Ползём вперёд по замёрзшей речке. Справа – явный берег, косогор, заросший частым ельником; слева – снежная неопределённость, лишь в полсотне метров – метёлки-веники сухих тростников. За поворотом открывается широкая прогалина. И где тут вообще ехать? Но водитель уверенно рулит от куста к кусту – и мы опять ныряем в лес, под арки заиндевевших берёз. Километр за километром петляет река, ползёт грузовик, догорает короткий приполярный день, и бледное зимнее солнце валится в тёмный омут нахмуренных елей.
И с последними отблесками зари наш колёсный корабль выползает на низкий берег, отгребает мордой рыхлые сугробы – и швартуется у покосившихся избушек. Доехали.
Межпогодье
Под конец зимы навалились дела – едва ль ни месяц пришлось безвылазно провести в городе. Аж устал. И вот, наконец – дорога! От станции, через молодой березняк, где ещё на моей памяти было большое колхозное поле – и за два десятка лет совсем заросло.
Небольшой соснячок в низине за зиму завалило едва не до верхушек – снег теперь тает, оседает причудливыми глыбами, изгибает тонкие стволики.
Закатные лучи разбегаются по снегу, по стенам тёмного бруса, по серебристым от старости жердям покосившегося забора – навстречу поднимающейся луне. Первая четверть – бледный серп выпутывается из тонких ветвей яблонь, взбирается по небосводу.
Покосившийся снеговик уже опирается на упавшее с головы мятое ведро – и грустным взглядом встречает свою последнюю ночь – завтра он, скорее всего, уже растает.
Утро – красит! Солнечно и звонко – розовым облаком клубятся кусты вдоль реки – лиловыми серёжками увешан ольховник. Небеса синие невообразимо – просто дух захватывает!
Но весенняя погода изменчива – в каких-то пять минут из-за ельника поднимается сизая туча – обрушивается настоящим бураном! Рвёт и крутит, засыпает снегом – можно только прижаться к стволу старой ивы, натянуть капюшон – и переждать. Недолго. Минут пятнадцать – и стихает ветер, снег мягко сыплет крупными хлопьями – и перестаёт.
Межпогодье. Тучи медленно расползаются, истаивают.
А растрёпанные камыши вдоль берега украсились белыми шапочками.
Натурально – снежное эскимо!
Спеши, любуйся, запоминай – не пройдёт и часа – солнце слизнёт снег и от шапочек останутся только серебристые капли на буром бархате.
Решаю дальше не искушать природу – возвращаюсь в дом. В деревне многие простые дела требуют куда больше сил, времени и внимания, чем ты привык в городе. Всего лишь обед – но сперва надо растопить печь, принести воду от колодца, да и сам процесс готовки на печи идёт дольше, чем на газу или электричестве. Зато интересно – когда так, для разнообразия; а вот изо дня в день – знаю, не каждый горожанин осилит.
И, кстати, правильно, что ушёл с реки – за окном уже вовсю моросит дождь – холодный и нудный; стекает грязноватыми ручейками по стеклу, размывает снег, превращает в слякоть дорогу и тропинки. А вечером ещё к электричке топать…
Но перед самым закатом развалились облака, потянулись споро неопрятными клочками по розовеющему небу – натурально, в разные стороны, будто разрезаемые падающим солнцем.
Выходя за околицу – оборачиваюсь: на месте снеговика и вправду лишь расплывшиеся комья посреди лужи – и дырявое ведро…
Розовый лес
Удивительное всё же время – весна!
Ещё вчера по небу уныло брели серые облака, и резкий ветер сёк снежной крупой лицо. А сегодня – будто повернули выключатель – бездонная синь, ни единого облачка – и яркое тёплое солнце. Лес сразу ожил, наполнился голосами птиц и каким-то весёлым беспокойством. Иду, и поминутно оборачиваюсь – то вроде как справа слышится шелест, то слева шорох – но нет никого. Наверное, ветер в прятки играет, шуршит растрёпанными прошлогодними травами.
Наконец выхожу на прогалину – и натурально застываю в изумлении.
Молодой березняк у озера в одну ночь из невзрачного частокола серых метёлок превратился в неописуемое розовое облако. Гибкие ветви набухли почками, напряглись, распушились – залюбуешься! Не роща, а просто хоровод красных девиц!
Вот и стою, впитываю эту красоту, никак не могу надышаться терпким воздухом весны.
Большая вода
Уже с неделю ярко светит солнце, река окончательно очистилась ото льда, но холодный ветер ещё заставляет ёжиться и заматывать плотнее шарф. Деревенские мужики чинят заборы, готовят инвентарь да вытаскивают из сараев лодки. И каждый второй обязательно говорит: «Вот чуть потеплеет – и пойдёт вода…»
И вот однажды утром, когда в окно требовательно постучал тёплый ветер, – и вправду, пришла большая вода. Неторопливо, но уверенно, по-хозяйски. Мягкие струи побежали по дорогам, затеребили вялые пряди прошлогодней травы, подхватили упавшие жерди у забора. В один день скрылись широкие луга, пригорки стали островами.
Река вплотную подступила к деревне, захлестнула бани и ветхие сараи, столпившиеся близ берега – и побежала вдоль околицы, унося всякий зимний сор, умывая просыпающуюся землю.
Куда ни глянь – серо-бурая гладь мутной талой воды, редкие деревья, да острова мохнатых кустов.