – третью Вселенной, Ираном, тождественной области Царя Мира. Эта битва развертывается между легальными правителями мира и Ирана, и узурпаторами, приходящими извне и покоряющими на время детей Света с запада и востока.

Вместе с тем битва за хварено ведется и в душе иранских правителей: внешней войне соответствует внутренняя – сомнения, грехи, гордость и недостаток благочестия у правителей Ирана влекут за собой утрату хварено – и как следствие! – к потери царства.

Световая монархия после Кеянидов

С темой Света и Царя Мира, отождествляемого с иранскими правителями, связана вся онтология иранской Империи, скорее всего полностью осознаваемая уже в Мидийскую эпоху, а затем после парфян, также исповедовавших зороастризм, окончательно утвердившаяся при Сасанидах, когда она и стала основной религиозной и политической идеологией персидской державы.

Однако при Ахеменедах, когда иранские правители достигают огромного могущества и становятся во главе Всемирной Империи, чему посвящена отдельная часть нашей книги, строгая логика священной истории световой войны за хварено отчасти прерывается. Зороастрийские источники не дают надежных структурированных сведений о том, как Ахемениды связаны с Кеянидами. Сам момент сочетания двух имперских традиций – иранской и месопотамской – в зороастрийских хрониках никак не зафиксирован и не осмыслен. Парфянские цари, постепенно восстановившие в борьбе с Селевкидами независимость Ирана, возводили свой род к ахеменидскому правителю Артаксерксу II, не проясняя связь самих Ахеменидов с авестийскими династиями. И лишь при Сасанидах – пусть с определенными натяжками – преемственность была восстановлена, по меньшей мере, на мифологическом уровне.

Фактически священная история световой династии иранских царей заканчивается на Виштаспе, последнем из Кеянидов. И хотя традиция сообщает о более поздних законных правителях Ирана, эти сведения не имеют ни прямых исторических соответствий, ни – что важнее – ясной сакрально-исторической структуры на уровне зороастрийского учения. Очевидно, что Ахемениды поклонялись Ахура-Мазде, о чем свидетельствуют многочисленные наскальные надписи той эпохи. В частности, в Бехистунской надписи Дарий I прославлял Ахуру-Мазду таким образом:

Говорит Дарий Царь: Ахурамазда дал мне царство. Ахурамазда вел меня своей помощью, пока я не получу царство. Я правлю этим царством во имя Ахурамазды.^[161]

ya: avaθā: akunavayatā: θātiy: Dārayavauš: xšāyaθiya: Auramazdā

maiy: ima: xšāçam: frābara: Auramazdāmaiy: upastām: abara: yātā: xšāçam

hamadārayaiy: vašnā: Auramazdāha: ima: xšāçam: dārayāmiy: θā

В Накш-и-Рустаме надпись, оставленная Дарием I, который обращался к Ахура-Мазде почти во всех посланиях, гласит:

Великий бог Ахурамазда, который сотворил эту землю, кто сотворил небо, кто сотворил человека, кто сотворил счастье для человека, кто сделал Дария царем, царем над многими, господином над многими.^[162]

baga: vazraka: Auramazdā: hya: im

ām: būmim: adā: hya: avam: asm

ānam: adā: hya: martiyam: adā: h

ya: šiyātim: adā: martiyahyā

: hya: Dārayavaum: xšāyaθiyam: ak

unauš: aivam: parūvnām: xšāyaθ

iyam: aivam: parūvnām: framātā

ram: adam: Dārayavauš: xšāyaθiya: va

Также в других фрагментах можно различить зороастрийские мотивы (в частности, отречение от лжи), хотя имя самого Заратустры ни разу не упоминается.

Нельзя исключить, что Ахемениды исповедовали какую-то особую форму маздеизма, отличную от ортодоксальной зороастрийской традиции, запечатленной в Авесте. Но в любом случае представление о сакральной и световой природе власти при Ахеменидах, безусловно, было основанием всей политико-религиозной культуры.