– Представляете масштабы катастрофы? – спрашивает Бёрни, заглядывающий в планшет через правое плечо, – И это на каждом перекрёстке течений в океане! Сегодня великий день! Группа наших энтузиастов разработала бактерию, пожирающую полиэтилен. Так как полиэтилен – вещество искусственное, в природе нет его организмов-утилизаторов. Мы восполнили этот пробел. Эта бактерия питается полиэтиленом, а выделяет кислород. Сегодня – испытания.
Теперь я замечаю движение: к линии прибоя подходят группа людей, растягиваются в цепь, синхронно водружают на плечо нечто похожее на гранатомёты. Эти люди застывают, а потом одновременно стреляют. Белые полоски реактивного следа тянутся за двадцатью мерцающими точками, и по дуге спускаются в мусорный материк. С едва слышным хлопком они превращаются в облака тумана, который начинает густеть и разрастаться. На Острове наступает тишина. Слышен шум прибоя и ветра, а потом добавляется странное шипение, как от газировки. Оно усиливается, усиливается и туман. Белёсые клочья почти достают до нас, но ветер уносит их в сторону. Какой-то просто апокалипсический вид. А тут ещё и вода, окружающая циклопическую кучу мусора, вдруг начала бурлить. Жуткое зрелище!
– Носовые фильтры можно вынимать, – говорит Гавриил, – это чистый кислород. Только не дышите полной грудью, можно обжечь лёгкие.
Между тем, реакция мусора на бактерии стала просто неукротимой. Клубы тумана превратились в облака и разразились грозой и дождём. Островитяне радостно заплясали под струями ливня. В воздухе поплыл травяной запах озона. Я посмотрела на гору, куда принёс нас флайт, и увидела в небе двойную радугу.
– Здорово! – говорю, а сердце поёт от восторга. Я чувствую невероятную силу, несмотря на то, что не спала уже, наверное, третьи сутки.
Воин
День четвёртый, 07:49 по местному времени
Мои ноги благодарно несут меня с крейсерской скоростью по гравийной дорожке в джунглях. Лёгкие с упоением судорожно всасывают и выплёвывают чистый океанский воздух, смешанный с дыханием растений. Сердце с восторгом колотится в груди. Я столько времени был без движения! Последние двое суток я отсыпался после воспоминаний, будь они неладны! Я хочу их снова забыть! Я не стал говорить Алисе о том, что Дина, женщина из воспоминаний – одно с ней лицо, только Алиса брюнетка, а Дина рыжая. Неужели Алиса не заметила сходства? Ещё меня удивило течение боевых поединков – многие приёмы я использовал тогда на мосту. Как это понимать?
Я практически не вижу Алису: она всё время проводит с Эльсой, Ведьмой Сферы, как я её называю. Похоже, Алиса будет её преемницей. О-ля-ля! Королева. Не прошло и месяца, как эта королева лежала в забытьи у меня на диване. Кто бы знал, как всё обернётся.
Вдруг из придорожных кустов на гравий выскакивает детёныш какого-то копытного, вероятно, оленя. По всей видимости, он играет со мной. Он ускоряется, обходит меня. Я поддаю жару, обгоняю его. Из удаляющихся кустов слышны кашляющие звуки, оленёнок останавливается, как вкопанный, следом и я торможу, вздыбив мелкие камешки дорожки. Моя грудь ходит ходуном, сердце толкается в горле. Над кустами появляется голова мамы-оленихи, детёныш озорно смотрит на меня, а потом в несколько смешных прыжков исчезает в кустах. Мама некоторое время с любопытством осматривает меня, потом исчезает. Делаю дыхательные упражнения, чтобы восстановить обычный ритм, и слышу шум крыльев, смотрю в направлении источника звука. Это попугай. Большой. Ара, насколько я помню, так называются большие, не меньше петуха, радужные птицы с массивными горскими клювами. Вероятно, за эти клювы и прозвали их арами, да простит меня армянский народ, который я люблю и уважаю. Просто очень похоже, что сейчас эта большая птица с умными любопытными глазами предложит тебе «пэрсик».
Между тем, почти достигающий моего колена клювастый красавец бочком приближается ко мне и осторожно трогает клювом блестящую застёжку на моих кроссовках. При этом у него вид, будто он разворачивает подарок. Они тут все ручные, что ли? Я осторожно глажу его по шее. Ара блаженно жмурит глаза, и моё сердце пропускает такт в восторге от прикосновения к совершенному существу. Попугай взлетает и садится мне на плечо. Тяжёлый!
Я снова бегу с попугаем на плече, мне сразу бросилось имя Жорик. Его длинный хвост, массивный клюв и радужное оперение говорит о том, что это именно Жорик. Жорж, а не Жоржета. Сегодня мне снова предстоит сесть в это пыточное кресло, снова вспоминать. Остальным-то весело, сидят и смотрят. Хотя, они говорят, что чувствуют то же, что и я. Не знаю. Они это на своей шкуре не переживали. Они чувствуют, а я-то вспоминаю. Пытаюсь припомнить то древнее время, когда я встретил девочку на мосту и спас её. Но те образы перекрывают воспоминания из другого измерения. В мозгу роятся куюджи, Гурганский лес, Дина, похожая на Алису, свет незнакомых звёзд. Я совершенно потерял свой дар. Да и зачем он здесь, где все здоровы и нет бесов? Но без него я чувствую себя лишним. Понятно, что Алисе интереснее с Эльсой: зачем ей отработанный материал.
Попугай что-то скрипит, и я слышу: глупец, твоя сила не могла никуда деться, ты что, не знаешь закон сохранения энергии? Я останавливаюсь, и с недоверием смотрю на своего попутчика. Он с невозмутимым видом, пользуясь остановкой и прекращением дикой скачки, начинает чистить пёрышки, а я продолжаю слышать: сам пойми – она же королева, у неё голова много чем занята, но скоро вы будете там, где кроме вас никого не будет, так что, дай королеве делать её дела, а твоё дело – вспоминать и защищать её.
Ну, вот! Какая-то курица учит меня, что мне делать!
– Дур-рак! – говорит Жорж и срывается с моего плеча в чащу. Невежливо, Жорик, использовать людей, как транспорт, царапать их когтями в попытке удержаться, а потом ещё и обзываться. А сам улыбаюсь: не знаю, про какой дар я думал, но то, что я теперь могу общаться с птицами, а, возможно, и оленями – факт. Что ж, вспоминать, так вспоминать.
День четвёртый, 10:11 по местному времени.
Лицо Гавриила по обыкновению приветливо.
– Дружище, ты не представляешь, как ты нам помог! Твои воспоминания бесценны! Оказалось, что тот торговец, что похитил сына Дины – агент Конторы. Так что тебе нужно вспомнить всё.
Мой друг Жорж говорил тоже самое. Гавриил надевает мне на голову сетку. Какое-то мгновение я ощущаю щекотку по всей голове, потом резко падаю в черноту, и снова:
Максим открывает глаза и видит над собой голубое небо, верхушки деревьев, окружающих поляну, слышит пение незнакомых птиц и садится. Дети спят. Старшему Нази столько же лет, как и Максиму, Такара и Саула близнецы, им по шесть, а младшему Никосу четыре года. Пятая дочь Такуна Руна осталась лежать на ферме.
Макс оглянулся и увидел, как Дина и Олдо ходят за деревьями и что-то перетаскивают. Он пошел к ним. В лесу под деревьями он видит лежащих длинным строем, уже неопасных куюджи, похожих на груды тряпок. Двадцать четыре кучки.
– Доброе утро, Макс, – говорит Дина подошедшему Максу. Олдо кивает.
Дина держит в руке золотое ожерелье.
– Олдо, зачем им золото? Насколько я знаю, куюджи живут в степи и пустыне. У них нет городов, они кочевники. Что они там покупают на это золото?
– Их верховный бог Бабилун любит золото. Золото и кровь. Далеко на юге в пустыне существует храм Бабилуна, куда куюджи совершают паломничества, чтобы принести ему в жертву своего первенца. Только вожди освобождены Бабилуном от этой жертвы. Потому что дети вождей – это кровь куюджей.
– А их отцы – кровь для Бабилуна? – вставляет Дина.
– Да. У куюджей существует легенда: когда все золото мира будет возложено в зале перед статуей Бабилуна, весь этот зал, и статуя бога, и золото должны быть затоплены доверху кровью плененных народов. Тогда, как гласит эта легенда, Бабилун обретет плоть, и все народы мира падут ниц перед куюджами.
– Ого! – говорит Макс, – у куюджей, похоже, намечается объединение племен. Будет война.
Олдо удивленно смотрит на Макса.
– Да, Олдо, это он. Парень из другого мира. – Олдо продолжает удивленно смотреть на Макса, потом возобновляет речь:
– Мы только могли предполагать, ходят слухи, что Бадияр – вождь куюджей хочет обратиться к другим племенам с речью. Старики говорили, что ничего не выйдет, скоро куюджи совсем выродятся. Их мозг уже почти не может здраво мыслить. Во всяком случае, Бабилун получит много крови, говорили старики. Откуда ты знаешь про объединение племен, мальчик?
– История, Олдо. Мы в школе проходим историю. Все древние государства начинали с объединения племен.
Олдо, похоже, ничего не понял. Дина тоже увидела это.
– Ну, все. Макс, хватит. Ты мудр не по годам, но нам пора. Мы и так потеряли больше суток.
– И каков план? – Макс неосознанно хватается за рукоять меча. Дина улыбается жесту Максима и говорит:
Детей нужно отвести к Нибу. Сделаешь это, Максим? Вместе с Олдо.
Макс меняется в лице, рука упала с рукояти.
– Я?!
– Ты.
– Но, я…
– Макс, у Нибу ты будешь в безопасности.
– Дина, единственное безопасное место в этом мире – место в метре от тебя!
– Спасибо за лестные слова, Макс, – улыбнулась Дина, – но поверь, у Нибу тебе понравится. Ты мне будешь только мешать.
– Но, Дина. – Макс чуть не плакал, – знаешь, что я тебе скажу. Я хоть и не твой Нибу, но скажу тебе одну мудрость. Дина, мы в ответе за тех, кого приручили!
При этих словах лицо Дины вытянулось от удивления.
– Как? – она пожала плечами, – как ты мог услышать? Мне это говорил Нибу! – в глазах ее стояло восхищение.
– А мне это говорил папа. И еще я читал «Маленького принца» Сент-Экзюпери. Это оттуда.
– Дина, – подаёт голос Олдо, – Я отведу детей куда нужно, не забывай, я теперь твой слуга. А когда я отведу детей, скажи, куда ты направляешься, и я найду тебя, чтобы продолжить отдавать тебе свой долг.
Дина смотрит на Олдо, потом на Максима и говорит:
– Хорошо, ты пойдешь к Нибу, это просто, я расскажу, как. А мы с Максом вернемся на ферму, отдадим должное моим друзьям, а потом наш путь лежит в Гур, это прямо на восток от дома Нибу. Там найдешь нас, а теперь идем готовиться в путь.
Они пошли на поляну. Пока Олдо собирал детей в дорогу, Максим отвел Дину в сторону и шепотом спросил:
– И ты доверяешь этому Олдо? – после убийства куюджи Макс, почему-то посчитал возможным этот вопрос, который никогда не задал бы старшему.
– А кому мне еще доверять? – Дина посмотрела в глаза Максу. Макс смутился. – У меня нет другого выхода, как доверять своему вчерашнему врагу. Пока вы спали, я говорила с ним. Он из тех людей, слову которых следует верить. Видишь, даже бывшие его пленники верят ему. Что-то в нем есть, что позволяет ему верить.
Олдо снуёт по поляне, собирая нужные вещи, а вокруг него как пташки вьются дети. Как будто не был он среди тех, кто убил их семью. Видимо, не был.
– Им тоже больше ничего не остается, как доверять ему. Иначе одни они могут погибнуть. А к куюджам Олдо дороги нет. Они его убьют, если не сейчас, то в день рождения его ребенка.
–Жуть, – вздрогнул Макс.
– Это жизнь, Максим. Хочешь жить – умей убивать.
#####
Дина и Максим, отдав последний долг погибшим на ферме, двинулись на восток вдоль реки. Макс уже начал привыкать к окружающему его чужому лесу. За последние несколько суток они не встретили ни одного чудовища, угрожающего их жизням, как это было в первую ночь его пребывания здесь. Дина объяснило это тем, что чем дальше от Разлома, тем меньше опасных мутантов. Дина встретила Макса уже за границей их ареала, так что напавшие на мальчика чудовища были особой редкостью, да еще в таком составе. В западной части леса они не редкость.
А меж тем жизнь так и кипела вокруг, видимо сказывалась близость реки. Птицы самых невероятных окрасок оглашали округу оглушительным гвалтом. Но оглушительным он казался только первые пять-десять минут, потом он отошел куда-то на задний план, стал фоном. На этом фоне в густых зарослях стали различаться и остальные звуки: шорохи, писк, треск. Солнце просвечивало сквозь шатер густой листвы и освещало подножие леса мягким зеленым светом. Огромная яркая бабочка села на оранжевую футболку Макса, заставив его сердце замереть от восторга. Нет, все-таки здесь красиво! Опасно, но очень красиво. Бабочка пошевелила крыльями, каждая с ладонь, коснулась крылом уха Макса и упорхнула. Слева появилась прогалина, в которой блеснула река. Птицы, похожие на гибрид пеликана и птеродактиля, во множестве летали над поверхностью воды и изредка, сложив крылья, ныряли в воду и через мгновенье вылетали из воды с рыбой в клюве, блестящей чешуей на солнце. Возле берега у самой кромки воды несколько ярко-желтых мух вились в хаотичном танце. Одна из них села на обломок тростинки, торчащий из воды. Тут же поверхность вокруг тростинки вздыбилась, и пучеглазая рыбья харя схватила муху, принявшую за тростинку отросток на голове рыбы. Повсюду кто-то умирал для того, чтобы дать жизнь другому. Чья-то смерть становилась продолжением чьей-то жизни. Глядя на это, Максим вдруг ощутил голод.
Дина, будто услышав мысли Максима, спросила:
– Есть хочешь?
– Немного.
– Потерпи. Нужно пройти как можно больше перед привалом. Привал устроим в полдень. Если будем идти в бодром темпе, то переночуем в Форсте. Потом доберемся вплавь до Гура. Там мы найдем этого Дадуду, и я хорошенько расспрошу его о моем сыне, – глаза Дины сверкнули недобро, Максим подумал, что не хотел бы оказаться на месте Дадуды, – а сейчас, не теряя времени, мы должны идти. А чтобы как-то отвлечь тебя от мыслей о пище, я расскажу тебе о Нибу.
Своих родителей я не знаю. Нибу нашел меня на невольничьем рынке в Тако. Мне тогда было семь лет. Он выкупил меня и воспитал, как собственную дочь. Своих детей у него не было, так как ему не позволяла их иметь его религия. Он поклоняется культу Жау, бога-философа и воителя. Последователи Жау живут в монастырях, а когда приходит время, выходят из них и селятся одни где-нибудь в глухом месте. Как я уже сказала, они не имеют права иметь собственных детей, только одного воспитанника. Вот Нибу и взял меня. Он обучил меня многим премудростям, но более всего я преуспела в искусстве боя.
– Да, я заметил, – вставил Макс, – дерешься ты просто здорово.
– Спасибо.
Максим замолк и погрузился в размышления. Дина тоже о чем-то думала. Так молча, они прошли долгое время. Наконец по пути им попался родник, из которого Дина наполнила бурдюки свежей водой.
– Еще немного пройдем, – сказала она, – и дойдем до следующего родника. Там и сделаем привал.
Еще час они шли, и Дина рассказывала Максиму про лес и его жителей. Макс в ответ проводил аналогии со своим миром. Они жадно менялись информацией, поэтому не заметили, как прошел этот час.
У родника Дина вырубила Максовым мечом длинный прямой ствол молодого деревца, заострила его и с помощью этой остроги выловила большую, с локоть рыбину. Она со скоростью и сноровкой автомата выпотрошила добычу, начинила ее какими-то листьями и корешками. Потом накопала из берега реки глины и, облепив ею рыбину толстым слоем, положила в заранее разожженный костер.
Только, насобирав дров для костра и сев у огня, Максим почувствовал, как устал.
– Чтобы как следует отдохнуть, нужно поесть, а потом насладиться беседой, чтобы отвлечь внимание от уставших мышц. Во время беседы твои руки-ноги отдохнут, а поработает голова. Нибу говорил, что беседы на абстрактные темы заостряют ум.
– И на какие бы абстрактные темы ты хотела бы поговорить?
– Расскажи мне о ваших богах.
Дина взяла меч и выгребла из костра кокон из глины обугленный и растрескавшийся. Потом она достала из своего рюкзака хлебную лепешку и одела перчатки. Взявшись за края трещин глиняного кокона, она разломила его. Из кокона прямо на лепешку вывалилась исходящая паром рыбина. Дина взялась за голову рыбины и отделила ее от туловища вместе с костями. Дина сделала приглашающий жест, и Макс набросился на ароматное блюдо.
Максим уже не думал об антигигиенических условиях приготовления пищи, что происходило с ним в начале его эпопеи в этом неизвестном месте. Он думал о том, что никогда еще не ел ничего более вкусного, и даже скрип глины на зубах добавлял к трапезе некую изысканность.
Он рассказал ей всё, что успел узнать о богах за свою короткую жизнь. Были боги у всех народов. Только у них в Советском Союзе их не было. Рассказал и то, что слышал от бабушки про Христа. Дина зачарованно слушала, только единожды вмешавшись:
– Мне было шестнадцать, когда у меня появился Майло. Его появление до сих пор для меня загадка, так как у меня не было мужчины. Нибу говорит, что его зачал сам Жау.
Макс не нашёлся с ответом, всё слишком сложно!
Покончив с рыбой, Дина и Макс пошли дальше вдоль реки. Максим снова начал думать о своем более чем странном положении. Не сошел ли он с ума? Ведь было с чего. Он хотел посмотреть, что за забором, потом в глазах Макса потемнело. «Ого, как давление скакнуло», – промелькнула мысль. В следующее мгновение зрение вернулось к нему, но то, что он увидел, не обрадовало бы ни одного землянина – чужое небо над головой. Что могло произойти? Прецедент не укладывался ни в одну научную теорию, знакомую Максу. Единственное возможное объяснение: он спятил! А какое еще?
– Макс, – окликает его Дина, – о чем думаешь?
– О том, как я попал сюда. И как вернуться домой.
– Ты думаешь, это возможно?
– А мне больше ничего не остается, – он улыбнулся. – Я… – Макс мгновенно смолк и сел, когда Дина приложила ладонь правой руки к своим губам, а левой показала на землю.
Макс смотрит на Дину, смотрящую вверх на крышу из крон деревьев, заслонявшую небо. Только несколько лучиков солнца пробивались сверху. Внизу стоят зеленые сумерки. Вдруг по зеленой кроне проплыло большое темное пятно, очертаниями напоминавшее птицу. И тут же над ними раздался противный горловой скрежет какого-то крупного и наверняка злобного существа. Дина сжала зубы и выхватила меч, во второй руке блеснул бумеранг. Макс побледнел. Крик повторился, но гораздо дальше. Дина огляделась, спрятала бумеранг и взяла Макса за руку.
– Это крагли. Что за напасть? Эти твари остались нам со времен… – Дина секунду подумала, – …ядерной войны. Злобные твари, сильные как быки. И такие же большие. У них мощные крылья, туловище покрыто густым жестким мехом. Они вооружены когтями на лапах и крыльях и огромным клювом, что легко перекусывает собаку. У них даже имеется что-то похожее на ум. Они охотятся парами. Но последнюю тварь убили до моего рождения. Как же нам везет! Хащ!!!
Макс увидел в глазах Дины страх, и сердце его замерло.
– Пока мы под деревьями, они не видят нас. Но они наверняка уже нас учуяли. Нам придется переходить реку, тут мы и подставимся.
Снова тень налетела на купол листвы, затем промелькнула вторая.
– Неужели эти твари вернулись? Каждый человек, встретившись с крагли, обязан убить его, иначе ему и его близким и, вообще, людям несдобровать. – Дина оглядывалась в поисках неизвестных Максу вещей и в ее взгляде была тоска. – Нас мало, нас слишком мало.
– Успокойся, Дина, – голос Макса перекрыл крик крагли.
Дина взглянула на Макса.
– Слюна анарских вампиров не убивает сразу, она глушит жертву болью, а эти твари не чувствуют боли. Их хоть режь на куски. Но все равно на протяжении трёх минут придется выдержать натиск быка. Выдержишь? – Дина смотрела на него как на взрослого, как на боевую единицу.
– Боюсь, что нет.
– И я боюсь, что нет. Боюсь, что я тоже не справлюсь. Вот встряли!
Макс удивленно посмотрел на Дину и подумал, что они справятся. Именно от этого слова «встряли» – его говорили пацаны в его дворе – и повеяло надеждой и даже верой, что все будет хорошо. Он улыбнулся.
– Тебе смешно? – спросила Дина, вытаскивая склянку со слюной вампиров.
– Что-то мне говорит, что все будет хорошо. Мы справимся. Только в Форст мы вряд ли поспеем до темноты.
– Это самая меньшая из бед, ожидающих нас, – она посмотрела на улыбающегося Макса. – Пойдем к реке, там придумаем что-нибудь.
Они двинулись в путь, стараясь не шуметь, но крики крагли не отдалялись. И тогда, чтобы нагнать время, они побежали.
– Их преимущество перед нами в том, что они могут летать, верно? – на бегу спросил Макс.
– Не совсем. Все их преимущество в силе и отсутствии ощущения боли.
– Тогда их нужно заманить в такое место, где будет преимущество у нас. Что это за место?
– Какая-нибудь яма или пещера. Чтобы им было тесно.
– Точно. Говоришь, три минуты продержаться?
– Около того. Если ему в кровь попадет слюна анарского вампира.
Дальше они бежали молча. После получаса этой погони Макс попросил остановиться. Они сели, попили воды и начали совещаться.
– Говори, Макс, что ты придумал.
– Во-первых, их нужно разделить…
– Правильно!
– Во-вторых, нужно найти дерево с низкой и широкой кроной и заманить туда крагли.
– Какие же преимущества у тебя будут под кроной дерева? – в голосе Дины сквозил скепсис.
– Он не сможет взлететь, а это главное. У нас в Испании с быками справляются при помощи плаща и шампуров для шашлыков. – Максим взглянул на Дину, – А каков твой план?
– Я думаю, лучше будет встретить их на дереве: они могут запутаться крыльями в ветвях.
– Итак, наша задача – лишить их преимущества в воздухе и по возможности связать их действия, – сказал Макс. – В обоих случаях мы добиваемся своего, так?
– Так-то оно так, – кивнула Дина, – но все наши планы никогда не исполняются на сто процентов…
– … и каждый процент – это наша жизнь, – закончил Максим.
– Хорошо сказано, – одобрила Дина.
Макс поежился: думать о неудаче не хотелось. Крики крагли сопровождали их, будто между крагли и ними была привязана нить. Максу так и хотелось перерубить эту нить своим мечом, он чувствовал, что всё произошедшее с ним до этого – поход детских яслей в городской парк. Неизвестность захватывала дух и вызывала россыпь мурашек по всему телу, они волнами расходились откуда-то из диафрагмы и, потерявшись в пальцах рук и ног сменялись волной мокрого жара. Во рту пересохло и немного тошнило. Страх ледяными пальцами ощупывал сердце.
Дина подмигнула Максу:
– Не бойся, Максим. Ты справился с куюджи, а он в тысячи раз опаснее крагли.
Макс натянуто улыбнулся, потом, окунувшись в свои мысли, снова нахмурил брови и сжал губы. Сверху раздался скрипучий крик, прямо над ними. Через секунду ему ответил более низкий скрежет, похожий на скрип дерева на ветру. Это чуть дальше.
– Надеюсь, на них нет брони? – спросил он.
– Нет, – улыбнулась она, – крагли абсолютно голые, только покрыты шерстью. Тебе нужно научиться использовать это. – Дина молниеносным движением достала бумеранг. Его серебристый цвет был четким, бушующая вокруг зелень не примешивала своих нюансов в его строгий беспощадный блеск. Кромка на лезвии алмазно сверкнула.
Дина сняла свою правую перчатку и дала ее Максу:
– Надень ее, – Макс послушался, перчатки были свиты из упругих, но легко гнущихся нитей. – Теперь возьми бумеранг.
Макс принял из ее рук оружие и удивился тому, насколько оно легкое. Еще он явно прочувствовал ощущение того, что он знает, как с этой штукой обращаться.
– Самое главное, это не задеть и ни в коем случае не поранить незащищенные места твоей кожи, поэтому бумеранг всегда держи за самый кончик указательным и большим пальцем на излете, то есть подальше от тела. – Дина показала, Макс повторил. – Потом, делая небольшую дугу, бросаешь свою руку вперед и когда она вытянута, кистью посылаешь бумер в цель. Чем точнее сработаешь кистью, тем точнее попадешь.
– Это как метать нож?
– Похоже, но с бумерами главное, оставить кисть на месте, чтобы поймать его, прилетевшего обратно. Если все правильно, то он сам ляжет в пальцы, – улыбнулась Дина.
– А если не ляжет?
– Может ушибить пальцы, но главное – не бояться. Он чувствует твой страх. И чем больше страх, тем больше возможность получить по пальцам. Попробуй. Попади в то дерево.
Макс прикинул бумеранг на вес, отвел руку назад и бросил, стараясь зафиксировать кисть на дереве в десяти метрах от них. Бумеранг молнией метнулся к дереву, обогнул его по крутой дуге и молнией ринулся к Максу. Он зажмурился и почувствовал, как лезвие одного хвоста молнии ласково прислонилось к его указательному пальцу. Ему только осталось прижать его большим пальцем и оружие снова на взводе.
– Здорово! – воскликнул Макс.
– У тебя получилось поймать его с первого раза, зато ты не попал в цель. Еще раз.
Макс снова бросил. Бумеранг, чиркнув по стволу дерева, полетел обратно, оставив на темном стволе белую метину. И снова послушно лег в пальцы Макса.
– Что ж, нам обоим повезло, что у тебя такой талант, – улыбнулась Дина. Макс был очень доволен похвалой. – Ты пока потренируйся здесь, а я пойду, разведаю, что и как: до реки осталось пять минут ходьбы. И вот еще, – она открыла сумку и вытащила из нее небольшой кожаный мешочек, – возьми пару штук, – на ее ладони лежала горстка высохших в изюм зеленых ягодок, – это сушеные ягоды тмалы. Если вдруг, все-таки поранишься бумером, и почувствуешь себя плохо, съешь одну. Если в течение десяти минут после первой ягоды не станет легче, съешь вторую, а лучше половину. Макс взял два твердых катышка и положил в кармашек джинсов.
Дина ушла, а Макс начал бросать бумеранг, избирая цели спонтанно, будто бы они возникали в бою. Несколько раз ему приходилось бегать в чащу за пролетевшим мимо пальцев бумером. Приходилась также ощутимо получать по рукам. Макс удивлялся, что, когда рука стоит правильно, бумер ложится в руку как ласкающаяся кошка, а когда что-то не так, можно получить по пальцам, будто ударился со всего маха об ребро стола.
Когда Дина вернулась к месту тренировок к мальчику со спины, Макс был занят тем, что пытался с помощью бумера нарисовать что-то на стволе дерева в десяти метрах от себя. Он был так увлечен, что не замечал ничего вокруг. Дина подождала, пока он бросит бумеранг, и негромко крикнула. Макс дернулся от неожиданности и повернул голову в ее сторону. Она шагнула за куст и пригнулась, ни на миг не теряя Макса из поля видимости. Она с удовольствием отметила, что он не поменял положения боевой руки и через мгновение стоял, готовый к бою.
– Дина? Ты?
– Я. – она вышла к нему. – Неплохо. Мне повезло, что у тебя хорошо получается – больше шансов победить.
– Ну, что там?
– Я присмотрела местечко. Высокое дерево с длинными сучьями. Я вверху, ты внизу.
– Как будем действовать?
– Я отвлеку их на себя. Ты стой внизу. Я попробую ранить их обоих наверняка. Долго я их двоих не сдержу. Тут-то ты и отвлекай их на себя и сразу под дерево. Учти, у них длинные крылья с когтями, так что старайся укрыться за стволом. Будет, конечно, отлично, если ты заберешься на дерево под защиту сучьев, но тварь тебе не даст времени это сделать. Понял?
Макс кивнул. Дина одобрительно улыбнулась.
– Пойдем и сделаем то, что от нас требуется.
#####
Чудовищный клюв щёлкает в десяти сантиметрах от лица. В ноздри бьет запах гниения. Макс в страхе ударяет своим мечом по клюву, втрое большему, чем его голова. Сталь отскакивает от него, как от камня, больно ударив в руку. Крагли нанёс новый удар, но закрытым клювом. Он пришёлся в солнечное сплетение Макса. Дыхание выбило из груди, а тело отбросило назад. Он не почувствовал удара об ствол, но этот удар, как ни странно, вернул возможность дышать. Перед глазами крутился тот момент: крагли отделяется от своей пары и камнем летит вниз, прямо на него. Макс бросает бумер навстречу растущей в размерах туше. Как быстро он оказался здесь! Молниеносная скорость! Крагли был от ног до спины выше Макса. Под деревом же расстояние от земли до нижних веток чуть выше роста мальчика. Максу здесь удобно, а крагли – нет. Это и спасло ему жизнь. Боль жуткая, но тело само вертится, закатывая себя за спасительный ствол, а зрение отмечает, как крыло крагли, увенчанное острыми когтями, вспахивает землю на том месте, где только что был он. Глаза невероятной птицы горят жёлтым огнём бешеной злобы. И Макс с удовлетворением видит застрявший в шерсти чудовища бумер. Тонкой струйкой по нему стекает кровь. Попал! Теперь не попасть под когти и клюв!
Из массивного попугайского клюва раздаётся душераздирающий скрип и клёкот, как пенопластом по стеклу. Птица, согнув свои мясистые как у страуса ноги, наклонила голову, распростёртые крылья цепляются за землю и ветви. Да, с манёвренностью у неё нелады. Сколько пройдёт времени, прежде, чем вся кровь монстра покинет тело? Если слюна вампира разъедает плоть, как кислота, то кровотечение будет только увеличиваться, а если заставить кровь течь быстрее, то, меньше времени уйдёт на её исток. Надо заставить крагли двигаться.
Макс выглядывает из-за ствола слева и отскакивает, уворачиваясь от когтистой молнии, оставившей на стволе дерева глубокий след. Как быстро! Справа краем глаза он видит движение, и тело бросается в обратную сторону. Щелчок мерзкого клюва сказал о том, что опасность была рядом. Макс осматривает место под кроной и видит, где можно, разбежавшись запрыгнуть на сук, подтянуться и скрыться в сучьях. Крагли хоть и неудобно, но она чертовски быстра. Можно не успеть. Но лучше не думать об этом. Лучше успеть.
Макс начинает смертельную игру в салки. Главное, не выходить на внешний радиус, а прижиматься ближе к стволу. Спустя несколько кругов захватывающего дух галопа, Макс отметил, что скорость птицы падает, и скрип из её клюва менее агрессивный. А когда он увидел, что птица стала клониться, припадая на одно крыло, то решился. По длинной дуге он разбежался, и, вложив в прыжок все силы, прыгнул к ветке. Кончики пальцев ощутили под собой шершавую кору, но схватили пустоту, когда боль обожгла правую ногу. Макс успел увидеть, как клюв перехватил его ногу выше кеда, встряхнул и бросил прочь от ствола, прочь из-под сени веток на изумрудную освещённую солнцем траву. Падать не больно, нога тоже цела, но теперь преимущество тесноты потеряно. Как доказательство этого над ним нависает разинутый клюв. Макс успевает подставить под нацеленный ему в горло удар левую руку, и тиски смыкаются. Больно! Начинает течь кровь. От боли мутнеет в голове! А крови всё больше, он сначала слышит, а потом чувствует, как трещит кость. Мелькает мысль: откуда из меня столько крови? Несмотря на боль, Макс успевает удивиться тому тёплому водопаду, что заливает лицо, грудь, рот. Треск птицы захлебнулся, перетёк в вопль, и рука с тисками клюва упала Максу на грудь. Силы, сжимавшей руку не стало. Наступила тишина, только кто-то огромный возится рядом. Макса схватили руки. Руки! Глаза проморгались от липкой слизи. Дина! Как я рад тебя видеть! Руку выше запястья держит клюв отрубленной головы. Глаза крагли подёрнулись смертной пеленой. Рука выглядит неправильно! Больно! Макс теряет сознание.