Алиса берёт меня за руку, и моё беспокойство сворачивается в едва заметный комок. Я благодарно пожимаю её руку. Я не могу её чувствовать, как тогда в Самаре. Это шок. Слишком много впечатлений. Уверен, что они только начались. Мы идём по песчаной дорожке, и я вдруг ощущаю пустоту в желудке. Видимо, воздух влияет. На самом деле, я давно не ел.
– Вот и наш транспорт, – говорит Гавриил, – а к нам подкатывает огромное подобие божьей коровки, или «Фольксваген–Жук», увеличенный втрое.
Внутри салон прозрачный. Это я уже ожидал, и факт равенства между ожидаемым и действительным успокаивает. Хоть за что-то мозг может зацепиться.
– Сейчас я вас покормлю, – улыбается Гавриил, – Максим, наверное, очень голоден.
– Я тоже хочу кушать, – говорит Алиса.
– Да-да, сначала накормить, в баньке попарить, а потом уж и дела.
День первый. 15:03 по местному времени.
После обеда, который замечательно выглядел, имел вкусный запах, но вкуса которого, я так и не почувствовал – видимо, чувство вкуса подавлено ощущениями ото всех остальных органов чувств – мы снова оседлали «жучка» и поехали на встречу с Леди Эльсой.
Я не вижу вокруг никаких стен, и даже колонн, неизвестно на чём это держится, но всё вокруг – это парк с аллеями, дорожками и рощицами, ручьями и гротами. Ни дать, ни взять – сад эдемский. Тут и там возвышались беседки. В одной из них мы обедали. Подходишь к ящику наподобие автомата с газировкой, набираешь на панели нужное блюдо, и через двадцать секунд берёшь его в выходном отсеке. Не знаю, возможно, 3D-принтинг.
Вместо баньки, мы искупались под небольшим, но живописным водопадом.
– К сожалению, друзья мои, – снова обозначил себя Гавриил, – отдыхать у нас нет времени. Скоро ваш юбилей, Алиса. Именно тогда у нас есть возможность доделать дело там, тем самым, предотвратив катастрофу здесь.
Снова эти «там» и «здесь»!
– Пока я не понимаю, о чём ты говоришь, прошу не говорить об этом.
– Не волнуйся, Максим, тебе не придётся тратить время на мой рассказ или чтение своего рапорта. Тебя просто подключат к Машине, и ты должен всё вспомнить, а, заодно, помочь нам кое-что понять. У нас не очень много времени, чтобы подготовить вас, придётся работать в авральном режиме.
В принципе, моя жизнь давно протекает в авральном режиме, так что меня нагрузками не напугаешь. Было единственное время бездействия – в Самаре. Но зато я был в это время загружен духовно. Странно, но я не ощущаю своей мощи, как тогда на Охоте. Не уверен, что смогу кого-то здесь вылечить. Тупо из-за того, что лечить некого – все здоровы и пышут энергией.
– Алиса, Максим, – сказал Гавриил, когда мы подъехали к площадке, где было скопление людей, у меня сложилось впечатление, что они чего-то ждут.
– Выходим из этого транспорта и садимся в другой, который доставит нас на обратную сторону Колодца. Можно доехать на этом, но это долго.
Мы вливаемся в толпу. Они что-то говорят, и я понимаю их, но совершенно не могу уловить сути слов. Как инопланетянин. Не прошло и трёх секунд, как слышится странный квакающий звук и перед нами возник поезд из нескольких вагончиков. Они опустели, мы заняли места вышедших.
– Я хочу предупредить, чтоб вы не пугались, – сказал Гавриил, когда мы сели в мягкие кресла, – это Карусель, самая большая карусель в мире. Она за полуоборот домчит нас на обратную сторону за секунду. Поэтому, с непривычки могут возникнуть неприятные ощущения. Но в большинстве, всем нравится.
Пока он всё это говорил, салон заполнился, стал по обыкновению прозрачным, и я почувствовал движение, потом пейзаж смазался, я испытал некую перегрузку, но отреагировать не успел, так как движение закончилось.
– Всё, мы на месте. Согласитесь, ехать или идти куда дольше.
Соглашусь также с тем, что это было буквально самое головокружительное путешествие в моей жизни!
– Вот так спиралью Карусель пронизывает все ярусы Сферы. Одно сверху вниз, другое – снизу-вверх. Обычный винт Архимеда, как в мясорубке. Таким образом, время поездки с нижнего яруса на поверхность не превысит минуты. Быстро, удобно, а главное – проще, чем обеспечить транспортом каждого. Хотя транспорта у нас навалом. Экологически-чистого транспорта, имеющего к тому же функцию санитара. Они собирают мусор и перерабатывают себе на топливо. Вообще, на Сфере достигнута Мечта человечества. Помните, как в фильме про Электроника, «вкалывают роботы, а не человек»? Остаётся много свободного времени, которое можно употребить на творчество и самосовершенствование.
Мы снова садимся в «жучка» и едем по бесконечным лабиринтам дорожек в окружении рощ, беседок и всяких красивостей.
– Вы можете подумать, что, если у вас появится много свободного времени, вы станете скучать. Это не так. Занятия закономерно находятся, причём, занятия, которые нравятся, а не те, что нужно делать по необходимости. И работа, которая нравится – не работа, а удовольствие. Как вы себя чувствуете, друзья мои?
Я чувствую себя хорошо. После того сна, в который погрузили меня эти Новые люди, я чувствую себя чистым. Они восстановили меня. Сделали таким, как до травмы. Единственное, что не так, как было раньше – это отсутствие какого-либо дара. Ничего сверх тех пяти чувств, что есть почти у каждого. Я подозреваю, что травма и была той дверцей, с помощью которой я мог видеть и лечить. Если это так, то я не уверен, что хочу быть здоровым. Одно утешение – культурный шок, когда фантастическая реальность экранирует мои способности. Моему сознанию сейчас перепадает непосильное количество информации, ему сейчас не до шестого чувства.
Ещё одна, и не маловажная проблема: я совершенно перестал чувствовать Алису. Она – просто красивая лысая девочка. Неожиданно посторонний человек после того, как на наших сеансах я, буквально, видел мир её глазами. Она выглядит совсем потерянной. Её психика, видимо, так же, как и моя, сейчас терпит огромные перегрузки.
– Дело в том, что у нас очень мало времени, – продолжает Гавриил, – за Макса я спокоен – он прошёл курс лечения, а вы, Алиса, пережили немалые потрясения.
Алиса метнула в Гавриила молнию взгляда, и я понял, что Алиса только выглядит потерянной, на самом деле – это отлаженный и готовый ко всему механизм, да простит она меня за это меткое сравнение.
– Мои потрясения не должны вас волновать, – говорит она холодным тоном, – вы должны доставить меня к месту. Меня ждут, и, как я чувствую, очень давно. Долго ещё?
Её тон поразил меня. Это говорит не двадцатилетняя девочка, это говорит королева. Лицо Гавриила изменилось: его ухмылка превосходства сползла с его лица.
– Прошу прощения, если я показался вам заносчивым…
– Именно, хорошее слово. Вас занесло.
– Мы прибудем на место через три минуты.
Гавриил замолк, смиренно склонив голову. И я вижу, что Алиса не потерянная… слово «потерянная» кольнуло в сердце… она на новом уровне, поэтому я её не чувствую. Это как из гусеницы получается бабочка. Из одного существа – другое. Мы едем в тишине мимо рукотворного рая. Алиса улыбается мне, но улыбка её натянутая и грустная.
Дева
1.
Этот Остров словно соткан из магии. Не знаю, что здесь сделали учёные и какова заслуга Гавриила Октаевича, но магия здесь цветёт пышным цветом. Я чувствую, что во мне растут какие-то ещё не ведомые мне силы. Так бывает, когда выпьешь слишком много кофе – всё становится очень ярким, насыщенным и ты буквально дрожишь от возбуждения. Яркость и трепет. Всё вокруг вибрирует. Мне кажется, что весь Остров питается откуда-то из центра. Я чувствую и вижу Силу, рвущуюся оттуда, из недр. Всё, что тронуто магией – сияет и радужно переливается. Когда Гавриил Октаевич прыгает в озеро, я вижу всё про него. Вижу, как он, совсем ещё молодой, работает в каком-то НИИ в Советском Союзе, разрабатывает что-то важное, как его оклеветали, как отправляют по этапу. Там его, как носителя информации пытаются убить, вижу, как он сбегает, прячется, как попадает на Остров. Здесь его ждёт работа до самозабвения. Я вижу, что он счастлив.
Малыш. Максим. Это имя очень идёт ему. Мы погружаемся вниз, держась за руки, и я чувствую, как удивлён мой друг. Его голова покрыта ровным слоем жёстких волос. Шрамы разгладились, хотя, почему-то возникает чувство неудачной пластической операции. Мы всё ближе к центру, и я всё сильнее чувствую энергию этого места. Я вижу женщину с дряхлым телом, но мощной молодой душой. Она ждёт. Она ждёт давно. Увеличьте ваше «давно» втрое… впятеро – этого будет недостаточно. Леди Эльса.
Меня окутывает радужное сияние. Как в детстве на новогоднем утреннике. Я не чувствую вкуса еды, я не слышу разговора. Макс уже ничему не может меня научить, я превзошла его. Я рассказываю об его детском путешествии, а самой ужасно хочется заглянуть в его воспоминания, ведь Октаевич говорил, что это возможно с их технологией. Но этот мой интерес снова уносится вихрем, захватившим меня на Острове. Сейчас встреча с Леди Эльсой, и эта встреча намного важнее всего, что со мной произошло. Важнее Максима. Мне кажется, что Эльса похожа на Бабулю, а может, на мою маму.
2.
– Здравствуйте, Алиса. И вы, Максим, – говорит невысокий, но крепкий старичок с одухотворённым и печальным лицом. Его глаза, светящиеся молодым задором на морщинистом лице влажны и красны.
– Я Бёрни. Вообще-то, Берни, английское имя – смелый как медведь, но после того, как я встретил Леди Эльсу и отошёл от мира, я переозвучил своё имя. Теперь я Бёрни – горящий. Хотя и смелый как медведь, – он печально улыбается. – Извините меня за мой траурный вид. Но… моя Эли, – его глаза увлажняются, – я поборол страшный недуг, а она не сможет. Время лечит, говорят, но от времени нет лекарств. Моя Эли умирает. Можно понять, она старше меня в восемь с лишним раз. Она говорит, что давно бы умерла, но не может, пока не дождётся. Знаете, Алиса, я несколько негодую по поводу вашего появления. Вы должны меня понять: встреча с вами сулит мне разлуку с Эли. Поэтому, простите.
Я вижу перед собой очень сильного мужчину, очень светлого и одухотворённого. Это он построил Остров. Сначала на уровне сделки: лечение за Остров. А потом… потом Леди Эльса сделала из него другого человека. Ему уже за сотню лет. Но он бодр и свеж, и это при том, что он буквально убит горем. Просто на Острове не существует возраста.
– Леди Эльса ждёт вас, – говорит нам Бёрни. Мы входим в светлое, прохладное, ароматное помещение. Оно кажется бескрайним, но края где-то рядом. В центре клубится туман. Туда приглашает нас Бёрни.
Туман оказывается осязаемым и лёгким как пух или шёлк. Он расходится струями, обтекая нас, и мы входим в ослепительно белое пространство, в центре которого, на высоком, выше меня, постаменте лежит большой, размером с голову человека, светящийся фиолетовым светом кристалл. От него исходит Энергия. А под ним возлежит немолодая женщина. Несмотря на возраст, её лицо красиво. Наверное, из-за горящих неукротимой жизненной силой глаз. Она улыбается, топя свои лучезарные очи в морщинах.
– О! Алиса! Девочка моя! Как я рада тебя видеть! – она ухает счастливым совиным смехом.
Эльса осматривает меня, Макса, снова меня. Её глаза сияют счастьем. Она скоро освободится от страданий, и рада этому.
– Алиса, милая, ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Я жду тебя уже сорок лет. Как построили этот Остров, мне можно было бы уходить на покой. Да некому было всё это передать. И вот, наконец-то, ты здесь!
Её глаза лучатся счастьем, а тело лежит недвижимо. Видно, что оно основательно износилось за восемь сотен лет. Потому что ведьма должна передать Баркху, чтобы уйти.
– А Макс-то твой богатырь! – продолжает Эльса, – Весь Остров во главе со мной ждёт, не дождётся восстановления твоих воспоминаний, Максим. Я уже была больна в то время. Контроль ослаб. Вот и попал ты, как кур во щи. Бедолага. Но, ничего, раз ты здесь – всё теперь будет хорошо. Подойди. Возьми меня за руку. Так, хорошо, теперь ступай. Тебе нужно ещё многое вспомнить. Бёрни, хороший мой, проводи мужчин, а мы с Алисой ещё побеседуем.
Макс, Гавриил Октаевич и Бёрни исчезают в тумане.
3.
– Вот мы и одни, – говорит Эльса с воодушевлением, когда мы остаёмся одни, – Алиса, ты красавица! Ты даже лучше, чем я себе представляла. Присядь ко мне. А волосы ты зря обрезала, в волосах Сила. Ну, ничего, они быстро отрастут.
Я сажусь к ней на ложе и прикасаюсь к её руке. И тут будто порыв ветра ворвался в мою голову, всё закружилось, завертелось словно в вихревом потоке. Я впадаю в транс. Этот ярко светящийся вихрь несёт знания. Это длится всего несколько секунд. Потом всё исчезает, и мой ум проясняется.
– Милая, – говорит она, – ты любишь его? Не отвечай. Знаю. Любишь. Миф говорит, что любовь – это что-то высокое и торжественное. На самом деле, любовь – невероятно трудная штука. Не каждый осилит. Уж я-то знаю толк в этом. Я любила сотню раз. Сотня мужчин прошли через мою жизнь. И я любила их всех. Это было нелегко. У меня была статистика – сотня мужчин. И каждый последующий был лучше предыдущего. Мой последний – Бёрни… похоже, это единственный мужчина, который переживёт меня. И знаешь, милая, он – самый из самых! Если тебе достался такой мужчина в самом начале жизни, не могу представить, что будет дальше.
– Я тоже буду жить восемьсот лет?
– Не исключено. Хотя, темп жизни сейчас совсем не тот, что пять-шесть сотен лет назад. Чтобы построить эту Сферу, я отдала пять веков. Начиная с алхимии.
Эльса говорит, а я думаю о Максе. Неужели, есть кто-то лучше его? Немыслимо.
– Скоро я передам тебе всё, чем владею. И, наконец, пойду дальше. Я и так задержалась здесь из-за этой миссии. Уверена, ты замечательно справишься. У нас мало времени. Начнём.
Туман вокруг становится объёмной панорамой, на ней какие-то узоры, подобные компьютерному скринсейву.
– Вот, надень на меня и на себя, – говорит Эльса, и я вижу перед собой на подносе, зависшем прямо в воздухе на расстоянии вытянутой руки две плетёные из серебряных нитей шапочки для укладки волос, точно такие, как в моём сне про Илью и дядю Витю.
– Мы в шутку называем их шапки-видимки. Это для того, чтобы лучше чувствовать Максима, и помочь в нужный момент. Мы все изучили его рапорт и ментограммы, и постараемся снять барьер в памяти, поставленный Конторой. Нам нужно вычислить их интерес, а заодно, проверить нашу версию.
– Но я никаких ментограмм не изучала, как же я....
– Ты его любишь. Этого достаточно.
Я надеваю невесомую плетёную шапочку на покрытую длинными волнистыми волосами голову Эльсы, и снова поражаюсь жизненной силе, что выходит из неё. Потом я натягиваю такую же видимку и на себя.
Тут же узоры на экране сменяются ЗD-картинкой какого-то помещения, в его центре Гавриил и Бёрни. Они что-то делают руками, но из-за границ экрана не видно, что. А потом всё резко меняется, и я понимаю, что изображение с экрана – это то, что сейчас видит Макс. Я смотрю его глазами и вижу, как к его рукам прицепляют какие-то штуки, я чувствую своей кожей их металлический холод, и ещё – запах. Это запах мой и его одновременно. мы слились воедино, наши чувства совпали. А влюблённость усилила и обострила многократно все чувства и ощущения.
– Макс, – говорит прямо в нас Гавриил, – сейчас я переключу тумблер, и ты в течение пяти секунд спокойно уснёшь. Мы сразу же окунёмся в фазу глубокого сна, и начнём прокачивать через тебя твои же воспоминания, оставленные тобой перед тем, как у тебя стёрли память. Ты будешь вспоминать всё: картинки, запахи, ощущения, впечатления, эмоции. Через такие же шапочки мы будем чувствовать то же, что и ты. Поэтому, постарайся быть крайне внимательным, хорошо? – Гавриил приветливо улыбается. Бёрни в шапке-видимке машет рукой:
– Поехали!
После того, как Гавриил исчез из виду, изображение плывёт, всё стихает, а потом снова появляются звуки, но вдруг резко обрываются, и экран становится чёрным. Несколько секунд тихо и темно, а затем словно кто-то запустил киноплёнку, и я смотрю на 3D-панораму перед собой, только кроме объёмного изображения и звука, я чувствую влажность и прохладу воздуха, запахи и ощущения:
Мальчик лет десяти открывает глаза и ощущает себя в темном лесу под деревом. Темнота почти полная, если бы не свет чужих, незнакомых звезд. Ему хочется заплакать, но он не может издать ни звука. Трудно дышать, приходится часто и неглубоко судорожно вдыхать влажный ароматный воздух. Дышать мешает страх. Он сидит на корточках, напрягшись, как пружина, в любой момент готовый сорваться с места. Мальчик любил смотреть на звездное небо, отец часто показывал ему звезды. Но эти звезды были совсем не похожи на привычное ночное небо. Может, южное полушарие? – думает мальчик.
Лес вокруг наполнен звуками, совершенно неизвестного, но чрезвычайно дикого происхождения: шорохи, трели, крики, скрип, стук. Там все кипит невидимой жизнью.
Мальчик сидит ночью под деревом, которого некоторое время назад не было. Какое-то время назад был день, и он смотрел на территорию за забором. Он гулял по осеннему воронежскому лесу, набрёл на забор из бетонных плит, перелез через него, и перед тем как увидеть какой-то военный городок, подумал: а как давно я хожу? где отец? может, я заблудился? как вдруг что-то в голове вспыхнуло, и он очутился на этой поляне. Мальчик помнит, что вспышка была в голове, а не пришла к глазам извне. Он увидел ее обратной стороной глаз.
Шум и гам вокруг, выбивал из памяти воспоминание об этой вспышке, но оно упрямо лезло в голову, вдруг новый громкий звук вернул его к реальности. К какой? Какой реальности?! – кричит мозг. Дикость своего положения он воспринимает, как аттракцион. Как будто он сидит в цирке, где вместо оркестра шум и гам, а свет погашен перед выходом артистов. Сейчас зажгутся огни и представление начнется. И они зажглись.
Это из-за горизонта выползает луна, вдвое больше, чем дома, и не серебряная, а красно-рыжая. Все вокруг озаряется красным светом этой гигантской луны. Мальчик видит, что сидит под деревом на небольшой поляне. Еще он видит холодно мерцающие глаза в зарослях за границей поляны. Они горят безжалостной дьявольской злобой, изучая непрошеного гостя. Спустя мгновение, показавшееся мальчику часами липкого страха, эти глаза двинулись к нему. Мальчик сжимается, дыхание замирает в груди, волосы встают дыбом.
Обладатель адских глаз выползает из тени на зловещий свет луны. Это гость из преисподней, обитатель ночных кошмаров. Никакое воображение не сможет изобразить такое. Туловище его походит на большую длиной в три метра ящерицу, но голова… головы, собственно и нет – это сплошная пасть, из которой торчат огромные острые зубы в несколько рядов. Из-за этих зубов пасть не закрывается и из нее на траву стекает обильная пена. Тяжесть зубов склоняет подобие головы чудовища к земле. Прямо над зубами горят два красных глаза, а под ними, почти упираясь в землю, свисает похожий на короткий хобот тапира отросток, спастически шевелящийся, обнюхивающий землю. Таких зверей на Земле нет, – мелькает в голове. Это сон!
Мальчик хочет закрыть глаза покрепче и постараться проснуться, он отпрянул назад и больно наткнулся на какой-то острый сучок на стволе. Боль говорит очевидное: это не сон. Глаза не могут закрыться, чтобы избавить его от этого кошмарного зрелища. Их притягивает потусторонний адский свет в глазах ужасной твари, видимо тварь может гипнотизировать свои жертвы. Мальчик собирает все свои силы и, преодолевая сковывающий его ужас, кричит. Крикнуть – это единственное, что он может сделать: мышцы будто бы одеревенели.
Услышав или почувствовав крик мальчика, тварь начинает переставлять свои когтистые короткие смотрящие в стороны лапы с удвоенной скоростью и стремительно бросается на добычу. Мальчику, наконец, удаётся закрыть глаза и прокрутить в голове вопль о помощи перед неизбежным концом.
Вдруг слышится вой, похожий на волчий: будто воет целая стая. Мальчик еще крепче сжимает веки. Вой обрывается коротким рычанием, потом криком боли, на поляне слышится какая-то возня. Мальчик открывает глаза.
Под жутким светом гигантской луны на поляне происходит смертельная схватка между давешней тварью и еще более страшным монстром. Это жуткое подобие осьминога, только на конце каждого щупальца находится голова, ощерившаяся небольшими, но острыми как пила зубами. В каждой паре этих глаз горит тот же огонь, что и в глазах ящероподобной твари. Тварь встаёт на задние лапы и, яростно щелкая огромными клыками, старается поразить передними когтистыми лапами неожиданного врага, уступающего ему в размерах. Монстр-осьминог – в голове мальчика проносится «осьмиголов» – с невероятной скоростью крутит своими головами, делая выпады и щелкая зубами. Кажется, огромная зубастая пасть ящерицы сможет одним махом проглотить всего осьмиголова целиком. Но это только кажется. Осьмиголов молниеносно выстреливает своими щупальцами-головами, и от ящера отлетают большие куски влажно блестящего мяса. Он ревёт и, щелкнув своей жуткой пастью, отхватывает одну голову осьмиголова. Из щупальца фонтаном брызгает кровь, но тут же оно отваливается от тела, судорожно извиваясь, а остальные, ни на секунду, не замедляя своих выпадов, продолжают отрывать от соперника части тела. Все происходит в жуткой тишине, слышны только клацанье зубов, яростное сопение и хруст разрываемой ткани. Мальчик смотрит на всё это широко открытыми от ужаса глазами. Он по-прежнему не может двинуться с места.
«Я НЕ НА ЗЕМЛЕ»! – кружится мысль, вызывая тошноту.
Схватка подходит к концу. Она складывается далеко не в пользу ящероподобного монстра: он слабеет. Его движения становятся медленнее, теряется скорость реакции и, наконец, он, тяжело застонав, распластался на земле, а осьмиголов пожирает его, еще живого, захлебываясь кровью, заглатывая огромные куски.
Мальчик шевельнулся. Чудовище отреагировало сразу, оно подняло свои многочисленные головы и посмотрело на мальчика. Мгновенье спустя оно уже двигается к нему. Мальчик снова закричал и попытался вскочить и убежать, но скорость осьмиголова превосходит скорость мальчика: через секунду он уже стоит над ним на своих шести лапах, и глаза его горят как ад. Свет луны блестит на влажных от крови зубах. В его глотках что-то клекочет. Мальчик приготовился умереть.
Вдруг что-то со свистом сверкает, и одна из голов чудовища катится по земле под ноги мальчика, отделенная этим сверкающим чем-то. Тут же раздаётся похожий свист, и еще две головы отделяются от шей. Чудовище судорожно водит оставшимися головами в поисках неожиданного врага, снова раздаётся жужжащий свист, и головы сыплются на землю как яблоки в бурю. Осьмиголов отскакивает от мальчика и бросается в заросли, жалобно воя. Мальчик, опомнившись, хватается за низко свисающий сук дерева и быстро карабкается на крону. Чем большее расстояние отделяет его от земли, тем больше проникает в него чувство безопасности. Смотреть с вершины дерева на поляну так же, как, сидя перед телевизором, смотреть какую-нибудь сказку.
А на поляне, тем временем разыгрывалось любопытное действо. Навстречу раненному монстру из зарослей выскочил человеческий силуэт с двумя сверкающими мечами в руках. Человек начал вращать ими так быстро, что мечи слились в два свистящих пропеллера. Человеческое существо выкрикнуло высоким женским голосом: «Хащь!!!» и бросилось в атаку. Чудовище, в мгновение ока лишившееся доброй половины своих голов, опешило, что стало для него концом. С молниеносной быстротой сверкающие, слегка жужжащие песнь смерти пропеллеры мечей отсекли оставшиеся зубастые головы и пошинковали монстра на куски. Победа была молниеносной.
Мальчик, затаив дыхание, наблюдает из укрывающей его листвы на фигуру своего спасителя. В свете луны он видит, что это женщина. Высокая, стройная. Формами она очень похожа на моделей, которых изображают в разных журналах, но вряд ли те женщины с обложек смогли бы так обращаться с мечами и бесстрашно сразиться с ужасным монстром, не оставив ему и шанса. Его спасительница затянута в кожаные доспехи, еще более подчеркивающие ее превосходное сложение, длинные рыжие волосы собраны в хвост. Она взмахнула мечами, стряхивая с них кровь чудища, и молниеносно вложила в ножны за спиной. Грациозно и бесшумно она двинулась к дереву, стоящему посреди поля боя.
Эй! – кричит она, – Кто здесь? Майло? Это ты? Я слышала, что здесь кто-то кричал. Голос детский. Майло, это я – мама. Майло, ответь мне. – Она подходит под дерево и смотрит вверх. На нее смотрит незнакомый ей мальчик.
Я не Майло. – говорит он.
Все равно слезай. На деревьях живут гамалобусы-мутанты. Они могут унести тебя и сотворить с тобой такое, что смерть будет для тебя блаженством.
Мальчику не нужно повторять. Он поспешно спрыгивает с дерева, с опаской глядя на крону.
А теперь подойди ко мне, – она берёт мальчика за плечи и отводит на свет подальше от дерева, осматривает с ног до головы и опускается перед ним на колени, заглянув в глаза. – Говори, кто ты и откуда.
Мальчик видит, как его кеды, джинсы и яркая оранжевая футболка отличается от одежды женщины и как удивленно и жадно оглядывает она его, и в который раз убеждается, что он не на Земле.
– Я из Воронежа, – отвечает он.
– А где это?
– В России.
– Россия… никогда не слышала про такое место. Это на востоке?
Мальчик смотрит на чужие незнакомые звезды.
– Это на Земле, – отвечает он.
– Это остров?
– Это планета.
Теперь женщина смотрит на небо.
– Ты хочешь сказать, что ты спустился оттуда? – в голосе женщины сквозит недоверие.
Я ниоткуда не спускался. Я очутился здесь. Сначала я был в лесу, куда мы с отцом выехали на пикник в честь дня его рождения. Он с друзьями занялись взрослыми делами, а я пошёл гулять. Гулял себе, гулял, оп! Забор. Перелез через забор, потом – вспышка, голова закружилась, а через мгновение, когда голова перестала кружиться, я очутился здесь. Я сперва ничего не понял, а когда увидел, что надо мной незнакомое небо, сообразил, что попал куда-то совсем неизвестно куда, – глаза его вновь округляются от ужаса, – а потом на меня чуть не напала ужасная ящерица.
– Это добарал. Ты, наверное, лежал или сидел на корточках, – начинает объяснять женщина, не особо удивленная рассказом мальчика, – если бы ты стоял, добарал прошел бы мимо, приняв тебя за дерево. – Она оглядывается на поверженного ею монстра. – А вот могумбус не оставил бы от тебя ни крошки. Они едят всего лишь один день, для того, чтобы отложить яйца, а так как яиц должно быть как можно больше, а они массивные, то и масса могумбуса должна быть больше. Вот он и пожирает все подряд. Этот совсем еще маленький, только начал охотиться. Его главное не подпускать близко, а на расстоянии ты можешь обессилить его, сшибив у него несколько голов. Так значит ты не здешний?
– Значит так, – вздыхает он.
Вдруг в листве дерева раздаётся треск, и на землю буквально сыплются маленькие, на голову ниже мальчика обезьянки. С виду мартышки, но с массивными челюстями, неровно усыпанными мелкими, но острыми зубами. Их так много, они как река заполняют пространство в тени под деревом, от которого женщина отвела мальчика. Эти существа смотрят на них, оценивая ситуацию (присмотревшись, мальчик видит, что на лбу у них торчат рожки наподобие рожек улитки и медленно шевелятся). Их желтые скошенные глаза горят, как свечи и этих свечей становится больше с каждым мигом.
Женщина отталкивает мальчика так, что он падает, выхватывает откуда-то из-под юбки два кроваво блеснувших бумеранга и резко бросает их в сторону существ. Бумеранги жужжат сквозь толпу существ, прорубая в ней два нешироких коридора, потом возвращаются в руки хозяйки. Она опять бросает бумеранги.
– Лежи, не шевелясь – говорит она напряженным голосом и обнажает мечи. – Это гамалобусы. Они не видят тебя.
Сверкающие гудящие штуки, которые убили и покалечили много их соплеменников, заставляют гамалобусов остановиться, а когда женщина со звоном обнажает мечи, они начинают отступать. Женщина кричит и начинает вертеть мечами. Передние ряды гамалобусов бросаются на задние, но вдруг из густой кроны дерева выскакивают ещё с десяток мутантов и прыгают на женщину. Остальные, увидев, что их соплеменники нападают, бросаются в атаку. Женщина машет мечом и косит первых нападавших, но их место, немедля, заполняют другие. Женщина машет другим мечом, очистив место, но оно снова заполняется злобными желтоглазыми карликами. Стоит жуткая тишина. Гамалобусы не издают ни звука, только слышно свистящее жужжание мечей, хруст разрубаемых костей и чавкающие звуки. Мечи работают, как две газонокосилки, а с дерева на поляну течёт река из желтых свечей. Тела их павших соплеменников уже образовали горы вокруг женщины. Гамалобусы забираются на эту гору и прыгают на женщину, превращаясь в обрубки под вращающимися обоюдоострыми лопастями. Мальчик лежит и заворожено смотрит на этот безумный бой. Наконец, гамалобусы закончили прибывать. Женщина, тяжело дыша, опускает мечи.
– Уф, – говорит она, – нам не повезло – мы оказались на пути целого племени гамалобусов. Обычно, они не нападают на существ, превышающих их в росте.
Гамалобусы, тем временем стоят плотной толпой под тенью дерева и сверкают глазками, явно обдумывая, идти в атаку или нет.
– Они собираются напасть, если бы хотели уйти, уже ушли бы. – Женщина снимает что-то с пояса. – Придётся воспользоваться этим. Закрой глаза и уши.
Мальчик послушно зажмуривается и прикрывает уши. Спустя секунду поляну озаряет яркая вспышка, сопровождаемая резким хлопком. Мальчик видит и слышит её, не смотря на плотно закрытые глаза и уши. Когда мальчик открывает их, под деревом не остаётся ни одного живого гамалобуса. Остальные молча покинули поле боя.
– Ух, ты! – восхищается мальчик, – это была граната?
Женщина с интересом смотрит на него:
– Как ты ее назвал?
– Граната.
– Нибу называет их Магическими Кристаллами, Рождающими Бурю. Но твое название нравится мне больше. Граната. Я назову так свою будущую дочь, пусть она тоже будет уметь рождать бурю. Как тебя зовут?
– Максим. Макс.
– А меня зовут Дина.
– Спасибо тебе, Дина.
– Не стоит. Ты бы, надеюсь, поступил бы также.
Макс думает и кивает:
– Да. Наверное, да.
Дина еще раз осматривает Максима, цепко хватаясь за него взглядом.
– А как называется место, куда я попал? – спрашивает мальчик после недолгой паузы.
– Пойдем к костру, там будет удобнее разговаривать, все твари, какими бы ужасными они ни были, боятся огня, – говорит она и идёт к краю опушки. Мальчик решил держаться рядом.
Экран меркнет, я перевожу дыхание, никто не издаёт ни звука, все поражены увиденным. Опять какой-то рывок – и новая картинка: