Веня прикинул, что, пройдя через центр, он сократит маршрут, по сравнению с автобусной версией, минимум на четверть. Плюс ожидание на остановке, куда он всегда приходил минут за пять до отправления. Именно за столько автобус приходил на конечную и гостеприимно открывал свои двери. Плюс время на остановках по пути следования. Веня заложил оптимистичное отставание от времени движения автобуса с его скоростью, и двинулся в путь за час до начала работы, на пятнадцать минут раньше обычного.
Вениамин не был затворником, но и выходить в город просто погулять не имел привычки. Работа, магазины, коммунальные службы, это практически полный список его перемещений. Его Вселенной был мир книг. Даже телевизор был ему не так интересен. Интернет – другое дело. С его появлением поиск информации стал намного проще, а утолять информационный голод в своей голове он любил.
А этим утром он шёл по городу, хоть и с вполне определённой целью, на работу, но он был частью этой разноликой толпы с её Броуновским движением.
Люди просто шли по своим делам, а кто-то и без дела. Вениамину хотелось кричать: «Здравствуйте! Я тоже иду, просто иду, хотя мог ехать и это было бы логичнее». Он улыбался, на что, в основном, люди либо не отвечали, либо смотрели в ответ недоуменно.
***
День двадцать пятый. Время в пути: пятьдесят две минуты.
Вениамин начал входить во вкус. Мышцы ног перестали болеть по утрам и начали наливаться приятной энергией, слегка даже пружиня его походку. Он стал проходить маршрут почти на пять минут быстрее и вот, сегодня, Веня решил впервые серьёзно оптимизировать маршрут, сократив время в пути.
Это теперь в каждом телефоне карта, с GPS координатами и построением наилучшего маршрута. А в нулевых, телефон ещё был только для того, чтобы звонить.
Зато была видна, почти с любой возвышенности города, труба портовой котельной, и она указывала на то, что более короткий путь в город лежит через промзону, а не через остановку автобуса и вдоль его пути движения, как он ходил раньше.
И он решил в это утро опробовать новый маршрут.
Подойдя к шлагбауму на проходной, он спросил:
– Ребят, можно пройти по железке напрямую на проспект Мира. Тут получается срезать и дорога короче, через Переулок Вернадского.
– Ваня, ты что ли?
Из будки выбрался заспанный охранник в телогрейке, перехваченной армейским ремнём. Несвежее лицо, с лёгкой щетиной, светилось счастливой улыбкой пьяницы, почувствовавшего вероятность выпивки за дружбу.
– Вениамин. – Поправил его Веня. – Веня. А кто вы, я не узнаю?
– Да… Последний месяцок жизнь меня подразмотала. Это же я, Лёшка с твоего класса. Мы в пятом или четвёртом классе у Нонны на уроках на соседних партах сидели.
– А! Вроде припоминаю… – сказал внезапный одноклассник, подумав, что жизнь, пожалуй, мотала его школьного соседа, не месяцок, а последних лет пять, а то и десять. – Слушай, я бы рад поболтать, но, как раз решил срезать, потому что опаздываю слегка.
– Проходи, конечно. Да можешь, когда хочешь ходить, всё, что могли, уже распи***ли. А с другого конца, на железке, и поста-то нет, шлагбаум развалившийся.
– Ага, спасибо. Я потому и решил пойти, что знаю, что с той стороны проход свободный. Ладно, рад был поболтать, Алексей.
Когда Веня отошёл метров пятнадцать, Лёша сказал в дверь, невидимому собеседнику:
– Слышь, в школе начальной помню он был как местным дурачком у нас, нёс всякую околею, училка в а***уе была. До восьмого класса только доучился. А потом, говорят, поднялся. В какой-то фирме бухгалтером, с этим… как его… с самим Макаром с нашей школы. Ну, знаешь, как этих бухгалтеров берут, чтобы они в случае чего, за директора сидели. У нас в бараке один такой бедолага был. Всё плакался, что безвинно срок мотает. А эти говорят, даже когда-то хотели нашу промбазу купить, да! Вот этот самый заморыш! Да-да, зуб даю. Ничего себе!
– Да у тебя каждый кто с тобой где-то пересёкся, миллионер подпольный. Макар рядом с таким и плюнуть побоится, чтоб не подхватить чего. Этот там, небось, уже смотрит где бы кабель медный откопать, распилить, да на цветмет сдать. – Отвечал невидимый оппонент. – Его прибьёт, а нас с тобой потом затаскают. Скоро вообще, говорят, камеры поставят, да не те в которой ты сидел, а те, что на телек показывают. А нам с тобой под зад коленкой. Охранное агентство тут будет заниматься пропусками. Эвоно как.
– Да ну тебя! У тебя все на ентих мерсах должны с часами в золоте кататься. Будь проще и люди потянутся к тебе. Почему не на машине? Так может ближе к народу хочет быть.
***
Срезав по узкоколейке, Веня сократил время в пути больше чем на пять минут.
В обед Веня поделился с Макаром тем, что начал ходить пешком на работу, а ещё тем, что сегодня впервые прошёл по узкоколейке, той самой, на которой они в детстве катались пацанами.
– Ну ты даёшь, конечно. Оно тебе надо, столько пёшим пилить? А на узкоколейке, вообще, хождение по путям запрещено! Не забыл?
– Да там уже рельсы травой заросли. Путей-то уже сколько лет нет?
– О! Наш Веник шествует по путям. Ты получаешься у нас теперь – Путешест-Веник. Каламбур, однако! – Макар засмеялся.
– Ну, в общем-то да, где-то за одиннадцать лет я пройду расстояние достаточное, чтобы обогнуть землю.
– Давай, ходи, ноги не сотри главное. Да там, на пустырях, собаки тебя чтоб не покусали. – Макар добродушно похлопал друга по плечу. – Завидую я тебе. Ты, как ребёнок, палец покажи и это всё, что тебе для полного счастья надо. Мне б твои заботы.
***
Как и в автобусе, по дороге Веня начал замечать людей, которые в одно и то же время пересекались с ним на пути. Летом, в хорошую погоду, в одних и тех же местах он замечал спортсменов, наматывающих свои заветные километры, людей, выгуливающих собак. Встречая таких своих "постоянных знакомых", он мог сказать, опаздывают ли они сегодня, или наоборот, идут раньше обычного.
Сам Веня был точен, как швейцарские часы. В его голове была информация о том, когда будет зелёный свет на светофоре, на каком участке дороги его обгонит маршрутный троллейбус.
На участке у четырнадцатого дома, на улице Павлова, он как-то наметил более короткую тропинку. Она спускалась с неудобной горки. Крапива там была почти по плечо взрослому человеку.
Каждый день он старался хоть немного протоптать тропинку, одну-две ступеньки в мягкой, податливой почве и смять немного крапивы. Потом он заметил, что проложенным им путём начал пользоваться кто-то ещё. Тропинка начала расширяться, и на ней стали чаще появляться новые ступеньки.
Зимой народ уже не давал обильному северному снегу замести эту тропу в любую погоду. Следующим летом, нашёлся пробивной энтузиаст, под его письмом собралось нужное количество подписей, и администрация соорудила обустроенную, хоть и деревянную лестницу с дорожкой, до и после неё.
Погода, время года, непредвиденные встречи естественно влияли на время прохождения дистанции. Были несколько дней в году, когда он всё же ехал в автобусе. Но это было лишь когда на улице был ад адский, и в тот раз, когда он приболел.
Кстати об этом. С месяцами, проводимыми в этом соревновании с самим собой, незаметно и постепенно он начал выпрямлять спину, скинул пяток килограмм, при том, что никогда не был особо толстым, да и самочувствие его стало просто отличным. Он отказался от очков и ходил сначала, щурясь и напрягая глаза всматриваясь в расплывчатые контуры лиц, идущих навстречу людей, но постепенно добился того, что смог обходится без «костылей для глаз».
А потом на проходной появились камеры, и одним весенним утром, на входе в промзону Веня упёрся в, больше чем на голову превышающего его, охранника. В результате он опоздал на пять минут, что было не слыханным! И Макар, чисто из интереса, поинтересовался здоровьем самого пунктуального работника и причиной сбоя во всемирном атомном эталоне времени. Узнав причину задержки, он с облегчением сказал: «Фуф, а я уж думал всему офису часы перевести».
Потом позвонил «кому надо», тот рыкнул тем «кто занимается», а те уже вставили тем, кто «отвечает за». Потом был инструктаж обитателям сторожки, в которой им объяснялось, что на узкоколейке может появиться дрезина для уважаемого Вениамина Андреевича, но дрезина эта будет хоть и на чугунных, но на квадратных колёсах и поэтому они будут её носить. И ещё что-то о бренности бытия и о драгоценности времени, которое они тратят здесь, на Земле, из-за отсутствия хотя бы малейших зачатков интеллекта в своих никчёмных головах.
Этим же днём на стенке на проходной появился фоторобот, наподобие тех что висят на стендах «Их разыскивает милиция», ну или, в наше время, уже «полиция». На нём был нарисован портрет, по качеству конкурирующий с яркими и геометрично-прекрасными работами Георгия Курасова, уже не продававшегося к тому времени на родине. Сие произведение, проигрывающее вышеуказанным шедеврам разве что только отсутствием эротизма, довершала надпись, достойная пометки «Особая примета».
– Появляется утром. Всегда в одно и тоже время: 7:20, вечером может быть от 16 до 21. Или может, вообще, не появится. Имеет право досматривать любые помещения, проводить любые расспросы.
На следующее утро Веня слегка замедлил шаг, настолько, что время прохождения дистанции увеличилось примерно на восемь секунд, если об этом спросить опять же самого Веню. Он не был до конца уверен, что вопрос с его проходом через КПП решился.
Его сомнения развеялись, когда шлагбаум поднялся и около него появился тот самый переросток – охранник, правда, в этот раз в позе Мерлин Монро с её знаменитой фотографии. Только вот колени его кокетливо сгибались не от того, что ветер играл подолом юбки, а от желания сократить разницу в росте.
– Здравствуйте, Вениамин Андреевич!.. – улыбка на лице охранника тоже была достойна вышеуказанного секс-символа 1950-х. – Вам, как удобнее? Через турникет или через проезд?
– Спасибо. Мне через будку быстрее.
– Вам спасибо! – И постовой буквально расплылся по асфальту.
В будке, среди несвойственного для данного помещения порядка, затаив дыханье замерли два его коллеги. Они стояли по стойке смирно, умело выбрав дислокацию, чтобы и не попасться на глаза, и чтобы, в случае чего, не показалось, что они прячутся. Важное умение, в мире животных называемое мимикрией.
На столе вместо обычных чая и бутербродов лежала аккуратная папка, свежезаполненных отчётов и журналов.
– Ну, что? Как он?
– Да, кажись, сегодня пронесло. Не злопамятный видать. У меня до сих пор коленки ходуном. Думал всё, обратно на вышку вертухаем.
***
Придя на работу, на своём рабочем столе он обнаружил несколько свёртков, пакетов и коробку с надписью «Ecco».
Подоспевший Макар тоже смотрел на Веню с загадочной улыбкой.
– Сегодня что, объявлено вознаграждение в миллион долларов тому, кто слаще мне улыбнётся? – Поинтересовался Веня.
–А! Уже вкусил свою минуту славы, герой пеших походов? Я, конечно, мог бы начать тебя отговаривать от этих твоих прогулок, тем более я тебе говорил, что хождение по путям запрещено, но, зная тебя, просто решил немного окультурить это твоё действо. Ты, Веник, конечно, с гардеробом своим реально на бомжа похож. Звезда 90-х. Я понимаю тяжёлое детство и всё такое, но…
Он начал распаковывать подарки.
– Сам бы ты пошёл в какой-нибудь «секонд хэнд», поэтому я взял на себя смелость обновки тебе купить. Надеюсь, с размерами угадал. Если что, я девочек там предупредил, что ты придёшь, если размеры не подойдут. Чтоб не получилось, как в «Красотке» с Джулией Робертс.
– Вот. Датское качество. Вибрам, гортекс, все дела. Это, как «БМВ» в спортивной обуви.
К этой марке машин у Макара была особая любовь. Она для него была не просто воплощением немецкого качества. Это было полным нарушением заповеди «Не сотвори себе кумира».
Он, после того, как его спас первый потрёпанный бумер, никаких других машин не признавал. Случилось это, когда он по-пьяни, во времена, когда начал ощущать свою вседозволенность, сел за руль и совершил таран с грузовиком. Спасла его только прочность рамы немецкого автопрома, подушка безопасности, безотказно сработавшая через много лет после окончания гарантии, ну и ещё навыки боксёра, сгруппировавшие его тело даже в пьяном состоянии.
Этот случай ещё долго обсуждался при каждом удобном случае. Друзья – спортсмены, съехавшиеся к месту аварии, вспоминали всё новые и новые подробности происшествия.
Про то, как Макар, закупоренный в искорёженной машине, рвал от злости зубами сдувшуюся подушку.
Как он орал бледному водиле грузовика, чтоб тот не уходил, потому что, когда он вылезет, он его порвёт за то, что он так подрезал его и за то, что он сотворил с его бумером.
Как потом объяснили врачи скорой, то, что пострадавший смог на своих ногах выйти из машины, скорее всего связано с количеством спиртного и адреналином в крови. Обычно спасатели вырезают страдальцев из машины, как скульпторы свои шедевры из камня. А врачи сразу после, облачают их в гипсовые одеяния.
После этой аварии, Макар, при любом удобном случае, говорил, что машина может быть любого цвета, главное, чтобы она была чёрная, ну а после всем известной части фразы добавлял своё: «… и обязательно бмв».
Спустя десять лет он поменял уже несколько машин, но все они были этой марки.
Ладно, вернёмся к нашей раздаче подарков. Макар продолжал аттракцион невиданной щедрости.
– Куртка с подкладкой с серебром. Там как-то бактерии умирают, и запаха пота нет, и мембрана. Короче дышит, воздух проходит, влага наружу тоже, а вот внутрь вода, дождь, например, фиг. Ну, и бельё тоже спортивное, и треники-самосбросы, и шапочка. Ну, короче, всё самое лучшее и рюкзачок на сдачу. Будешь теперь, как щёголь ходить, от девок отбоя не будет.
– Веник – пешеход, по путям ходок. О, путешественник. Точно! Вспомнил. Ты же путе-шест-Веник. Смотри прям идея для собственного бренда туристической одежды. Раскрутишь, дольку зашлёшь! Не благодари.
– Спасибо, дружище! Я подумывал, да всё руки не доходили, честно!
– Ладно, тебе. Помнишь сколько в детстве мы с тобой натопали. То в город на стройки на котлованах, да на плотах кататься, то на берег, на рыбалку на камбалу, то на свалку. На свалку, помнишь, сколько мы по объездной дороге тогда топали, когда пацаны пустили пулю, что вояки по ошибке патроны вывезли туда. Вот же ж, дебилы. Да… пришли помню обратно, у меня дома все носы позатыкали. Мать хотела меня целиком в машинку стиральную запихать. От бати влетело крепко. Да, вот это детство было!
– И не говори, свалка, камбала в нефтяной плёнке, валенки на стройке потопленные. Романтика! – В унисон ему, с подковыркой, ответил путешестВеник.
– Гляньте-ка, у Вениамина Андреевича появляется чувство юмора и сарказм! Старик, идёшь на поправку. Скоро с тобой можно будет прямо шутить-шутить. Что ещё тебе купить, чтобы с тобой стало возможным ещё и выпить? Вискарик Johnnie Walker Blue label? Почти твой однофамилец, да и девиз тебе подходящий «Keep Walking». Продолжай идти. Бухнёшь?
***
Однажды, подходя к проходной, Вениамин заметил человека явно определявшегося с направлением движения.
– Вам что-то подсказать?
– Да, не знаю в какую сторону на остановку будет ближе.
– А, вообще, вам куда?
– На Мира, в паспортный.
– Автобус будет через 23 минуты, вы быстрее дойдёте, пойдёмте, мне по пути. Если в моём темпе, то минут на двадцать будете раньше автобуса.
– Какая точность! Конечно, пойдёмте.
Человек был ещё не пожилым, но лет на десять старше.
Проходя КПП, негласный куратор сказал несущему службу охраннику: «Человеку со мной по пути, под мою ответственность. Мы, прямиком, не задерживаясь, по железке.»
– Конечно, конечно, Вениамин Андреевич. У нас всё по регламенту, территория под полным контролем, проводим вас по камерам визуально.
Отойдя приличное расстояние, мужчина восхищённо сказал:
– Какая у вас тут дисциплина, вы тут типа начальника? Зря я вас, наверно, отвлекаю, вам же на работу. А придётся провожать меня до выхода.
– Меня здесь по работе знают, но, вообще-то, моя работа в порту. Я просто постоянно пешком здесь прохожу, так что и вас доведу и ещё дальше пойду. Не беспокойтесь.
– Ого, это же сколько идти, час наверно?
– Нет, осталось чуть больше получаса. Вы на Мира идёте, а я во имя мира. – Попытался скаламбурить Веня. Рассказчик анекдотов из него всегда был никудышным, и собеседник, немного прочистив горло, посмотрел недоверчиво на Веню.
Увидев замешательство случайного спутника, Веня засмеялся.
– Да, шучу я. Помните, как Форрест Гамп бегал от одного побережья Америки до другого, и все гадали, зачем он это делает?
– Гамп? – Переспросил собеседник.
– Ну да, кино такое, Форрест Гамп.
– А, да припоминаю. Ну, вы и шутник. Я уж думал вы серьёзно. Раньше-то, помните, марши, митинги, демонстрации, х***ню всякую придумывали, полно было рьяных борцов, да агитаторов за мир. На словах, а на деле выслуживались, явку обеспечивали.
– Сейчас их не меньше, поверьте. Только поменяли поле деятельности.
– Это верно. Да, а темп у вас хороший! Если бы я, до недавнего времени, по горам, да в походы не ходил, отстал бы уже.
– В горы ходите? Альпинист?
– Да, не то что бы, но было дело. На Алтай ездили, даже на Эльбрус подымался.
– Ну, и как там?
– Вам бы понравилось, судя по всему. Лучше гор могут быть только горы!
– На которых ещё не бывал… Это, как раз про меня. – Подхватил, вспомнив фразу из старой песни, Веня. – Вы сами-то через завод не ходите. А то ребят подставить можете.
– Да я тут случайно оказался… Хорошо. Вижу, не хотите вы, чтобы народ толпой за вами бегал, как за Гампом этим вашим. – Пошутил в ответ несостоявшийся фанат забегов российского Гампа. На выходе с промзоны, он попрощался и свернул в свою сторону,
ПутешестВеник даже остановился, глядя вслед неизвестному ему любителю гор. Вспомнил он и слова Нурмамеда о красоте гор, а вечером этого дня засел в интернет с целью узнать, что же такого в этих горах, что людей так туда тянет.
***
Не могла не заметить эти перемены в бывшем своём супруге и Нина. Она, после их расставания, имела привычку заходить к нему в гости, по-дружески, ну, и слегка по-хозяйски. Она даже говорила Вене, что дала обещание его матери присматривать за ним. Хотя это было неправдой
Просто он был хорошим собеседником. Ну, для особых случаев. Когда собеседник должен делать вид, что внимателен к тому, что ты говоришь, при этом не перебивая тебя, и не вставляя свои комментарии с ненужными советами, как это любили делать подруги.
Это было нелепым, но Нине показалось, что после смерти матери Веня как-то заметно… поумнел, что ли.
Однажды, она уже не помнила по какому поводу, жалуясь на свою жизнь, продекламировала строчки всем известного произведения: «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица». А потом продолжила уже от себя: «… и причём курица, которой башку отрубили, а она всё бегает по двору, хотя ведь и курица – не птица».
Веня в это время, по обыкновению уткнулся в какую-то статью в журнале. Не отрывать от чтения, он сказал:
– Весьма вольная интерпретация Островского.
И после этого продекламировал полстраницы текста из «Грозы». Она даже заглянула в журнал, не было ли там заветного текста.
– Я и не знала, что ты такой фанат Островского. Наизусть!
– Просто тебя это никогда не интересовало. Нет, а на самом деле, не самое интересное чтиво, как по мне. Куча рассуждений ни о чём! Чувства, вызванные отсутствием понимания чего же ты хочешь от жизни.
– Да, любовь и чувства – это, пожалуй, не твоё.
Но когда она стала замечать перемены в Вене, сначала в его внешнем облике, потом ещё этот спортивный, модный гардероб, за который он выложил, наверное, целое состояние. Свежий ремонт в квартире. А где очки? Говорит, решил дать глазам отдохнуть? И не так уж и плохо видит без них, больше привычка? Ага, а раньше в дверные косяки врезался без очков.
Она почувствовала вдруг укол ревности. Её роман, из-за которого они разошлись, так и закончился ничем определённым, а тут человек явно расцвёл. Она потратила на него годы своей жизни, а он боялся попросить у этого жмота Макара денег, просто чтобы нормально жить.
Макар в нём ведь души не чаял, видно было. И Веня ему столько денег сделал, что одного процента хватило бы тому чтобы жить безбедно. А этот тюфяк всё говорил про зарплату. Ну натурально веник! А теперь вот видно отвалил ему друг денег. Наверно спецом, чтобы насолить ей, он ведь не забыл, как она его бортанула, точно теперь злорадствует!
– Ты с кем-то встречаешься?
– Да, я много с кем теперь встречаюсь. На улице, на работе.
– Нет, я имею ввиду у тебя кто-то есть? – И поняв, что вопрос в случае с её благоверным опять-таки не гарантирует, что ответ просветит именно её интересующий аспект, добавила:
– Ты завёл женщину?
– Нет, а ты что ревнуешь? Мы уже не муж и жена, да и это же ты ушла.
– Нет, конечно! – Вспыхнула Нина. – Я бы даже обрадовалась, если бы ты наладил свою личную жизнь. Просто я заметила, ты как-то поменялся, следишь за собой, приоделся, стал вон литературу наизусть читать. Где это всё было, когда мы были вместе.
– Ты знаешь, я тут занялся одной темой и провёл своё исследование. Оно касается гор, и почему люди туда стремятся. Как оказалось, на этот счёт множество теорий и возможно человечество начало своё развитие из Тибета. Возможно, во времена Великого потопа люди выжили там…
Слова Вени превратились в голове Нины в привычное бла-бла-бла, она улыбнулась и подумала: «Ну слава Богу, ёб***шко ты моё, лесное. Я уж испугалась, как бы ты тут, без матери, не связался с какой стервой. Всё встало на свои места. Какая баба выдержит это твоё заумное занудство. Горы, Тибет, линзы времени, монахи. О, Господи, с возрастом у мужчин меняется только стоимость игрушек. Погоди, что он там последнее сказал? Китайский язык учит? Ну, блин точно говорят, 20 лет ума нет и не будет, 30 лет жены нет и не будет. Деньги бы до сорока появились».
Уходила она от Вениамина в полном спокойствии.
***
Китайский язык поразил Веню своей логичность. Он был так похож на цифры. Система разбития значений путём изменения тональности, казалась ему просто гениальной. Потом он узнал, что само названия языка, в смысле средства общения народности, по китайски文 wén, звучит, как его имя – Вень, причём в вопросительной тональности. Это словно был знак судьбы! Через каких-то полтора года он сносно понимал китайскую речь на, ставшем теперь его любимом, канале CCTV.
В детстве он не особо любил сказки. И вот теперь он нашёл свою. Ему попалась фраза «В Тибет не ездят, от него получают приглашение» и он понял, что все события последних лет просто подталкивали его к такой поездке. Он запоем читал рассказы об экспедиции Мулдашева и труды Блаватской, влюбился в фильм «Семь лет в Тибете». Его поглощала мистика, и в нём окончательно утвердилась идея посещения Тибета.
***
За полгода до намечавшейся поездки, он пошёл получать загранпаспорт. Да, да. Вениамин ещё ни разу не был за границей. Он и по России-то особо не ездил.
В ОВИРе, на кабинете, висела табличка с фамилией Волченко. Сначала отстояв, а потом и отсидев, солидную очередь, Веня, наконец, попал внутрь и убедился, что фамилия, как нельзя кстати, подходила её обладателю, худому и раздражённому типу.
Принимающий документы покрутил анкету и спросил:
– Макаров, известный в криминальных кругах как Макар, ваш начальник? А вы ещё и главный в его махинациях сообщник – бухгалтер. Вас там ещё не накрыли всем скопом? Бежать собрались? Фиг вам, а не паспорт! Будь моя воля к стенке бы вас всех.
Дверь сзади открылась и человек, заглянувший в кабинет, сказал:
– Волченко, как отпустите товарища, загляните ко мне. На минутку.
– Товарищ уже уходит чтобы подумать, а товарищ ли он нам.
Поняв, что разговор закончен и похоже намечается проблема по пути к его заветной мечте, Веня встал и повернулся к дверям на выход.
– А, это же наш Гамп! – Сказал человек в проёме и зашёл в кабинет. Это был давнишний попутчик Вени и человек, заронивший в его душу зерно интереса к горам.
– Добрый день! Какими судьбами?
– Здравствуйте! Не совсем добрый для меня, но всё же день.
– А что так? Вы меня помните? У меня-то память на лица профессиональная. Мы с вами…
– Да, конечно, я помню! Я, кстати, как раз паспорт делать хотел, в горы собираюсь поехать. А меня вот хотят к стене поставить и отнюдь не к Кангчунгской.
– Вот как? Товарищ Волченко, какие-то проблемы?
– Товарищ полковник. Я вам потом объясню. Тут история с Николаем Макаровым. Ходят сведения, что следствие интересуется.
– Сведения либо есть, либо нет. А ходят только слухи. Есть официальный запрет на выезд? Если нет, то в течении месяца, чтоб документ был у меня на столе. А вас товарищ, как зовут?
– Вениамин. Вениамин Андреевич Валькер.
– Так, через месяц у нас 25 февраля. Придёте лично ко мне, секретарю скажете для простоты, что пришёл Гамп. А вот теперь, товарищ Волченко, мы точно с вами поговорим наедине! Я давно слышал о вашем некорректном поведении. До свидания, Вениамин Андреевич.
Через месяц у Вениамина в руках была его «пурпурная книжица».
***
Веня поделился с Макаром откровениями Волченко, а заодно и планами поехать в Тибет.
– Слушай, меня эти влажные мечты мелких злобных кабинетных крыс меньше пугают, чем твой отъезд. Слушай, ты ж знаешь, я без тебя тут, как без рук, точнее, без головы. Давай так, сколько тебе надо на поездку? Впишешься чтобы месяц закрыть, а к закрытию следующего вернуться. Брат, ну ты сам понимаешь, с отчётностью я завалюсь с этими твоими клушами. Ну, никак.
– Ну, если я оставлю чёткие инструкции, то да, я приеду в день окончания приёма документов в налоговую и всё закрою.
– Ну, вот. Можешь же! Ты когда планируешь?
– Ну, теперь получается, что с конца июня по тридцатое июля. Надо ещё визу китайскую сделать.
– Так ты и в Тибет, и в Китай хочешь? Ну, ты путешест-Веник! А ты кстати знаешь, какая разница между Тибетом и минетом?
И, приняв оцепенение от наглости так опошлить почитаемую многими миллионами святыню, да ещё и незнание, что Тибет захвачен Китаем и официально является его территорией, за озадаченность от сложности вопроса, выпалил:
– Ха. Не догадаешься! Один упирается в небо, а другой в нёбо.
– Ну, ты, Макар, совсем, как там у вас говорят, края попутал! Ты хоть немного уважения…
– Да ладно, ладно. Не бузи. Только вот моё мнение, нагнали вы всякой мистики, священности. А поедешь, посмотришь ты и сам мне скажешь, лучше бы на Бали с Макаром полетел. Знаешь там как хорошо зимой, когда у нас морозы?! М-м-м. Давай, паспорт получишь и мотнёмся?
Веня закатил глаза и вылетел из офиса.
И с этим человеком они на пару мечтали о дальних странствиях и морских экспедициях?!
Глава пятая. Шахерезада.
О, мастер, общение с женщинами требует долготерпения, и тот, кто их любит, должен быть великодушным.
«Тысяча и одна ночь».
Как сказал Лао Цзы: «Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага». Поездка, обещавшая быть не самым простым путешествием, началась с забот о снаряжении и билетах. Оставшиеся месяцы до поездки пролетели в стремительной круговерти. Он едва успевал закрывать свои долги по работе.
Макар уже начинал немного нервничать, хотя и помогал во всём без вопросов. Он, как и обещал, сделал визы. Причём Вене даже не пришлось ехать в китайское посольство в Москве, а в графе места выдачи визы почему-то стояла Германия. На вопрос: «Как так?».
Макар только ответил детской, совдеповской присказкой: «Секрет фирмы! Причём фирма эта офшорная и потому действительно секретная, так что не заморачивайся, едь спокойно.»
Основательно пришлось поколдовать с билетами. Идею ехать в Тибет через весь Китай от какого-либо из крупных городов в восточной части страны, он сразу отмёл. Мало того, что это здоровый крюк, так ещё, и чтобы въехать в Тибет с той стороны надо обойти многочисленные препоны. Тибет зона закрытая, и туристов неорганизованных, одиночек как Веня, не особо приветствующая.
Основной целью была выбрана Гора Кайлас – главная вершина горного хребта Гангдисе, самая священная и самая мистическая гора на планете. Конечно, многие, говоря о Тибете, первым делом вспомнят о Лхасе, с её реликвиями тибетской культуры и домом Далай-ламы до 1959 года. Но сами тибетцы считают именно Кайлас пристанищем всех Богов и центром Вселенной.
Да и не только у них это святыня. Для приверженцев джайнизма Кайлас – место, где великий святой Ришабхадатта, первый из двадцати четырех вероучителей джайнизма, достиг просветления. Индусы считают Кайлас мистическим раем, где медитирует Шива вместе со своей супругой Парвати, дочерью Гималаев. Для последователей религии бон Кайлас является местом, куда основатель религии бон Шенраб спустился на землю с небес.
Для тибетских буддистов Канг Ринпоче (тибетское название горы Кайлас, что означает «Драгоценная ледниковая гора») является пристанищем божеств Чакрасамвары и Ваджраварахи, так же это место ассоциируется с Буддой Шакьямуни и буддистским проповедником Падмасамбхавой.
Гора Кайлас является традиционным местом паломничества. Вокруг неё совершаются обходы, по протяжённости примерно равны пятидесяти трем километрам. Буддисты это называют – кора, индуисты же – парикрама.
И буддисты, и индуисты обходят гору по часовой стрелке, а последователи религии Бон – против. Настоящие, самые ярые паломники должны сделать сто восемь обхождений вокруг горы, что, как считается, гарантирует просветление.
Поскольку, основной целью своей поездки Веня определил посещение Кайласа, чтобы сделать кору вокруг него, он решил въезжать в Тибет с запада, по кратчайшему, как к тому всегда стремилась его натура, пути через Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая. Рассматривал вариант въезда через Казахстан, вернее, через его пешую границу, но потом нашёл спецпредложение от S7 на перелёт из Новосибирска в Урумчи за смешные семьдесят евро.
Герман Иванович, его внезапный знакомый из ОВИРа и, по совместительству, в прошлом путешественник и турист, не только дал советы по экипировке и маршруту, но сделал сопроводительное письмо, по совету своих более продвинутых друзей, любителей путешествовать автостопом и дикарями. Он составил его на русском, а потом они перевели ещё и на английский, и на китайский. Поставили несколько важных печатей красного цвета, в Китае такие, опять же по советам знатоков, более уважаемы.
"Официальная просьба о содействии туристу.
Ко всем правительственным, официальным организациям, владельцам и работникам коммерческих структур, гражданам Китайской Народной Республики.
Настоящий документ даётся в сопровождение
Валькер Вениамину Андреевичу, 1976 года рождения