Будь ты проклятъ, растлѣвающій,
Пошлый опытъ, умъ глупцовъ! —
крикнулъ когда-то, измученный жизнью, поэтъ, уже дважды сегодня, кстати, снабдившій меня своими стихами. Я очень боюсь, чтобы тотъ богатый опытъ, которымъ довѣрчиво прельщаетъ насъ программа матроналистовъ, не былъ приготовленъ именно по некрасовскому рецепту. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что между русскими замужними женщинами много богатырскихъ натуръ, счастливо пронесшихъ свой молодой политическій закалъ сквозь Кавдинскія ущелья супружества цѣлымъ и невредимымъ. Но это – исключительныя натуры, и возводить ихъ въ иостоянный примѣръ – значитъ опять-таки разсказывать «анекдоты объ умѣ женщинъ», a не иэыскивать матеріалы къ серьезной политической организаціи. Въ общемъ, въ среднемъ, современный русскій бракъ есть школа не политическая, но антиполитическая, и снабженъ для женщины отнюдь не шпорами къ соціальной мысли и дѣйствію, но, наоборотъ, весьма крѣпкою и ловко приспособленною уздою. Честь и слава тѣмъ будущимъ представительницамъ русскаго народа, которыя, вопреки уздѣ, окажутся достойными своей общественной роли, – и я не сомнѣваюсь, что, благодаря уму, общей талантливости и упорству въ многотерпѣніи, такъ свойственнымъ русской женщинѣ, число подобныхъ политичсскихъ избранницъ будетъ оченъ велико. Но я не понимаю логики, опредѣляющей испытаніе брачною уздою, какъ мѣрило пригодности къ общественной роли. Хорошо слагалась бы жизнь государствъ, если бы политическая дѣеспособность мужчинъ провѣрялась ихъ «брачнымъ опытомъ»! На этомъ удивительномъ экзаменѣ провалились бы, какъ неучи, Мирабо, Дантонъ, Робеспьеръ, Наполеонъ Бонапарте, Бенжаменъ Констанъ, Берне, Байровъ, Гоголь, Тургеневъ, Гамбетта, – все сквернѣйшіе мужья или закоснѣлые холостяки, но получили бы пальму первенства смотритель богоугодныхъ заведеній Земляника и Иванъ Антоновичъ Расплюевъ.
Молодость и дѣвичество тысячъ русскихъ женщинъ увяли въ борьбѣ за русскій прогрессъ и – часто, увяданіе ихъ было страшное: подъ сибирскими снѣгами, въ тюремныхъ стѣнахъ, въ тифозномъ или холерномъ баракѣ, на полѣ сраженія – сестрою милосердія, въ промерзлой школѣ, на голодномъ пайкѣ сельской учительницы. И теперь, когда русскому прогрессу улыбаются, наконецъ, кое-какія надежды, вы, господа изобрѣтатели небывалыхъ россійскихъ матронъ, вдругъ ставите между этими надеждами и тою женскою арміей, которая ихъ завоевала, провѣрочную стѣну «брака честна и ложа нескверна»? Вы требуете метрическихъ свидѣтельсгвъ? Вы отбрасываете политическую роль женщины отъ возраста, когда общественнымъ интересомъ полна и кипитъ жизнь, къ возрасту растраченныхъ силъ, истощенной физической энергіи и, въ огромномъ большинствѣ случаевъ, семейнаго эгоизма? Женщинѣ предлагаютъ сперва закончить воспитаніе своихъ дѣтей, a потомъ уже претендовать на представительство въ государствѣ. Да когда же «заканчивается» оно, воспитаніе дѣтей, матерью? гдѣ хронологическій предѣлъ материнскому общенію съ дѣтьми?! Арина Петровна Головлева считаетъ себя уже воспитавшею дѣтей, если они «пораспиханы» по училищамъ, a госпожа Простакова не надышется на Митрофанушку до возраста, когда – «не хочу учиться, a хочу жениться».