За поворотом возникает узенькая дорожка, ведущая прямо в сердце дебрей, за которыми и виднеется особняк. Двустворчатые ворота со скрипом закрываются, и автомобиль снижает скорость. Рик пытается навострить уши, как дверца багажника поднимается, и девушка стоит над ним с ножницами в руке.

– Я тебя отпущу, только объясню тебе одну важнейшую деталь. Меня, кстати, Синтия зовут.

– Рик. Правда довольно, отпусти меня…

– Про это я и хотела сказать, – Кноти нажимает на кнопку загадочного пульта, и ток шарахает раба. – Так уж вышло, что ты под моим контролем, и если будешь слушаться, то проблем будет меньше.

Сперва Чейни ошалел от “теплого приема”, но затем вспомнил о чипах или какой-то схожей дребедени, которую ему вместили в плечо. Такими темпами его будут жарить каждый день…

– Один неверный шаг, я убью тебя, – пригрозила хозяйка. – Ты привязан ко мне. Если навредишь мне, то получишь взамен смертельный разряд. Я гарантирую.

– Я вас понял, – меньше всего ему хотелось трогать ее, тело так устало, что мозг думал только о еде и продолжительном сне на мягкой кровати.

– Вот твоя еда! – воскликнула Синтия и бросила кусок бифштекса Рику, скорчившемуся на полу перед входом в дом. – Извини за мои манеры… забыла спросить, хочешь ли кетчупа?

– Нет, спасибо, – промямлил мужчина, вытирая кусок мяса о руки.

– Дорогуша, ты забыл важное слово.

Особа кусает накрашенную губу и нажимает на кнопку, и слабенький разряд проходит по телу слуги.

– Нет, хозяйка. Благодарю.

– Хорошо. Спокойной ночи. Уверена, тебе тут понравится.

– Непременно…

4

Лучи солнца проскальзывают через кроны деревьев, добираясь до темноватых уголков леса, в котором кроются звери, гонимые охотниками. Выстрелы сотрясают утренний воздух, а мужчины в цепях рыщут в непроходимых дебрях в поисках дичи. По правилам высшего общества они обязаны, завидев зверьков, дать знак своим хозяевам, наделенным оружием – а именно лаять, и чем громче, тем лучше. В охоте может быть несколько победителей, но проигравший раб получит удары розгами.

– Нет, сегодня обойдемся без этой игры, – говорит с негодованием Синтия. – Ты не очень смышлен в ней, поэтому-то я откланялась перед подружками. Не рискну опозориться.

Рик сидит подле и молчит. Его разбудили с рассветом, заставили помыть полы, постирать одежду, почистить картошки и починить ветхий забор. Женщина, кинув ногу на ногу, качается в кресле-качалке и смотрит вдаль, покуривая табак, а его доля – кусок мяса в миске, поданной на брусчатый пол. За стол ему нельзя: животное должно знать свое место.

– Знаешь, я ведь о тебе ничего не знаю, – говорит девушка, тыча сигарой в пепельницу, усеянную никотиновым “прахом”. – Кто ты, чем дышишь… Так что валяй.

– Я раньше был космонавтом, – отвечает Рик, и воспоминания о прошлой жизни заставляют сердце сжаться.

– Даже не верится! Врешь, – по лицу Кноти расплывается гримаса неверия в виде некого подобия улыбки и насмешливого взгляда. – Там никого никогда не было и не будет. Только смерть доставляет в небеса.

– Я не шучу…

– Так тебе и поверю. И скажи, что на твоей планете все люди равны.

– Так и было. На Земле все имели более-менее схожие права.

– Земля? Так вы зовете свое светило? Откуда ты мог знать о таком слове… Оно известно только просвещенным людям. Такие планеты, как Земля, Меркурий, Марс, одноименная Венера – находятся в соседней Вселенной, но это всего лишь гипотеза о наличии жизни за пределами нашей системы. Да и лететь, добираться туда миллиарды лет.