Наступление

Москва здание Министерства обороны СССР. Коллегия министерства обороны СССР, сокращенный состав
28 ноября 1987 года

Ближе к утру пошел снег. Настоящий, редкий для Москвы последнего времени снег – в последнее время в Москве царствовала слякоть. В последние ночи столбик термометра колебался в промежутке от минус пяти до нуля, под ногами хлюпала грязь, кое-где из-под белого в траурных черных разводах городской грязи снега проглядывала сырая, напитавшаяся водой земля. А сейчас – ночью тихо пошел снег, маленькие белые снежинки кружились в напитанном сыростью воздухе, ложились на землю, одна за другой. Сначала они таяли, не в силах противостоять слякоти, мутной сырости земли – но потом морозный северный ветерок сделал свое дело. Подернулись ледяной коркой лужи, дохнуло морозной свежестью – а снег все продолжал и продолжал падать. И уже не таял.

Кто сказал, что мороз – это плохо? Главное – чтоб к месту, зимой – а не в пору весны, когда земля освободилась от сковывающего ее ледяного панциря, и на свет один за другим упорно лезут, пробиваются ярко-зеленые ростки жизни.

Народу дали лишний выходной, отчего он обрадовался, а еще больше он обрадовался от того, что в магазинах опять появилась водка. Не так как раньше, конечно – восемнадцать рублей бутылка «рабоче-крестьянской», с бело-красной этикеткой, и двадцать четыре – зелененькая, Московская, экспортная. Дорого – но по крайней мере есть, у таксистов по ночам по таим же ценам брали, а то и похлеще. Поскрипел рабочий народ за столами – поскрипел, да и решил, что все-таки это хорошо. Потому как раньше деньги в карман жуликам шли, да кооператорам – а сейчас государству. Когда государству, оно как то… не обидно, не чувствуешь, что на тебе наживаются. Примерно так.

Подморозило и в министерстве обороны. Старый – новый министр повел свои дела круто, даже не так как раньше – хотя про строгость Соколова знали все. Двадцать шестого на работу – принимать дела, тут же, почти в приемной подмахнул несколько новых назначений, продиктовал – и подмахнул, ни с кем не согласовывая. Первая рокировка – ожидаемая надо сказать – на сороковую армию поставили Дубынина, Громова – в Москву, заместителем министра обороны, причем без указания полномочий и никого не снимая – то есть на новую, даже без разработанных должностных обязанностей должность. Второе назначение – с введением новой должности – шокировало всех: маршал Советского Союза Николай Васильевич Огарков из простого инспектора Группы генеральных инспекторов МО СССР становился советником министра обороны СССР. Третье назначение – опять-таки и ожидаемое и неожиданное – на должность начальника ГРУ ГШ возвращался вышвырнутый вместе с ним, с Соколовым – генерал армии Петр Иванович Ивашутин.

Дела принимались недолго – благо Соколов обнаружил, что новый министр обороны в них особо и не вникал-то. Зайдя в приемную, новый министр демонстративно заглянул в папку «к докладу», у этого министра полупустую – и в этот момент из кабинета показался Язов. Немая сцена закончилась тем, что маршал Соколов оставил в покое папку, ответил на рукопожатие и прошел в кабинет. История в очередной раз бросила наугад свои непредсказуемые кости – теперь переезжать в «паноптикум», в один из кабинетов группы генеральных инспекторов МЛО предстояло уже Язову.

На сегодня, на девять ноль-ноль была назначена коллегия Министерства обороны. Готовилась она не в расширенном, как это бывает, как при вступлении в должность министра варианте – а наоборот, в сокращенном. Сообщили тема – положение в А^[19], в проклятой без счета всеми А, из года в год упорно, как присосавшийся в человеческому телу клещ высасывающий жизненные силы огромной страны. Операция, по укреплению власти в маленькой горной стране теперь превратилась в нечто, угрожающее стабильности власти в самом СССР. Страна А – это был чемодан, который было и нести тяжело, и бросить жалко… политика партии и правительства предусматривала скорый вывод войск оттуда, с неясными перспективами дальнейшего развития обстановки. Новые перспективы по– видимому, должны были быть озвучены сегодня.

Зная о смене власти – угораздила же нелегкая под Новый год – генералы и адмиралы встречали новый год всухую, под шампанское да советский Оливье, тоскливо глядя на «нижних чинов», отрывающихся по полной программе. Ждали как раз расширенной коллегии министерства, на которой должны были присутствовать все, и при этом… чтобы ни-ни, потому как в стране сухой закон. Только третьего выяснилось, что «воздерживались» они напрасно – расширенная коллегия так и не состоялась.

Собрались в кабинете министра обороны, уже свободном, просторном, отделанном мореным дубом, со вторым большим столом для карт, с рельефной картой обоих полушарий земного шара на стене. Начали не сразу – ждали еще кого-то…

Ровно в девять ноль-ноль в предбаннике распахнулась дверь – и в кабинет шагнул среднего роста человек, совсем не старый на вид, в отлично сшитом костюме, четь курчавый, с орлиным носом и жестким блеском черных как маслины глаз. Человек этот был один и даже без папки, с которой обожали ходить советские начальники всех рангов – потому что он приехал сюда не выступать, он приехал сюда просто сказать, донести до собравшихся здесь военных новую стратегию по Афганистану, которая подозрительно быстро – будто ее кто-то разрабатывал еще до этого – была внесена на рассмотрение комиссии по Афганистану Политбюро ЦК КПСС. Никакого решения пока по ней принято не было – но сомневаться в том, что новая концепция будет принята – не приходилось. Подмораживало…

Член Политбюро ЦК КПСС, официально не занимающий никаких иных должностей Гейдар Алиев не здороваясь ни с кем за руку и только ответив на приветственные кивки, быстро прошел во главу стола, на «хозяйское место». Садиться не стал – и этим самым он вынудил стоять собравшихся в кабинете генералов и маршалов.

– Товарищи… – начал он с хода, не читая никому здравиц и не разливая пустых речей, потому что теперь он мог быть самим собой, немногословным, деловым, жестким, никем не притворяющимся – в Политбюро ЦК КПСС на рассмотрение внесены новые предложения относительно дальнейшей политики СССР в Демократической республике Афганистан, и о возможности сотрудничества с существующим там режимом…

Уже по этим словам многие поняли – заворачивало совсем не в ту сторону, в какую предполагалось, совсем не в ту. Ни одно дружественное СССР правительство, тем более правительство, ведущее развивающуюся страну по пути построения социализма, никто и никогда не стал бы называть режимом…

– Прежде всего: за восемь лет войны нам стало многое понятным: кто действительно за социализм, кто действует, ведет свою страну по пути построения социалистического общества – а кто словами о социалистическом выборке прикрывает свои корыстные и шкурные интересы. Настало время признать, товарищи, что правящий в Кабуле режим во главе с президентом Афганистана, доктором Наджибуллой на сегодняшний день политически обанкротился, как в наших глазах, так и в глазах всего афганского народа. Под красивыми словами скрывается оголтелое шкурничество, фракционность, а как нам стало известно сейчас – и прямое предательство. Мы не может дальше строить свою политику по отношению к Демократической республике Афганистан, опираясь на кучку проигравшихся и утративших всякое доверие людей.

В то же время следует признать, что проблема Афганистана глубже и шире чем это представлялось нам ранее. Под видом помощи народу Афганистана, американская разведка и Пентагон фактически открыли против нас фронт вооруженной борьбы, имея целью дестабилизировать не только Афганистан – но и весь среднеазиатский регион, включая наши союзные республики в Средней Азии. Если мы уйдем сейчас их Афганистана – мы не только бросим поверивший нам афганский народ на произвол судьбы – но и создадим предпосылки для распространения конфликта далее, на нашу территорию. Проще говоря – сейчас мы вынуждены воевать на чужой земле – чтобы не пришлось потом воевать на своей.

Предлагаемым планом признана ошибочной политика ускоренного вывода войск из Афганистана, равно как и ошибочной политика продолжения присутствия там такими крупными силами. Поэтому вам, товарищи предлагается проработать и представить на Политбюро ЦК КПСС докладную записку с основными предложениями по переводу боевых действий в качественно иное русло – поскольку приходится признать, что и сейчас, на восьмой год войны инициативой в ведении боевых действий по-прежнему владеют душманы.

Либо мы перехватим инициативу, товарищи, либо мы раз и навсегда ею завладеем, научимся отвечать на такого рода вызовы – либо эта тактика, успешно применяемая против нас в Афганистане, будет применяться против нас раз за разом с целью ослабить нашу армию и нашу родину. О последствиях, думаю, говорить не нужно. На этом – все, товарищи, детали вам разъяснит Сергей Леонидович^[20].

Ни слова не произнося больше, и даже не пытаясь задержаться, чтобы ответить на вопросы, Алиев покинул собрание. И многие из присутствующих почувствовали себя весьма неуютно – новый мир, мир будущего открывшийся им – был не для них. Они просто не соответствовали ему, не успевали за ним – в их понимании выступление первого лица или того, кто замещает первое лицо на совещании должно длиться минимум полчаса, после этого должны быть и ответы на вопросы, и прения, и принятое на бумаге пространное решение. Сейчас… – все взоры обратились на неспешно занимающего место председательствующего маршала Соколова

– Будем работать, товарищи… – как-то очень по-доброму сказал он, и у всех отлегло, успокоилась душа – задачи поставлены, товарищи офицеры, наше дело их выполнять. По деталям нам доложит генерал-полковник Дубинин, дальше перейдем к обсуждению и к выработке конкретного плана мероприятий. Виктор Петрович, готовы?

– Так точно.

Виктор Петрович Дубынин, роста чуть выше среднего, аккуратный, как не после нового года (он был болен после страны А, и болен сильно, и пить не мог ни капли) привстал – и был остановлен взмахом руки маршала.

– С места, с места. Обойдемся без хождений.

– Есть. Товарищи… данный план разработан мною и группой бывших и действующих штабных офицеров сороковой общевойсковой армии и преследует две основные цели. Первая -продолжать наносить душманам неприемлемые для них потери, не давая им возможности плотно контролировать сколь либо значительные части территории Демократической республики Афганистан. Ни для кого не секрет, товарищи, что ближайший базовый район моджахедов находится в двадцати километрах от Кабула. Этот район уже дважды зачищался силами ВДВ и отрядов специального назначения – но каждой такой зачистки хватает на три-четыре месяца максимум, после чего район восстанавливается. Но тем не менее – на всей территории Афганистана душманы не могут чувствовать себя спокойно и ни один район не находится под их безусловным контролем. Под безусловным контролем мы понимаем то, что какой-то район принципиально никогда не зачищался и не занимался советскими войсками по причине невозможности проведения такого рода операции. Даже знаменитое Пандшерское ущелье не раз нами занималось и зачищалось.

Ближайшей целью моджахедов, и лиц за ними стоящих и оказывающих им всевозможную помощь является полный захват и постановка какого-то района под безусловный свой контроль, с удержанием его в течение длительного времени. Судя по всему, в качестве такого района рассматривался и рассматривается Хост – провинция и город. Город Хост расположен довольно удачно для моджахедов – прямо на границе с Пакистаном, что делает возможным оказание активной помощи моджахедам со стороны малишей и пакистанских сил безопасности, вокруг этого города находится сразу несколько крупных укрепленных лагерей моджахедов, крупнейшим из которых является Срана, город Хост исторически является местом повышенной активности бандформирований, и сразу бандитских лидеров родом именно отсюда. Наконец, город и провинция окружены горными хребтами, непроходимыми для техники, в город ведет всего одна единственная дорога, находящаяся под контролем антиправительственных группировок на всем ее протяжении. На сегодняшний день Хост по-прежнему находится в блокаде, моджахеды пока не предпринимают общего штурма города, чтобы не рисковать и не нести значительных потерь. Так же, моджахеды оказывают упорное сопротивление советским и афганским войскам, пытающимся совместными действиями деблокировать город. Их цель – получить целую провинцию, включая складированное там оружие и боеприпасы, с целью размещения там исламского правительства и провозглашения независимого исламского государства. Данное исламское государство будет признано – а для признания международной легитимности того или иного государства достаточно его признания хотя бы одним государством в мире. Если это произойдет – мы попадем в чрезвычайно сложную ситуацию. Быстро ликвидировать группу моджахедов в Хосте не удается в связи со сложным рельефом местности и больших возможностей моджахедов по рассредоточению и укрытию своей живой силы и техники. В то же время, операция направленная на ликвидацию самозванцев – исламистов вызовет международный резонанс и повлечет за собой последствия самого разного плана. С международно признанным правительством и Пакистан и США и страны Востока могут заключить договор о военной помощи, и на вполне легальных основаниях, не скрываясь как сейчас оказывать военную помощь поставками оружия, направления добровольцев а со стороны Пакистана возможно и прямое участие в войне. Если сейчас легитимность наших действий по борьбе с антиправительственными силами в Афганистане обуславливается наличием приглашения от законного правительства ДРА – то тут это будет расценено мировым сообществом как вооруженное нападение одного государства на другое. Если же мы не прореагируем на появление нового территориального образования на территории Афганистана – это приведет к тому, что все больше и больше афганцев, в том числе офицеров будут убеждаться в бесперспективности борьбы с движением моджахедов, и необходимости перехода на их сторону.

Мы считаем, что операция «Магистраль», предусматривающая деблокирование Хоста изначально спланирована с ошибочными целями и задачами, а потому в стратегическом плане – бесперспективна. Узкая цель – деблокирование города Хост и проводка туда колонн с продовольствием не исключает того, что после завершения операции душманы вернутся на оставленные ими позиции и заблокируют город заново. В настоящее время операция фактически свернута, идет инициированный с афганской стороны переговорный процесс, под прикрытием которого в зону боев душманы подтягивают подкрепления, эвакуируют запасы и имущество из базовых районов, которые не представляются им необходимыми для ведения боев, доставляют боеприпасы для продолжения боев. В зону проведения операции прибыла целая группа высокопоставленных чиновников афганского правительства во главе с министром по делам национальностей Сулейманом Лаеком, действия афганской армии и сил безопасности остановлены. Считаем целесообразным подтянуть резервы и, по достижении готовности, прервать переговоры, самостоятельно, своими силами окружить и уничтожить расположенную в провинции Хост группировку противника.

Вторая цель – добиться максимального сокращения потерь в воюющей Сороковой армии при сохранении эффективности на уровне достаточном для выполнения ставящихся перед армией боевых задач. Для этого придется пересмотреть всю концепцию формирования, размещения и использования Сороковой армии.

Следует признать, что поставленные перед Сороковой армией цели – плотно контролировать весь Афганистан – просто невыполнимы, учитывая сложный рельеф местности и активность противника, поддерживаемого целой группой государств, для контроля территории Афганистана необходимо от трехсот до четырехсот тысяч человек в зависимости от их оснащения. Но даже этот шаг – увеличение численности ОКСВ в разы не решит проблему, он ее только усугубит. Чем больше советских военнослужащих находится в зоне конфликта – тем больших потерь следует ожидать, тем больше целей для удара появляется у бандитских антиправительственных группировок. Более того – увеличение численности боевого элемента в армии и повлечет за сбой увеличение численности обеспечивающего: хозяйственного и штабного элемента, что не даст повышения эффективности – но опять таки увеличит потери.

Выходом из этой ситуации является не увеличение – а уменьшение численности Сороковой армии и вывод некоторых частей и соединений на территорию Советского союза. Мы должны разработать и воплотить в жизнь новую политику контроля территории, с размещением на территории ДРА лишь нескольких крупных опорных баз и плотным контролем пограничной зоны с целью недопущения проникновения на территорию СССР экстремистов и наркоторговцев. Необходимо полностью передать афганским товарищам мелкие блок-посты и гарнизоны и создать крупные и хорошо защищенные базовые районы, количеством от восьми до пятнадцати единиц в крупных городах и военных базах ДРА, таких как Баграм. Необходимо также взять под плотный контроль основную дорогу, ведущую из Термеза в Кабул. Численность контингента, который будет находиться в Афганистане на постоянной основе на этих базах и в городе Кабуле должен составлять примерно тридцать тысяч человек – то есть минимально необходимое количество для поддержки афганской армии, удержания территории баз и прилегающих к ней территорий. На территории СССР должен располагаться мобильный резерв и силы усиления численностью тридцать пять – сорок тысяч человек – примерно три воздушно-десантные дивизии. Этот резерв должен при необходимости перебрасываться в Афганистан для проведения там крупных боевых операций – а по их завершении немедленно перебрасываться обратно в Союз.

Предложенная стратегия даст нам следующие ключевые преимущества:

Во-первых – общеизвестно, что большую часть потерь мы несем при передвижении по дорогам, и при нападениях на мелкие гарнизоны и посты, на сами боевые операции приходится меньше половины потерь. Резко сократив численность группировки сил в Афганистане мы на порядок облегчим ее снабжение, потому как теперь нам нужно будет доставлять продовольствие лишь до нескольких крупных баз, а сделать это можно будет либо по воздуху либо крупными, хорошо прикрытыми и обеспеченными конвоями. Так же мы сократим и потери в мелких гарнизонах, ликвидировав их полностью. Столкнувшись с новой тактикой моджахеды, безусловно, попытаются выработать новую, будут предпринимать нападения на вновь созданные крупные гарнизоны – но это будет сопряжено для них с рядом проблем. Для нападения на крупный гарнизон им придется подводить к нему и сосредотачивать на относительно небольшом участке местности крупные силы со значительным количеством огневых средств, чтобы нападение имело хоть какой-то успех. Это даст возможность нашей разведке своевременно вскрыть сосредоточение боевиков, а артиллерии и авиации нанести по ним удар. Такая тактика будет приводить к значительно большим потерям в среде моджахедов, чем были до этого ведь раньше они применяли тактику просачивания, действовали мелкими группами, и даже при своевременном нанесении удара по вскрытой группе моджахедов одномоментно могло погибнуть от десяти до двадцати боевиков. Тут же потери будут исчисляться сотнями, а возможно – и тысячами. Для реализации новой тактики командиры групп принадлежащих к разным партия будут вынуждены координировать свои действия друг с другом, вырабатывать совместные планы, что до сих пор получалось у них плохо. Кроме того – будет неизбежным то, что потери от нашего противодействия в сведенных для совместных операций разных группировках моджахедов будут различными, что неизбежно вызовет вражду и обвинения в стремлении воевать за чужой счет. Это будет разлагать движение моджахедов, и постепенно приведет к тому, что на первый план у них выйдет кровная месть друг другу за явные или мнимые обиды – а вопрос продолжения войны с шурави неизбежно отойдет на второй план.

С целью сокращения потерь предлагается сместить акцент с наземных операций, направленных на зачистку и удержание территории – на разведку и нанесение авиационных и артиллерийских ударов повышенной мощности и точности. Стремление к замирению, к недопущению потерь среди мирного населения оборачивается лишь ростом потерь в составе советских войск и невыполнением задач. Так, на любой штабной карте отмечены давно разведанные и занятые душманами укрепленные районы, там нет и не может быть мирного населения – в то же время для их уничтожения привлекаются либо ВДВ и спецназ – а отсюда неизбежные потери, либо тактическая штурмовая и бомбардировочная авиация, что так же приводит к потерь от систем ПВО душманов, в частности от Стингеров. В этом случае оптимальным решением было бы применение самолетов стратегической авиации, способных наносить высокоточные бомбовые и ракетные удары по выявленным районам базировании душманов, вне зоны воздействия любых средств ПВО базовых районов. Не помешала бы и разработка авиационных боеприпасов особой мощности, эквивалентных нескольким десяткам тонн в тротиловом эквиваленте и способным уничтожать весь базовый район целиком, делая его непригодным для дальнейшего использования. Такой боеприпас, сопоставимый по воздействию на цель с тактическим ядерным и сбрасываемый на цель с тяжелого бомбардировщика или даже транспортного самолета, способен сам по себе посеять панику в рядах моджахедов и заставит их задуматься о целесообразности продолжении борьбы.

Война наглядно вскрыла и продемонстрировала нам и определенные слабости армии в целом, а не только 40-й армии применительно к данному ТВД^[21]. Так система комплектования армии исключительно по призыву приводит к тому, что в Афганистане постоянно находится значительное количество необученных, необстрелянных бойцов, которым приходится приобретать боевой опыт, расплачиваясь за него своей кровью и кровью своих товарищей. Когда же этот опыт приобретен – опытные бойцы уходит на демобилизацию, не имея ни времени, ни возможности и передать боевой опыт новобранцам. Считаем, что при размещении значительной части контингента на базах в Союзе, и вводе на территорию Афганистана исключительно профессиональных подразделений, укомплектованных, прежде всего сержантами, офицерами и прапорщиками, мы можем сразу же добиться значительного снижения потерь в действующей армии, при сохранении и даже повышении эффективности ее действий.

Действия Сороковой армии показали значительную недооценку с нашей стороны такого компонента современной войны как разведка, обмен информацией и специальные операции. Разведка в нашей армии уже значительно отстает от американской, товарищи – но дело даже не в этом. Основные трудности выявляются не на этапе сбора разведывательной информации – а на этапе доведения ее до исполнителей и реализации. Штабная система показала себя крайне неповоротливым, не отвечающим требованиям современной войны организмом, на сегодняшний день выявилась целесообразность создания во всех родах войск достаточно автономных разведывательно-ударных комплексов, получающих единую задачу и решающих ее самостоятельно.

В условиях современной войны крайне важное приобретают войска специального назначения, используемые для ведения разведки в интересах дивизии, наведения на цели высокоточного оружия, как существующего так и перспективного^[22], диверсионно-подрывных действий в прифронтовой полосе, с целью выполнения поставленных перед дивизией задач. Если при вводе войск в страну А сороковая армия имела в своем составе всего лишь одну роту специального назначения – то на данный момент, количество подразделений специального назначения, дислоцированных в стране А составляет не менее двух полков с собственным пунктом боевого управления «Экран», подчиненным непосредственно командованию Сороковой армии. Опыт применения войск специального назначения в Афганистане показывает, что нужно срочно менять штатную структуру, вводя в состав мотострелковой дивизии не менее батальона специального назначения, а в состав дивизии ВДВ – не менее двух батальонов с подчинением отдельному сектору штаба, возглавляемому заместителем командира дивизии.

Серьезной ошибкой следует признать отказ от использования некоторых видов вооружения. Так, использование стратегических бомбардировщиков, базирующихся на территории Советского Союза, позволило бы наносить бомбовые удары большой мощности почти без риска потерь в технической части и в летном персонале. Возможным стало бы применение крылатых ракет и бомбовых боеприпасов большой и особой мощности, которые не могут применяться фронтовой авиацией. Это нанесло бы противостоящим нам моджахедам тяжелые потери, сократило бы потери людей и техники в Сороковой армии заставило бы многих задуматься о целесообразности продолжения борьбы.

Новая стратегия потребует от нас технического переоснащения частей и соединений, применяемых в стране А. Так, наличие небольших, сильно укрепленных гарнизонов, расположенных на значительном удалении друг от друга вкупе с необходимостью огневой поддержки мелких разведывательно-поисковых маневренных групп делает целесообразным размещение в Афганистане полков реактивной артиллерии резерва главного командования, а также гаубичных полков, вооруженных орудиями с минимальной дальностью стрельбы тридцать и более километров. Научно-техническая разведка ГРУ докладывает, что в странах НАТО ведутся разработки ствольной артиллерии и снарядов к ней, в том числе управляемых, делающих возможным поражение целей на расстоянии в пятьдесят – шестьдесят километров. В этом вопросе отставать нам нельзя, товарищи, к тому же широкое использование реактивной и ствольной артиллерии поможет сохранить ресурс самолетов и вертолетов и значительно сократить расходы на ведение боевых действий. Потребуется так же… практически воссоздание, товарищи – воздушной разведки и наведения, в том числе с использованием дистанционно управляемых летательных аппаратов. По всей видимости – целесообразно перенять израильский опыт боев в Ливане в восемьдесят втором году, тем более что трофейные образцы израильской техники у нас в наличии имеются.

Особое значение приобретает сохранность личного состава с условиях войны без линии фронта, войны с широким использованием мин, реактивных гранатометов, самодельных фугасов, внезапных обстрелов из стрелкового оружия. Не раз и не два все мы бывали в Афганистане и знаем, что личный состав предпочитает передвигаться не под прикрытием брони – а на броне, сознательно подвергая себя риску понести потери от обстрела с использованием стрелкового оружия… До сих пор ни нами ни промышленность не сделано ничего, чтобы сохранить жизнь солдат при подрывах на минах, чтобы солдаты доверяли своей технике и использовали ее так как это предписано уставом. В этом случае – у нас тоже есть с кого взять пример, благо в Анголе находятся десятки трофейных машин ЮАР, используемых этим государством практически в тех же условиях. Все это может и должно быть использовано для разработки аналогичных образцов советской боевой техники…

– Израиль, затем ЮАР… – задумчиво протянул генерал армии Ивашутин

– Вы только Виктора Петровича в шпионы не записывайте – чтобы разрядить атмосферу, весьма сгустившуюся, кстати, пошутил министр.

– А что – низкопоклонство перед Западом… – то ли в шутку, то ли всерьез заявил Ивашутин

– Товарищ Ивашутин, вы меня сейчас арестуете или дадите договорить? – по тону Дубынина тоже нельзя было понять, шутит он или нет. Те, кто знал Дубынина – могли сказать, что он не шутник и не любит, когда перебивают.

– Что ж последнее слово подсудимого – технично прекратил пикировку маршал Соколов – Виктор Павлович вы заканчиваете?

– Почти. Таким образом, товарищи, если подводить краткий итог – следует признать наши действия на современном этапе военных действий лишь удовлетворительными. Как офицер и бывший командующий Сороковой армией я не снимаю с себя своей доли вины за то, что мы не смогли обеспечить армию победоносным командованием, не смогли завершить эту войну, уносящую все новые и новые жизни. Обязуюсь сделать все, от меня зависящее, чтобы добиться победы – но без реализации названных мною мероприятий считаю победу невозможной. Благодарю, товарищи.

Все собравшиеся военачальники переводили взгляды с Дубынина – на Соколова. Выступление – для высшего командного состава было крайне дерзким и даже – вызывающим. На этом уровне не принято было так выступать – ни разу не похвалив великого Ленина^[23] – но предложив изучать технику Израиля, при упоминании о котором у многих чинов ЦК КПСС пар из ушей идет. Сейчас все ждали, как отреагирует на это министр.

Соколов выдержал паузу перед тем, как говорить.

– Товарищ Дубынин упомянул одну вещь, товарищи… которую я бы хотел дополнить и раскрыть. Да, мы не смогли обеспечить сороковую армию победоносным командованием. Это наша вина, товарищи, вина перед всеми теми, кто не вернется оттуда никогда, или кто вернулся – но вернулся калекой. Наша вина и нам ее искупать. Но следует сказать и о том, что такое течение военной компании в стране А стало возможным в результате откровенного предательства некоторых высших должностных лиц нашей страны, а также некоторых старших офицеров Советской армии!

Соколов сделал паузу, чтобы дошло до всех.

– Подробнее доложит товарищ Ивашутин сейчас, и будет докладывать на коллегии. Пока скажу одно товарищи – вскрыто целое гнездо предателей, шпионов, врагов народа. Да, врагов народа – больше этих людей никак нельзя назвать! Я прекрасно сознаю, что возврата к прошлому, к разоблаченному ХХ съездом партии сталинизму допустить нельзя, мы не имеем права допустить, чтобы это произошло во второй раз. Но и терять бдительность, почивать на лаврах, когда предатели делают свое черное дело, мы тоже не имеем права! Последние годы стали апофеозом безответственности и вседозволенности, были совершены тяжелейшие преступления против государства, против партии, против всего советского народа! Все это было совершено под благовидными лозунгами, извращенными с целью разрушения страны. Провозглашая одно, на самом деле эти люди делали другое: передавали американцам и англичанам информацию о нашей группировке в Европе, о системе ПВО страны и планах по ее модернизации, о предстоящих операциях в Афганистане. В числе предателей были и генералы… наши генералы, товарищи, наши генералы. Об этом нельзя забывать. Армия может действовать эффективно только тогда, когда ей не бьют в спину, когда военная необходимость не подменяется необходимостью политической. Многие из нас прошли войну, товарищи, настоящую войну – скажите, было ли такое, чтобы окруженной группировке гитлеровцев давали коридор на выход из окружения?