Прошло пять дней с момента моего посещения созвездия Персея, а точнее черной дыры в галактике NGC 1277. Было холодное январское утро. Я позвонил своей начальнице на работу и пожаловался на сильное недомогание, которого, разумеется, у меня не было, просто мне необходимы были время и тишина для своего следующего визита к космическому знакомому, который ждал меня в недрах странной и неизведанной территории, в своей мрачной и холодной обители. Наташа, мой начальник, была очень доброй и приятной особой, но одновременно и женщиной на все «сто процентов». И поэтому предсказать её ответ было невозможно. Трудно было предугадать решения девушки, упоминания о возрасте которой, оную могло заставить разрыдаться или вызвать смех. Но благо моя ложь сработала как надо, и время позволяло настроиться и как следует подготовиться.

Я лег на спину и стал ждать. Ничего не получалось. Изображения были похожи на мерцание старого телевизора во время грозы. Что-то мне мешало и не давало разуму освободиться. Пролежав безрезультатно полчаса, я встал и начал ходить по комнате из одного в другой угол. Все бесполезно! Заварил себе зеленого чая, посмотрел пару серий нового сериала от Netflix, пошел на кухню выкурить сигарету. Как только сигарета коснулась стеклянной пепельницы, мой разум покинул тело.

220 световых лет за одно мгновение – Бум! Готово. Я завис в мрачном космическом пространстве перед уже знакомой мне черной дырой. Не успел и прикоснуться к горизонту событий, как меня тут же затянуло внутрь. В этом месте ничего не изменилось, все осталось как прежде: странные подобия деревьев, синие нити, сырные дыры, из которых рассеивался свет, холодная и мрачная атмосфера. Вокруг меня образовался уже знакомый белый шар. Я на месте.

– Я ждал тебя! – нарушил тишину местный житель. Он стоял на другом конце сферы спиной ко мне.

– Признаться, я тоже ждал нашей встречи. – Ответил я.

Мой собеседник обернулся и с абсолютно серьезным видом направился ко мне, на секунду меня насторожила его серьезность, но, подойдя ближе, он учтиво наклонился, улыбнулся и протянул мне руку.

– Я все правильно сделал? – спросил он меня.

На нем был тот же костюм рубашка и галстук, что и в прошлую нашу встречу. Но что-то изменилось. Приглядевшись, я увидел изображение закручивающейся галактики на его галстуке.

– Все правильно, – ответил я, завершив церемонию рукопожатия, и спросил его про галстук, – Вижу, ты немного преобразился.

– А, ты об этом! – он взял в руку галстук, – Хочу почувствовать себя современным человеком. Сам-то я вкуса лишен, по логичным причинам, но ты мог бы мне в этом помочь.

Я улыбнулся.

– Современным человеком? А ты быстро учишься! Но вынужден разочаровать. Увы, я и сам не имею никакого намека на вкус. Но ты не расстраивайся, – подбодрил я существо, – так как я единственный кто тебя видит, могу с сказать – выглядишь прилично.

– Спасибо, Александр. Подозреваю, что я все-таки, существо, идеальное во всем.

«Вот так заявленьице!», – подумал я про себя – «Да, этому товарищу скромности не занимать».

– Как там, твои земные дела, все ли в порядке? – спросил парень.

– Очень учтиво с твоей стороны, все отлично, – ответил я, – С трудом верится, что всему этому ты научился с одной встречи.

– Я способный ученик, Александр. Скажи, ты придумал мне имя?

– Да. Я буду звать тебя, Гилберт.

– Почему это имя? – спросило меня существо.

– В детстве у меня был друг с таким именем, по большому счету это был мой единственный друг. Я звал его Гил.

– Что с ним произошло?

– Ничего. Он вместе с родителями в Германию и с тех пор мы более не общались.

Существо бросило на меня недоверчивый взгляд, но уже спустя секунду ответило.

– Гилберт мне подходит. – Улыбнувшись, пробормотал он про себя.

На какое-то время в воздухе повисла тишина. Существо имело очень задумчивый вид. Но вот он опять впился своим странным взглядом в меня и стал расспрашивать.

– Чего же ты молчишь, Александр? Гилберт желает знать, что еще есть интересного на планете Земля. Каждая минута драгоценна, каждая секунда – клад.

– Ну что ж, чем больше ты узнаешь о моей планете, тем точнее сможешь описать свое происхождение и где обитаешь.

Гилберт сделал движение рукой и в мгновенье ока размеры белой сферы значительно увеличились. Прогуливаясь по ее просторам, я рассказывал о природе, фауне, и климате нашей планеты.

– Земля имеет 6 оболочек, – продолжил я лекцию, – атмосферу, гидросферу, биосферу, литосферу, пиросферу, и центросферу. Атмосфера – внешняя газовая оболочка Земли. Ее нижняя граница проходит по литосфере и гидросфере, а верхняя – на высоте 1000 км. В атмосфере различают: тропосферу (двигающийся слой), стратосферу – слой над тропосферой, и ионосферу – верхний слой…

По мере продвижения моего рассказа, на стенах сферы и в воздухе всплывали изображения, которые представлял Гилберт. Картины были часто не точны, и мне, то и дело, приходилось поправлять его и объяснять, где ошибся. Работа не из легких, занимает много времени, но вскоре результаты становились лучше и точнее. Я стал часто посещать белую сферу, Гилберт каждый раз радовался моему возвращению. Нашим беседам не было конца. Время в сфере не считалось, поэтому я даже приблизительно не могу сказать, сколько времени там провел.

Но вскоре я стал слышать от Гилберта такие вопросы как: «кто такой маньяк», «что значит неистовый», «чем вызваны ненависть и безумие», «зачем строить заводы, которые влияют на продолжительность жизни людей и животных» и самый сложный из них – «зачем государства воюют друг с другом».

– Послушай, ведь это странно! Если вы самый умный вид на своей планете, то зачем же вам воевать между собой? Ты утверждаешь, что люди разумные существа, но ведь в войне нет ничего разумного. Мне кажется, есть другие причины для этого, о которых ты мне не говоришь, – вдруг выдал Гилберт.

Этот вопрос застал меня врасплох, ведь тогда мне придётся рассказать ему и о других человеческих качествах, которые не хотелось бы упоминать.

Мы беседовали и дискутировали часы напролет, я слушал умозаключения моего собеседника и дивился его сообразительности. То, как быстро он схватывал. Казалось, он пьет мои мысли и воспоминания, а я еле успеваю откупоривать новые бутылки. Вопросы, которые задавал этот парень, были интересны и мне, оттого наши дискуссии становились все жарче и споры все громче. Гилберт преобразовывался в нечто новое, а вместе с ним менялся и я.

В середине февраля визиты в сферу стали регулярными; мой собеседник научил меня, как можно мгновенно переноситься в недра черной дыры. Найти меня там у него никогда не составляло труда. В результате полетов моего воображения я обзавелся новым другом. Я мог пропадать в белой сфере сколько угодно, для меня это была некая комната отдыха, куда всегда можно было сбежать, если нужно взять паузу или забыть о стрессовой ситуации. Понимаю, что называть другом космическое существо, рожденное в результате работы воображения, не лучшая идея. Но поймите меня, эти вот полеты были неким видом медитации, они позволяли мне очистить голову от дурного и повышали самоконтроль. Самочувствие улучшилось в разы, выросла продуктивность на работе и наладились отношения с семьей и коллегами. С тех самых пор я понял, что медитация идет мне на пользу, и стал все чаще и чаще заглядывать в глубины своего воображения, проводя все больше времени в компании Гилберта.

– Ты, наверное, думаешь, почему я создал точную подобию человеческого образа, но глаза оставил черными? – однажды спросил меня Гилберт. Я кивнул.

– Видишь ли, это черное пространство и странная сферическая галактика являются моим домом. Место это слишком сложное для описания, но там я родился. Если мы общими стараниями сможем повысить уровень твоего интеллекта, то я обязательно тебе объясню. Пока что ты не готов. Этот свет в моих глазах своеобразная памятка как вернуться домой, – объяснил мне хозяин сферы.

– Но раз ты был рожден, значит, у тебя должна где-то быть мать?

– Матери нет. Есть отец, но об этом я тоже пока не хочу говорить.

Мне было любопытно, что Гилберт не пытался описать мне место, откуда он пришел. Да и эта история с отцом казалась странной. Плюс ко всему – я заметил, что часть мыслей и чувств, которые передаются мне с его словами, блокируются. Возможно, он делает это нарочно. Но я не придавал этому особого значения.

Глава пятая

Волк под шкурой

Прошло три месяца с нашей первой встречи с Гилбертом. Он демонстрировал свои прорывы в таких направлениях, как история, физика, статистика, математика, психология, философия и прочих точных и гуманитарных науках. Я недоумевал, откуда у него такие познания, объем приобретённых данных был просто ошеломляющий. Моя память однозначно была ни при чем. Я заподозрил неладное.

Это произошло в конце апреля. Мы с приятелем сидели в кафе, и пили кофе в ожидании двух девушек, которые должны были помочь нам скоротать вечер пятницы. Все было отлично: приятная музыка, хорошая уютная атмосфера и старый товарищ – что еще нужно для хорошего настроения. Картины космоса на время остались позади. Но вдруг я случайно обратил внимание на соседний столик позади моего друга. В кафе использовались кожаные диваны, знаете, с такой высокой спинкой, что за ней не видно человека, лишь затылок. Так вот, волосы человека, что сидел впереди спиной к нам, были молочного цвета, ровные и ухоженные. Я готов был поспорить, что впереди сидел хорошо мне знакомый друг из сферы! Прервав беседу, я собирался встать, как вдруг в мой локоть врезалась официантка с подносом в руках. Поднос опрокинулся и с шумом ударился об пол. Несколько стаканов разлетелись на сотню стеклянных осколков. Девушка попросила прощения и принялась убираться. Все внутри меня взбунтовалось. Волнение поднялось к горлу, давление повысилось в секунду. Я бросился заглянуть за спинку дивана, но там уже никого не было. На столе тоже было пусто! Весь на нервах, я схватил официантку за руку и стал расспрашивать о нашем соседе.

– Сегодня не было никаких блондинов, я вам клянусь! Отпустите мою руку, мне больно! – она заверила меня, что за соседним столиком никто не сидел. – Столик пустой уже с полчаса!

«Но что это могло означать?!» Я отпустил официантку с извинениями и удалился в уборную, дабы умыть лицо холодной водой. Мысли кувалдой били в голову: «Как такое возможно?! Но все же очевидно! Сам подумай! Есть три варианта произошедшего: первый вариант – это то, что мне показалось. Он наименее вероятный и нелепый, я исключил его в первую очередь. Второй вариант значил, что я все же доигрался и мой рассудок дал брешь. Трещину, сквозь которую стали просачиваться мои бредовые идеи, иллюзии и демоны – в таком случае, я подлежал бы немедленной госпитализации или незамедлительному посещению психиатра со всеми вытекающими рецептами, которые мне помогут обуздать собственные галлюцинации. Этот вариант был наиболее вероятным, и мне, наверное, нужно было прислушаться к здравому смыслу. Но был и третий вариант. Теория третьего варианта заключалась в том, что есть совсем невзрачная, малюсенькая такая вероятность того, что все это время я общался с вполне реальным космическим созданием, которое способно покидать свою физическую оболочку. И которое может переносить и материализовать собственное сознание на гигантские расстояния в мгновение ока. Теперь вы понимаете причину моего волнения? Даже если вероятность того, что предположение правдиво – мизерна, мне предстоит сделать все, что в моих силах дабы доказать, что этот вариант мой вымысел. И, возможно, я не придал ему столь большое значение, если бы не одна нестыковка, которая никак не шла из моей головы: «Как существо, порождённое моим воображением, может быть умнее меня в десятки раз?» Конечно, у меня еще оставалась теория, согласно которой Гилберта породило мое подсознание. Которое может использовать всю, когда-либо услышанную или увиденною мной информацию в независимости помню я это или нет. А после поднимать эти знания без команд от мозга. Я должен был узнать правду любой ценой.

Время на раздумье не оставалось. Нужно было срочно отправляться в сферу и прямо задать вопрос Гилберту. Что я и сделал. Теперь, когда мои «погружения» стали привычным делом, достаточно было взглянуть в отражение в зеркале, как отражение тут же заглянуло в меня, глаза в глаза. Пропасть, свет, туннель, мгновенье – и я на месте. Там внутри, в дебрях холодного, темного и неприятного места, в проклятом лесу я кричал и звал по имени существо, которое стал называть своим другом, существо, возможно, непредсказуемое и опасное. Боже, каким глупцом я был, я должен был предвидеть подобное развитие событий. Быть осторожнее и вести себя как можно аккуратней. Только представьте себе иноземное существо, способное разгуливать по нашей планете, при этом будучи гораздо умнее любой человеческой особи, не ограниченное никакими моральными границами. Я продолжал кричать в пустоту имя своего друга снова и снова, пока вокруг меня не стала наполняться молочная сфера:

– Что все это значит, Гилберт?! – спросил я, не скрывая гнева.

– Что ты имеешь в виду? – обернувшись ко мне, спросил Гилберт.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду! – я подбежал к Гилберту и схватил его за ворот, – Не смей со мной шутки шутить, говори как есть! Почему ты скрыл от меня, что способен добраться до Земли?!

– Да ты ведь сам мне рассказал про спутник «Вояджер-1», на котором в двоичном коде указано место расположения вашей солнечной системы относительно 14-ти мощных пульсаров. Будучи в форме свободного сознания, я отыскал его. Взглянул на золотой диск и проложил себе путь, имея координаты. Пойми же, Александр, как исследователь, я, как говорится, желал всем сердцем познакомиться с вашей планетой. И, наконец, мне все-таки удалось добраться до самой невероятной из планет! Я стал изучать её. Отправился гулять по улицам крупных городов, изучил различные виды живых существ, попробовал морскую и пресную воду на вкус. Я играл с песком, летал с птицами и дышал вашим воздухом!

Ситуация не укладывалась в голове.

– Ты должен понимать меня. Я знаю, что ты понимаешь, о чем я говорю. Ты похож на меня, но только ограниченный своими моральными планками, которые мешают тебе увидеть картину в целом. Твой взгляд затуманен. Оказалось, что ты такой же тщеславный и лицемерный представитель своего вида, как и все остальные люди.

Я почувствовал у себя под кожей каждую эмоцию и каждую мысль, которые испытывал Гилберт. Он больше не блокировал их, и это осознание пугало меня. По спине побежал холодный пот, тело отказывалось слушаться. Мои руки разжались, и я сполз на пол, обратив пустой, обреченный взгляд вниз и обхватил голову руками.

– Я вижу… – продолжил Гилберт, – вижу, что ты уже догадался о том, что я хочу тебе сказать. Ты не желаешь это слышать, но ты должен!

Гилберт ходил около меня взад-вперед, размахивая руками, при этом громко и пылко повествуя о своих исследованиях.

– Слышишь, меня?! Саша, ты должен услышать то, что и так сам отлично понимаешь. «Посмотри, изучи, проведи эксперимент» – сам ведь говорил, что ваши ученые так поступают – я сделал точно также.

Гилберт наклонился ко мне и обратился в манере поучений отцом сына.

– Вижу, тебе следует напомнить, что оценка любой научной идеи или гипотезы должна зависеть от её содержания и соответствия стандартам научной деятельности, а не от характеристик её автора, например, его социального статуса или привязанностей. Это же и есть универсализм, так? А исследователи должны критично относится, как к собственным идеям, так и к идеям, выдвигаемым их коллегами, и это будет – организованный скептицизм. Но та сторона, с которой ты смотришь на все события и сути вещей, и близко не имеет ничего общего ни с организованным скептицизмом, ни с универсализмом. Я же в свою очередь имел возможность подслушать мнения различных ученых с ВАШЕЙ же планеты. И знаешь, многие согласились бы с моим мнением. Хоть мне оно и не к чему – я значительно превосхожу всех ваших ученых вместе взятых!

Я сидел молча, и слушал все, что говорило мне это существо. Гилберт отвернулся от меня и, вглядываясь куда-то в даль, жестикулируя руками, продолжал свой ужасный рассказ:

– Видишь ли? Я не могу опираться в своих исследованиях только на твою точку зрения, и принимать её как единственно верную, не подвергая никаким сомнениям её достоверность. Чем ты думаешь, я занимался, пока тебя не было?! Я размышлял, думал о том, что ты мне рассказывал. Я обдумывал каждое твое слово раз за разом, снова и снова. Время, в месте, которое я зову своим домом, течет гораздо медленнее вашего.

Он обернулся и взглянул на меня взглядом твердого, но откровенно человека.

– Александр, по моим приблизительным подсчетам, мы дружим около тридцати лет.

Слова Гилберта ошеломили меня. Я никак не мог вернуть себе контроль. Мысли вихрем вертелись, не пытаясь найти себе место. «Вот почему он так мало рассказывал о своем доме». Сердце билось часто. Давление зашкаливало и темнело в глазах. Я задыхался, началась паническая атака. Пришло понимание того, что я заставил пройти это существо одним лишь знакомством со мной. Любое известное мне создание во вселенной, познавшее возможность быть услышанным кем-то еще, все оставшееся время будет стремиться избежать одиночества. Я представил себе, что пришлось пережить существу напротив меня. Он не хотел до последнего открывать мне эту страшную тайну. И я понимаю почему, но не это казалось мне наиболее пугающим.

– Я устал ждать возвращения своего единственного друга, единственного существа, которое слышало меня и говорило со мной. Меня влек за собой образ того великолепного и красочного мира, мира, о котором ты мне столько рассказывал. Больше всего на свете я хотел услышать пение птиц, почувствовать влажный язык собаки, облизывающей мне руки, увидеть хвост павлина, или как горячий оранжевый диск поднимается в небеса над океаном. Твои красочные эмоционально насыщенные рассказы и истории сподвигли меня отправиться в путешествие, которое могло стоить мне жизни. Долгое скитание сознания вне физической оболочки здорово истощили меня, связь с моим телом могла оборваться в любую минуту, что означало бы для меня неминуемую гибель. Но я пошел на этот риск, полон отваги и желания знаний, так как помнил слова Редъярда Киплинга, которые ты постоянно повторял:

«Умей поставить, в радостной надежде,

На карту все, что накопил с трудом,

Все проиграть и нищим стать, как прежде,

И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только воля говорит: "Иди!"»

Эти простые строки я повторял раз за разом в месте настолько огромном и пустом, что сама мысль о поисках чего-то столь мелкого, как космический аппарат размером с автобус, казалась самой огромной глупостью всех времен. Но я не отступал и не сдавался до тех пор, пока однажды не услышал сигнал. Уловив запись земных звуков, которые издавал «Вояджер-1», я понял, что, наконец, мои поиски были окончены. Найти Землю, по указанным ориентирам не составило труда, и наконец, я нашел тебя, решив утаить факт своего присутствия, дабы избежать твоих скорых критичных умозаключений о случившемся. Что, как оказалось впоследствии, было верным решением. Ведь ты быстро сообразил, к чему приведет такая встреча. С тех самых пор, как мне удалось проложить себе дорогу в ваш мир, я стал изучать его, подобно тому, как ваши ученные изучают микроорганизмы под микроскопом. Наконец, мне удалось познать всю красоту, разнообразие, величие и уникальность планеты, которую ты зовешь своим домом. И сердце мое сжалось от чудовищной истины, которая открылась моему существу.

Гилберт продолжал ходить взад и вперед, ведая мне о знаниях, обретенных за тот промежуток времени, который успел провести на Земле. Зная о скорости обучения и поглощения информации моим космическим товарищем, я подозревал о том, что именно пытался мне сказать парень в белом. Он делал все, что было в его силах, дабы смягчить момент, в котором монстр изложит свой чудовищный вывод, или лучше сказать – приговор.