Так вот как и простые души умеют в своем бедном земном странствовании водворяться дома у всеблагого Отца. И это просто и доступно вере каждого на всех путях жизни, потому что для дарования нам такой благодати был странником на земле, не имевшим, где главы приклонить, – Сам возлюбленный и Единородный Сын Небесного Отца.
Скажу, наконец, во славу Отца Небесного, немного и о покойном моем родителе. Он был диаконом Тверской епархии, в селе Федоровском, и во многих отношениях представлял собою в скромном быту сельского священнослужителя пример земного странника, соблюдающего вместе и благодать пребывания в духовном доме Отца Небесного. В священнослужении благоговение, внимание и строгая верность церковному чину соединялись у него с даром трогательного умиления. Это так живо действовало на поселян, что нередко случалось мне слышать выражение простодушной их благодарности в таких словах: «С тобою, батюшка ты наш, мы, православные, в церкви Божией словно просвещаемся».
Небрежности, неточности и, особенно, неблагоговения не допускал он и в целонедельных служениях, молебнах по домам прихожан, в Пасху или в храмовые праздники. Усердие же его к священнослужению в храме Божием было таково, что, нередко случалось, и при расстройстве здоровья идет в церковь Божию и служит. Бывало, упрашиваешь его иногда умерить свою ревность, чтобы не усилить болезни; и на это вот что от него услышишь: «Экой ты какой! Ведь видно будет нашим православным, что я служу больной; так один вздохнет за меня пред Богом, другой положит поклончик с словами: дай, Боже, ему доброе здоровье – вот мне Господь и пошлет здоровье!» И по вере его, а вместе, без сомнения, и по молитве любивших его православных, посылалось облегчение его болезни. Однажды у него так заложило уши, что довольно времени он и служил, почти не слыша церковного пения и возгласов священника, и только по навыку и соображению, когда должно диакону действовать или говорить, действовал и говорил за службой. К тому же времени случилось и освящение сельского храма при священнослужении архиерейском. Родитель мой, по своему правилу – не уклоняться от служения до последней возможности, имел духовное дерзновение не отказаться от участия и в этом великом служении. И Господь утешил его усердие и веру: именно за этим священнослужением снова открылся у него слух. Архиерейский сан благоговейно и высоко чтил он и в назидание нам, детям, любил рассказывать об архиерейских посещениях нашего села; возвращение своего слуха он отнес также к благодати архиерейского священнослужения. К священникам был он почтителен и послушен, умея, впрочем, совмещать с кротостию надлежащую прямоту и правдивость; причетникам любил помогать в чтении и, особенно, в пении церковном, имея голос приятный и стройный.