Поездка в такси, остаток дня, ночь, весь следующий день: пролетели, словно сон. И вот Генри уже плыл на лодке в сторону острова с таинственным и древним культом. Уолт постоянно говорил, говорил обо всём и было странно то, что он был удивительно осведомлён о жизни Генри.
Остров встретил их словно призрак. Лодка воткнулась носом в песчаный пляж, внезапно появившийся из утреннего тумана. Их уже ждали. На пляже стоял старик, в его руках была необычная палка, которую он использовал как посох, её украшали бусы и разноцветные камни. Сопровождали старика две молодые женщины, груди их были голы, а в глазах горело желание. Уолт подошел к старику, поклонился, показал на Генри и что-то прошептал на ухо. Старик утвердительно качнул головой. Женщины не сводили глаз с гостей, но и близко не приближались.
Уолт вернулся к товарищу:
– Вождь согласился допустить тебя на ритуал, только не позволяй этим женщинам соблазнить тебя, это его жены.
– И что же? – удивился Генри, – как я посмотрю, присутствие мужа их не очень останавливает смотреть на нас так похотливо.
– Генри, – лицо Уолта выразило серьезность, – женщины этого племени тем ценнее, чем больше мужских душ за их плечами. А за посягательство чужаков на их тела следует суровое наказание.
– И как же они меня накажут? Вызовут копов?
– Нет, вскроют тебе брюхо и ещё живого подвесят на дерево, чтоб птицы полакомились.
Спокойный тон Уолта, с которым была произнесена эта фраза, тут же унял всю похоть Генри.
Не обращая внимания на вожделенную плоть, гости последовали в глубь острова, проходя через густые джунгли. Странным было то, что всюду была тишина, не было пения птиц, которыми грозили Генри, не было шелеста листьев и вообще никаких признаков того, что вообще это место было обитаемо. Даже в то время, когда они были на пляже, не было шума волн и крика чаек.
Поселение никак не отреагировало на появление прибывших. Каждый занимался своим делом. Лишь изредка местные что-то шептали на своем языке, увидев т