Лоза

«Я так долго спал?» – он не был специалистом в области растениеводства, да и в какой-либо области вообще, но полагал, что такое поведение лозы не является нормальным.

Зайдя в сарай, Джереми обнаружил несколько оцинкованных вёдер и один эмалированный таз, в пригодном к использованию состоянии. Вытряхнув из них скопившиеся песок, пыль и мусор, он вытащил их на улицу, как вдруг закрапал дождь. Он этому порадовался, ведь теперь не придётся ломать голову, где взять верёвку для колодца. Пока что.

Расставив вёдра и таз так, чтобы они собирали воду, Джереми поспешил к дому и успел зайти в тот самый момент, когда редкий дождик превратился в сплошную стену воды. В Неваде дожди тоже сражались, нещадно и мощно лупя по сухой земле.

Постояв какое-то время, наблюдая за стихией, он ушёл внутрь дома, чтобы взять чашку. Слава богу, её он нашёл тут же – металлическая, покрытая белой эмалью, отбитой на ручке. Он выставил её на улицу, держа на вытянутой руке, слушая и чувствуя, как капли колотят кружку, заполняя понемногу водой. Набрав на пару глотков, он опустошил её, затем поставил на пень, зачем-то стоявший рядом с дверью.

В такую погоду в город не стоит ехать. Лучше обождать, когда ливень стихнет. Ему уже было легче, мерзкое послевкусие кошмара уже почти оставило его. Он почесал подбородок, размышляя над тем, чем заняться. В итоге мысль забыться сном его прельстила более других.

«Да и вряд ли кошмар приснится снова так скоро.» – подумал Джереми.

Он не помнил, чтобы ему когда-либо снились такие яркие сны. А это означало лишь то, что сны забываются, какими бы чудесными или жуткими они ни были. Шум дождя действовал убаюкивающе. Постель, хоть и пахла старостью, да ещё и была чуть более жёсткой, чем хотелось бы, словно нашёптывала в такт дождю: «спи, спи…»

Джереми, сколько себя помнил, всегда плохо засыпал. Он много ворочался, боролся с различными мыслями, не позволявшими уснуть. Только шесть или восемь банок пива помогали ему вырубиться. Но здесь, в этом старом доме, в удалении от всего остального мира, под звуки дождя и лёгкую песнь ветра, задувающего в щели оконных рам и дверных проёмов, он практически провалился в крепкий сон. Не лишённый сновидений.

Ему снова снился задний двор, но только сейчас он был на нём один. Он просто сидел на раскладном рыбацком стульчике, лицом к дому, и пил пиво. А виноградная лоза рассказывала ему истории.

Джереми не знал, как ему назвать это заведение. Оно располагалось на Главной улице Битти. Низкое одноэтажное здание из красного кирпича с высокой башенкой, из-за которой поначалу он подумал, что это церковь. Это был паб, бар и ресторан, причём меню действительно радовало. Георгиевский крест на входе намекал на связь этого места с военными. Внутри это подтверждалось многочисленными фотографиями военной техники, взрывов и символикой различных воинских подразделений, развешанной под потолком, а у камина стояла фигурка солдата, припавшего на колено и смотрящего в пламя. Сам Джереми не служил и чувствовал себя здесь неуютно. Военная слава и дутый патриотизм не прельщали его нисколько.

За стойкой сидело два полусонных старика с важными физиономиями, которых обслуживала пожилая женщина в очках с не менее важным лицом. Короткие седые волосы слегка набегали на её большие уши. Все они обернулись на него, когда он вошёл внутрь. Джереми кивнул и занял столик в дальнем углу у выхода. Женщина положила перед ним лист меню и произнесла:

– Добро пожаловать в ресторан Сержанта Строцци, мальчик. Что-то я тебя здесь раньше не видела. Проездом? Турист?

– Простите, мне бы просто поесть. Не думал, что сразу попаду на допрос. – он принялся демонстративно изучать меню.

– Да ради бога, дружок! Как выберешь, свистни.

Долго думать не пришлось. Он взял бургер, картошку фри и пиво. И попросил хотдог с собой.

Одолев достаточно щедрую порцию картошки, он уничтожил сочный и действительно вкусный бургер, запив его тёплым пивом, тоже неплохим. Довольно отвалившись от стола, он попросил рассчитать его.

– Служил? – женщина спросила его, забирая поднос.

– Нет, мэм, не пришлось.

– Понятно. Ну и зря, тогда была бы скидка. – она подмигнула ему и пошла на кассу, выбивать чек.

Вернувшись, она положила чек перед ним и озвучила сумму:

– Сорок шесть семьдесят пять, дружок.

Джереми отсчитал, сколько с него полагалось, и добавил доллар двадцать пять чаевых.

– Ну, спасибо, мальчик, теперь смогу бросить всё и переехать на Фиджи. – она закаркала, видимо, смеясь.

Он встал, поблагодарил женщину и вышел. Вдогонку он услышал приглашение приходить ещё.

«Ты увидишь меня ещё не один раз, мамаша.»

Заправив машину на местной заправке, он поймал себя на мысли, что не хочет возвращаться на землю Смитов. Но вот чего ему очень хотелось, и он не знал природу возникновения этого желания, так это поехать в Лас-Вегас. 120 миль прямо по пустынному шоссе долгими не покажутся.

«А там можно будет подсадить к себе неосторожную ночную бабочку или бездомную наркоманку, готовую за пару баксов ублажить тебя всеми способами…» – Джереми вцепился в руль. Что это на него нашло? Он никогда не покупал «любовь» и даже не думал об этом. Несмотря на все многочисленные пороки, алчущая похоть ему не была свойственна. Не найдя объяснения внезапным неуместным мыслям, он поехал домой. Да, теперь дом Смитов был его домом.

«Пару дней там поживу, а после рвану в Тонопу. Может, кому из старых знакомых отца сумею продать его наследство.»

Ему действительно не хотелось туда возвращаться, и что было куда более загадочным – хотелось в Лас-Вегас, да так сильно, как он не смог бы вообразить. Ощущения, будто он был лет десять в завязке, а перед ним поставили большую кружку свежего и ароматного пенного. Его даже потряхивало слегка.

«Что со мной? Что за хрень?»

В былые времена, когда он работал страховым агентом и таскал всюду с собой смартфон, он бы уже воспользовался сервисом Гугл, чтобы поискать ответы на свои вопросы. Но с тех пор, ему осточертели гаджеты и постоянный интернет, это непреходящее ощущение пуповинной связи с невидимым глазу миром всемирной паутины. Все знали, где он был и когда. Теперь он свободен, как было до всеобщего помутнения на почве мобильной связи. Звонок в любую минуту и любую точку мира из школы, из машины, из парка! Фантастика! Но зачем? Отцы-основатели создали эту страну без модных технических штуковин, Штаты человека на Луну высадили без смартфонов. Армстронг не смог сделать селфи на фоне Земли, увы. Да, Джереми ощущал себя динозавром в этом мире, ведь застал жизнь без телефона в каждом кармане и каждой сумочке.

«Долбаный прогресс…»

В конце концов, он не повернул в сторону Лас-Вегаса и добрался-таки до своей собственности, чувствуя себя измотанным и слабым. Ему бы сейчас принять душ и укутаться в объятия Сэйди, вдыхая нежный аромат её духов и чувствуя пьянящую бархатистость её рук. Но, увы, этот поезд он упустил. Это была единственная женщина, которой он был нужен, и которой он постоянно пренебрегал.

Джереми не был склонен к ностальгии, но иногда она накатывала, да так, что душа рвалась на части внутри него, вызывая неутолимое желание напиться до беспамятства. Хорошо, что он купил двенадцать банок пива на заправке в Битти.

Сидя на диване перед пыльным коробом телевизора и жуя неплохой хотдог, он всматривался в своё мутное отражение на экране. В этот момент он ненавидел себя. Скребущиеся лапки омерзения царапали его нутро, словно помойный таракан – брюхо раздавленной крысы. Проглотив последний кусок своего ужина, дрожащей от нетерпения рукой Джереми вскрыл банку пива и влил её в себя разом, жадно делая большие глотки. Звучно рыгнув, он принялся за вторую, но уже смакуя. Ему действительно нравился этот напиток, хотя иногда он не мог понять, за что тот ему так нравится.

– Напиток богов! – сказал он пустой комнате и понял, как глупо это звучит, когда рядом нет кивающих полупьяных собутыльников. Всего лишь пьянящая дрянь, один из способов забыться.

И Джереми пил банку за банкой, в надежде скорее вырубиться. Мир словно замедлился и размылся, лёгкая эйфория на краткий миг посетила его, но вскоре уступила место тяжёлой грусти и апатии.

Он любил Сэйди.

Когда она озвучила ему своё решение и слегка дрожащей рукой подала ему документы на развод, он не стал бороться за сохранение брака и обещать измениться. Они оба знали, что он этого не сделал бы. Он просто подписал всё, что было нужно, и молча уехал, оставив плачущую Сэйди в прошлом. Он не гневался на неё и не винил ни в чём, ведь именно на ней и её усилиях держалась их «социальная ячейка», как нынче романтично называют семью.

Раздавив последнюю банку, он уже был на пороге отключки, но необходимо было слить накипевшее. Неуверенно поднявшись, Джереми направился на задний двор, раскачиваясь из стороны в сторону. Ему казалось, будто дом бегает вокруг и потешается над ним. Выйдя во двор, он повернулся к лозе и расстегнул ширинку.

– В дополнение к дождю, ты, странная зелёная хреновина… – промямлил он заплетающимся языком и помочился на стену, которую обвивал декоративный виноград.

Вернувшись в дом, он повалился на диван и закрыл глаза. Сон пришёл к нему быстро.

Автомобиль нёс его обратно. Осталось только полчаса. Он летел по пустынному шоссе восемьдесят миль в час, чтобы не вызывать подозрений, но при этом доставить добычу быстрее домой. Ему уже нестерпимо хотелось сорвать с неё всю пёструю одежду, оставив голой и беззащитной. Та предстанет перед ним подобно новорождённой. А он получит от неё всё, абсолютно всё. И это вызывало пожар внизу его живота.

Он не заметил, как струйка слюны вытекла из уголка его рта. В мыслях он уже предавался своим фантазиям.

Идея использовать снотворное была гениальной. Только надо придумать способ заставлять их самих пить таблетки, а не впихивать их одну за другой им в горло. Так или иначе, но они лежали в абсолютном беспамятстве всякий раз на заднем сидении его пикапа всю дорогу домой, а в себя начинали приходить только в процессе.

На этот раз это точно была она. Он знал это. Наконец-то он вернёт эту мексикосовскую подстилку домой. И покажет, что значит вновь оказаться с настоящим мужчиной.

Он посмотрел в зеркало заднего вида, направленное на лежащую девушку. Да, она отлично сохранилась, даже будто помолодела, словно ждала, когда же он найдёт её и привезёт обратно.

– Что ж, девочка моя, папочка нашёл тебя. Мы снова будем вместе, но сначала папочка накажет тебя… И как следует.

Череп словно расходился по швам. А он даже не оставил ни одной банки на утро.

– Кретин! – ругнул себя Джереми.

Одно его радовало – воды было достаточно благодаря дождю и его смекалке. Ну и запасливостью вёдрами покойного деда. Тот умер, не оставив завещания, и вся его собственность перешла к его сыну, да только тот немногим дольше задержался на этом свете, так ни разу и не приехав сюда. Теперь это всё принадлежало только их потомку.

Рядом с сараем он видел пристройку. Скорее всего, то был душ. Ему сейчас тот бы нисколько не помешал. Очередной странный сон заставил его основательно пропотеть. И не только. Он почувствовал себя школьником, смущённо обнаружив у себя в трусах последствия поллюции.

– Местное пиво, видимо, какое-то интересное… – хмыкнул он и, взяв ведро воды, пошёл к сараю и душевой пристройке.

Широкая и покрытая ржавчиной лейка торчала прямо из пластикового бака, закреплённого сверху. Сбоку от душевой имелась прислонённая к стенке стремянка. Ею он и воспользовался, чтобы наполнить бак водой из ведра.

Полностью раздевшись, Джереми встал под лейку и крутанул шаровой кран над ней, регулирующий подачу воды. Сама конструкция душевой кабины предполагала подачу горячей воды, только из-за воздействия солнца, а холодной – при его отсутствии. Сейчас солнце было лишь немногим выше горизонта, потому слегка покачивавшемуся мужчине пришлось довольствоваться прохладным душем, что было весьма кстати, если учесть его состояние.

Истратив всю воду из бака, он подхватил свои скверно пахнувшие одежды и нагишом отправился в дом, куда он поставил ещё неразобранный чемодан. Из него он достал лёгкую рубашку без рукавов и просторные джинсы, в которые с удовольствием оделся. Грязную одежду он бросил рядом с чемоданом.