Выныриваю Оттуда и смотрю на левую руку. Не видно и следа. На руке Там я видел неестественные изгибы, сверкающий белизной обломок кости, торчащий сквозь рану на коже. Я помню боль, отключающую сознание. После такой травмы остался бы след, но кожа гладкая, не было здесь шрамов.
Мальчик открывает глаза. Он лежит на какой-то твёрдой поверхности. Над ним свод шатра с круглым отверстием в центре, куда уходит дым, закручиваясь в танцующие спирали. Дым пахнет благовониями.
– Он открыл глаза, – слышен голос Дины. В нём играют нотки радости.
– Это хорошо, – отвечает ей низкий бархатный бас, – а сейчас тебе нужно выйти. Третьему человеку не место здесь, и без тебя будет тесно.
В поле зрения Максима возник старик. Его лысую голову украшает лицо, испещрённое россыпью морщин. Он улыбается. Его глаза сквозь щелочки век сияют как у расшалившегося трехлетнего мальчика, освещая его небольшой нос. Он берёт из воздуха трубочку, пыхает ею пару раз и прячет туда же, откуда взял.
Нибу, подумал Макс.
– Да, я Нибу, – рокочет бас. – Лежи спокойно. Ты слишком сильно пострадал после боя с крагли. Мне даже пришлось предложить Дине поделиться с тобой своей кровью. Твоей слишком много вытекло. Ты бы не выжил. Но, чтобы спасти твою руку, мне придётся прибегнуть к магии. Закрой глаза, и ни в коем случае не открывай их. Я сейчас дам тебе отвар от боли, он поможет, но всё равно будет больно. Терпи, и не открывай глаза. Чтобы тебе не захотелось их открыть, я умерю твоё любопытство и скажу, что пока будет проходить ритуал излечения, над тобой прямо глаза в глаза будет висеть демон и ждать, когда ты откроешь их, чтобы выпить твою душу.
Макс закрыл глаза покрепче.
Бас Нибу начал монотонно и медленно, тщательно проговаривая звуки, произносить слова:
– Бга! Хвк! Бма! Гвк! Бва! Хвк!
Сочетания звуков неприятные, нелепые, заставляют морщиться. Нелепые трезвучия то опадают до шёпота, то, полные восторга, взмывают под своды. Вдруг в бас стали вплетаться и другие звуки, чьи-то посторонние голоса начали вторить Нибу жутким нечеловеческим хором. Макс ещё крепче сжимает веки. Вдруг он почувствовал сначала несмелые беспорядочные прикосновения, лёгкие шлепки, щипки и щекотку по всему телу, затем они усилились, стали настойчивее. А потом кто-то резко рванул за повреждённую руку, и Макс почувствовал, как боль пронзила её от ладони до плеча. Макс закричал, хотя изо всех сил старался не кричать. Лишь бы не открыть глаза! В какой-то момент Максим вспомнил рассказы Дины про Нибу, и подумал, что он мог и наврать про демона, как и в случае с укушенным змеёй. Но проверять на деле правдивость слов Нибу Максу не хотелось. Крик Макса будто напугал источники звуков, воцарилась тишина.
Макс почувствовал прикосновение к груди, потом небольшую тяжесть. Что-то лежало на груди.
– Открывай глаза.
Макс открыл глаза и вздрогнул от разом хлынувшего в них света. Через мгновение, нужное глазам, чтобы привыкнуть, он увидел на груди большой кристалл фиолетового цвета. Изнутри кристалла, увеличивая интенсивность и мощь свечения начало биться подобие пламени. Оно разгоралось. Макс прикрыл веки.
– Смотри! – приказал бас.
Макс шире открыл глаза и стал всматриваться в сильное, но мягкое, не слепящее сияние. Оно переливалось и играло бликами, танцующими дикую сарабанду. Постепенно рябь из бликов сгустилась сначала в едва различимую, но с каждым мигом обретающую чёткость картину: в большом светлом помещении прямо в её центре на возвышении во взвешенном состоянии находится тело мужчины. Его глаза закрыты, лицо безмятежно. Возле него стоит девушка и пожилой мужчина. Лицо девушки кажется Максу знакомым, потом узнавание колет в мозг. Да это Дина, только лысая и нормально одетая, без доспехов и мечей. Но это десятилетнему Максу эти люди незнакомы, а я узнаю себя, Алису и Гавриила.
Тут сияние меркнет, растворяясь в фиолетовом тумане. Макс чувствует тошноту и головокружение до яркой вспышки в голове. Когда проявилась картинка перед глазами, Макс видит перед собой давешний полигон за забором, тот же, что перед его провалом в волшебный Гурганский лес. Макс оглядывается и видит, что стоит на том же месте, куда он вышел после того, как перелез через забор. Он снова на Земле! Но что тогда было Там? Что это? Галлюцинации? Может, отравился чем-то на пикнике? И не отравился до смерти, а лишь провалился в галлюцинации. Макс читал книги про индейцев, и знал, что шаманы использовали всякие яды для путешествий в мир духов. Но Гурганский лес не похож на мир духов, и он явно помнил чувство боли в раздробленной клювом крагли левой руке. Макс смотрит на руку. Она чиста, только небольшая царапина с уже подсохшими краями. Значит, галлюцинации.
– Стой! – слышно слева, от какого-то заброшенного здания. «Разве я не стою?», – думает Макс, и смотрит в сторону окрика.
К нему бежит группа военных в масках и с оружием. Макс сел на землю, и обнял колени руками.
Топот приблизился вплотную. Макс видит три пары ног в ботинках на высокой шнуровке. Таких в армии нет. Это что-то посерьёзнее.
– Это он?
– Он, вроде.
– Эй, пацан, ты Максим Алсуфьев?
– Да.
– Фух! Напугал ты нас.
Бойцы убирают оружие, и один из них, одинаковых как оловянные солдатики взял его на руки. Он твёрдый, как статуя.
– Где же ты, брат, пропадал, – спрашивает он. В прорезь шапки-маски проглядывает коричневая кожа и тёмные, как маслины глаза.
Макс понимает, что говорить про Гурганский лес, Дину и куюджи какому-то негру в камуфляже будет неправильно.
– Тебя тут сутки по лесу ищут.
Сутки?! Почему сутки? Он бегал по Гурганскому лесу больше недели, а сколько лежал без сознания, пока Нибу лечил его? Значит, всё-таки не галлюцинации. Макса ставят на бетонную дорожку перед человеком в штатском. Ничем не примечательное лицо, немного похож на певца Серова.
– Здравствуй, дружок, – голос его приветлив, но глаза холодные, остановившиеся и не мигающие, как у змеи.
Вдруг всё вокруг начинает мерцать, а возглас Алисы «Это же дядя Витя» окончательно возвращает меня в реальность.
День седьмой, 07:11 по местному времени
Снова, проспав после последнего сеанса воспоминаний двое суток, я бегу по гравийной дорожке среди джунглей. Когда забираешься выше, туда на Главный пик, почти на самый верх, растительности меньше чем внизу, и открывается непередаваемый словами вид на океан. Сферичность нашего Острова даёт полный эффект «рыбьего глаза», если всматриваться, немножко «ведёт», как говорят: «крыша едет», как в 3D-картинках, или впадение в транс до встречи с Алисой. Уже потом мы совершенствовали и оттачивали свои знания, умения и навыки. Если проводить аналогии, я бы сравнил нас, как два компьютера, подключённых в локальную сеть. Я видел все файлы у неё в голове, она – мои. Это было… как если бы в секс-шоп завезли резиновые мозги. Как бы понятнее объяснить? Это было как секс, более обнажёнными мы быть не могли. Нагота внешняя – ничто в сравнении с наготой внутренней. И секс – ничто, когда мы с упоением перебирали «файлы» друг друга. Не знаю, возможна ли близость между нами. Но я обещал себе охранять Алису. Я чувствовал себя слабым, когда пошёл на последнюю охоту. Возможно, из-за чёрной луны, а может быть и от вспыхнувшей страсти.
Алиса практически не выходит от Ведьмы Сферы. А когда мы видимся, чаще это полдень, все, не сговариваясь, обедают в полдень, плюс-минус полчаса, мы обмениваемся поцелуем и дежурными фразами. Мне не хватает её. Возможно, так реагирует мой организм, когда его лишили кайфа, и я – всего лишь капризный самец, лишённый сладкого. Это я сплю сутками, а потом бегаю, нагуливая аппетит, а она практически не спит. Лицо осунулось, это хорошо видно на фоне её короткой стрижки, вокруг глаз легли тени, будто её длинные ресницы, отбрасывают их. Лицо усталое, но глаза горят каким-то зеленоватым сумасшедшим огнём и очаровательно немного косят. Но больше всего меня поражает её невыразимая улыбка. Даже улыбкой не назовёшь, ну чистая Мона Лиза. Как будто она знает такое, чего тебе никогда не постичь. Возможно ли нам постичь ближнего?
Вид на океан способствует философскому течению мысли. Он чист и спокоен. Недавно здесь произвели испытание бактерии, питающейся полиэтиленом. Я видел запись. Грандиозно. Больше всего впечатлили размеры этого памятника рукотворного, этой всемирной свалки. Бактерии разделались с мусором за тридцать шесть часов. В округе не осталось ни одного пакета, бактерии заодно впитали и прочие отходы. Их самих потом поел планктон, теперь там резвиться стадо китов, пищевая цепь восстановилась.
Я слышу хлопанье крыльев. В глубине души я ждал, что Жорик найдёт меня, поэтому не очень удивился, когда мне на плечо бесцеремонно, но бережно уселась увесистая птица.
– Привет, Жорж, – говорю и глажу его. Он жмурится от удовольствия. Слышу: принеси дыньку, в следующий раз принеси дыньку.
Я вижу движение. Это до черноты смуглый рыжеволосый мальчик с невероятно одухотворённым, прямо-таки иконописным лицом, откуда ни возьмись, появился в поле моего зрения. В руке он держит большой ломоть сочной спелой дыни, я чувствую её аромат. Жорик с радостным криком бросается к мальчику. Выпросил себе дыньки.
– Он любит дыню, – говорит мальчик, улыбаясь, – я с ним дружу с рождения. Здравствуй, Максим. Я Михаэль.
– Привет, Михаэль.
От мальчика веет силой, рождающей уверенность, что рядом с ним не пропадёшь даже где-нибудь в глуши. Уплетающий дыню Жорик – тому подтверждение. Пацан, пожалуй, ровесник тому мне, что попал Туда.
– Ты – самый сильный человек из всех, что я видел, – лицо Михаэля серьёзно, и каждое слово монументально, мне думается, а кого это он видел до меня, – сильнее тебя нет никого… разве, что Алиса.
– А Ведьма Сферы… э, Эльса?
– Эльсу я бы не назвал человеком. Это Посланник. Человек не может жить восемьсот лет, если он не Посланник. Ей был дан такой срок жизни, дабы, она осуществила то, чего не мог сделать ни один из людей.
– Знаешь, Михаэль, – говорю, – я сейчас себя вообще не чувствую сильным. Месяц назад – да. Я был силён. Но сейчас. Мне кажется, что после моего излечения, я потерял силу. Я хочу сказать, именно, травма была причиной моих способностей. А когда исчезла причина, не стало и следствия.
Длинные рыжие волосы мальчугана контрастируют с очевидными африканскими чертами лица. Его полные губы улыбаются, а зелёные глаза над маленьким вздёрнутым носом сияют.
– Ты путаешь причинно-следственные связи, – говорит он профессорским тоном, – разве может безрукий человек, умеющий плавать, после того как ему вернули руки, разучиться плавать? Я тебе больше скажу, твоя травма – только следствие твоих способностей, причина – именно они – твои способности. Разве ты не помнишь? Ты же два дня назад вспоминал всё.
Я чувствую, что краснею. Признаться, я совсем не рад моим воспоминаниям, я даже не хочу о них думать.
– В тебе течёт кровь Оттуда. Вот причина всего, что с тобой происходит. Ты – носитель ДНК Того мира. Ты – наш козырь.
Мальчик говорит так, будто он какой-то чин, обладающий властью.
– Если тебя волнуют мои полномочия, – говорит Михаэль официальным тоном, будто услышав мои мысли, – то они самого высокого уровня. Я – близкий друг нашего аналога далай-ламы. Решения на Острове выносят дети. Итак, если мы закончили расшаркиваться, перейдём к делу.
Весьма деловой представитель власти.
– Наши недоброжелатели, проигрывая здесь и технологически и морально, обошли нас Там, в Зеркальном мире. Они давно установили контакт с Ним с помощью «Колокольчика», машины, что обеспечивает Проход между мирами. Тот мир мы зовём Зеркальным не потому, что он похож на наш. В этом ты сам убедился двадцать лет назад, а сейчас с тобой вспомнили и мы. Зеркальным в полном смысле слова, он станет после того, как наши миры станут похожи, как отражение в зеркале. Тогда будет Гармония и Мир. А пока что злые силы используют разницу в наших мирах в корыстных и злых целях. Они нарушают равновесие и за счёт колебаний между мирами, творят Зло, и здесь, и Там. Мы только недавно смогли сконструировать аналог «Колокольчика», отключённый после катастрофы, в которую попал ты. Испытания по перемещению агента Туда ничего не дали. Мы считаем – ты единственный, кто может туда проникнуть. Из-за наличия у тебя ДНК Зеркального мира.
Вот те раз! Хотел забыть!
– И что мне нужно делать? – у меня чувство человека, стоящего на краю пропасти.
– Проникнуть Туда.
– И? – задаю глупый вопрос: я ещё не знаю, КАК я попаду Туда.
– Изложу ситуацию: – говорит Михаэль, явно понимая мои ощущения и эмоции, – нашему далай-ламе грозит опасность. Его мучает необъяснимый и неизлечимый, несмотря на наши технологии недуг. Мы подозреваем, что удар по нему нанесён из Зеркального мира. Скорее всего, в виде проклятия, или какого-то злого влияния. Это обусловлено тем, что нас на Острове они не могут никак уязвить. Мы технологически выше, в сфере магии Эльса – отличный талисман. Зеркальный мир – наша ахиллесова пята. Тебе предстоит спасти нашего далай-ламу.
Вот те нате! Я оторопел. Как я могу что-то сделать, если я совсем не ощущаю своих сил? Я не боюсь смерти, я боюсь подвести людей.
– Тебе не стоит бояться, – снова ловит мои мысли Михаэль, – мы дадим тебе всё наше сверхсовременное оружие. К сожалению, в этом мире невозможно без оружия. Но наше оружие гуманное, оно приносит минимальный вред. В любом случае, продолжение жизни гарантировано, и даже восстанавливается генезис. Изучение квантовой физики совместно с магическими практиками позволило нам изобрести темпоральное оружие. Как оно действует на врагов, ты видел. При твоём освобождении, парни использовали темпоральные бомбы Ти-5, время работы – пять минут. Мы тебя оснастим вот этим.
Он берёт откуда-то из воздуха, как Нибу трубочку, какой-то удлиненный агрегат матово-серого цвета. По его указующему направленному дизайну, в нём угадывается оружие.
– Это «Заноза» автоматическая винтовка АВ-1Б. С бесшумной стрельбой. Оснащена темпоральным патроном ТП-168М, время действия – семь суток. М – модернизированный. Раньше после воздействия объект впадал в ступор на неделю, как от Ти-5, а сейчас мы модернизировали патрон. Во избежание дальнейших травм. Знаешь, ведь любопытные бездвижное тело могут и молотком постучать, и отверткой потыкать, а то и прижечь. Теперь ТП-168М извлекает объект из среды, и возвращает через неделю на это же место. Он исчезает и появляется через сто шестьдесят восемь часов. Диагноз после возвращения: помутнение сознания, ретроградная амнезия, некоторые психические проблемы. Побочный эффект. Но через пару месяцев всё восстанавливается, кроме воспоминаний о действии ТП-168М.
Вот это да! Беру ружбайку. Она имеет какую-то металлическую твёрдость и надёжность, но, в то же время – лёгкость и пластичность пластика. Не удивлюсь, что это тоже какой-нибудь псевдо-организм.
– Нет, чистая механика. Ударный, возвратно-пусковой, газоотводный механизмы, всё как у всех. Использованы композитные материалы. Плюс ноу-хау: немного волшебства. Всё дело в патроне.
Приставляю приклад к плечу, целюсь в небо. Жорик садится на ружбайку, заставляя меня опустить оружие.
– Он не любит насилие.
А кто ж любит? Но ружбайка знатная! Так и просится в действие.
– А можно стрельнуть? – по-мальчишески спрашиваю я.
– Конечно. Сейчас винтовка оснащена учебными патронами. При попадании в цель они испускают облако окрашенного кислорода. Как краска в пейнтболе.
– А как тут на автомат или одиночный переключить?
– Попробуй притянуть рукоятки друг к другу.
Я сдавливаю рукояти, ружбайка как будто поддаётся под усилием, как пластилиновая. Расстояние между руками немного уменьшилось.
– Это положение одиночной стрельбы.
Я целюсь и жму на гашетку. Звучит еле слышный плевок, и ствол пальмы, в который я целился, окутался в синее облако.
– Попал! – радостно кричит Михаэль.
– Хочешь попробовать?
– Нет, спасибо. Я не стреляю из оружия. А теперь, наоборот, попробуй развести рукояти.
Я развожу их, пластичная ружбайка немного растягивается, я целюсь и короткими точными движениями делаю три очереди по два выстрела. Целая радуга сферических облачков окутала поляну.
– Если целей больше трёх, оружие автоматически переходит в режим захвата цели. Здорово у тебя получается, а ты: «потерял силу – потерял силу».
– Да стрелять много ума не надо.
– Это верно.
– Я про другую силу.
– Твоему организму нужно привыкнуть. Ты же долгое время жил с травмой. Твой организм подстроился под неё. Теперь твой мозг цельный, и восстановленная часть пока адаптируется. Не волнуйся, всё будет хорошо. Повторяю, ты самый сильный человек, которого я видел.
– Кроме, может быть, Алисы.
– Она чуть-чуть сильнее.
А я разве против? Женский организм по умолчанию сильнее мужского. У женщины, как у кошки – много жизней. Она эти жизни производит на свет. И в магическом плане я, вероятно, проигрываю.
– Напоследок, скажу тебе то, что очень тебя обрадует: Алиса твёрдо намерена идти с тобой.
Сердце ёкнуло от радости, и одновременно, тревоги.
– А как она попадёт туда?
– Она же сильнее.
День тринадцатый, 14:17 по местному времени
Мы сидим на пляже. Сквозь слой воды видно, как плавно уходит под воду сферическая поверхность Острова. Мы – это я, Алиса, Гавриил, Бёрни, Михаэль, ещё пара незнакомых людей среднего возраста. Мужчина и женщина. Как-то не уловил их имена. То ли Рихард и Мелати, то ли Раджив и Долли. Я совершенно запутался, потому что Долли была кореянкой, а Раджив имел рыжие волосы и зелёные глаза. Кроме всех я отметил Айвана. Паренька, как мне сказали семи лет, но выглядящего, как молодящийся пенсионер-лилипут. Мы все в плавках и купальниках, а Айван в белом льняном костюме, жёлтых тапках и белом кукольном пробковом шлеме. Он – главный здесь. Его гложет какая-то болячка.
Я всю неделю изучал матчасть. Все эти темпоральные бомбы, мины, заградительные барьеры. Согласен, очень гуманно отправить ничего не подозревающего солдата на неделю в Белизну. Или Черноту-Желтизну-Синеву. Они, как истинные гуманисты, проверяли оружие на себе. Так и говорят: неделя оранжевого сна наяву. Но у них продвинутая медицина, они могут легко восстановиться после последствий применения «гуманного оружия», а простого солдата – на неделю! Уверен, не бывает гуманного оружия.
Алиса выглядит старше. Я даже заметил россыпь седых иголочек в её чёрном ёжике причёски. И кое-где появились едва заметные трещинки морщин. Ей завтра исполнится двадцать лет. Но её тело умопомрачительно. Грация кошки, стать лани. Похоже, я – зоофил. Чувство юмора взыграло во мне в последнее время, ибо последние две недели здесь настолько неадекватны обычному мировоззрению, что, если не относиться к этому с юмором, можно лишиться рассудка.
Они на этом Острове, как у Христа за пазухой. Их даже из космоса не видно! Конечно, вооружённым телескопом живым глазом с орбиты можно рассмотреть двухкилометровый кругляшок, но всё, что ты сможешь сделать, это вызвать Землю и с задержками сообщить об увиденном, потому что приборы не фиксируют картинку, а ты даже не успеваешь определить координаты, так как со скоростью двадцать семь тысяч семьсот километров в час улетаешь по дуге от той мизерной точки в океане. К тому же у них, по любому, есть какая-нибудь «шапка-невидимка». Их технологии напоминают сочинения фантастов. Я вспоминаю наш с Иваном разговор о писателях и векторе, который они задают учёным. Выходит, писатели тоже своего рода экстрасенсы.
Дети Острова невероятно сильные духовно. Новое человечество. Так они себя называют. И дети управляют этим обществом. Пока они наращивают потенциал. Строят ещё одну Сферу. Они хотят сделать хотя бы по одной в каждом океане. И пока придерживаются принципа невмешательства. Позже, когда, по их мнению, неизбежно произойдёт экологический коллапс, они проявятся, уничтожат последствия технологических катастроф и тем привлекут к себе внимание и вместе со всеми перейдут на новый уровень, как они называют Новый Виток цивилизации. То, что они делают, они в шутку называют Научно-Технической Контрреволюцией.
– Итак, друзья, – говорит Алиса деловым тоном, – завтра нам предстоит большая работа. И я не буду выслушивать ваши доклады о готовности. Все мы люди адекватные, поэтому каждый из нас приложит все усилия для достижения нашей цели.
– Не беспокойтесь, Алиса, всё готово, – отвечает Гавриил. Он явно доволен своим телом, работой и жизнью. Он на все сто процентов уверен в успехе нашего мероприятия.
Железный Гавриил. Я – опытный тренированный механизм, боевая единица, готовая в любой момент дать отпор любыми подручными средствами любому, посягающему на безопасность Алисы – и то нервничаю, как первокурсник перед экзаменом.
Они все тут не особенно волнуются. Ещё бы! Им ведь не идти в Гурганский лес.
– Итак, что у нас по задачам? – Алиса, несмотря на соблазнительный вид, совсем не кажется милой девочкой, наоборот, генерал! Не знаю, что ей пришлось пройти за эти две недели, но у неё всё, наверное, шло в соотношении «час за месяц» – она стала взрослее, и мудрость осела на её чертах едва заметной патиной. От этого она стала ещё прекраснее.
– По последним данным, это действительно, проклятие, но не простое. – говорит незнакомый мне Раджив или Микка, – Целый культ работает на него. Есть некий объект, где постоянно происходят магические действия в отношении Айвана и всех нас.
– Храм?
– Видимо, да. Какая-то точка, имеющая культовый характер, плюс магическое воздействие.
– Мы с Эльсой практиковали эту проблему. Действительно, мы сейчас в проигрышном положении. Мы уязвимы с этой стороны. Поэтому нам ничего не остаётся, как пойти туда, и сделать всё самим. Максим, мы готовы?
Готовы ли мы? Безусловно. Я за эти две недели приобрёл отличную, я бы сказал, олимпийскую физическую форму. Об меня можно доски ломать и рельсы гнуть! А их оружие! Что их куюджи с ятаганами?!
– Да, королева, – говорю, пожалуй, я самый первый, что назвал её титул, – мы готовы.
Я умалчиваю то, что перестал «видеть», думаю, это из-за того, что особо-то и «видеть» нечего: тут все – ангелы.
– Отлично, – Алиса улыбается мне, – продолжайте.
– Собственно, всё уже сказано. Думаю, наша задача – разрушить этот храм, из которого транслируется воздействие. Всем необходимым учёные Максима снарядили.
О да! Для этого храма у меня есть отличная машинка. Когда она сработает, то перенесёт объект на расстояние нескольких парсеков от места его дислокации. Тоже гуманное оружие. Своего рода.
– Что-нибудь по поводу карты?
– К сожалению, карты как таковой мы не имеем, так как можем отослать что-то только в одностороннем режиме. Все зонды ушли и не вернулись. Максим двадцать лет назад случайно попал Туда и вернулся в результате какого-то сбоя в «Колокольчике». Мы воспроизвели все вводные того сбоя. Надеемся, что Выход возможен ровно на сутки, потом либо автоматический возврат, либо…
– Никаких либо. Мы вернёмся. Значит, у нас сутки?
– Земного времени, Как было там, неизвестно. Максим какое-то время был без сознания. У нас прошли сутки, а там минимум неделя, а может и больше. У вас будет наша автономная система разведки с площадью работы до пятидесяти квадратных километров в час. Так что подробная карта будет у вас в течение нескольких часов.
– Отлично. Связь?
– Маловероятно, – говорит Гавриил.
– Ничего, у нас есть Астрал, – успокаивает Алиса, – Правда, Гавриил Октаевич?
– Несомненно, Алиса, – меня немного раздражает его вечно довольный напыщенный вид и какое-то неуловимое презрение к собеседнику. Возможно, я не прав, и это всего лишь моё предвзятое мнение.
– Это всё?
– Технически, да.
– Весёлый будет у меня день рождения!
Совершенно потерявшийся во времени, я только сейчас понимаю, что завтра одиннадцатое октября.