И поднимаются тут такие тучи как будто интересного, и все кстати, что – батюшки! вот те на! – никак воспоминания-то расползутся в целую книгу?!
А книгу писать и некогда, и не для кого. Редкого покойника люди помнят дольше, чем «колокол звонит и вдова плачет». Вспоминая крепко любимых мною, – была ли на Руси жизнь интереснее, чем Германа Александровича Лопатина? был ли литератор популярнее Дорошевича? Но я совершенно уверен, что если бы я исполнил свое намерение, в дни их смертей почти клятвенно принятое, написать о каждом из них по книге, то эти книги уснули бы на полках книжных магазинов, как боги спят в глубоких небесах, а пожалуй, того вернее, не дошли бы и до полок.
Не предположение говорю, а от опыта. Любила русская интеллигенция Марью Николаевну Ермолову? Я обожал ее всю жизнь свою, сызмалу до старости. Материала о ней, как артистке и женщине, накопилось у меня многое множество. Собрал я наиболее интересное из него в книгу, и издатель нашелся, и деньги вперед заплатил. А тем не менее книга вот уже три года лежит у него в бюро – не выходит. Почему? Да печатать меньше 1200–1500 экз. нет расчета, а разойдется 300, дай Бог, 500, – так стоит ли овчинка выделки? Потерпим-ка, мол, до «лучших времен». Но когда придут эти лучшие времена – един Господь ведает. Том моих литературных воспоминаний, тоже проданный и оплаченный, ждет лучших времен, на вылежке в издательстве, уже десять лет! А ведь я – в некотором роде – «читаемый автор»!