Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)

– Королев, дебил, беги!!! Беги, мать твою, затопчет!!! – заорал я, внутренне содрогнувшись от осознания того факта, что шлем этот олух не надел.

На свое счастье наш мажористый коллега оказался не совсем идиотом: прежде чем уйти от глайдера засунул в ухо горошину передатчика, так что меня услышал. Наверное, в моем голосе прорезалось нечто такое, отчего ученый вышел из ступора – по крайней мере, перестал садить в белый свет как в копеечку и сообразил отпрыгнуть в сторону, когда разъяренный бизон занес рог для удара. Поскольку инерцию никто не отменял, зверь благополучно проскочил мимо, а изменить направление и достать обидчика уже не успел: штуцер в моих руках дернулся, выплюнув два унитара. Триста метров для моего оружия не расстояние, а компьютерная система наведения исключала вероятность промаха. Приглушенные хлопки слились в один: УОД ударил быка в лоб, страшным ударом проломив череп и превратив голову животного в фарш, а прилетевший следом УС прошил тушу насквозь. Сдвоенной энергией попаданий бизона швырнуло на землю, и тело застыло в немыслимой для живого существа позе. Хотя еще ничего не было кончено: уж не знаю, что он там мычал на своем бизоньем языке, но только в нашу сторону уже неслось еще несколько матерых быков, и следом за ними пока еще неспешно втягивалось остальное стадо. И это, товарищи, полный песец.

– Королев, быстро в глайдер! – заорал я, не поскупившись на эмоции.

Подействовало. Женечка перестал крутить головой и побежал в нашу сторону, сначала довольно медленно, на заплетающихся ногах, но с каждой секундой ускоряясь. Успеет, должен успеть, если жить хочет.

– Галя, бросай все! Петрович, ко мне!

Девушка отвлеклась от работы, когда я подстрелил первого бизона, и обстановку оценила мало того что правильно, так еще и предельно быстро. Соответственно, и спорить не стала – уронила все, что на тот момент было у нее в руках, и нырнула в глайдер. Петрович прошмыгнул следом и устроился у нее на коленях.

– Дверцу закрой! – бросил я, всматриваясь в приближающийся живой поток. Панические вопли Петровича я проигнорировал. – Блин, не успеем взлететь… Галя, движок заводи! Только на водительское кресло не лезь!

Земля уже начала заметно подрагивать под ударами сотен копыт. Королев это ощутил еще острее, и страх придал ему скорости – мой сегодняшний рекорд он наверняка побил. Несмотря на это расстояние между ним и преследователями неумолимо сокращалось. Но, против ожидания, мажор сдюжил – на одних морально-волевых, но добрался до нас. К глайдеру он подбежал практически обессиленный, я едва успел поймать его и зашвырнуть на заднее сиденье. Карабин, который Женечка сжимал мертвой хваткой, обо что-то громко звякнул. Я между тем захлопнул заднюю дверцу, впрыгнул на водительское место, умудрившись ничем не зацепиться за штурвал, и потянул свою. Галя не подвела – двигатель был активирован, оставалось лишь врубить антиграв… а вот на это времени уже не хватило. Стадо отстало от Королева шагов на двадцать, не более, и как раз в тот момент, когда я ткнул сенсор антигравитационного привода, в бок нам с разбега врезался огромный, заросший длинной черной шерстью бык. Глайдер тряхнуло, палец соскользнул с дисплея навигационной системы, и я предпочел не рисковать: на машину обрушился град тяжких ударов, любого из которых хватило бы, чтобы своротить зависший над землей летательный аппарат. Бизоны пытались выправить траекторию, обтекая возникшую преграду, но удавалось это далеко не всем, тяжелые туши с инерцией справлялись плохо и то и дело испытывали на прочность обшивку нашего многострадального левого борта. Некоторые особо ловкие животные глайдер просто перепрыгивали, копыта барабанили по крыше и носовой части с багажным отделением, по прозрачному бронепластику блистера… Галя взвизгивала от каждого удара, Петрович утробно орал, сделав большие глаза, и только Королев сохранял хладнокровный вид – ясное дело, шок у человека. Но это пройдет. Наверное.

Наконец охваченное безумием стадо скрылось за горизонтом. Я медленно выпустил воздух сквозь зубы и констатировал почти спокойно:

– Кажись, пронесло. Королев, можешь начинать дышать. Галя, успокойся, все кончилось. Петрович, иди сюда, почешу. Натерпелся, бедный.

Несколько минут мы приходили в себя, затем я бросил в пространство:

– Пойдем, ущерб оценим?

Возражений не последовало. Я воспринял молчание как руководство к действию и попытался открыть водительскую дверцу, но та откидываться на пневмоцилиндрах вверх категорически не пожелала – заклинила от ударов. Пришлось изогнуться, почти улегшись спиной на кресло поперек, и садануть по окну двумя ногами. Бронепластик выдержал, а запоры нет, и дверца со скрипом распахнулась. Галя выбралась без приключений, равно как и Королев, воспользовавшийся дверью с правого борта.

Наша стоянка выглядела плачевно: вся Галина аппаратура была раскурочена и разбросана на обширной площади, преимущественно в виде мелких обломков, а усыпленный бычара превратился в гору кровоточащего мяса – по нему пробежалось как бы не все стадо. Но он все еще был жив, косил кровавым глазом и жалобно, с хлюпаньем и хрипом, мычал. Впрочем, мычал – громко сказано, издаваемые им звуки больше походили на всхлипы. Я не выдержал, подошел к искалеченному животному и прервал его страдания, выстрелив из пистолета в ухо. Глаз его подернулся смертной пленкой, и бизон затих. Пораженная до глубины души Галя застыла у туши, едва сдерживая слезы, я же злобно сплюнул и направился к глайдеру.

Как я и подозревал, транспорт пострадал довольно сильно. Стандартная гражданская модель, никакой брони, обычные композитные материалы – чем легче корпус, тем лучше. Но не в нашем случае – сейчас данный факт сыграл против нас. Тяжелые туши и острые копыта оставили глубокие вмятины, трещины и сколы по всему корпусу с левой стороны. И что хуже всего, были покорежены стабилизаторы. Взлететь сможем, но вот курс удержать будет проблематично…

– Королев, ты дебил, – пришел я к очевидному выводу, осматривая повреждения. – Ты скажи, идиот, за каким хреном ты к быку пристал? Выпендриться захотелось? Для тебя техника безопасности пустой звук?! А если бы кто-нибудь из нас пострадал?

– Да пошел ты, – огрызнулся биолог. – Будешь еще тут командовать!

– Буду! И ты, сука, будешь слушать, что тебе говорят! – Козел, вывел все-таки… – Кто за все это будет отвечать? Ты отчет накатаешь? Ты понимаешь вообще, что подверг опасности не только себя, но еще и остальных членов поисковой партии?!

Как всегда в минуты волнения, я сбился на казенный стиль – еще немного, и начну наставления службы цитировать. Но каков гусь! Все пофиг, стоит уже весь из себя спокойный и лыбится. Наверняка прикидывает, как сухим из воды выйти да нас с Галей замарать попутно. Гнида, одним словом.

– Ты из себя святого не строй и мне не указывай! – Ага, голос прорезался. – Я за себя сам отвечу. А вот тебе бы я советовал за помелом следить, за слова ведь и спросить могут!

– Ты, что ли, спросишь?! – рассмеялся я ему в лицо. – За папочку думаешь спрятаться, мажор хренов?!

Королев побагровел и ожидаемо попытался достать меня правым боковым. Штуцер я оставил в кабине глайдера, от греха, за что сейчас себя похвалил – было бы оружие, не удержался бы. А так тело среагировало само: рука биолога еще только пошла на замах, а я уже встретил его левым фронт-киком. Даже, скорее, тайским «типом» – не самым быстрым, но мощным. Удар пришелся Королеву в живот, сбил его атакующий порыв и открыл для завершившего комбинацию мидл-кика, нанесенного по всем правилам искусства муай-тай: защищенная голенищем сапога правая голень жестко врезалась Женечке в ребра, тот отлетел на пару шагов и с размаху сел на землю. Вид у него при этом был донельзя удивленный. Повезло уроду, скафандр у него хоть и легкий, третьего класса, но ударные нагрузки держит прекрасно, даже синяков не останется, не говоря уж про переломы. Впрочем, можно в морду дать, шлем он так и не надел. Или когтями пропахать, да чтоб до кости!.. Тьфу, это уже Петрович влез. Ладно, пусть его, не будем следов оставлять, лишние поводы для разборок ни к чему.

– Когда вернемся, напишу подробный рапорт, – сказал я, глядя Королеву в глаза. – Так и знай.

– Не докажешь, – прошипел тот.

– И не собираюсь. Без меня обойдутся – свидетелей будет море. Улететь не сможем, стабилизатор поврежден. Так что придется помощь вызывать, – закончил я мысль. – Со спасателями сам будешь объясняться.

Ага, это я еще про видеорегистраторы в скафандрах не упомянул. Уж в моем-то точно есть, и работает в активном режиме – в программе у него прошито.

На мою спину вдруг обрушился град легких ударов. Я сначала даже не понял, что это, обернулся с недоуменным видом… и перехватил Галины кулачки. Та с остервенением вырывалась и шипела, как рассерженная кошка, а я держал и… офигевал, так скажем. Петрович в ответ на мою мысль негодующе фыркнул – ну какая кошка будет так бестолково атаковать? И присоветовал еще, гад, тщательнее девиц выбирать для знакомства. По крайней мере, именно так я интерпретировал полученный образ: зал типа выставочного, длинный ряд ухоженных кисок и сосредоточенно вышагивающий вдоль строя рыжий кот.

– Галь, ты чего?

– Олег, ты скотина! – зло выкрикнула она. – За что ты побил Женю?! Что он тебе сделал?! Как я тебя ненавижу!.. Обоих вас!!!

Я от неожиданности выпустил Галины запястья, но этот опрометчивый поступок остался без последствий – первый порыв прошел, и девушка присела на порожек открытой дверцы глайдера. Из глаз ее хлынули слезы, и она зарыдала в голос. Хитровыдуманный Королев тут же подсел к ней и принялся утешать, а я просто смотрел на бесплатный концерт, не зная, как реагировать. Вот бывает же в жизни такое, хоть стой, хоть падай.

С базой связались без проблем, но спасатели прилетели лишь через три часа. А Королеву все сошло с рук: вмешался профессор Накамура, и моему рапорту хода не дали. Комбат Исаев долго и грязно ругался, не постеснявшись моего присутствия, но в конце концов приказал о происшествии забыть, пообещав за мажором присматривать. Запись из памяти компа удалили при очередном обслуживании, причем я даже не сопротивлялся. В награду майор отмазал меня от работы с биологами и с тех пор старался грузить задачами по профилю, хотя я так и протирал кресло в кабинете в биолаборатории. Королев теперь при каждой встрече одаривал меня убийственным взглядом, но мне было плевать. Больше волновала Галя, которая подчеркнуто игнорировала нас обоих. Досадно, я чувствовал, что влечение к ней с каждым днем усиливается. А потом про косяк Королева и вовсе забыли, потому что он, в смысле Женечка, пропал. Что характерно, не один, а вместе с исследовательским ботом, парой пилотов и еще четырьмя учеными из поисковой партии. Произошло это через две недели после инцидента с бизонами.

Глава 4
Это «жжжжж» неспроста…

Система HD 44594, планета Находка,

5 сентября 2537 года

Этот ничем не примечательный день пришелся на середину недели. На утреннем видеобрифинге Исаев никаких конкретных задач не поставил, буркнул что-то типа «сам придумай, чем заняться», поэтому я без зазрения совести завалился в личный кабинет и врубил по третьему кругу «Мрачного Билла», решив начать прохождение на максимальном уровне сложности. Петрович шлялся где-то на территории: все местные обитатели, кроме обиженной Галины свет Юрьевны, к коту относились с симпатией и не прогоняли, тем более что он под руку не лез, потому как я строго-настрого запретил. Меня после памятного полевого выхода «биолухи» старались не трогать, а профессор Накамура и вовсе избегал – ему было стыдно. Одному Королеву по фиг, хотя нет, он меня окончательно возненавидел. Но сегодня он еще затемно улетел в составе поисковой группы на какой-то тропический остров, я даже не поинтересовался, какой именно, нет мажора в пределах досягаемости, и то хлеб. Плюс у меня нечаянная радость: Галя при встрече в умывалке не зыркнула злобно, как обычно, а робко улыбнулась. Собственно, на этом все, девушка скрылась в каюте, и больше я ее не видел – ушла раньше меня и сейчас, скорее всего, торчит в лаборатории с драгоценными образцами. За прошедшее время разжились, спасибо Охотникам. Да и несчастного затоптанного сородичами бизона мы на базу приволокли, благо спасательный бот был способен принять на борт и не такое.

В общем, день шел по накатанной почти до обеда… а потом началось.

Я как раз собирался отправляться в столовую, когда запиликал сигнал видеовызова, так что пришлось, в сердцах ругнувшись, кликнуть по иконке. Из развернувшегося окна на меня зыркнул комбат Исаев. Вид он имел озабоченный, если не сказать встревоженный.

– Денисов, хорош прохлаждаться! – рявкнул он без предисловия. – Бери Петровича и живо в третий стартовый комплекс. Катер ждет. «Девятка», смотри не перепутай!

– А что, собственно, стряслось, товарищ майор? – попробовал удивиться я, даже не сделав попытки выбраться из кресла. – Пожар, наводнение, землетрясение?

– Пошути еще у меня! Бегом в комплекс, я сказал! По пути объясню.

Ага, видимо, что-то серьезное произошло. Я пулей выскочил в коридор, попутно перенаправив вызов с компа на КПК, подозвал Петровича, вовремя случившегося рядом, и помчался к ближайшему лифту: нужно экипироваться и вооружиться. По дороге Исаев, как и обещал, вводил меня в курс дела. И с каждым его словом я все больше хмурился: по всему выходило, что случилась первая в этой экспедиции по-настоящему нештатная ситуация. Пятнадцать минут назад прервалась связь с бортом номер двадцать три – тем самым исследовательским ботом, на котором рано утром убыл Королев. Как в таких случаях говорится, ничто не предвещало беды: легкий эксплорер с командой благополучно добрался до безымянного острова в тропическом поясе, в паре тысяч километров от нашей базы, и в течение полутора часов нарезал над ним круги. Начальный этап исследования: аэрофотосъемка, тщательное сканирование, составление разнообразных схем, начиная с ландшафтной карты и заканчивая распределением биомассы по территории – рутина, можно сказать. Задача перед поисковиками стояла банальная: определить удобное место для развертывания исследовательского модуля, типа того, на котором мы впервые на планете высадились. Я не очень понял, на фига тогда надо было сразу пятерых ученых отправлять? Даже спросил об этом Исаева, но тот отмахнулся: по технологии положено, это дела яйцеголовых, и туда лучше не соваться. Так вот, все шло по плану, пока неожиданно не прервалась связь с ботом, причем во всех диапазонах: и аудиопереговоры с пилотами, и канал, по которому в реальном времени шла в главный вычислитель телеметрия, и даже сигнал поискового маяка. Последний факт самый красноречивый: чтобы заставить замолчать маяк, нужно распылить его носитель на атомы. Во всех остальных случаях какой-то сигнал шел бы. Произошло это, как я уже упоминал, четверть часа назад, и сейчас лихорадочно собиралась группа для расследования инцидента.

– Короче, Денисов, ты пойдешь старшим! – рычал в наушнике Исаев. Но я на командира не обижался – его можно было понять, такое стряслось! И спрашивать в основном с него будут. – В нагрузку тебе даю два отделения Охотников. Как на место прибудете, организуешь прочесывание. Не мне тебя учить, сам сообразишь. Сейчас операторы направили в нужный район беспилотники, как раз сканируют округу, так что скоро должны вычислить место падения, если они упали, конечно. Но основная надежда на вас с Петровичем. Вопросы?

– Может, остальных коллег привлечь?

– Некогда, они на выезде. Если понадобится, потом подтянутся. А пока сам, – подвел итог инструктажу майор. – Пообедаешь по дороге, паек из столовки на всех уже доставили. Успеете, лететь около часа, – пресек он мое возможное возмущение. – Все, бывай!

А я что, я ничего… За Петровича по большей части переживаю. Как он, не жрамши-то?.. Но ради серьезного дела пришлось поторопиться, так что в третьем стартовом комплексе я оказался всего лишь через пятнадцать минут. Почти рекорд. Против ожидания прибыл последним – два десятка Охотников уже заканчивали трамбоваться в десантный отсек катера, и нам с Петровичем места достались по остаточному принципу, почти у самого шлюза. Впрочем, я был не в обиде – напротив меня устроились старые знакомцы: лейтенант Дима Калашник и шкафоподобный сержант Миха. Мы обменялись крепкими рукопожатиями и едва успели пристегнуться, как пилот объявил по громкой связи готовность к старту, а еще через десяток секунд борт с легким толчком оторвался от посадочной площадки и медленно поплыл к шлюзу. Сегменты переборки разошлись, и кораблик оказался на свободе, вынырнув из тесноты ангара. Фыркнул маршевыми движками, выходя на курс и одновременно набирая высоту – стандартный в общем-то маневр, – и через несколько мгновений разогнался до крейсерской скорости, оставив далеко позади громаду базы. Все это я рассмотрел на обзорном экране, куда командир экипажа вывел картинку с курсовых и кормовой камер, дабы пассажирам не было скучно. Очень хорошая практика, я считаю.

– Старт прошел в штатном режиме! – известил нас по громкой связи пилот. – Расчетное время прибытия сорок семь минут. Гостям разрешаю расстегнуть ремни, оправиться и приступить к приему пищи. Приятного аппетита, парни!

– Вы тоже без обеда? – хмыкнул я, встретившись взглядом с Калашником.

– Ага. Сорвали с занятий, успели только БК получить и сразу сюда, – пояснил лейтенант. – Вон Миха даже переживал, что не жрамши весь день будем.

– А че, запросто! – возмутился сержант, поглаживая втихаря пробравшегося к нему на колени Петровича. – Я наше командование знаю как облупленное.

– Расслабься, – хлопнул я его по плечу. – Вон сухпай везут.

И правда, створка люка, ведущего куда-то в глубь катера, уехала в стену, и в проеме показался недовольный парнишка в летном скафандре – второй пилот, скорее всего. Ни слова не говоря, оставил в отсеке тележку с упаковками саморазогревающихся пайков и скрылся за дверью.

– Командуй, Мих! – Калашник кивнул на тележку, и сержант тут же развил бурную деятельность по организации приема пищи личным составом.

Надо отдать ему должное, о родном начальстве тоже не забыл, самолично принес нашу долю. Саморазогревающийся паек все же лучше, чем ничего, поэтому мы с аппетитом принялись за еду, особенно Петрович, которому в результате досталась двойная порция – перепала добавка и от меня, и от Калашника, и от добродушного после обеда Михи. В благодарность Петрович посидел у каждого по очереди на коленях и осчастливил нас врубленным на полную мощность урчальником.

Оставшееся время посвятили предварительной проработке поисковой операции, наметили первоочередные действия, разбили личный состав на двойки, назначили каналы связи и прочее в том же духе. Как оказалось, в спасательных миссиях мои собеседники далеко не новички, неоднократно приходилось участвовать в подобных мероприятиях, так что работалось даже с удовольствием. На гадание по кофейной гуще никто не разменивался, ибо толку все равно никакого, все думали о деле и были предельно собраны, несмотря на полные желудки. А минуты за три до прибытия пилот вывел на обзорный экран картинку с дрона-наблюдателя и пояснил:

– Место падения обнаружено, визуальный осмотр повреждений борта не выявил. Готовность две минуты. – И тут же вызвал меня по закрытому каналу: – Товарищ лейтенант, что скажете насчет точки высадки?

– Перекинь данные на мой вычислитель, – попросил я, нахлобучивая шлем. – Сейчас, секунду.

Я уменьшил масштаб и рассмотрел место падения с высоты птичьего полета, потом увеличил изображение, покрутил так и эдак. Эксплорер лежал на брюхе в центре обширной поляны, затерянной в сердце джунглей. Остров был большой, как бы не с земной Мадагаскар, от побережья мы удалились на пару сотен километров, и во все стороны, куда ни кинь взор, тянулся тропический лес, густой, сочный, бьющий по глазам яркостью красок. На первый взгляд повреждения у бота и впрямь отсутствовали. К тому же вокруг довольно пустынно, по крайней мере, ни одной крупной твари на виду. Так что решение далось относительно легко.

– Садись в пятидесяти метрах севернее, там вроде ровно и от леса достаточно далеко. И на всякий случай держи наготове пулеметы.

– Есть.

– Внимание всем! – гаркнул я и поднялся с кресла. – Готовность минута! Порядок высадки стандартный! Занимаем оборону вокруг катера, схема три. После этого я с напарником иду к боту. Дальше действуем по обстановке. Вопросы есть?

Вопросов не последовало, все и так было ясно. Катер между тем мягко опустился в намеченном месте, замигала панель готовности люка, и мы в строгой очередности начали выбираться из тесной бочки десантного отсека.

Система HD 44594, планета Находка,

4 сентября 2537 года

Охотники рассредоточились вокруг катера, разбив пространство на сектора и контролируя каждый свой, а мы с Петровичем и лейтенантом встали, не отходя далеко от борта, и принялись изучать «найденыша». Встроенная в шлем оптическая система позволяла различить даже самые мелкие детали, вплоть до царапин на обшивке, что на таком расстоянии и не мудрено, но за те пять минут, что мы пялились на безжизненный «утюг», так ничего интересного и не высмотрели. Петрович крутился рядом, то и дело изображая столбик, но тоже ничего подозрительного не заметил, о чем и поведал посредством незамысловатого мыслеобраза. Еще от него веяло недовольством: я нацепил ему на морду нелюбимый респиратор. Поди знай, чего опасаться. Да и остальной персонал, и я в первую очередь, скафандры заблаговременно загерметизировал.

– Вроде целый, – пришел Калашник к очевидному выводу. – Придется ближе подбираться.

– Придется, – со вздохом согласился я. Приближаться к боту отчаянно не хотелось, ибо, как показывал опыт, сын ошибок трудных, как раз в таких вот случаях неприятности гарантированы. Воистину. – Дим, несколько человек пусть этот сектор контролируют. В случае чего палите во все подозрительное. Кроме нас, естественно.

– Сделаем, – кивнул лейтенант.

Убедившись, что наш тыл в, так сказать, надежных руках, я кликнул Петровича, активировал ППМ и осторожно направился к грязно-серой глыбе бота. Кот привычно стелился рядом, практически слившись с чахлой травой, сквозь которую просвечивала рыжая глинистая почва. С одной стороны, тропические джунгли это вам не саванна, здесь особо густого травостоя ждать как минимум наивно. С другой – все же поляна, деревья свет не застят, почему бы и не вырасти нормальной травке? А вот поди ж ты…

Вдвое сократив расстояние, отделявшее бот от нашего катера, я застыл на месте, еще раз просканировав пространство перед собой, и сразу же увидел протоптанную в мураве полосу, бравшую начало у люка десантного отделения. Хорошая такая, широкая, из нескольких пересекающихся цепочек следов, четко отпечатавшихся во влажной глине. Значит, кто-то жив остался.

– Дим, видишь?

– Вижу, изрядно натоптали, даже я проследить смогу.

Больше ничего интересного невооруженным взглядом я не обнаружил и скомандовал:

– Петрович, разведка!

Напарник согласно муркнул и осторожно пополз к молчавшему эксплореру, я же развернул картинку с кошачьего ППМ на половину забрала и погрузился в привычный «стереорежим». Кот бесшумно скользил между жесткими стеблями, не обращая внимания на местных псевдонасекомых и прочие соблазны, и преодолел оставшиеся до суденышка два десятка метров за полминуты. Застыл в паре шагов от обшарпанного люка десантного отделения, и прислушался, прядая ушами.

– Чи-и-и-исто, – мурлыкнул синтезированный баритон через несколько мгновений, и Петрович, подчиняясь моей мысленной команде, обогнул бот по периметру.

Ничего нового этот маневр не выявил: эксплорер по-прежнему безмолвствовал. Никто не выскакивал из-за угла, не прыгал сверху да и необычными запахами и звуками не пугал. Было тихо, насколько это возможно в тропическом лесу. Тренированный слух отфильтровывал стрекот насекомых и ор местных «птичек», но никаких диссонирующих с этим фоном звуков расслышать не удавалось. Несло от бота, насколько я разобрался в ощущениях Петровича, разогретым металлом и пластиком – неизменными спутниками человека. Замигала желтым пиктограмма биологической опасности, сигнализируя об отсутствии таковой, и тем самым подтверждая правоту моего напарника. Все ясно, сканер никаких вредоносных вирусов и прочей гадости не выявил.

– Обзор!

Напарник с разбегу маханул сначала на выступающий из борта стабилизатор, потом сразу на крышу кабины и застыл столбиком на самой высокой точке корпуса. Но и с этой позиции визуальный осмотр никаких аномалий не выявил.

– Контроль! – Передав Петровичу очередную команду, я осторожно двинулся к боту, предварительно вырубив «стереорежим». – Дим, внимание! Приближаюсь к объекту, держите сектор.

– Принял.

Лишь оказавшись в двух шагах от люка пассажирского отсека, я наконец понял, что меня напрягало все это время: навигационные огни не горели. Плюс ко всему кораблик не излучал ни в одном из диапазонов, кроме теплового, чего не могло быть в принципе: если функционировало хоть что-то из бортовой аппаратуры, сканер уловил бы электромагнитные волны. Я хмыкнул и еще раз «просветил» бот, особенно в районе силовой установки. Результат ошеломил: ничего! То есть абсолютно пусто. И это тоже из разряда «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Да элементарно энергонакопитель должен фонить, а тут даже остаточный магнетизм не фиксируется. Забавно, ага.

– Такое ощущение, что у них из системы высосали всю энергию, – пробормотал я себе под нос, забыв… вернее, забив на активированный канал связи, и услышал недоверчивое хмыканье Калашника. – Ну-ка проверим…

Взявшись левой рукой за специальный выступ на крышке люка, я потянул ее вбок, выставив перед собой пистолет, зажатый в правой, и одновременно приставным шагом сместился в сторону от проема. Если внутри кто-то и есть, то сразу напрыгнуть на меня будет проблематично, я все время под защитой броневой створки. Предосторожность оказалась излишней – никто так и не выпрыгнул. Ну и ладно. Теперь заглянуть аккуратненько… Внутри пассажирского отсека царила тьма. Еще одна странность, прекрасно вписывавшаяся в недавно озвученную версию: обесточенный поляризационный слой потерял прозрачность, а осветительные панели, естественно, погасли. Плюс электромагнитный замок на люке разблокирован. Свет, падавший через дверной проем, позволял разглядеть лишь небольшую часть салона, рассчитанного на перевозку в достаточно комфортных условиях десяти человек, – дальний конец помещения тонул в полумраке. Я перевел оптику шлема в «ночной» режим и осторожно сунулся внутрь отсека, готовый в любой момент отпрыгнуть от бота и открыть огонь на поражение, но ничего этого делать не пришлось – внутри никого не было.

– Ну и где все? – вслух удивился лейтенант Калашник. Аппаратура его командирского скафандра позволяла напрямую синхронизировать вычислители, и он сейчас получал картинку с моей обзорной камеры.

– Поди знай! – хмыкнул я и уже без опаски влез в салон.

Осмотрелся и потыкал сенсор системы освещения, ничего этим, понятное дело, не добившись. Прошелся по заставленному креслами и рабочими станциями «виртуальных кабинетов» отсеку, подивился относительному порядку – лишь однажды под ногой хрустнул пластиковый стаканчик. Хотя это ничего не доказывает – практически все предметы закреплены, даже если падение было резким, особого бардака не будет. Опять же, если бы бот навернулся со значительной высоты и на скорости, мы бы здесь созерцали нехилую воронку, а не целехонький эксплорер без капли энергии в накопителях.

– В пассажирском отсеке чисто, лезу в блистер к пилотам.

Я приблизился к люку в перегородке, разделяющей отсеки, и осторожно сдвинул створку. Та без проблем утонула в стене – замок и тут не подавал признаков жизни. Внутри было так же темно, ни одного горящего диода, все дисплеи безжизненны, подсветка отключена. Чуть неестественная цветовая гамма «ночного» режима все же позволила без особого труда осмотреться, и я выдал в эфир короткое матерное восклицание. Тут же перед глазами возник образ настороженно вертящего головой кота, а в наушниках раздался встревоженный голос Калашника:

– Это то, что я думаю? Мля, Олег, вот это мы попали!..

– Похоже, – скривился я от дурного предчувствия. – Петрович, повнимательнее!

Кот ответил образом, который можно было приблизительно перевести как «будь спок!», а лейтенант пробурчал что-то типа «ой-ой-ой, мля». Я же с естественной в данный момент опаской подошел к креслу первого пилота и включил нашлемный фонарь. Пробежался лучом по безжизненному телу, осветил забрало летного шлема и вздрогнул – из-за прозрачного пластика на меня уставились пустые мертвые глаза. Тьфу, итить твою! Вот и дождались. По дисплею пробежали строчки досье: Истомин Егор Викторович, 2515 года рождения, пилот второго класса. Статус: жизненная активность отсутствует. Вот так. Всего две строчки вместо эпитафии.

– Трындец, Димон, приплыли. – Я покачал головой, хоть он этого и не видел, и запустил сканер. – Есть один «холодный». База, как слышите, прием!

– Принял, – тотчас отозвался оператор. – Данные обработаны. Майору Исаеву сообщили, он принимает общее командование операцией. Переключитесь на выделенный канал.

– Принял.

– Денисов, как слышишь? – прорезался в наушниках голос комбата. – Доложи обстановку.

– Обстановка хреновая, товарищ майор! Бот нашли. Повреждения отсутствуют, шестеро членов экипажа тоже. Но есть отчетливый след, ведущий в джунгли. Обнаружен первый пилот. Мертвый. – Я еще раз окинул тело оценивающим взглядом. – Видимых повреждений нет. Поза обычная, лицо спокойное. Такое ощущение, что он даже не понял, что умирает.

– Вирус?

Ага, это первое, что и мне пришло в голову.

– Никак нет, сканер ничего похожего не засек.

– Еще странности?

– Все системы бота обесточены. Энергонакопитель пуст. Даже освещение в отсеках не работает.

– Что думаешь?

– Пока ничего конкретного предположить не могу, – отперся я. – Только общее впечатление. Одно могу сказать: они не упали. Или уже на земле все случилось, или у них была возможность относительно спокойно посадить борт.

– Куда остальные делись?

– Без понятия, – предельно честно ответил я. – В отсеках их нет, в пределах прямой видимости на поляне тоже. И вряд ли их распылили на атомы, раз уж бот цел. Да и следы об обратном говорят. Будем искать.

– Принял. – Исаев прервался на мгновение, видимо задумавшись, потом жесткими рублеными фразами выдал ЦУ: – Работай по плану, обо всех изменениях обстановки докладывай немедленно лично. Телеметрию напрямик на базу. Сейчас подключу целый отдел, будут обеспечивать только твою группу. Через два часа прибудет подкрепление. Вопросы?