Пространство жизни. Том 2

Аттестат о среднем образовании получил вместе с выпускниками десятых классов средней школы№1. В строительном училище№5 то же были свои выпускники, которые закончили учиться в училище.

Кто был переведён учиться на второй плановый год обучения были направлены на практику. В нашем Правобережном районе и за его пределами было много строительных площадок, на которых не хватало рабочих.

Студентов строительного училища разбили по группам и направили на разные строительные объекты. Нашей группе, куда включили меня, доверили строить питомник. В этом питомнике выращивали уток и гусей. Объект находился рядом с посёлком Дарг-Кох около водоёмов в устье бывшей безымянной речки. Совсем близко от Беслана. Всего несколько километров. Если нет никакого транспорта, то за пару часов на прямую, через поля, можно дойти домой.

– Ты будешь три дня в неделю работать нам питомнике. – сказал мне директор училища. – Пятница у тебя работа на заводе. Остальные дни ты в распоряжении Районо. Куда они тебя направят работать, это мне неизвестно.

Вообще-то такой распорядок недели меня вполне устраивал. Руководители Районо обещали мне платить за работу по наглядной агитации в пределах расценок за художественную оформительскую работу.

Сколько это будет никто не знает. В училище стипендия. На заводе сдельная работа. Всё складывается нормально. Вот только личного времени у меня нет совсем.

С начала летних каникул жить в училище не могу. Училище закрыли на плановый ремонт. Приходится ночевать в бараке, куда в субботу и в воскресенье из интерната приходят братья близнецы от них покоя нет.

3. Необычное.

Моё первое лето самостоятельной жизни было полностью расписано по дням и по часам с июня по сентябрь месяц. Каждый день вставал в шесть часов утра. Всё равно где спал, у нас в бараке, в армейской палатке возле строительства питомника или на районном объекте по наглядной агитации.

В первый месяц летних каникул мой общий заработок вышел двести пятьдесят рублей, при зарплате главного инженера завода сто двадцать пять рублей. Выходит, что за один месяц заработал, как дядя Миша Щепихин за два месяца.

С таким заработком мне можно что-то ценное купить. Вот только не куда купить. В наш барак вообще ничего нельзя купить.

В наше отсутствие в бараке постоянно кто-то что-то ищет. Что там искать? Если у нас даже постель в бывшем употреблении какой-то семьи. Нам дали пастель из-за жалости к нашему нищенскому проживанию уже два года.

Главный инженер завода, Щепихин Михаил Митрофанович, говорил, что в течении года построят дом и жителям барака в старом карьере в первую очередь дадут жильё. Вот уже второй год ждём этого обещание. Но, пока, ничего не светит. Говорят, что обещанного три года ждут. Пока подождём. После работы в четверг до поздней ночи по наглядной агитации в средней школе№1мне не хотелось идти спать в барак в старый карьер, куда идти почти четыре километра.

От школы до работы на заводе надо перейти железную дорогу и за школой интернетом всего метров пятьсот до завода. В красном уголке школы диван, на котором можно поспать.

На письменном столе часы-будильник в виде глобуса с чернильной авторучкой. Иногда пользовался будильником и диваном, когда долго оставался работать.

Вот и в этот раз завёл будильник на шесть часов утра и лёг спать на диван. Как всегда, проснулся раньше звонка будильника, нажал на кнопку аппарата, чтобы он не звенел.

Иначе может разбудить сторожа школы, который спит на диване в учительской. Ему надо выспаться до семи часов утра, когда приходит его сменщик и рабочие по плановому ремонту нашей школы.

Прямо во дворе школы имеется умывальник рядом у стены спортивного зала. Здесь школьники умываются до спортивных уроков и после. Выйти из школы можно с центрального входа и через спортивный зал в запасную дверь. Пришлось именно так поступить, выйдя к умывальнику во дворе.

– Александр! Доброе утро! – удивлением приветствовал меня сторож, выходя из школы через центральные двери. – Думал, что пацаны вновь шалят.

– Василий Степанович! Доброе утро! – растерянно обратился к сторожу. – Извини меня, что запасной выход использовал. Не хотел рано тебя будить.

– Ничего страшного, уже сам проснулся. – отмахнувшись от меня, зевая со сна, сказал сторож. – Всё равно сейчас сменщик придёт и строители то же.

Освежившись холодной водой из-под крана умывальника. Попрощался со сторожем и быстро побежал через железную дорогу в сторону шпального завода. До начала первой смены осталось полчаса. Надо успеть в раздевалку, чтобы одеться в робу. Затем определить место работы на линии.

– Толик! Доброе утро! – приветствую напарника в раздевалке. – Как дела?

– Доброе утро! – угрюмо, отвечает он. – Сегодня будут две сложные линии.

Не успел напарник объяснить причину сложной работы на сегодня, как вся раздевалка у нас под ногами вздрогнула и качнулась в разные стороны.

В туже секунду за дверями раздевалки в цеху раздался такой сильных грохот, словно в ущелье произошло землетрясение и сход лавины в долину.

В это время ночная смена закончила работу, все мылись в раздевалке под душем, а первая смена переодевалась в рабочую одежду. Все рабочие выскакивали из раздевалки в чём были.

Опасаясь быть погребёнными в раздевалке под массой плит и кирпича трёхэтажного административного здания.

Хорошо, что между рабочим цехом с линиями бетонных шпал и раздевалкой был коридор, который устоял от встряски и не развалился, когда выскочили в коридор, то перед нашими глазами было утро с голубым небом и золотистым восходящим солнцем. Нашего цеха с линиями шпал не было.

Кроме административного здания весь завод превратился в груду разломанных бетонных плит крыши шпального завода и разломанных на куски мостовых подъёмных кранов.

Единственный железобетонный шпальный завод, гордость всего Советского Союза превратился в мусорную свалку.

Все были настолько в шоке, что не могли выразить никаких эмоций. Без слов было понятно, что четверть городских семей остались без средств существования. Рабочие вернулись в раздевалку. Переоделись в чистую одежду. Забрали свои вещи из шкафов и вышли на площадь возле завода.

– Товарищи! Министерство железных дорог знает о трагедии на шпальном заводе. – сообщил главный инженер, собравшимся на заводской площади. – Завод будут восстанавливать. Без работы не останетесь пока будут восстанавливать наш завод специальные бригады. Вы будите себе строить дом.

– Ура! Мы победили! – вздрогнуло административное здание, едва не развалилось от всплеска бурных оваций. – У нас будет крыша под солнцем!

Сразу не отходя от заводского административного здания стали составлять список строительных бригад из наших заводских рабочих. Как оказалось по списку, то среди нас большинство имели строительные специальности. Остальные годились в разнорабочие.

Место стройки всем известно. Самое удивительное, что центр землетрясения был под нашим шпальным заводом, а Беслан никак не пострадал. После собрания провели перекличку обеих смен.

Оказалось, что из ночной смены отсутствует один рабочий Валиева Тимура. Повторно всех пересчитали, подтвердили, что нет Валиева. Присутствующие видели, как он, не заходя в раздевалку, пошёл из цех.

Семья Валиева Тимура проживала в заводском посёлке. Сходили к нему домой убедились, что его дома нет. Под бетонными большими плитами от крыши цеха без подъёмного крана нам невозможно искать пропавшего.

В понедельник на рухнувший от землетрясения шпальный завод пришла специальная техника. Стали по частям разбирать обломки бывшего завода.

Когда почти всё разобрали, то под обломками пропавшего не нашли.

Конечно, это были радость и тревога. Мёртвого нет и живого тоже. Где он? Валиев Тимур через неделю явился сам.

Оказывается, что в конце ночной смены за ним приехал друг, у которого свадьба у сына в горном ауле.

Они прямо с завода поехали на свадьбу. Никому об своём отъезде не сообщили. О том, что шпальный завод развалился Валиев Тимур не знал. Свадьбу осетины играют неделю.

Когда он вернулся домой, то весь посёлок отмечал куфт. Так принято у осетин во слав Бога отмечать, что остался живой. Задолго до того, как развалился шпальный завод, было отмечено на улице Маркова место, где будет стоять наш четырёхэтажный жилой дом в четыре подъезда. На этом месте даже котлован вырыли под строительство дома. Но на шпальном заводе денег и людей не хватало на строительство.

Как только завод развалился, так сразу нашлись деньги и люди. Наш шпальный завод построили первый в Советском Союзе такого вида по английскому проекту. Завод сразу показал, что сберегли миллионы тонн древесины. Так как до этого времени шпалы изготовляли лишь из древесины. Пока специальная бригада из Москвы восстанавливала шпальный завод, рабочие шпального завода в три смены строили жилой дом для собственного проживания.

За один месяц подняли дом под крышу. Когда приступили к внутренней отделке, то моей мамы доверили ключи от всего дома. В рабочее время, когда сдавали готовые квартиры, мама ходила проверяла качество работы и принимала квартиры под ключ.

О качестве работы можно было не переживать. Строили жилой дом себе, так что старались от души. Даже государственной приёмной комиссии не к чему придраться.

– Ну, что, Мария Кузьминична! «Дождались своей квартиры», —сказал председатель профсоюза железнодорожников. – Двухкомнатная квартира ваша.

Маме вручили ключи и ордер на двухкомнатную квартиру в первом подъезде на третьем этаже угловую с видом во двор в сторону восходящего солнца.

Нам четверым это было мало и тесновато, но против нашего проживания в бараке, это был просто рай. Теперь можно было обживаться. Когда строили дом, то в это время в старом карьере снесли бараки и старый карьер превратили в городскую свалку.

Рядом со стройкой нового дома нам дали на время стройки одну пустую комнату, с которой должны мы переселиться в новую квартиру. Все наши вещи поместились в сумке. К этому времени мой заработок за месяц превышал заработок главного инженера и директора шпального завода вместе взятые. Мог себе позволить купить всё, что нам надо в новую квартиру. Мы купили холодильник, телевизор, стиральную машинку, печку на кухню и кровати с постелью.

4. Планы на будущее.

Мои первые летние каникулы в училище были настолько загружены работой на шпальном заводе, на стройке нового жилого дома, на трудовой практике от училища, на работе по наглядной агитации в Районо, что совсем не был времени готовиться к экзаменам поступать в институт.

Пока точно не определился куда поступать. Как большинство моих ровесников, мечтающих о космосе, в космонавты не хотелось. Мечтал о чём-то земном.

Кто знал меня хорошо, видели меня в будущем творческим человеком – художником, поэтом или писателем. Но это у меня лишь хобби. Чуть ли ни с детского садика хотел быть артистом цирка.

Среди друзей у меня были джигиты-наездники под руководством Али-бека Кантемирова. Когда они приезжали с Цирком-шапито в те места, где жила наша семья, то за билет, по контрамарке или пролазил без билета, всю цирковую программу был в шапито рядом с лошадьми или с джигитами-наездниками.

Тоже самое было с иллюзионистами КИО, особенно с Эмилем младшим, у которого мама была осетинка Кошерхан Тоховна Борукаева. С ней лично не был знаком.

Но с её родственниками из Зильги хорошо был знаком, куда по случаю заглядывал Эмиль Эмильевич КИО. Он старше меня на восемь лет. Но несмотря на разницу в возрасте мы с ним дружили с детства.

Почему-то хотел поступить в военное училище по электронной промышленности и стать специалистом электронщиком в военной технике или даже в космонавтике.

В училище принимали девчонок с шестнадцати лет, а парней лишь после службы в армии. Мне надо ещё в армии отслужить. Была ещё мечта стать юристом.

Всесоюзный юридический институт находится в Харькове. Туда принимают только тех, кто работает в правовых организация или внештатным сотрудником в милиции не меньше двух лет.

Имеют также право на поступление в юридический институт отслужившие в рядах советской армии. До службы в армии мне ждать ещё год.

Перед вторым годом обучения в строительном училище все необходимые работы по наглядной агитации в Районо мной были выполнены за лето.

У меня стало много свободного времени, которое мог использовать по-своему усмотрению. У меня появился шанс на работу в милиции внештатным сотрудником.

В первый день учёбы отправился с заявлением в милицию. Районное отделение милиции не далеко от строительного училища. Наши пацаны и девчонки были как сор в глазах милиционеров.

Каждый день разборки милиции с проблемами в строительном училище. Вроде никаких серьёзных правонарушений нет, а милиции приходится вмешиваться к нам.

– Нам вас в наших рядах не хватало! – с возмущением, сказал майор милиции, рассматривая моё заявление на поступление внештатным сотрудником милиции. – Ты всё равно против своих пацанов не будешь выступать.

– Против своих пацанов не буду выступать, а против нарушителей порядка буду. – демонстрируя свои накаченные мышцы, ответил майору милиции.

– Да! Ты серьёзный парень. – рассматривая меня, задумчиво, сказал страж порядка. – Принимаю заявление. В субботу и воскресенье вечером в наряд.

Откровенно, мне ничего не известно о службе в милиции. Во время учёбы в школе и в училище даже дружинником не был.

Постоянно учился и работал художником оформителем по наглядной агитации. Так прошли восемь лет моей жизни. Как себя вести с милиционерами, если нет дисциплины?

– Одень повязку "патруль" на левый рукав. – сказал сержант милиции, когда вечером в субботу пришёл в отделение милиции. – Сегодня дежурим на вокзале и на вокзальной площади. Будь внимательным. Там много воров.

На дежурство возле железнодорожного вокзала приехали на двух милицейских машинах марки ГАЗ-69 по кличкам "Бобик" и "Козёл". Неизвестно куда меня зачисли, к бобикам или к козлам, известно, что к сержанту.

Сержанты в одинаковой униформе все на одно лицо, как близнецы. Как буду отличать сержантов, сам не знаю, они будут ровняться по мне. На вокзале людей, как было тараканов в старом бараке, который снесли вместе с тараканами.

Вокзал с людьми нельзя снести. Здесь надо порядок навести. Люди бегают по вокзалу с вещами и без вещей. Никак нельзя определить кто из них приехал, а кто уезжает.

Полная неразбериха во всём. Вот женщина поставила чемодан на ступенях привокзальной площади и побежала в зал ожидания. Наверно, она что-то забыла в зале ожидания?

Навстречу этой женщины из зала ожидания выбирает парень. Хватает чужой чемодан и бежит мимо меня к подъезжающему на площадь автобусу. Здесь нечего раздумывать и звать на помощь сержанта милиции. Надо срочно действовать, чтобы остановить вора. Иначе он уедет на автобусе. Достаточно моей подножки вору.

Он летит в декоративные кусты рядом с тротуаром. В тоже мгновение пытаюсь оседлать вора прямо в кустарнике. Не успел справиться с вором, как с ним и со мной справились два сержанта милиции и три солдата прибежавшие на помощь милиционера. На меня и на вора надевают наручники. В это время со стороны зала ожидания с воплями выбирает хозяйка чемодана и своей сумочкой бьёт всех.

– Освободите моего сына от наручников. – вопит женщина во всю глотку. – Это мой чемодан. Мы из-за вас опоздали на автобус в Орджоникидзе.

– Мне надо было занять место в автобусе. Пока мама сходила по своим делам. – стал заступаться за себя сынок. – В это время на меня, вдруг, напали.

– Думал, что этот парень украл чемодан у женщины и пытается уехать в автобусе. – пришлось мне оправдываться за свой поступок. – Решил остановить вора. Но тут на нас напали милиционеры и солдаты. Скрутили нас.

Пока мы разбирались с запутанной проблемой и извинялись друг перед другом, в это время к привокзальной площади прибыл следующий автобус.

Мама с сыночком и с чемоданом селим в автобус, поехали в Орджоникидзе. Два сержанта милиции вместе со мной продолжили своё дежурство.

После дежурства с милиционерами на железнодорожном вокзале домой вернулся на рассвете. Надо было хорошо выспаться. В воскресенье вечером у меня дежурство с милиционерами возле кинотеатра "Спутник" и ресторана "Казбек". Даже до дежурства знаю, что этот участок проблемный.

– Сегодня мы будем дежурить в две тройки. – сказал лейтенант милиции в дежурной части милиции. – Два сержанта и патрульный дежурят возле кинотеатра "Спутник". Два сержанта и лейтенант возле ресторана "Казбек".

Водители в машинах у рации. В кинотеатре и в ресторане возможна резня.

Под свою форму оденьте бронежилеты. Патрульный будь внимательным. Не знаю как милиционеры с бронежилетами чувствовали себя.

Но лично мне было неудобно в нём ходить. На улице в этот вечер жарко. От высокой температуры вспотел вместе с жилетом. Ходить неудобно в такой экипировки. Под руками, на поясе и между ног натёр так сильно, что всё болит.

– Смотри внимательно. – тихо сказал сержант, указывая мне на группу пацанов у кинотеатра. – Сейчас тут будет драка. Берём их в начале стычки. Ты, главное, следи за руками пацанов, чтобы напоролся на лезвие ножа.

Сержант вызвал по рации подкрепление и машину. Как раз в это время закончилось кино в кинотеатре "Спутник".

Двери в зале открылись, откуда вышло облако пара, а следом за ним распаренная от духоты возбуждённая жарой и сюжетом фильма огромная не контролируемая масса людей.

Нам надо было не прозевать момент нападения на зрителей пацанов с улицы. Как только группа пацанов с улицы двинулась в сторону толпы два сержанта, не дождавшись подкрепления с милиции двинулась в сторону нападающих, чтобы перекрыть им дорогу к возможной драке.

Ничего не оставалось, как только последовать за сержантами милиции, это моя работа. Готовые к драке нападающие вытащили ножи, цепи и кастеты. Ринулись в толпу и напоролись на милицейские дубинки.

У меня не было ничего, чтобы с чем-то нападать или защищаться. Когда увидел перед собой пацана с кастетом, то без кастета на своей руке врезал ему со всей силы. Брызги крови из носа нападающего на меня украсили в красный цвет мою белоснежную рубашку.

Во мне появилась такая злость, что принялся бить всех подряд, кто был рядом на расстоянии моей вытянутой руки. Даже не обращал внимание, что кто-то нанёс несколько ударов по бронежилету.

Остановили меня наручники прибывшего подкрепления с милиции. Меня быстро скрутили и посадили в "воронок", чёрный закрытый автобус милиции, где уже были с десяток тех, кто участвовал в драке.

Когда "воронок" уплотнили, как банку с килькой в томатном соусе, то повезли в милицию.

Сколько раз бывал в районном отделении милиции, то ни знал, что там имеется накопитель для нарушителей порядка.

Куда меня определили вместе со всеми нарушителями порядка. Таких было так много, что в пяти больших клетках не было места даже присесть, кто пострадал в драке.

Вытаскивали из клеток по одному. Вначале сильно пострадавших от драки. Наверно, в начале оказывали медицинскую помощь, а после вели на допрос? Мне не хотелось выделяться среди других.

Просто стоял в углу клетки и ждал своей очереди. Хотя по своему ужасному виду был сильно пострадавший и нуждавшийся в экстренной медицинской скорой помощи.

– Так это же наш коллега? – удивлённо, воскликнул медбрат, когда увидел под моей окровавленной белой сорочкой милицейский бронежилет. – Удивительно! Весь в крови и вроде целый? Ты вообще, как попал за решётку?

– Всех брали и меня забрали. – ответил серьёзно. – Объясняться не успел.

У меня под бронежилетом на теле были лишь синяки от удара кастетом через свинцовые пластины бронежилета. На руках и на ногах царапины не понятно от чего. Лицо тоже в царапинах. Видимо женщины участвовали в драке. Вообще возле кинотеатра плохое освещение. Не понятно кто виноват. В любом случае досталось, как самому активному участнику драки.

Медбрат и медсестра раздели меня до семейных трусов. Обрабатывали всё моё тело зелёнкой и йодом.

У меня был такой вид словно участвовал не в драке, а преодолевал препятствие сквозь колючий чилижник, как это было в Избербаше, когда лазил в сад через забор из колючего чилижника. После того как меня всего обработали разными медицинскими препаратами.

Перед теми, кто участвовал в драке и перед следователями меня не засветили, чтобы не проходил по делу. Можно сказать, что прикрыли меня. Наверно, там было серьёзное преступление, где мне нечего было делать?

– Сейчас домой пойдёшь без сорочки. – сказал капитан милиции вручая мне новую белую сорочку в упаковке. – Завтра дома найдёшь, что одеть в училище. Через неделю на тебе всё заживёт и отмоешься от зелёнки. Тогда на себя можешь одеть эту белую сорочку. Спасибо тебе за отличную службу!

– Служу Советскому Союзу! – по-армейски отчеканил перед капитаном.

Капитан милиции козырнул передо мной, как перед равным. Пожал руку и приказал сержанту милиции проводить до дома, чтобы ночью меня никто не подрезал.

Ведь ни всех во время драки забрали в милицию. Кто-то мог остаться на воле и сейчас мстить за своих пострадавших подельников. Через служебный вход меня провели на внутреннюю служебную парковку милицейских автомобилей.

Сержант милиции показал на машину марки ГАЗ-69, тот самый "Бобик", на котором два вечера подряд ездил на работу внештатным сотрудником милиции, чтобы через два года поступить во всесоюзный юридический институт, который есть в Харькове.

5. Другой выбор.

Строительное училище№5 закончил на четыре и пять. Получил специальности плотника и столяра-краснодеревщика. Но, по правилам приёма в училище после окончания училища должен был отработать один год по одной их специальностей на стройке или в столярной мастерской по мебели.

Выбор по зарплате выпал на стройку в Орджоникидзе. На работу надо ездить рано утром первым поездом или автобусом.

Конечно, было сложно рано утром вскакивать чуть свет с постели и бежать на привокзальную площадь, чтобы первым поездом или автобусом ехать в Орджоникидзе.

Кроме зарплаты у меня была ещё надежда на будущее. В столице Осетии было, то самое военное училище, куда брали учиться парней после службы в армии.

Мне просто не хотелось после службы в армии три-четыре года учиться в этом училище. Поэтому договорился с директором училища, что сейчас хорошо подготовлюсь по программе училища на экзамен экстерна.

В пятницу на стройке в Орджоникидзе был короткий рабочий день. Большинство рабочих строителей жили далеко за пределами столицы, а на стройке работали вахтовым методом по неделям. В пятницу после работы уезжали к себе домой, чтобы два дня отдохнуть от работы в своей семье.

У меня в пятницу тоже были свои дела. Электричка из Орджоникидзе останавливалась прямо напротив заводского посёлка близко от шпального завода. На шпальный завод на сдельную работу рубщиком меня ждут в любое время суток. Рубщиков на заводе не хватает. Рубщики не справляются.

– Александр! Приходи к нам на постоянку. – не первый раз, обращается ко мне с просьбой главный инженер. – Рубщики на заводе никак не держатся.

– Вы прекрасно знаете, что после окончания училища мне надо отработать год на стройке. – в который раз, стал объяснять не возможность перейти на постоянную работу рубщиком. – Подождите немного, осталось работать шесть месяцев. Думаю, что в конце этого года будет такая возможность.

До конца года работа на стройке закончилась. В училище мне выдали аттестат зрелости. До новогодней ёлки осталось две недели моего ожидания.

Так как на этот момент нигде не работал, то имел возможность заработать, на мой взгляд лёгкие деньги, за творческую работу. Договорился с директором строительного училища№5 и с директором шпального завода, что по расценкам художественного фонда подготовлю рисунки к новому году.

За много лет своей творческой работы у меня был огромный опыт в этом направлении. Мне не надо было "изобретать велосипед", как делал раньше во время работы каждый раз придумывал новые рисунки.

Заказчикам всё равно было какие рисунки. Главное, чтобы мои рисунки были красивые. За годы своей работы художником у меня в коллекции были сотни моих рисунков и красивые новогодние открытки.

Сделать копии рисунков или новогодних открыток у меня не было никакого труда. Мог копировать рисунки по клеткам, через эпидиаскоп или срисовать эти рисунки с натуры.

За день до начала нового года обе новогодние ёлки были шикарно украшены рисунками. К тому же бесплатно нарисовал картинки в детский садик щебеночно-шпального завода.

По расценкам художественного фонда за две недели работы по украшению над ёлками заработал двести рублей.

После новогодних праздников меня приняли на постоянную работу рубщиком на шпальный завод.

Рубщик струн Толик Крошка стал работать в одну смену. Мне дали работу рубщиком струн в другую смену. На тот день на шпальном заводе больше рубликов не было.

Мы оба сразу стали в цене. Мало того, что нам каждый месяц премию дают за перевыполнение плана работы в построении социализма в Советском Союзе. В июне месяце Толик Крошка уходил в отпуск.

Точнее, улетал на самолёте в Чехословакию в санаторий "Карловы Вары". Лечить то, что у него никогда не болело. Напарник никогда дальше Беслана ни куда ни ездил, а тут на самолёте лететь.

Толик Крошка высоты боялся. Даже в горы бесплатно никогда ходил. Хотя горы из домашнего окна видно. Казбек без бинокля видно, как на него альпинисты лезут. Лететь выше Казбека! Можно умереть со страха.

– Ты, что с ума сошёл?! – заорал председатель профсоюза, когда Толик пытался отказаться от путёвки. – Если ты не полетишь, то будет международный скандал. С трудом добились для тебя бесплатную путёвку заграницу.

Толика Крошку с трудом уговорили лететь самолётом в Чехословакию в санаторий "Карловы Вары". На всякий случай, чтобы он не убежал с аэропорта, проводили его до трапа.

Дальше всё равно не сбежит, так как боится прыгать с любой высоты. Самолёт улетел за горизонт в сторону Европы. Прошло чуть больше двух недель.

Напарник прилетел загорелый и радостный. С кучей сувениров и разных подарков. Высоты совсем не боялся. От радости прыгал выше меня, хотя сам ростом был ниже меня. Наверно, у них в роду все были маленькие? Поэтому у него фамилия Крошка по росту.

– Сашка! Если бы ты знал, как хорошо отдыхал. – орал Толик на весь цех. – В первый день на американских горках катался. Полные штаны наложил. Второй день меня с вышки в бассейн с водой скинули. Страха почти не было. Все остальные дни с чего только не прыгал. Теперь ничего не боюсь.

Слушал удивительные рассказы напарника и по-хорошему ему завидовал.

Мечтал, что мне тоже повезёт, от профсоюза дадут бесплатную путёвку.

6. По следам наших предков.

В июле отпуск у меня. Имел надежду, что меня отправят по бесплатной путёвки на самолёте куда-то в Европу. Всё равно в какую страну заграницу. Бесплатную путёвку от профсоюза мне дали, причём горящую. Но не на самолёт, а на автобус здесь на Кавказе. До посадки на автобус у меня времени было несколько дней. Мог отказать по той причине, что не летим, а мне летать охота. Когда бываю в горах, то мне хочется летать как птица.

– Вот и полетаешь, когда будешь в горах. – сказал профком, вручая путёвку на две недели. – "По следам наших предков." – так называется эта путёвка.

В путёвке был указан маршрут – Северная Осетия, Южная Осетия, Сванетия, Абхазия, Грузия, Дарьяльское ущелье, Орджоникидзе.

По этому маршруту исторические и доисторические места, на которых когда-то зарождались племена, народы и государства наших предков всего Кавказа. На поездку дали новенький заводской автобус "Икарус-люкс", который подарили от министерства нашему шпальному заводу за отличную работу в социалистическом соревновании среди таких заводов. Так как наш завод по выпуску железобетонных шпал был один в СССР, то автобус дали нам.

У нас на заводе было два обычных городских автобусов, на которых возили рабочих на завод и домой. На другие цели у нас автобусов не было. Когда к нам приезжали гости и разные делегации, то руководителям завода приходилось обращаться в туристическое агентство.

На это нужны деньги. Поэтому министерство железных дорог подарили нашему заводу туристический автобус "Икарус-люкс" на сорок пассажирских мест.

С кофе-баром в конце автобуса. С багажным отделением внизу автобуса. Теперь мы могли встречать гостей и делегации, а также отдыхать семьями на природе.

В такое туристическое путешествие согласились ехать тридцать туристов мужчин с разных населённых пунктов Северной Осетии. С ними два экскурсовода и два водителя автобуса.

Среди туристов были четыре медика. Поэтому специально медиков брать ни стали. Просто взяли медикаменты. Первая посадка на туристический автобус состоялась в шесть часов утра на привокзальной площади в Беслане.

Совсем близко от нашего дома по улице Маркова. Нас бесланских никто не провожал. Все были взрослые и самостоятельные. К тому же в рабочий день все родственники работали.

Вторая посадка в наш автобус была на привокзальной площади в Орджоникидзе. Куда прибыли иногородние туристы, проживающие в пригородах Орджоникидзе и Беслана.

Старший экскурсовод Салмаев Тимур посчитал нас поштучно, как баранов, затем проверил список по фамилии каждого.

– Сейчас, когда все собрались в туристическую поездку. – сказал старший экскурсовод. – Хочу вам сообщить, что мы едем отдыхать, а не на рынок за товаром. Заезжать в большие города не будем. Достаточно туристических баз и мотелей по нашему маршруту, где мы зарегистрированы как туристы. Там забронированы места нашего отдыха на каждую ночь.

Выехали из Орджоникидзе по маршруту Алагир-Мизур-перевал между Северной Южной Осетиями. Лично мне эти места были хорошо известны.

Наш сосед Цебоев Домбай часто возил меня к своим родственникам в Алагир за картошкой и за сладкими грушами.

Нас хорошо принимали в гостях. Когда учился в строительном училище, то нас возили на экскурсию в Кармадонское ущелья, откуда строили дорогу в Южную Осетию через Мизур и Бурон до самой границы между двумя Осетиями. Где в то время проектировали строить автодорожный тоннель на Рокском перевале под горой Сохс между Северной и Южной Осетией.

Пока там дороги были в объезд. Мне не интересно было слушать экскурсовода, который рассказывал, как по страницам истории известной мне от уроков по истории Кавказа в строительном училище.

Поэтому просто отсыпался в дороге за утро, в которое не выспался хорошо из-за сборов в поездку по следам наших предков. Время тянулось к вечеру вместе с солнечным диском с горного перевала на запад в сторону долины утопающей в зелени деревьев и кустарников.

Там внизу Цхинвал столица Южной Осетии. Как договорились раньше, мы ни стали заезжать в город. Остановились в лесу возле небольшого мотеля.