Человек каменного века. Часть 3

И основной вопрос. Какое общество мы собираемся построить, какова там будет система власти, как будут распределяться блага, как будет организована оплата труда, как будет распределяться собственность и другие вопросы. У нас была ясность по этому вопросу, когда мы улетали из нашего старого Дома, но сейчас, как мне кажется, такой ясности нет, а наши старые установки вряд ли применимы. Нужно будет продумать это внимательно, причем всем.

И еще, один очень важный вопрос. Обитатели двух верхних этажей поселка – это люди бессмертные или, точнее, повторноживущие. И детей у нас нет, за исключением клонов погибших членов команд, причем это практикуется только на верхнем уровне. И то, если нет возможности сразу возродить человека. Как мне рассказал Север, восстановительные ванны не входят в состав оборудования экспедиционных кораблей, и это понятно. Но я не уверена, что это будет продолжаться вечно. Возможно, мы будем лишены этого дара. Нам нужно будет вспомнить, как мы размножались до контакта. И как учили своих детей, поскольку, я не знаю, но я так думаю, возможность получать знания вместе с личностью у нас тоже исчезнет. Дети – это новые личности. Они должны развиваться в своей среде, на своей планете, где у них будет своя жизнь, не похожая на нашу. Поэтому я настаиваю на существенном расширении объема социальной части в деятельности временного совета. Спасибо!

– Коллеги, – вновь взял слово Гердин, – а теперь я хотел бы предоставить слово человеку, который обеспечил нам саму возможность обсуждения таких вопросов, Северу, ему тоже есть, о чем сказать.

Север вышел к середине сцены и, слегка поклонившись, начал свою речь:

– Дорогие друзья, коллеги, я выслушал начальника экспедиции и главного социолога и согласен с ними. Да, пятый пункт можно пересмотреть и расширить, но многое из того, о чем говорила Анита, выходит за границы полномочий и деятельности Временного совета. Но это не важно. Важно то, что она об этом думает и думать об этом надо, и сейчас, когда мы создаем наш Временный Совет, и потом, когда он будет превращен в постоянную организацию, и потом, когда мы приобретем планету и начнем ее осваивать. Я думаю, что эту тему нужно прорабатывать постоянно, но уже не в рамках нашего Временного Совета, я считаю, что не стоит смешивать эти два направления нашей деятельности.

Теперь о том, о чем я уже говорил ранее. Пользуясь своим правом, как держатель средств для приобретения планеты, я планирую стать заместителем руководителя Временного Совета, руководство которым я считаю необходимо предоставить Гердину, – начальнику экспедиции. Когда Временный Совет завершит свою работу, и мы будем рассматривать результаты этой работы, возможно появятся новые кандидаты на руководство постоянным советом. И обо мне. У меня, а точнее со мной, будет работать небольшая группа специалистов, причем часть из них – не является жителями нашего сектора. Мы не будем пытаться решать поставленные задачи. Но мы можем дать свой особый взгляд на поставленные проблемы, как бы взгляд со стороны, это может оказаться полезным, обращайтесь.

Следующее, в отношении количества специалистов по каждому из направлений. Думаю, что их тоже должно быть не более семи. Иначе мы будем работать слишком долго и сложно, а у нас очень простая задача. Думаю, что уважаемый Гердин назначит руководителей направлений, а каждый из руководителей назначит себе помощников из числа жителей всех трех уровней нашего поселения. Когда это произойдет, мы, я имею в виду себя и управляющего верхним поселком, подберем необходимые жилища для тех, кто придет сюда с нижних уровней. Подберем и необходимые помещения для выполнения работ, проведения совещаний и всего остального. Спасибо!

Потом снова выступал Гердин, предлагая руководителей направлений, Север вернулся к Мари и спросил ее: – Ну как, нормально выступил?

– Нормально, но можно было бы и пожестче, – ответила ему Мари, – ты ведь умеешь вести переговоры!

– Но ведь все эти люди – свои, это наши люди, наш этнос, зачем на них давить!

– Нужна дистанция, а то сядут на голову и будут командовать – сюда смотри, сюда не смотри. А еще мне понравилось выступление вашего главного социолога, Аниты. Она говорила дельные вещи, умная тетка, об этом пока никто не думает, а зря.

– Ты это о чем, Мари?

– Да хотя бы о том, что у вас примерно пять тысяч человек, половина населения женщины, из них примерно полторы тысячи – детородного возраста, а акушер, хотя бы один у вас имеется? Или детский врач? Что с вами случится, когда вдруг отменят это, как его повторное рождение? Или приобретение личности в один миг вместе со всеми знаниями и опытом работы. А ведь отменят, рано или поздно. Нужна будет школа. Нужно к такому готовиться. Она об этом не говорила, но я уверена, что она об этом думала. И про использование переселенцев с других планет, например, с Земли. Силами пяти тысяч человек планету быстро не освоить, а платить за пользование придется сразу. Я не думаю, что вам удастся быстро нарастить население естественным способом, как предписывает эта ваша Всеобщая Декларация… Короче, я с ней согласна, социальный блок нужно расширить. Но и с тобой согласна, это можно сделать немного позднее. И вообще, мне здесь надоело, пойду я к Теплой.

В этот момент все зашумели и стали хлопать – утверждая состав Временного Совета, у которого еще не было имени.

Анг стоял, прижавшись к стене, придерживая стоящую перед ним Нину за плечи. Все вроде-бы шло так, как и должно было идти, но что-то слегка сжимало его сердце. Он вздохнул и уловил тонкий аромат Нины. От нее хорошо пахло, приятно, завлекающе. Но не так, как от Эвы. Он вспомнил как пахла Эва, на Земле, потом здесь в 236 секторе, потом снова на Земле. Интересно, где она сейчас. Он попросил Севера дать ей знать, что он прибыл на Метрополию. Но Север сказал, что он уже оповестил все экспедиционные корабли подобным сообщением, большинство кораблей ответили, но два корабля – нет. Или были в прыжке, или где –то еще, в тех местах пространства, куда не могла пробиться связь, основанная на квантовой запутанности. И вообще, жива ли она?

– Анг, Анг, не уходи, – до него донесся шепот Нины, – я – здесь, все хорошо.

Анг встрепенулся и ответил ей, – ничего, просто я задумался.

– Об Эве?

– Да, от нее сейчас нет никаких вестей, также, как и о всей экспедиции, в которой она участвует. Что-то в последнее время я часто стал думать о ней, о Земле, где у меня сын и внуки. Короче…

– Короче ты затосковал, и это очень плохо!

– Почему?

– Тоска – это опасно. Где еще я найду такого хозяина, с которым приятно и интересно, и который ведет себя со мной, как будто я не его рабыня, а просто человек из его круга. Пойдем к Северу, – внезапно сказала Нина, – его надо спасать от поклонников. Раз уж сделал меня начальником службы безопасности, мне нужно выполнять свои функции.

Им удалось спасти Севера от окруживших его людей, стремившихся получить у него ответы на вопросы, которые казались им крайне важными, и на которые Север не мог ответить –ответов на эти вопросы у него просто не было. Нина достаточно бесцеремонно подошла к нему и подхватив под руку, вытащила из толпы, объясняя всем – вопросы в письменном виде, и, пожалуйста, и не к Северу, а к Гердину, он их распределит и постарается вам ответить!

Север, несколько смущенный таким поведением Нины, не сопротивлялся, но когда они отошли от площади, спросил ее и Анга, – вы чего? Зачем прервали беседу с людьми? Это невежливо!

– А пытаться ночью распылить в спальне яд – это вежливо? А то, что вокруг тебя собрались практически лишь одни ящеры и стали задавать дурацкие вопросы, – это вежливо? Север, в секторе живут не только люди, но и ящеры, и их много. Будь осторожен! С ними нужно что-то делать!

– Ладно, Нина, спасибо за заботу! Про ящеров я знаю. Ночью я имел длинный разговор с Кураторами. Узнал довольно много нового и интересного. Не успел вам рассказать, сразу ушел к Гердину. Тебе, удалось подать запрос на ID? У Мари все получилось, у нее такой же ID, как и у меня, только сзади, кроме /6 еще =1.

– У меня /6 = 2+1, так что система выдачи временных ID ясна, продолжил Анг, – Так что там про ящеров? Да, и, кстати, где Мари?

– Мари отправилась к Теплой, собирается ее подлечить, я не против. С утра я не стал вас будить, меня вызвали Кураторы, потом я общался с Гердином и Анитой, так что – доброе утро! Мы ведь еще не виделись сегодня! Пойдем домой, я все расскажу, нам есть, о чем поговорить.

– Ну так слушайте, – заявил Север, когда они дошли до дома и плотно закрыли дверь, – я действительно долго общался с Кураторами и вот что они мне сообщили. Во-первых, часть этого сектора Галактики постепенно переходит под управление ящеров. Почему переходит – не важно, но переходит. Как они будут объяснять это с точки зрения Всеобщей Декларации…, это тоже нас не должно касаться. Важно другое, – ящеры – это мощная раса, с которой сложно договариваться, но если договорились и четко зафиксировали все договорные позиции, то, вроде бы, они свое обещание держат, хотя… Так вот, они договорились по поводу этой части 23 сектора и, хочешь или нет, они его отожмут. Наш 236 сектор доживает свои последние времена. По этой причине Кураторы сквозь пальцы смотрели на шалости управляющего. Но обещали поговорить с ним и – вот все наши запросы по допуску сюда людей из подземного и из цифрового мира решены, жилища для нужных нам специалистов будут подготовлены. Короче – нам полное содействие на протяжении ближайшего миллиона сжн. Правда и стоимость аренды на этот срок немного подняли, но это – уже детали.

Теперь про Эву. Корабль, на котором служит Эва, был в обычном рейде по планетным системам, сейчас он выпал из системы обнаружения и соответственно, из системы связи, поскольку возвращается домой, в свой 236 сектор. Скорее всего, в ближайшее время он будет здесь. Но когда именно – никто не знает. Это – как повезет. Может быть – дни, а может быть – месяц. Теперь про Тирита и Лунгона. Их можно будет оживить, если будет найдена планета. Но, не раньше. Это было их условием, когда они уходили из этой жизни и просили не воскрешать их до тех пор. Вот теперь и ты примерно представляешь, что и как здесь происходит.

Часть 2. Подготовка экспедиции

Глава 1. Первые сомнения

Прошло еще несколько дней в 236 секторе. Суточный цикл в Метрополии составлял 100 сжн и примерно соответствовал земному. Постепенно разворачивались работы по выбору планет для обследования. Север был постоянно чем-то занят, помогая начать работы Временного совета и его исследовательских групп по разным направлениям. Мари, получившая возможность общения на языке 236 сектора вместе с временным ID, теперь не имела проблем с общением и охотно проводила время с Теплой.

Она попыталась разобраться с организацией системы медицинской помощи в секторе и пришла к выводу о том, что эта система является достаточно странной для нее – медика, получившего земное образование. Похоже, что все, обычные для Земли, инфекционные заболевания в секторе отсутствовали, травмы тоже были очень редкими, соответственно оставались только крайне редкие возрастные заболевания, которые здесь практически не лечили, оставляя их на потом, сознавая, что после обновления организма, все будет исправлено. Правда, с появлением лимита на восстановление организма, жить таким людям стало не так удобно, как раньше. Поэтому многие и стали уходить на перерождение до срока, тратя на это остатки своего кредита.

У Теплой с кредитом было плохо, и та, хотя и не признавалась в этом, не могла уйти на восстановление раньше установленного ей срока. Мари, покопавшись в своей медицинской сумке и найдя нужные препараты, смогла ей немного облегчить жизнь, и хромать Теплая стала меньше. Вот и сейчас, зайдя к ней в гости, а, точнее, на «Базу Консультационного центра», и расположившись под деревом в саду, они вдвоем продумывали систему медицинского обеспечения на будущей планете. Пока дальше общих разговоров дело у них не шло, но они старались. Потом они переключились на обсуждение земной болезни Севера, вылечить которую, смогла только восстановительная ванна.

– У нас сходная биология и биохимия, – стала рассказывать Теплая, но есть различия. Так, здесь у нас слабее гравитация, меньшая плотность атмосферы, но более высокая концентрация кислорода. Соответственно, наши легкие и кровь немного различаются.

– Да я это хорошо знаю, я долго возилась с Севером, когда пыталась его вылечить, используя свои, земные знания и методы. У него произошел какой-то сбой в кроветворной системе, его организм просто перестал генерировать нужное количество нормальных эритроцитов, зато незрелых и бракованных клеток – в избытке. Простейшие способы, типа инъекции эритропоэтина, давали только временный эффект, количество эритроцитов и гематокрит временно увеличивались, но количество бракованных клеток продолжало расти. Переливания донорской крови тоже не решали проблему, поскольку его селезенка плохо справлялась с переработкой негодных и донорских клеток. Так что нам просто повезло, что мы смогли найти Анга. Кстати, когда мы его нашли, он был совсем не таким, какой он сейчас. Это был спокойный пожилой человек, который спрятался от всех в глуши центральной Америки.

– А чем была вызвана болезнь Севера? Я с такими раньше не сталкивалась, да и не рассказывали нам про подобные болезни. Нужно будет спросить у кого-нибудь из здешних медиков.

– Не знаю. На Земле это, обычно, последствия радиации, химических отравлений, иногда – психологических стрессов.

– Ну всего этого Север мог нахвататься на Земле, причем в избытке, да и стрессов там у вас на Земле тоже вроде бы на всех хватает, не так ли?

– Знаешь, как я познакомилась с Севером? Короче, я в неправильное время оказалась в неправильном месте по причине своих неправильных жизненных установок, полученных мной в результате неправильного поведения, которое явилось результатом неправильного воспитания в неправильной семье. Вот, вроде–бы все неправильности уложила, ничего не забыла. Короче, я приехала оказывать медицинскую помощь людям, которые были лишены такой помощи. Но в результате, в один прекрасный день меня изнасиловали, сломали обе руки и челюсть, после того, сломали мне ребра, а в завершение я получила две пули в живот, одна из которых перебила позвоночник, и я осталась лежать в придорожной канаве. И вот только тогда до меня стало доходить, что все мои благородные устремления были ошибочными, что жить нужно было не так, потом я несколько раз теряла сознание, приходя в себя только от того, что меня облепляли мухи, мешая дышать. Тогда я хотела поскорее умереть. И тут появился он, Север, положил мне руку на шею, наверное, пережал артерию, и я отключилась. Короче, проснулась я у него дома, живая и абсолютно здоровая. Долго не могла прийти в себя. Но случайно оказалось, что я ему нужна. С тех пор мы вместе.

– Ну у меня знакомство с Севером было не менее интересным. Если коротко, то он оказался в нашей команде неожиданно. Его понизили в должности – раньше он был начальником экспедиций, но в ходе одной из экспедиций он зачем-то затеял разборку с очень влиятельным заказчиком. Потом был суд, у этого заказчика были крупные неприятности, у Севера они тоже начались, и он попал к нам простым наблюдателем, причем именно мне в напарники, или, точнее, это я ему досталась в напарники. Он много что знал и общаться с ним было интересно, правда ему постоянно хотелось выяснить то, что явно выходило за рамки нашей рутинной экспедиции. Так вот, он однажды приволок для исследований овцу, причем из стада, которое пас молодой абориген. Этим аборигеном был Анг. За овцой притащился и сам Анг, который, естественно, ничего не понял и начал все крушить. И пока мы думали, что нам со всем этим делать, нас атаковали. Не знаю кто, но это и не важно.

Короче, мы остались без транспорта – летающей тарелки, почти без связи с лагерем, где находился наш шаттл – челнок, на котором мы спустились с околоземной орбиты. Этот челнок тоже был атакован, а корабль ожидавший нас на околоземной орбите, просто угнали. На помощь рассчитывать не приходилось. До лагеря было несколько дней пути, но среда была враждебной. То, как мы добирались в лагерь – это отдельная история. В этом походе Север открылся мне с неожиданной стороны, да и Анг тоже. Правда, в конце нашего пути, и Север, и я были если не в таком же состоянии, как ты, то в похожем. Нас спас Анг. А дальше все завертелось. Отпускать такого мужчину я не захотела, да и он был, вроде бы, не против. Так мы там на Земле и стали жить вместе. Интересно и весело. Ребенка я родила.

– От него?

– Да ну, что ты! Конечно нет, так, просто обеспечивая сохранение численности персонала экспедиции.

– Странно у вас все устроено. Я имею в виду с деторождением. Своих детей заводить нельзя, а восстанавливать численность экспедиции – можно. Ты ведь не знала, кто у тебя родится?

– Почему не знала, знала. Знала, что это будет девочка, которая станет потом техником –экологом в экипаже второй летающей тарелки. Кстати хорошая девочка. И когда она была ребенком, и когда выросла и вновь обрела память, я вас познакомлю, когда она вернется.

– Нет, я не о том, я о том, чтобы сделать ребенка просто так, по любви и потом вместе растить его, смотреть, как он растет, видеть, как он становится взрослым и ищет свой путь в жизни.

– А ты знаешь, какой процент генетических ошибок он унаследует? Тем более в условиях, которые были у нас в нашем Старом Доме в конце его существования, когда готовилась отправка нашего корабля, я имею в виду Звезду Надежды 3?

– К сожалению, знаю, и даже очень неплохо. Я даже планировала специализироваться в этой области.

– И сколько у вас брака при естественном размножении?

– Смотря что считать браком. Первые проценты, не больше. Но это тоже много. Много судеб людей затрагивает.

– Ну вот, а теперь представь, что количество брака превышает половину. Нам приходилось принимать очень, очень жесткие решения. Потом, когда стало ясно, что процесс расширения нашей звезды не остановить, у нас стала осуществляться программа сокращения численности населения. Не больше одного ребенка на женщину. К моменту, когда мы улетели на Звезде Надежды, нас оставалось не больше нескольких миллионов, жизнь на самой планете была уже невозможна, человечество переместилось дальше от звезды на ее искусственные спутники. Но было ясно, что и там они долго не продержатся. Но генофонд нашей планеты мы взяли с собой. Правда, я не знаю, где он сейчас и в каком он состоянии. Но потом, если удастся доказать его жизнеспособность, нужно будет продумать систему, позволяющую выращивать наших детей, восстанавливая популяцию, и еще систему, стимулирующую рост численности населения и обучение подрастающего поколения.

– Теплая, расскажи, а как ты попала на эту Звезду Надежды?

– Не знаю, я родилась уже на корабле. Говорят, что был отбор по ряду показателей, включая здоровье и рабочие способности, психологическая устойчивость, а потом, уже среди отобранных, – лотерея – типа случайная выборка. А после, уже этих людей готовили к дальнему полету, возможно, в никуда. В целом удавалось подготовить, но, некоторые, все же оказались неспособными к длительному существованию на корабле. Их пришлось заменить. Освобождались места. Вот так я и получилась. Меня вырастили из эмбриона, зачатого еще на спутнике в свете старого Дома. Таких как я, немного, примерно семь – восемь процентов от общего количества обитающих здесь людей. Так что рожать не «своих» детей для здешних женщин – это, в общем, нормально.

– Но сколько раз они рожали? Один? Максимум два?

– Да, например, Марказа. У нее как-то раз были двое – девочка и мальчик. Как раз в той экспедиции, с Севером.

– А как ты себе представляешь, сколько раз придется рожать всем женщинам, чтобы повысить численность населения на новой планете до необходимого уровня? Север считает, что для того, чтобы планета смогла просто производить что-либо из того, что можно продать, потребуется примерно от ста миллионов до одного миллиарда рабочих рук.

– Ну ты, мать, даешь! Я об этом еще не думала.

– Так вот, смотри, у нас, я имею в виду, на Земле максимальный естественный прирост населения был примерно шестьдесят лет тому назад. Тогда он достиг двух процентов в год, немного больше. При этом на каждую женщину приходилось, в среднем по пять родов. Это я так, очень грубо и примитивно. Потом рожать стали меньше. Мы поумнели и нам надоело. Но не всем – сейчас на Земле в среднем примерно два с половиной ребенка на одну женщину и численность населения продолжает расти. Причем, чем беднее страна, тем выше уровень рождаемости. Вот, если такой максимальный показатель выдержать, то для достижения требуемой численности населения потребуется около тысячи лет, или, по-вашему, тридцать – сорок миллионов сжн.

При этом женщины будут заняты детьми, их выращиванием и обучением. И это будут новые люди, поэтому никаких восстановлений личности, им придется всему учиться самим. И еще одно важное обстоятельство. Скорее всего, вы перестанете быть повторноживущими. То есть умер, так умер, умерла, так умерла. Я обсуждала это с Севером. Он идеалист, считает, что все радостно обменяют свою вечную жизнь на новую планету, на которой будут жить их дети и внуки. Я вот, пообщавшись здесь, в вашем секторе, не столь уверена. Сложно будет. Не знаю, что и как, но чувствую, что трудностей будет много. Или же, придется привлекать для освоения планеты дополнительные рабочие руки. У нас их называют трудовыми мигрантами. В свое время это казалось хорошей идеей, но потом мы поняли, что эти мигранты – как тараканы, – кстати ты знаешь, что это такое?

– Знаю, конечно!

– Короче, как заведутся – потом их не выгонишь, да и работать они не особо хотят, все больше сидят на пособиях.

– Мари, у нас, я имею в виду Галактику, такое тоже практикуют. С разным успехом и с разными последствиями. Думаешь, куда деваются люди, которые исчезают с планеты Земля. На них, кстати постоянный спрос. Да и с других планет люди встречаются, по крайней мере, пока мне здоровье позволяло, и я моталась по экспедициям, на многих заселенных планетах я встречала людей с Земли и других планет. Ну а в отношении тех, кто не хочет или не умеет, или не может работать – все просто. Нет ID – нет человека. Так что они все хотят продолжить свое существование, которое, как правило, оказывается лучшим, чем было у них до того. Поэтому я вовсе не исключаю возможности завоза на новую планету твоих соплеменников. Опыт показывает, что наши этносы могут существовать вместе. Правда совместного потомства у нас не получается, но это уже детали.

– Почему не получается? У Анга и Эвы был сын, вполне успешный, и внуки у них есть. Он сам мне рассказывал.

– Мари, не путай Анга с прочими жителями Земли. Он, разумеется землянин, но он еще и Странник, это имеет значение. Впрочем, ты меня крепко загрузила, теперь мне есть, о чем подумать. Кстати, день жаркий, не хочешь пойти искупаться? Да и я схожу. А то долго не ходила, все из-за ноги.

До берега они добрались быстро. В море, на удивление Мари, Теплая явно ее обгоняла. Наконец, сбросив дневной жар и наплававшись, Теплая обратилась к Мари, – ты про такие идеи, о которых мне рассказывала, даже не думай! Просто запрети себе думать об этом! То, что Анита об этом всем рассказала – это ее проблемы, должность у нее такая, то, что все ее услышали, ничего, большинство уже забыло. Но не надо будировать. Этим можно будет заняться потом, когда выберем планету, составим план ее освоения, когда нам его одобрят. Потом будет аукцион по продаже планеты. И только после того, как планета станет нашей, тогда можно об этом говорить.

– Я не согласна, – ответила Мари, качаясь на легких волнах, – об этом придется рассказывать уже в плане освоения планеты. Ты же знаешь.

– А зачем? В плане будут только гладкие цифры, бравурные утверждения, желательно подтвержденные авторитетом экспертного сообщества и, что самое главное, сумма, которую мы планируем платить за пользование планетой исчисляемая в тонах золота или иных минералов. Все остальное – это просто украшения. Эту величину высшие будут контролировать очень строго. А для остального они привлекают команды, проводящие экспедиционные исследования, типа нас или из иных секторов. Мы и пишем, красиво и гладко, о том, что все в порядке, что Всеобщая Декларация… выполняется полностью, что все довольны, даже если для этого приходится ликвидировать, ну скажем так, несколько сотен тысяч или миллионов низших гоминидов, построивших великолепные по своей красоте города и дворцы.

– Теплая, – а почему все это так? Кого вы обманываете, и зачем? Кому нужны ваши экспедиции, ваши отчеты?

– Во-первых, за эту работу, а это работа и непростая, часто связанная с риском, платят. И в общем, неплохо платят. Раз платят, значит это кому-то нужно. А так, мне кажется, что никому они не нужны. Нет, кое-что в этих отчетах есть. И если внимательно их читать, можно накопать очень многое, особенно если смотреть не один отчет, а несколько, подготовленных в разные периоды времени. Здесь, правда есть свои сложности, поскольку крайне редко, когда отчеты по экологическому состоянию планеты готовит один и тот же коллектив, по одной и той же методике. Но практически никто специально этим не занимается, как я уже говорила, это никому не нужно. Все изменения, которые должны были вызвать тревогу, обычно списывают на естественный ход процессов. Эти отчеты нужны для обеспечения процедур передачи прав собственности на планетные системы и отчетности о том, что все воздействия на осваиваемые планеты соответствовали требованиям Всеобщей Декларации…, хотя они совсем не отвечали ее требованиям. Вот так мы и живем.

– Слушай, а вот эта Всеобщая Декларация…, когда она появилась, кто ее написал и придал ей такую значимость?

– Многие задавали этот вопрос, и Кураторам задавали и Высшим. И их ответ был примерно таким: – Всеобщая Декларация… потому и всеобщая, что имеет всеобщее распространение, и появилась она задолго до того, как в нашей Галактике зажглись первые звезды.

– Ладно, спасибо за разъяснения, а то мы как-то далеко от берега. Надо будет прочитать эту Всеобщую Декларацию….

– Легко, у тебя какой класс ID?

– Третий, временный, привязан к ID Севера. А причем здесь класс?

– Очень даже причем. В зависимости от твоего класса, тебе ее и вложат в мозг. Не больше и не меньше.

– А если я не захочу, или захочу более глубокие знания по этой теме?

– Проси, не проси, а более глубоких знаний, чем те, что тебе положены по твоему ID, тебе не дадут, ты уж извини.

– Теплая, не спеши, я так быстро плавать не умею!

Теплая перевернулась на спину и стала плыть медленнее.

– Все же как хорошо, спасибо тебе, нога совсем почти не болит, ты оставь упаковку таблеток, сделаем их копию.

– А это можно?

– Разумеется. Я покажу как.

Доплыв до берега, они расположились на горячих от солнца камнях и продолжили беседу. Точнее Мари продолжила донимать Теплую вопросами, а та, чувствуя к себе интерес, была не против.

– Теплая, скажи, а для чего вы все живете, какая у вас цель?

– У вас на Земле все такие агрессивно-настойчивые или ты – исключение? Ты меня просто ставишь в неудобное положение, и я просто не знаю, как тебе ответить на твой вопрос. Хотя вопрос, сам по себе неплох. Сейчас подумаю.

– Извини, это у меня после первой смерти. Я просто перестала стесняться и думать, что кого-то можно обидеть простым вопросом.

– Знаешь, у меня тоже есть опыт возрождения после смерти, причем я даже не знаю где и какими они были. Вот последняя. Экспедиция улетела и не вернулась. Говорят, что, скорее всего, метеоритный поток, но точно никто не знает. Ну так слушай! В математике есть такое понятие – экспонента. Так вот, сколько ее не дифференцируй, результат будет таким же. Экспонента и есть экспонента. А жизнь – это жизнь. Как ни пытайся найти в ней смысл. Поняла?

– Примерно, – да. Хотя все аналогии…

– Ну а что ты хотела услышать? Аналогию из физики или из органической химии? Там тоже можно подобрать аналогии, но ответ будет еще мутнее.

– А из области биологии?

– А из области биологии – получение удовольствия. Сразу или потом. Это тонкий биохимический процесс. Или страх получения неудовольствия, сразу или потом. Это еще более сложный биохимический процесс.

– Согласна. На этом основаны все, или почти все земные религии. Но все еще не понятно.

– Так давай, дифференцируй экспоненту дальше. Результат известен. Лучше не думать об этом, по крайне мере, долго. Голова заболит.

– Я не об этом. Пусть в вашем уравнении целеполагания есть экспонента, но кроме нее, есть еще какие-то сомножители и другие члены, с ними как.

– С ними? У нас у всех есть одна идея, одна цель, обрести новую планету и обустроить на ней нормальную жизнь. У кого-то это выражено сильнее, у кого-то слабее, у кого-то никак. Все мы стремимся к тому, чтобы нас уважали и любили. У кого-то это сильнее выражено, у кого-то слабее, но тоже присутствует. Мы и сами являемся увлеченными людьми. Можем влюбляться и любить, это кстати тоже сложный биохимический процесс, но менее сложный, чем социально-биохимический процесс, определяющий стремление к уважению. Так что чем дальше, тем сложнее процессы и тем многофакторнее логика поведения наших людей. Я думаю, что и ваших людей, Землян, тоже.

– Согласна. Спасибо тебе, Теплая, извини, что на тебя наехала.

– Ладно, лучше лежать на теплых камнях после купания и беседовать на серьезные темы, чем сидеть одной у себя дома, мучиться от боли и считать дни до восстанавливающей ванны. Расскажи лучше про Севера, чем он сейчас занят?

– Да постоянно встречается с руководителями групп, с Гердином, с Анитой. Вроде бы там все идет к завершению. Временный совет, вроде бы, создан и готов приступить к работе, остались какие-то детали по составу групп и планируемым срокам их работ. Но ведь все это временное…

– Вот это ты зря. Нет ничего более постоянного, чем временное. Постоянный совет будет таким же и состоять из тех же людей.

– Но у них ведь цели разные. Временный совет нужен для того, чтобы отработать критерии и методику поиска, структуру постоянного совета и его состав. А Постоянный совет нужен, чтобы отбирать планеты, пригодные для колонизации и, в конце концов, выбрать ту, на которую мы подготовим заявочные документы для участия в торгах. Мне это Север рассказывал, и я с ним согласна, это правильный подход.

– Это все так, но выбирать им особенно не из кого, будут примерно те же, вот увидишь. Ладно, пойдем к Северу, хочу с ним пообщаться по поводу людей, которых нужно будет привлекать. А то ты накидала новых мыслей, часть из которых вполне достойные, нужно, чтобы они не были забыты. И это нужно сделать сейчас, пока существует Временный совет, и Анита не все подгребла под себя. Она – может!