Пока не пройдёт дождь

30. Я отошёл королём на h1, и тут же получил в ответ тычок пешкой с b5 на b4. Страж создал угрозы на другом фланге, и весьма серьёзные. По крайней мере, прямо сейчас я не могу форсировать атаку.

31. Это тоже был трудный момент. Я полминуты мучительно раздумывал: брать пешку или нет? Если взять, то Страж после ответного взятия получит две вертикали для вторжения чёрных ладей в мой лагерь. По крайней мере, он сможет отдать ладью за моего слона на b2, а он главный козырь моей позиции. Нет, сохранить слона необходимо, причём именно на большой диагонали. С другой стороны, если пешку не брать, то он возьмёт сам, и у него будет проходная. Но раз пошла такая лихая головокружительная игра, в которой важен каждый темп, он может и не успеть её провести… Позиция слишком сложная, чтобы я мог рассчитать всё до конца. Остаётся полагаться на интуицию. Всё-таки что-то мне подсказывало, что судьба партии должна решиться на королевском фланге, а не на ферзевом. Главное, нажимать на слабости противника, не теряя времени. И я передвинул ферзя на f3. Страж тут же взял своей пешкой мою на а3.

32. Предвидя это, я отошёл слоном на a1. В этом углу он пока недоступен для нападения, заодно застопорит проходную. Можно было, конечно, выстрелить в промежутке ходом е5—е6. Но я видел, что он может в ответ взять слоном или даже ферзём на d5. И потом завертится дикая карусель, в которой запросто совершить роковую ошибку. Лучше держать ход игры под контролем. Во всяком случае, теперь у меня ничего не зависает, а у неприятеля под боем слон на с4 и пешка на f6. Что он предпримет? Страж хладнокровно перевёл слона с с5 на b4.

33. Похоже, он ничего не боится. Как действовать дальше? Позиция стала совершенно иррациональной. Просто разбегаются глаза. Но я по опыту знаю, как легко подобное положение для себя переоценить, как можно неосторожным ходом разом упустить всё преимущество. Если брать на f6 пешкой или ферзём, то он поставит своего ферзя на f7. Может, сильнее и проще всего двинуть пешку е5—е6? Заманчиво, но… он пойдёт ферзём на е7, блокируя её. Если потом взять на f6 слоном, его ладья пойдёт на f8, и похоже, атаку мою он отбивает. Надо ещё не забывать, что мой конь под боем… Если брать слона на с4 конём, слон возьмёт ладью. Нет, дальнейшие конкретные варианты непосильны для точного расчёта, а времени мало… Надо наращивать давление, подключать к атаке другие фигуры. Это самый верный путь к победе. Я ещё немного поколебался и опять на последних секундах взял коня и переставил его на e4. Чёрт с ней, с ладьёй! Удар конём на f6, очевидно, будет смертелен. Страж думал недолго и передвинул своего ферзя с d7 на f5.

34. Понятно его желание разменять ферзей и снизить градус напряжения. В этом я вряд ли пойду навстречу, а пока… Конечно, взял конём давно уже обречённую пешку f6. Шах! Страж убрал короля на g7.

35. Качество отдавать не хотелось, но менять ферзей в такой позиции – значит, увеличивать вероятность ничьей. А мне нужна только победа. Поэтому я сыграл ферзём на g3. Страж тут же снял ладью с e1 и поставил на её место своего чернопольного слона.

36. Я поспешно взял слона оставшейся ладьёй и замер в ожидании ответного хода. У него теперь перевес по материалу: лишнее качество плюс пешка, идущая в ферзи. У меня – атака на короля. И связанные пешки на пятой горизонтали тоже очень опасны. Характер игры стал обоюдоострым, как бритва. Я собирался следующим ходом пойти вперёд пешкой е, открывая простор и слону, и ферзю. Но Страж видел это и пресёк моё намерение. Он тоже думал около минуты, потом передвинул ладью с b8 на b3, нападая на ферзя.

37. Сейчас нельзя переходить в оборону. Это смерти подобно. Надо нападать самому! И я перевёл ферзя на h4, угрожая взять на h7. Страж толкнул пешку с g6 на g5, защищая пункт h7 и снова сгоняя с места моего ферзя.

38. Я пошёл ферзём на h5, сохраняя напряжение. Следующим ходом я готов двинуть е5—е6, усиливая давление на королевский фланг чёрных. А для Стража наилучший способ защитить короля – разменять ферзей. Что он и попытался сделать снова, передвинув ферзя с f5 на g6.

39. И снова я уклонился от размена – увёл ферзя на g4, заодно угрожая при случае вторгнуться им на d7 или на е6. Страж теперь думал над каждым ходом не меньше меня. Но только это выдавало то, что положение его короля весьма тревожно. Он перевёл ладью с a8 на b8. Похоже, ход е5—е6 его не очень-то пугал. Да и появление моего ферзя на е6 было для него не столь уж страшным. Он сам сейчас угрожал вторжением ладей на первую горизонталь.

40. Ход пешкой на е6 выглядит мощным, но форсированного выигрыша после него я не вижу… И мысли уже путаются. Но у меня есть другой отличный ход, который и защищает поле b1, и бросает в атаку ещё одну фигуру, к тому же с темпом. Я перевёл слона с g2 на e4, нападая на ферзя. Страж сразу же увёл ферзя на h6, – ему ничего лучше и не оставалось.

41. Я уже нутром чувствовал, что моя позиция выиграна, но не мог найти решающего продолжения. Ведь и про моего короля не скажешь, что он в безопасности. Сейчас грозит взятие пешки h3, да ещё с шахом. Самому дать шах ферзём на d7 – он отойдёт королём на h8. Потом брать ферзём на h7 c разменами – что-то мне этот вариант не нравится. Тем более останется угроза пешке h3. Надо продолжать атаку, не давая противнику передышки! Я перевёл коня с f6 на h5, заодно перекрывая вертикаль h. Шах! Страж подвинул своего короля на g8.

42. Я вперился глазами в позицию. Меня охватило чувство борзой, которая взяла след. Какое тут лучшее продолжение атаки? Может, пойти ладьёй на g1? После этого пешка на g5 незащитима. Но далее преследовать его короля придётся уже без ферзей. Кажется, у него есть простой уход королём на f8, а после размена его ладья на b3 берет пешку с шахом, а потом ещё есть угроза пойти ею на е3. Или даже сразу. И куда бы мой белопольный слон ни отошёл, у Стража есть ответы: или взять слоном на d5, или двинуть пешку на а2, угрожая потом влезть ладьёй на b1. Все эти осложнения мне не учесть. И в этой перепалке неизвестно, кто кого быстрее нокаутирует. Лучше сделать то, что давно собирался. И опять уже на исходе своей минуты я двинул пешку с е5 на е6. Страж задумался: позиция была трудна и для него. Его ответ меня удивил. Он переставил коня, стоявшего вне игры, с а5 на с6!

43. Несколько секунд я недоумённо моргал: неужели противник допустил зевок? А потом дошло. Если возьму коня пешкой, он возьмёт слоном опасную пешку е6 с нападением на ферзя. Я на это тоже могу проделать тактический трюк: взять слоном на h7 с шахом. Если он берёт слона, моя ладья берёт на е6. Вроде выглядит всё это грозно, но… Он ведь не обязан брать моего слона, а может защитить своего – ходом короля на f7. После этого опять не видно прямого выигрыша, разменов не избежать, да ещё совсем открывается линия h, на которой стоит мой король. Будь у меня больше времени, я, может, и пошёл бы на этот вариант. Но сейчас не смогу достаточно далеко и правильно рассчитать все разветвления. Голова кружится от этих россыпей. Ясно одно: у меня во всех вариантах велики шансы на победу, и Страж уже борется за ничью, усложняя и запутывая игру как можно. Но мне не нужна ничья! И надо не просчитаться. Лучше выбирать самые простые и очевидные ходы. Я переместил коня на f6. Шах! Страж немедленно поставил короля на f8.

44. Буду брать, пока дают! Я взял конём пешку на h7. Снова шах! Чёрный король ушёл на e7.

45. Наверняка тут есть более сильные продолжения, чем просто забрать конём ещё одну пешку. Но соображать уже трудно. Я затратил много энергии, мозг (или что в этом мире у меня аналогичное ему) устал. Поэтому я сделал напрашивающийся ход – снял пешку с g5 и поставил на её место своего коня. Страж перевёл ладью с b8 на g8, связывая и угрожая взять его.

46. Я укрепил положение коня, продвинув пешку на h4. Да и сама она здесь в большей безопасности, чем на h3. Не медля, Страж убрал коня с с6 на d8. Мне кажется, отойти на b4 было упорнее. Но может, я чего-то не вижу. Как бы то ни было, чёрные перешли в оборону, и это радует!

47. Здесь должно быть решающее продолжение, но где оно? Я понимал, что победа близка, но главное сейчас – ничего не зевнуть. Может, напасть на пункт с7? Да, наверное, это самое сильное решение. Я двинул ферзя с g4 на f4, заодно уводя его из-под связки. Страж поставил слона с с4 на b5 – наверное, с целью заранее защитить поле d7. Понятно, что бессмысленно защищать пешку с7 ладьёй – будет удар d5—d6. А больше нечем.

48. Без колебаний я взял пешку на с7 ферзём. Шах! Страж ушёл королём на е8.

49. Кажется, чёрные вот-вот получат мат! Я сверлил взглядом позицию, но не видел, решительно не видел, как добраться до чёрного короля. А песок в часах неумолимо сыпался, и утекало моё время. К тому же я не упускал из виду: пешка на h4, прикрывающая моего собственного короля, сейчас под ударом чёрного ферзя. Если я пропущу этот удар, то в два счёта проиграю сам. И я не нашёл ничего лучше, как вернуться ферзём на f4. Страж тоже размышлял долго. Чёрным был дорог хороший совет: следующим ходом могла пойти вперёд пешка на d5. Наконец он взял ладьёй моего коня на g5 – этого вредного скакуна, который нанёс такой урон чёрному войску. Страж вернул мне качество. Наверное, это было лучшее решение, потому что он заодно разменивал ферзей.

50. Я взял ферзём ладью. Он взял моего ферзя своим ферзём. Противостояние двух королев в этой партии закончилось. Началась заключительная стадия партии.

51. Я побил его ферзя пешкой, и она встала на g5. Заматовать чёрного короля мне не удалось, но в результате бурных перипетий этой партии у меня две лишние пешки – залог победы. Страж поставил слона с b5 на d3. Сильный ход! Понятно его желание разменять моего белопольного слона, который поддерживает продвижение пешки g.

52. Ну и пускай! Я, не раздумывая, толкнул пешку с g5 на g6. Сейчас я ожидал немедленного размена слонов на поле е4, после чего пешка пошла бы дальше. Но Страж после короткого раздумья поставил ладью на поле b1! Словно мне на голову вылили ушат холодной воды.

53. Вот ещё какие нюансы! Брать ладью, понятно, не стоит: он берёт слона с шахом, потом ладью, и задерживает пешку. Это уже стопроцентная ничья. И слона брать – не намного лучше: он берёт с шахом ладью и успевает подтянуть короля к полю g8. Потом, в некоторых вариантах он может отдать коня за две связанные пешки. Если учесть, что у него против двух моих слонов ладья и тоже опасная проходная, сумею ли я это выиграть – тоже вопрос. Сильнее всего выглядит немедленно пойти пешкой на g7, угрожая следующим ходом поставить ферзя с шахом. Но на это он, думаю, возьмёт ладью (шах), я отойду королём на h2. А потом… наверное, свою ладью всё же отдать ему придётся, дав ещё один шах на h1. Я беру – слоном, конечно, а чёрный слон идёт на h7, беря под контроль поле g8. Хватит ли тут у меня чисто технического умения дожать до победы – опять-таки не уверен. Не силён я в таких окончаниях. До чего ж этот Страж изобретателен! Даже в совсем, казалось бы, безнадёжной позиции умудряется меня озадачивать! Ладно, минута истекает, надо же как-то ходить. После мучительных колебаний я всё-таки взял слона на d3 своим слоном. Конечно, Страж тут же взял мою ладью на е1 своей. Шах!

54. Я отошёл королём на g2. Страж тут же переместил короля на f8. Всё правильно, брать слона на а1 было непростительной ошибкой. Я бы тут же продвинул пешку на поле g7, и задержать её чёрные уже не могли.

55. Тут уже не о чем раздумывать – я перевёл слона из угла а1 на f6, нападая на коня. Я надеялся, что сейчас Страж пожертвует коня за две пешки. Я видел, что после этого ход g6—g7 выигрывает во всех вариантах: далее мой белопольный слон становится на диагональ а2-g8. Но мой противник всё ещё сопротивлялся: он пошёл конём на b7.

56. Я подвинул короля на f2, сгоняя ладью с места. Страж взял ладьёй пешку e6. Что ещё ему оставалось?

57. Я взял пешкой ладью. Этот эндшпиль я должен выиграть! Одна из пешек пройдёт в ферзи. Но главное – точность. И не торопиться… Страж передвинул коня на d6. Вынужденный ход. Наверное, он понимал, что это конец, но всё равно продолжал бороться.

58. Вперёд! Я двинул пешку на g7. Шах! Страж отошёл королём на g8.

59. Ходить вперёд другой пешкой – кажется, преждевременно. Надёжнее сначала отнять у чёрного короля всякую свободу маневра, а заодно – у коня поле е8. Я переставил слона c d3 на g6 и взглянул на моего противника. Он будет играть до самого мата или признает, наконец, своё поражение? Мне кажется, уже пора. Но Страж сидел невозмутимо, наклонившись к доске. Несколько секунд подумав, он двинул пешку с а3 на a2. Чёрт побери, он никак не сдавался! На что он ещё надеется?

60. Я вернулся чернопольным слоном на a1. Обездвижить его пешку, чтобы не было больше никаких нюансов! И тут опять Страж меня огорошил. Он переставил коня на е4. Шах! Ну конечно, как я мог забыть, что его королю некуда ходить? Если я возьму коня – пат. Ничья! Как он изворотлив, однако! В позиции, совершенно проигранной, находит малейшие шансы на спасение.

61. Я отошёл королём на g2. Ну теперь-то всё? Нет, Страж поставил коня на f6.

62. Я тут же побил этого надоедливого коня слоном. Страж двинул пешку с а2 на а1, и тут же на её месте нарисовался ферзь. Он всё-таки осуществил своё намерение – провёл эту пешку в ферзи! Но думаю, это уже не имеет значения.

63. Я поспешно протянул руку к новоявленной чёрной королеве, чтобы снять её с доски. Но… вовремя заметил. Опять чуть не попался! Если беру её слоном, то снова пат! Представляю, как было бы досадно в шаге от победы упустить её. Да не нужен мне этот ферзь! Я поставил слона с g6 на f7. Шах! Страж отошёл королём на h7. Больше некуда.

64. Я двинул вперёд, на g8 своего пехотинца. И он тоже на глазах мгновенно превратился в ферзя. Шах! И мат следующим ходом. Всё, я выиграл!

Я смотрел на финальную позицию, находясь под впечатлением прямо-таки эпической битвы, развернувшейся на моих глазах. Да, поистине грандиозная партия! Она вместила почти всё, чем богата шахматная игра: напряжённая драматическая борьба по всей доске, масштабные стратегические замыслы, тонкие маневры, резкие повороты, рискованные жертвы, тактические хитрости, и ещё в конце неожиданный сюрприз в виде патовой идеи. Оба противника играли здорово. Я думаю, Е.Г. сыграл здесь не только главную, но и лучшую партию в своей жизни.

Может, там и были неточности и даже ошибки с обеих сторон. Собственно, наверняка были. Но я не сказал бы сейчас, какие именно – не та у меня квалификация. Да и не в том дело.

Никто не играет идеально, даже чемпионы мира. Допускаю даже, что этот Страж в определённые моменты партии слегка поддавался, специально делал не лучшие ходы. Но он и не имел намерения выиграть. Он просто экзаменовал того, кто дерзнул покорить башню. Во всяком случае, экзамен Е.Г. выдержал. Он смог в нужный момент мобилизовать свои внутренние резервы. И доказал, что достоин идти дальше.

И всё же оставались некоторые сомнения по поводу прочитанного. С кем в действительности играл Е.Г.? Не играл ли он сам с собой? Может, дело обстояло так, что его мозг, работая в особом режиме, воспроизвёл в пространстве собственного мышления одну из бесконечного числа возможных партий. И не было на самом деле никакого Стража, кроме как в депривационных грёзах моего друга. Так же как не было ни Странника, ни башни, ни «того мира» вообще.

Но пускай, даже если история его путешествий – только игра воображения, свободного от внешних условий, – всё равно это впечатляет. Создать в уме другую реальность с этими объектами и существами, и саму эту игру… И всё это – лишь сеть ничтожно слабых электрических импульсов, которыми обмениваются нейроны? В такое тоже поверить трудно…

Я посидел ещё немного в раздумье. Потом сложил фигуры, убрал доску в стол. Глянул на часы – опять незаметно пролетело время до обеда. Но есть не хотелось, а хотелось, не прерываясь, читать дальше. Меня самого захватил нешуточный интерес: что там, на вершине, пережил Е.Г., что случилось потом и на чём закончилось его путешествие. Я снова взялся за тетрадь.

Страж Неба откинулся назад на своём троноподобном сидении. Мне показалось, что огненные прорези его шлема запылали ярче.

– Ну что ж, поздравляю! – лязгнул его голос. – Ты прошёл испытание. Теперь можешь подниматься выше.

Он сделал странный жест рукой в воздухе. И шахматные аксессуары исчезли в обратном порядке. Сначала побледнели фигуры, потом стали прозрачными и растаяли в пространстве. То же самое произошло с песочными часами. Потом рисунок шахматной доски тоже стал тускнеть, и через несколько секунд это была такая же поверхность, как и каменный пол зала. И наконец, каменный выступ, бывший основанием доски, опустился до самого низа и слился с полом. Будто и не было никакой доски.

Затем Страж Неба произвёл ещё какие-то замысловатые пассы обеими руками. Стена позади него стала в одном месте менять цвет и фактуру. И на каменной поверхности стены постепенно нарисовалась дверь – наподобие той, через которую я вошёл в этот зал.

– Тебе туда! – Страж Неба указал на дверь металлическим перстом.

Я ещё не оправился от сумасшедшей партии с ним, а тут ещё эта магия! Но главное, что ждёт меня там, за этой дверью? Какие ещё испытания?

– Господин Страж, – набравшись смелости, выпалил я. – А можно ещё вопрос?

– Спрашивай! – разрешил он.

– Какая цель у моего путешествия? Что я там вообще должен делать?

И тут Страж Неба расхохотался. Этот монстр, оказывается, мог проявлять обычные человеческие эмоции! Это было так неожиданно и в то же время столь оглушительно, что я остолбенел. Его хохот был похож на раскаты грома. У меня аж заложило уши.

– Ты забавный экземпляр! – вымолвил он, после того как раскаты закончились.– Кто из нас путешественник – ты или я? Разве не ты сам должен знать?

– Да, но я… и вправду точно не знаю, господин Страж! – выдавил я. – Я думал, раз вы решаете, пройти мне или нет, то и знаете лучше меня.

– Ладно, поясню! – загремел Страж Неба. – То место, где ты сейчас находишься, – это обычный уровень человеческого сознания. Тот, где главенствует рассудок. Играя со мной, ты проявил хорошую способность к логическому мышлению и умение принимать решения. Но, что важнее, продемонстрировал качество более высокого уровня – интуицию. Для того я и затеял с тобой игру, чтобы его выявить. Поэтому ты получаешь допуск к областям, которые лежат выше обычного разума. Достигнув их, тебе надо будет самому решать, что делать. У тебя всегда остаётся выбор.

– Понятно, господин Страж, – сказал я.

– Тогда иди! – Страж Неба снова указал рукой в сторону двери. – Желаю успеха!

– Благодарю, господин Страж, – кивнул я.

И направился было к очередному входу в неизвестное. Но тут окружающая обстановка задрожала и замерцала, потом расплылась. Меня подхватило мощной волной, закружило, понесло через длинный тоннель… И я в очередной раз вынырнул из погружения.

Опыт в обществе Стража длился также немало – около трёх часов по шкале обычного времени. И он действительно отнял у меня много сил. Только на сей раз не физических, а умственных (если корректно говорить о таком разделении в реальности внутренней вселенной). Я понимаю, почему перед входом, который явил мне Страж Неба, моё путешествие прервалось. Мне нужно было накопить силы для преодоления следующей части пути.

Кажется, я уже отмечал интересную закономерность, которую наблюдаю в глубоких погружениях. Как только у ищущего (в данном случае у меня) пополняется необходимый запас энергии, автоматически возобновляется и путь, причём с того места, на котором он в прошлый раз остановился. Но что и как регулирует это соответствие, я до сих пор не знаю. На этом пути встречается много загадок, захватывающих воображение.

Реальность в «психическом пространстве-времени» связана с нашим состоянием гораздо сильнее, чем обычный объективный мир. О том свидетельствуют различные признаки, явные и косвенные. Между тем, что происходит в погружениях, и моими предыдущими действиями «там» угадываются многочисленные и не всегда очевидные петли обратной связи. Упомянутая – это одна из них, причём из наиболее явных. Останавливаться на других пока не буду, сосредоточусь на главном.

После моего состязания со Стражем Неба прошло четыре эксперимента. И в ходе пятьдесят седьмого я снова оказался в том зале, перед той дверью. Я ожидал, что это когда-нибудь произойдёт, но не думал, что так скоро. Обстановка была той же, но на сей раз Стража не было – зал был пуст. Вероятно, это означало для меня, что путь свободен. В чём я и убедился, без труда отворив дверь. За нею был проход с винтовой, как в средневековых замках, лестницей, круто уходившей ввысь. Откуда-то сверху сюда проникал свет, похожий на обычный дневной. Я начал подниматься, и по мере продвижения он становился всё ярче.

Этот отрезок пути оказался гораздо короче, чем прошлое восхождение. Насколько я могу судить, я поднялся ещё примерно на сотню метров. И потом увидел выход, похожий на круглый колодезный люк. Я преодолел последние ступени и шагнул наружу из каменного колодца. Моя нога ступила на горизонтальную поверхность, и тут же меня чуть не ослепило. Это был солнечный свет, но такой интенсивный, что я зажмурился.

Несколько секунд я стоял, не видя ничего, потом глаза постепенно привыкли. Я огляделся. Здесь была самая вершина башни. Местом, куда я выбрался, была круглая площадка размером с цирковую арену. На противоположных краях её зияли две круглых дыры – из одной я выбрался сюда. Площадку окаймлял по всей окружности каменный выступ высотой мне по пояс. За ним во все стороны открывался вид, от которого у меня перехватило дыхание. Далеко внизу висели облака. Между ними не было просветов. Они зависли сплошной сизой пеленой, расстилавшейся кругом, как бескрайняя степь, и закрывая от взгляда всё, что было под нею. А над головой синело небо без малейшей дымки. Солнечные лучи пронизывали воздух, и ощущение было такое, словно я находился в полуденной пустыне. От жгучего сияния светила, находившегося в самом зените, некуда было спрятаться. К краю площадки было страшно подойти – я представлял, на какой высоте сейчас нахожусь.

Я достиг верхушки, и что теперь? Куда ещё подниматься? Выше было только безоблачное небо. И солнце, щедро источавшее тепло и свет. Для чего я добирался сюда с таким трудом?

Мои раздумья прервал голос, который окликнул меня где-то за спиной. Голос был чистый и звонкий, будто мальчишеский. Это было неожиданно, как при второй встрече со Странником, и я опять невольно вздрогнул. Только что я осматривался кругом, и тут никого не было.

Я резко обернулся. Позади меня на том самом каменном круговом выступе сидел… понятно, не человек, но выглядело это существо как мальчик лет четырёх-пяти. Упитанный, толстощёкий и румяный, с золотистыми вьющимися волосами и удивительно большими, ярко-синими глазами. Он был одет в полупрозрачную накидку до колен, напоминающую тунику, на ногах были сандалии. Он сильно напоминал всем обликом ангелочка, – из тех, кого часто изображают на картинах, иллюстрирующих библейские сюжеты. Только крылышек за спиной не было.

Он сидел лицом ко мне, свесив ноги, и улыбался. Этот персонаж был настолько необычен, что я на несколько секунд потерял дар речи. Вот уж кого я никак не ожидал тут встретить!

– Кто ты, мальчик? – наконец выговорил я.

Вопрос вышел откровенно дурацким, но ничего более разумного в этой ситуации мне в голову не пришло. Мальчуган улыбнулся ещё шире.

– Ты ещё спроси, как я сюда попал, и где мои мама с папой! – язвительно произнёс он.

Я снова поразился – на сей раз тембру его голоса. Можно сказать, серебристый и одновременно звонко-стеклянный. Я такого никогда ни у кого не слышал.

Мальчик смотрел на меня несколько секунд с довольным видом. Казалось, он наслаждался произведённым впечатлением, которое было написано на моём лице. Потом добавил:

– Можешь называть меня Имаго.

– «Имаго»? – обескураженно переспросил я.

Слово показалось мне смутно знакомым. Через секунду из неких потаённых уголков памяти всплыло: «имаго» – это термин из энтомологии. Он означает стадию роста организма у насекомых, когда личинка превращается во взрослую особь. А потом я вспомнил, что где-то я встречал расширенные толкования этого термина, но к насекомым это не имело отношения. Это было ближе тому, чем занимался я сам.

– Не удивляйся, – рассудительным тоном заговорил мальчуган, – это слово наиболее соответствует тому, что у многих из вас, людей, принято считать конечной целью индивидуального развития. Скажем так, я обобщённое и визуализированное выражение ваших представлений о духе, освободившемся от человеческой телесной оболочки.

Я чуть не разинул рот от удивления. Было до умопомрачения странно слышать эту тираду от того, кто выглядел как пятилетнее дитя.

– Я понимаю, что тебе в это трудно поверить, – невозмутимо продолжал мальчик, будто прочитав мои чувства. – Но, знаешь, у меня множество разных обликов, и я могу принять любой из них по своему желанию. А могу вообще не принимать никакого. Но мне больше других нравится этот. Ну скажи, разве я не хорош?

И, будто бы в подтверждение своих слов, раскинул в стороны пухлые ручонки, картинно повернулся ко мне одним боком, потом другим, и принялся беззаботно болтать ногами, постукивая сандаликами по каменному выступу. Как будто он не сидел на самом краю сумасшедшей высоты. Я инстинктивно шагнул, протягивая руку:

– Эй, осторожно, ты же упадёшь!

Имаго рассмеялся мелодичными трелями, как будто зазвенели многочисленные колокольчики.

– Да ты смешной дядя! – сказал он, когда закончил хихикать. – Я ведь тебе только что объяснил, кто я такой. Если кто-то из нас и может упасть отсюда, так это лишь ты. Но ты же не за тем сюда шёл, верно?

– Ну да… – выговорил я с трудом. – Так… что же ты здесь делаешь, Имаго?

Мальчик опять рассмеялся.

– Разве можно сказать, что я здесь что-то делаю? Этот вопрос ты бы лучше адресовал самому себе! Что касается меня, то я в основном обитаю там, – он обвёл рукой синеву вокруг себя, – а сюда вообще-то явился, чтобы тебе помочь. Если конкретнее – направить тебя дальше и дать кой-какие наставления.

Это звучало обнадёживающе. Но меня всё ещё смущал резкий диссонанс между его обликом и манерой говорить.

– Хорошо, Имаго, я слушаю тебя, – кивнул я.

– Во-первых, – изрёк Имаго, вернув себе сдержанную серьёзность взрослого, – никто из людей просто так здесь не появляется. Если мы с тобой разговариваем, это означает, что ты долго и целенаправленно шёл сюда. А Страж Неба посчитал тебя достойным, чтобы выполнить миссию, и пропустил наверх. Ты сейчас у верхней границы Великого Барьера. Во-вторых, твой дальнейший путь лежит вниз, к его нижней границе. Там место для выполнения твоей миссии. В-третьих, тебе надо принять от меня кое-что, без чего твоя задача будет невыполнима.

– Имаго, постой… – мои мысли завертелись, опережая одна другую. – Что это за Великий Барьер? Почему теперь вниз? И в чём конкретно состоит эта моя миссия, хоть ты мне можешь объяснить?

Имаго глубоко вздохнул и покачал головой.

– До чего ж вы, люди, непонятливы, – посетовал он капризным голосом. – Ну, сам посуди: если ты добрался до вершины, – куда ж теперь ещё, как не вниз?

– Да, но… я думал, может, надо стать таким, как ты!

Имаго рассмеялся в третий раз. Смеялся он заливисто и долго, потом успокоился и вымолвил:

– Ну ты даёшь, дядя! Стать таким, как я! Это, для тебя, как бы сказать… всё равно что ловить солнечный зайчик! Хотя некоторые из вас пытались, надо отдать должное… Ты человек, и твоя задача совсем не в том. Ты достиг верхней границы Великого Барьера, – той, что у Неба, и даже заглянул за неё. Вот она, эта граница, – он протянул пальчик, указывая на пелену облаков, расстилавшуюся под нами. – Но окончательно преодолеть её человеческому существу не под силу, потому что он в важной своей части является также и частью мира. Другими словами, в нём присутствуют и Небо, и Земля, и всё, что между ними. Соответственно он подчиняется, в числе прочего, законам Земли. А я – житель Неба, и от этих законов свободен!

– Я понял, Имаго, – его ирония несколько отрезвила меня. – Но я-то зачем здесь?

– Сейчас ты, вот лично ты представляешь здесь человека как вид. У человека как вида в мире существует предназначение, и для его исполнения есть разные пути. И человек как отдельный индивид либо исполняет его, либо отказывается. Отказывается, кстати, подавляющее большинство. Но речь о тебе. Ты избрал исполнение, и находишься на своём пути к нему. Так вот, чтобы исполнить, тебе нужно спуститься к нижней границе Великого Барьера, – той, что у Земли. Надеюсь, теперь понятно?

– Да, более-менее ясно… – озадаченно выговорил я. – Имаго, а что это за Великий Барьер?

Мальчуган тряхнул золотыми кудрями. Его лицо опять стало серьёзным. Я отметил, как живо играла мимика, как быстро менялось выражение на этом ангельском личике.

– Не так-то просто объяснить, что это такое, – прозвенел он хрустальным голосом. – Раз уж ты такой любопытный, попробую. Но начать надо с вещей далеко не очевидных.

Он задумался на секунду. Я напряжённо ждал. Имаго цепко глянул на меня, как бы проверяя моё внимание, щёлкнул пальцами и заговорил:

– Вот слушай. Всё, что существует в мире, да и сам мир в целом, однажды возникли из Источника, бесконечно большего, чем мир. Этот Источник всего неописуем и непознаваем для человеческого и любого другого разума. Многие ваши философы, теологи, мистики и прочие в своих умозрительных спекуляциях характеризуют это непостижимое начало бытия как «пустоту». В определённом аспекте это верно. Однако оно не тождественно пустоте, не есть абсолютное ничто. Представлять его как «ничто» можно только в том смысле, что в нём нет ничего, так сказать, в готовом и законченном виде. Всё содержится там потенциально, как ещё не реализованная возможность, как ещё не выросшее дерево в семени, понимаешь? То есть эта первооснова всего – не только «ничто», но и в каком-то смысле «всё». Всё, что может стать из потенциального – актуальным. Это тебе ясно?

– Да, Имаго, понятно, – кивнул я. – Наша современная наука о Вселенной утверждает примерно это. Тут даже и мистики никакой нет.

– Вот и хорошо, – хихикнул мой собеседник. – Так вот, Великий Барьер – это то, что отделяет мир как целое и конечное от бесконечного Источника, из которого он возник. Образно говоря, это та скорлупа на границах материального мира, которая отгораживает и даже в каком-то смысле изолирует его от породившей его первореальности, и удерживает в таком состоянии. Скажем так, Великий Барьер придаёт миру устойчивость и не позволяет ему снова раствориться в лоне, из которого он вышел. Вернее, пока не позволяет.