– Просто предупредила! Нос, чтоб ты знал, тоже на эту паву со вчерашнего дня глядит, налюбоваться не может. А как ты с ней обжимался допоздна, так зубами скрежетать стал. Не по масти тебе бабенка, не понимаешь? Прилетит тебе за своеволие.

– Разберусь, – буркнул Рэй и разместился на углу ряжа избы, принявшись подправлять колун оселком.

***

Весенние сумерки окрепли за пару часов, выпала промозглая роса. Рэй бродил по непривычно тихому двору. Пытаясь найти улики, он осмотрел пустующие курятники: два домика, ростом ему по плечо. Затем хлев, в котором проживала последняя пара поросячьих, эти беззаботно храпели бок о бок.

И хотя он не мог знать, наведается ли зверина сегодня, внутри и правда оказалось отличное место для засады, да и температура на улице уже позволяла не околеть за ночное время.

«Вот какие оба важные, – думал он о героях. – Удивится этот напыщенный Ярослав, как узнает, что чудище, за которым он пришел за тридевять земель, изловили голыми руками!» – замечтался герой, устраиваясь в противоположном от соседок углу и закапывая себя соломой для маскировки и тепла.

Он привалился к стене, обняв до остроты наточенный колун. В окне открылся небосвод, на котором горели белые искорки и розоватый хвост туманности, пересекающий небо с севера на юг. «Среди всех этих звезд видна ли моя, вокруг которой вращается голубая планета?» Луны, которая в этом мире имеет близкий к латунному оттенок, сейчас было совсем не видно. Рэй безмятежно рассматривал небеса, в которых отражается бесконечность миров. А вот расслабляться в засаде не стоило.

Послышался шорох – охотник навострил слух, ладони перехватили топор, пульс энергично застучал. Шорох повторился: будто бы кто-то дергано перебирал ногами по соломе. «Шурк-шурк, бам» – что-то ударило в стену! Знобкий холодок закрался в грудь, ведь звуки доносились вовсе не снаружи, а изнутри хлева, со стороны, где дремали в непроглядной темноте свиньи. Охотник вдохнул глубоко и бесшумно, слепо вглядываясь в черную пустоту. Тьма внутри была так густа, что чернота оставалась одинаковой, независимо от того, открыты глаза или нет.

Рэй сложил губы в трубочку и выпустил тонкий свист, как в тот же миг тьма набухла, зарычала и бросилась в лицо! Герой ринулся к земле, когти свистнули над самой макушкой! Рэй вскочил, черная тень, толкнувшись от стены, прыгнула к окну, взмах – колун тюкнул о раму, а могучие лапы уже совершили толчок такой силы, что вовсе не хрупкий массив свинарника качнулся, словно игрушечный!

Вид, что открылся охотнику в следующий миг, заворожил: грациозный черный силуэт, напоминающий огромного волка, пролетел по звездному небу. Он ловко приземлился на кромку лагерного частокола и растворился в ночи!

Тишь вернулась в хлев. Как же быстро всё случилось! Восстанавливая дыхание, Рэй прижался к стене, которая отдавалась его быстрым пульсом, сполз на солому, удивленно глядя перед собой. Такое странное чувство трепетало в груди.

Забытьё! Вот что было самым страшным в этом поместье. Не тяжелые работы, не холода и не голод, а непроглядно-серое забытьё! Потеря себя – вот чем была страшна Береста, сама душа здесь черствела, превращаясь в скукоженный сухарь. Угнетенная, искалеченная режимом, она радовалась мимолетному послаблению от сторожей, не слишком морозному дню, добытому рыбьему хребту с жалкими остатками мяса, она боялась даже мечтать о чём-то большом, боялась пошевелиться и стряхнуть с себя этот серый пепел, что костенел на ней каждым месяцем. И вот, костяные наросты треснули! Душа ожила.

Пожалуй, сейчас Рэй мог бы дополнить одну из самодовольных тирад Светлобая, сказав, что лишь в неволе познается свобода. Рэй ощутил силу, которой загорелись руки. Он принял решение, подготовился и попытался достичь успеха, проиграл, но не был сражен. Напротив, уже обдумывал следующий план.

Кроме того, теперь-то он понял, отчего судья затребовал столь странное доказательство изведения зверя, ведь пышных хвостов у таинственного морока было два.

***

Воробей прошуршал крыльями, присев на оконную раму хлева и чирикнул. Утреннее солнце серебрилось в окне, настойчиво давя на веки. Рэй нашел себя под кучей соломы, спина и плечи затекли ото сна в неудобной позе.

Напротив лежала с растерзанным горлом свинья, а ее подруга обнюхивала бурое подсыхающее озеро. Дежурство на месте преступления не уберегло очередную жертву, но герою удалось защитить мясо. Видимо, у милых сегодня будет свинина.

С раннего утра солнце расстаралось, обогревая молодую растительность. С бараков только что сняли навесные замки, которыми те запирались на ночь, а из кухни повеял знакомый аромат переваренной ячменки. Охотник отчитался перед старшим сторожем о своих успехах.

– Не видел барыню со светлыми волосами, что приехала на днях?

– Из героев-то? У себя, поди сивушка, в закуте, – пожал он плечами, причмокивая комком мул-травы. – До зари лучину жгла, знать, не спалось. Страхолюдина такая по лагерю шастает. Ох, только бы сказала, я б ее на перине обогрел, – маслено улыбнулся он. – Тебя-то, Коновал, не подрали? Ужто колуном отбился? – иронично осведомился сторож, глядя на снаряжение героя.

– Просто повезло. Можно к ней?

Охранник пошевелил нестриженой, будто пучок соломы, бородой и дозволил пройти в стольное здание кандальнику, который до сих пор не создавал проблем. Обязал, однако, оставить «оружие» у входа.

Рэй толкнул дощатую дверцу. Кладовая, в которой разместилась Настя, была холодна и пуста. Закутанный в плащ комочек сидел, привалившись руками на стол возле единственного оконного проема. Рэй присел на ящик с противоположной стороны стола и потеребил стог.

Светлые волосы выпали из-под одежд, комочек вздрогнул. Рэй отметил, что тяжелые веки с тёмными кругами и растрепанные волосы вовсе не портят Настиной необычной красоты.

– А-а, ты, – она потерла глаза и прикрыла сильный зевок.

– Доброе утро.

– Ага. Поймал зверину? – она перегнулась через стол и вытащила черное петушиное перо из волос охотника. – Маскировка под жертву? Очень хитро, Рэй, – сонно глядя на пушинку, прокомментировала она.

И хотя отправлять колкости доставляло ей удовольствие, веселья в голосе не было.

– Друзья не добрались? – спросил он, заранее зная ответ.

По лицу и тяжелому взгляду было видно, что Настя почти не спала. Она глянула в окно. В лучах юного солнца ее серые глаза стали ясно-серебряными.

Рэй поведал о произошедшем ночью.

– Говорила тебе. Лишь то, что ты остался жив, уже можно считать успехом. Не стоит так рисковать. Ты лучше забудь о нашем споре. Я еще подумаю, чем тебе помочь. Ярослав-то действует необдуманно, но он рассчитывает на дурную силу, а в твоем плане и такой не было.

– И понял почему план был неудачен. В темноте против зверя нет шансов.

– Быстро соображаешь, – сказала Настя и спрятала лицо обратно в плащ.

Рэй выдохнул, собираясь уже уйти, когда девушка вдруг произнесла из-под капюшона:

– Пойду им навстречу.

– В глухой лес? Надеясь случайно встретить?

Настя взволнованно подняла голову:

– А что, если этот же зверь напал на них в пути?!

– И как твои блуждания по тайге им помогут?

– Не знаю, – растерянно призналась она. – Мы не планировали оставаться в Бересте надолго, собирались сразу идти до Стяготы, а потом и в Умиру. Вдруг они по какой-то причине не смогли добраться до поместья и отправились обратно на юг?

– И забыли про тебя? Как же.

Ладони ее решительно уперлись в серую древесину.

– Ну а что делать-то? Всё, не могу!

Настя подскочила и зашагала к выходу, но Рэй схватил ее под руку.

– Давай ты еще раз это обдумаешь.

Девушка вырвалась:

– Тебя не спросила! У тебя и таланта нет. Порубник, который света не видел, мне советы дает?

– Да, таланта нет. Да, отсидел тут полгода.

– Прости, я…

– Нет, ты права, – он тоже поднялся. – Я очень мало знаю о внешнем мире. Но как раз ты-то знаешь, а собираешься действовать столь безрассудно.

– Но, – замялась она, – но надо искать! Ну а как же? – Настя подняла усталый взгляд: дождливые тучки в глазах помрачнели; решительность притупилась.

– Допустим, твое предположение о нападении зверя верно́. Что намерена делать? Говорю, я это чудище видел, в одиночку не одолеть, – ненароком Рэй опустил взгляд на единственное оружие девушки – длинный меч на поясе, эфес которого осторожно выглядывал из-под плаща.

– Не числом, а умением, знаешь ли! – бросила она, сведя полы накидки.

– Приди в себя и прими совет.

– Смотрю, заикаться перестал. Геройством за одну ночь исцелился?

– Просто не хочу, чтобы с тобой что-то с-случилось.

– Будто тебе дело есть.

– А вот и есть! Не хочу терять друга сразу после знакомства.

– Не стоит так, – Настя выдохнула, опустила взгляд и даже присела обратно на табурет, принявшись теребить кончик указательного пальца снятой перчатки. – Не стоит называть другом первого встречного. Тем более героя.

Рэй отмахнулся и спросил, что могло задержать друзей? Настя зажала ладони промеж коленей и пояснила, что ординарных причин нет, отсюда и беспокойство.

– Они абсолютно точно должны были выйти тем же днем, а сюда добраться еще позавчера, понимаешь?

– Дорога до Бересты чем-то опасна?

– Чем-то, – хмыкнула девушка.

Она вынула из рюкзака, что лежал под ногами, упитанную книжицу в переплете из серого картона, отложила перчатки. Рэй обратил внимание на мозолистые ладони; ногти были аккуратно и коротко подстрижены. Из тетрадки выскользнул большой, сложенный листок: на толстой, грубой бумаге размещались значки, названия мест, схематичные линии гостинцев и рек.

– Дорог в этой местности, можно сказать, нет. Основным сообщением является система рек и ручьев, вместе именуемая Медвежьими притоками.

– Могли напасть дикие звери?

– Обычные – вряд ли, – покачала она головой, отчего длинная платиновая прядь упала меж глазами.

– А не обычные – это…

– Навные. Те, что не из этого мира, не из Яви. У нас, в диком Северо-Восточном крае, этого полно. Так, – задумалась она, изучая линии и пунктиры, – ребята бы, скорее всего, шли не с юга, а откуда-то с юго-запада или даже запада, в зависимости от того, где перехватили караван переселенцев, – палец указал на череду галочек, изображающих горы. – Например, через этот хребет два пути. Окольный идет по равнине, летом там даже натаптывается дорожка, но прямохожим путем можно пройти втрое быстрее, через сам перевал.

Она постучала по бумажке, пояснив, что в Стяготе их предупреждали, что перевал этот нехороший. Не все с него возвращаются, не раз на нём находили оставленные повозки, и якобы там, на брошенной Вруновой лесосеке, что у подгорья, живут сбродники, которые нападают на путников. Сбродники – самые отъявленные, даже одичалые бандиты, часто из беглых каторжников.

– Хм, часто у вас побеги?

– За шесть месяцев – ни разу. Был Яшка, да его сожрали той же ночью, что драпанул.

– Ну, значит, никаких беглых каторжников на лесосеке нет, это хорошо.

– Извини, хотел бы помочь тебе с поисками, но не в моем положении.

Та выдохнула и неуверенно спросила:

– Серьезно? Со мной хочешь?

– Ты не сможешь высидеть тут еще день, а если Аслан и Андрей не придут, первым делом проверишь эти места. Лучше уж сейчас, пока светло. Но кто ж меня за ворота выпустит? Попроси помочь Ярослава. Я покараулю в лагере, если они вдруг вернутся.

Настя сжала кулак и выцедила:

– Яр скажет, что я дура, а попусту искать приключения по лесам – недостойно героя.

– Так я тебе это и сказал!

Девушка выставила указательный палец:

– Замолчи, пожалуйста. Мы идём! – и скорым шагом вышла из комнаты.

Рэй остался в недоумении.

Спустя несколько минут Настя возвратилась весьма довольная собой. На стол шлепнулась бумага с руническими письменами, на которой красовалась еще не высохшая подпись судьи.

– Разовый выход. Учти! Ты на моей ответственности.

Рэй, изумленный, взял листок – не поверил.

– Меня, арестанта, без стражи отпустят за ворота? У тебя талант ведения переговоров?

– Просто сказала, что это необходимо для поисков зверя. Этот ваш судья, похоже, на всё готов, чтобы извести мохнатого. Ты, кстати, на хорошем счету, судья сказал, что всякого бы не отпустил. Но повторяю, под мою ответственность. Думаю, не нужно объяснять, какие последствия для меня наступят, если сбежишь.

– Я в твоем распоряжении, – вернув листок, решительно ответил Рэй. – Попрошу что-нибудь в мастерских в качестве оружия.

Не успел он закончить, как поверх бумаги рухнул перетянутый бечевой сверток серой ткани. Рэй аж замер: на столе развернулся небольшой арсенал. Топор военный с клювом, топор плотницкий, метательный топорик, несколько шкуродерных ножей, тесак с костяной рукоятью, сабля, короткий кожевенный нож, булава, несколько стрел, странная деревянная дуга.

– У меня тут немного, – призналась она. – Это Аслана всё, бери что по руке придется.

– А это лук? – спросил Рэй, глядя на изогнутый посох.

Девушка уложила руку на древесину, обмотанную полоской вороненой кожи посредине.

– Не мой, тоже Аслана. Умеешь стрелять?

– Стрелял тут несколько раз, сторож-северянин учил. Можно взять?

Пальчики пробежали по кожаной обмотке. Помедлив, она протянула предмет:

– С возвратом, понял?

Перед уходом Настя продемонстрировала старшему сторожу письмо судьи касательно узника Рэя и оставила напутствие на случай, если Аслан и Андрей таки явятся в лагерь.

– Без завтрака пойдешь? – направляясь к воротам, спросила она.

– Обойдусь, – ответил Рэй, глядя, как повара́ выносят на двор черные от сажи котелки ячменной каши, настолько жидкой, что та плещется при переноске.

Створка главных ворот отошла, и на глазах у всего лагеря кандальник Рэй, следом за наемным героем, вышел наружу.

Свободный от тетивы лук был изогнут поперек. Северянин объяснил, что упирать лук в землю, чтобы натянуть тетиву – оскорбление всех лучников. Рэй по науке опустил древко, переступил его одной ногой – получился рычаг. Этим приемом можно натянуть даже очень тугое древко. Настя глянула с уважением. Лук обрел привычную глазу дуговую форму, но натяг оказался Рэю не по мускулам – тетива стояла камнем.

– У Аслана тут военный, а не охотничий натяг, – предупредила Настя. – Справишься?

Рэй кивнул, хотя, признаться, не был уверен в силах.

Ясное небо, весенний флер и птичье разноголосье поднимали настроение. Пусть герой сотню раз ходил этой тропинкой на лесоповал, сегодня окрестности казались поразительно живыми. От одного этого чувства хотелось идти неведомо куда, и к чёрту всех чудовищ, что рыскают на пути!

Они прошли по стежке иссохшей, потрескавшейся глины, и вскоре пейзаж полесья, сильно полысевшего от лесоповальных работ, остался позади, сменившись смешанной чащей.

– Весной и летом тут даже можно жить, – глядя в высокую, зелено-голубую даль, сказала девушка. Чистое небо выглядело волшебно.

– Насть, мне до сих пор не у кого было спросить. Небо всегда такого странного цвета?

– Только к лету. Зимой оно привычное нам – ясно-голубое. Сейчас еще не так заметно, но в жаркие месяцы, вроде разноцвета и сенозарника, из голубого начнет еще больше уходить в зеленый: до бирюзы, а иной раз даже до изумруда. Но то в полдень. К вечеру небо наоборот клонит в тёмно-рыжую краску. Привыкнешь.

– Красиво.

– Красотой сыт не будешь. Я явилась в этот мир в конце осени, перед холодами. Зимы тут лютые.

– Кому рассказываешь? Внутри бараков зимой пар изо рта идет. Однажды я добыл целое куриное яйцо. Большая ценность, между прочим. Спрятал себе под солому, хотел съесть следующим днем, но на утро попытался его разбить и просто не смог.

– Замерзло?!

– Насквозь! Желтая ледышка под скорлупой. Даже не знал, что так бывает.

– Рэй, не представляю, как ты здесь выжил.

– Человек ко всему привыкает. Оттого, правда, еще страшнее.

Они шагали по тропинке, и всякий камушек, всякая неровность нещадно впивались в пятки. Арестантские войлочные туфли без стелек показали себя отвратительной для путешествий обувью. На девушке были высокие кожаные сапоги, на вершок¹¹ ниже колена. Герои вышли на просторную, солнечную опушку.

– А сегодня даже жарко, – она потянулась, вдыхая аромат молодой зелени, затем откинула полы полусолнца за плечи. Под накидкой открылась простая бежевая сорочка с широким воротником и тёмно-коричневые обтягивающие брюки с высокой талией, укрепленной кожаным корсетом. Образ довершали черные ножны, опоясанные вокруг бедер; благородный длинный меч сверкал гардой и навершием.

Настя сорвала завязку с волос – конский хвостик рассыпался по плечам жидкой платиной. Она потрепала густые волосы и снова собрала их на затылке, оставив свободные пряди слева и справа. И правда было на что полюбоваться. «Ох, зря я это», – подумал Рэй, постаравшись отогнать неуместные мысли, да было поздно.

– Фто? – спросила она, удерживая замшевую веревочку в зубах.

Герой покачал головой:

– Твои волосы. Красивый оттенок.

– Крашеные, – отмахнулась девушка, завершив с хвостиком.

Рэй улыбнулся, с честью приняв отвергнутый комплимент.

– У героев есть какой-то план? – спросил он. – Относительно основного призвания.

– Уже сказала, мы с ребятами просто пытаемся выжить. Если так хочется выполнить волю божества с красивыми глазами, наверное, стоит начать с вещей Великих Героев. Это предметы, не то найденные, не то созданные первыми героями. Говорят, они обладают подлинным могуществом. Тебе, бездарному, точно бы пригодились. Опять же, где их взять и что это за вещи – непонятно. Одно известно, стоят они баснословно. Дюжина хлебопашцев за всю жизнь не заработает столько, сколько стоит одна геройская вещица.

Настя остановилась и вынула карту:

– Врунова лесосека должна быть уже рядом, – руки девушки напряглись, от чего развернутый лист рассекли изгибы.

Рэй еще раз пригляделся к нацарапанной углем карте: скрупулезной, но не такой уж аккуратной, усеянной пометками под разными углами, исправлениями и крошечными рисунками неизвестного значения. Не удержался:

– Не знаю, какой у тебя талант. Но точно не рисование.

Кулак глухо врезался в предплечье, отчего шутник чуть не отлетел в сторону. Записная книжка захлопнулась, а воительница зашагала быстрее.

Они ступали по сухой илистой тропе с высокими обочинами – руслу ручья. Спустя версту Настя огляделась и уверено вышагнула из русла, заходя в чащу.

– Разве ты здесь уже была?

– Нет. Но тут пробивается заросшая лесовозная дорога, стало быть, лесосека именно там.

Рэй, беззаботно шагавший за Настей, насторожился, потому как он никакой лесовозной дороги, хоть бы и заросшей, не наблюдал. Он отметил, что с момента, как они отошли от лагеря, девушка стала придерживать ножны левой рукой. Он тоже приготовил стрелу, подтянув и прижав ее к древку указательным пальцем.

Путники выбрались на просеку, заросшую ситником и вереском. Поодаль, утопая в океане цветущей травы, кренились седые деревянные постройки. У некоторых провалилась крыша, другие вовсе представляли собой лишь обломки стен. Давным-давно здесь стоял прежний трудовой лагерь, такой, у которошл и правда не было окружающих стен.

– Видимо, Врунова лесосека, – мотнула головой Настя.

– Не похоже, что там кто-то живет. Значит, слухи о беглых кандальниках – и есть слухи.

Бездонно-черные окна основного строения провожали путников пустым, грустным взглядом.

Небо над головой было безупречно чистым, но северный горизонт упорно коптил, обещая дождь ко второй половине дня. В траве забегал холодный ветерок. Путники спустились с пригорка и резко пошли в гору, вновь заходя в лес. Тут и правда тянулась заросшая, едва различимая двуосная колея. Старинный перевал проходил вдоль невысокого скального массива, и в верхней его точке возникал слепой перешеек, видимый лишь тем, кто находится внутри. Кроны деревьев тут столь плотно сцепились друг с другом, что даже в солнечный полдень в этой лощине царили негостеприимные сумерки.

Место под скалой тёмного камня выглядело странно: скрытые сумраком, тут и там лежали подгнившие доски, тряпье, разбитые бочки. Остов телеги без колес прилег у обочины и уже наполовину утоп в грунт.

– Аслан и Андрей прошли бы здесь? – спросил Рэй.

Настя сверилась с картой. В сомнениях кивнула: Врунова лесосека и эти скалы были единственным заметным ориентиром на местности.

Герои осмотрели урочище под крутым скальным рельефом. Не считая разбросанного хлама, ничего примечательного на перевале не нашлось. Настя дошла до другой стороны, где дорожка начинала круто скатываться вниз, почти сразу теряясь в буйной растительности. Она с досадой развела руками:

– Видимо, надо возвращаться? Сюда они могли зайти с любой стороны, в зависимости от того, где перехватили переселенцев. Если, конечно, они вообще с ними встретились, – обреченно прибавила она, признавая ничтожные перспективы их с Рэем авантюры.

Тот готов был согласиться, как вдруг на глаза попалась черная точка на песке диаметром в полсантиметра, с ободком из пыли. Какие-то потаенные чувства подсказали, что капелька крови, павшая на песок, выглядела бы именно так. Сделав несколько шагов, он углубился в чащу.

В ветвях колокольчиком щебетал зяблик, прокатилась глухая трель дятла, а деревья поскрипывали от ветра, что волновал их высокие кроны. Рэй вдруг приметил ворох, не к месту брошенный посреди леса. Он подошел, чтобы рассмотреть странный тюк под сосной, однако сердце на секунду сжалось, когда он очутился вплотную: неясная форма обрела очертания. Человек.

Не сводя скованного волнением взгляда, Рэй позвал Настю.

Он убрал лук, подкрался, будто не желая будить человека под деревом. Лицо спящего было сокрыто, под глубоким капюшоном виднелась молодая, но полностью обесцвеченная кожа. Глаза оставались закрыты. Легкое сложение, едва не подросток. С севера через лес прополз тихий, студеный ветер.

Не прислушиваясь к дурным предчувствиям, Рэй поднял руку, чтобы тронуть плечо. До прикосновения оставалась ладонь, как вдруг из носа мальчишки выкатилась блестяще-черная сороконожка. Рэй молнией одернул руку – даже испугаться не успел. Насекомое на миг задержалось на бескровных губах, шевельнуло длинными усиками и юркнуло под одежду. Рэй поежился, стряхивая запоздало накинувшиеся мурашки.

Рядом послышались шаги. Настя выкрикнула имя! Припала к спящему, ударив коленками землю. Скинула его капюшон, открыв короткие, под ежика волосы, еще раз произнесла его имя. И хотя руки ее охладели задолго до того, прикосновение к мертвой коже леденило сверх.

– Нет, – неслышно шепнула она. – Ну почему, почему опять?

Она пылко коснулась его щеки, потрогала лишенную пульса шею, зажмурилась, будто снося физическую боль.

Несколько минут герои сохраняли молчание.

Пару скупых слез Настя смахнула со щек одним суровым взмахом. Но Рэй таких девушек знал и был уверен: плакать она еще будет и очень горько, но не сейчас и не при нём. Сам стиснул зубы от горечи. Ну какова вероятность найти единственного человека в этих бескрайних лесах? А они нашли! И что?

Настя осторожно обыскала одежду друга. Сумка, оружие, деньги – всё пропало. Удалось отыскать книжечку в голубой обложке. Не открывая, она прижала ее к груди и закрыла глаза.

Шорох листвы коснулся слуха, на который Рэй тут же вскинул лук!

Неживая тишина кралась по сумрачному лесу. Безучастный ветер шуршал свежей листвой. Треск ветвей повторился. Людей тут не могло быть вовсе, однако две пары шагов, не скрываясь, приближались, да ровно со стороны лесосеки, мимо которой только что прошли герои. Настя подхватила Рэя под руку и увела в плотный орешник неподалеку.

Спустя малое время донеслись обрывки разговора – герои затаились, слившись с кустом. Люди, само присутствие которых в этой глуши казалось невозможным, подошли точно к месту, где беззаботно дремал молодой герой. Оба носили тёмные штаны и тяжелые коричневые ватники, у обоих на поясе деревянные дубинки, однако один, что повыше, вскинув руки, держал на плечах еще и массивную деревянную палицу с круглыми металлическими вставками. Мальчишка, спящий под деревом, не удивил явившихся.

– А этот, кстати, долго дергался, да? – сказал высокий, выполняя разминку в виде поворотов корпусом с дубиной на плечах.

Фраза задела по сердцу, ведь из нее становилось ясно, что где-то есть и второй убитый, а Рэй одним взглядом ощутил, с какой страшной силой Настя сдавила рукоять меча.

Второй лиходей, коренастый и широкоплечий, промычал что-то, соглашаясь. Рэй же глядел на бандитов во все глаза и ни в какую не верил в то, что видит.

– Это ведь, – шепнул он, – сторожа! Из нашего лагеря. Вовсе не беглые каторжники тут на людей нападали!

Настя резко обернулась на Рэя:

– Уверен, что это ваши?

– Сторожа из Бересты, да я обоих по именам знаю. Оба мерзавцы редкостные, но почему же они…

– Ладно, хватай, к первому унесем, – молвил тем временем высокий, прислоняя булаву к дереву и объясняя зачем они сюда пришли: – Старшому передали, что на будущей седмице тут опять табор с востока пойдет. А этот вонять будет – навострит переселенцев и засаду сорвет.

Лиходеи подхватили тело за руки и за ноги; герои оставались сокрыты в густой листве. «На таком расстоянии нас точно не заметят», – подумалось Рэю в миг, когда возле уха шаркнула сталь! Не успел он осознать, как коричневая накидка сорвалась с ее плеч и вспорхнула в воздух! Рэй подался вперед, но не успел остановить воительницу.

Точно рысь на охоте, в четыре стремительных шага она преодолела дистанцию еще до того, как среагировали сторожа, явно не ожидавшие встретить здесь кого-то. Клинок сверкнул, и рубящий удар застал высокого лиходея врасплох, не оставив шанса даже вынуть оружие! Неловко выставленная ладонь стала его защитой, лезвие благородного клинка обрушилось на кисть, и хрустящий «шлеп» разлетелся по веткам.

Меч, чисто срубив пол-ладони, прошел ниже, пробил ключицу и застрял в ребрах верхнего отдела. Она рванула клинок на себя, притягивая безвольное тело; упор ноги – меч свободен. Лиходей только возопил от боли, но клинок сверкнул снова, и горло его окропилось тёмным потоком, оборвав вскрик! Красная, почти невидимая морось на секунду повисла в воздухе.

Воительница могла бы тут же накинуться и на второго, но по одному звуку поняла, что тот уже сообразился и снял с пояса железный тесак. Она степенно переступила с ноги на ногу, заняла верхнюю стойку, удерживая меч горизонтально и направляя лезвие на коренастого сторожа. Никогда еще не видел Рэй столь холодной ярости.

Высокий сторож, первым попавший под удар, только к этой секунде рухнул на землю. Настя, продолжая атаку, сделала выпад по коренастому, но противник по-звериному отскочил; два умелых удара описали опрокинутую восьмерку: противник порезал запястье о первый и с металлическим лязгом отразил второй. Он попытался ударить в ответ, да его тесак, со звоном упершийся в Настин меч, оставил его открытым – на плече тут же зарделся красный порез. Вниз по ватнику побежала тёмная струйка. Пусть коренастый был ощутимо крупнее девушки, ее умения и скорость с лихом компенсировали разницу в силе.

В это время Рэй непослушными пальцами тщился уложить стрелу на лучное ложе, позорно позабыв все тренировки с северянином. Когда стрела легка как надо, первый противник уже лежал на земле. Стрелок навел лук на сражающуюся пару, со страшным усилием натянул тетиву, будто и правда стальную.

После короткого клинча, противники разошлись, но сторож, отступая, потайным движением выхватил из-за пазухи короткий нож без рукояти и метнул в Настю! Сталь прозвенела. Отбитая уверенным взмахом железка сделала несколько неуклюжих оборотов и потерялась в траве.

Клинок мечницы смотрел вниз, а сама она повернулась к противнику полубоком, уложив обе руки на эфес и иллюзорно оставшись открытой. Тот бросился в атаку, совершив резкий колющий выпад, который тут же оказался отражен ударом меча снизу; Настя вмиг приблизилась, перехватила атакующую руку противника, уводя ее вверх, а удар под пятку заставил нападавшего потерять равновесие. И одновременно с тем, как спина преступника столкнулась с землей, на грудь его упал настигающий укол!

Сапог наступил на ватник, помогая освободить меч. Противник, рыча от боли, взмахнул тесаком, целясь по ноге, но короткое лезвие его тесака со звоном врезалось в меч, который уже во второй раз вонзился в грудь!

Рычание и лязг металла затихли. Пала тишина, нарушаемая лишь ненормальным биением сердца.

Настя схватила за того грудки:

– Кто навел вас на героев?! Кто главный?!

Тот дышал тяжело, пугано вглядываясь в горящие серым пламенем глаза. Воровская честь держалась недолго, и на последнем вдохе сторож выдавил единственное слово. Нос.

Рэй устало расслабил тетиву – так и не сыскал решимости для выстрела. Подошел. Глаза лиходея, упавшего первым, внимательно следили за движением, но ясно было, что это его последние секунды. Сторож под ногами Насти коротко и тяжело дышал, а черные пятна на ватнике слились друг с другом в густое озеро.

Девушка обернулась, запястьем стерев со щеки алую капельку.

Красная сталь меча; багровые шлейфы пересекают рукава; морось бурых капель на бежевой тунике, почти столько же на лице; прядь волос припала к розовым губам. В серых глазах шел печальный дождь.

***

Настя сидела на камне.

Протерев лицо и шею отрезком ткани, смоченным из бурдюка, она теперь очищала меч им же.

– Полей, пожалуйста, – бесстрастно произнесла она.

– У тебя еще… – хотел указать Рэй на капли крови, оставшиеся на лице, но вместо этого прикусил язык и поднял бурдюк.

Струйка воды коснулась клинка, тут же становясь алой. Без походной накидки ее плечи казались маленькими; узкая талия, стройные ножки, сосем как у обычной девчонки, вовсе не рубаки, которую он видел несколько минут назад. «Что же этот мир делает с людьми?» – подумал он, глядя на Настю и отмечая некоторые черты, незаметные с первого взгляда: твердая линия губ, особая решительность во взгляде.

Не стесняясь, она скрестила руки и скинула с себя перепачканную кровью рубаху, оставшись в совсем тонкой майке. Вынула из рюкзака почти такую же рубаху на замену.

В овраге неподалеку они нашли полностью раздетое тело крупно сложенного мужчины с несколькими колотыми ранами. Настя не плакала. Только смотрела, долго и внимательно. Рэй не сказал ничего.

Обратно шли молча, предусмотрительно обойдя старую лесосеку, где могли-таки оставаться другие бандиты. Настя зачем-то держала в руках тесак, которым сражался лиходей. То и дело она до жути ловкими движениями вращала его, взвешивая в руках.

11. Вершок ≈ 4,4 см.