Глава 14
Дэниэл прибыл на день рождения "без пяти минут бывшей подружки" уже изрядно выпившим. Сегодня решился вопрос с продажей его фирмы, причем очень успешно для него. Так что было целых два повода для того, чтобы напиться. Давно Дэниэл не чувствовал себя таким уверенным, полным энтузиазма и почти мальчишеского задора. Все правильно. Прочь, прочь отсюда. Ужасная страна, странные люди, холодные зимы, бесконечные пробки – все это останется в прошлом. Начать все с начала, с чистого листа. Никаких воспоминаний, мыслей, сожалений. И первое, что он сделает – навестит могилу матери. Он вернется туда, откуда бежал его отец. Все правильно. Наконец-то он сделает хоть что-то верное за всю свою никчемную жизнь.
Дэниэл огляделся вокруг. Последний раз он видит все эти лица. Женские, мужские, старые, молодые, добрые, грустные, веселые, похотливые, злорадные.
"Кира. Что же ты грустишь, Кира. Все будет хорошо. Какая ты красивая. Теперь ты свободна. Вот увидишь, через месяц ты сама вздохнешь с облегчением. Я – бремя, я боль этого мира. Для тебя. Для многих других. До и после. И вовремя.... София.... Господи, ты в чем это? Где платье? Разве в клуб пускают в ночнушках. Да, ты уже пьяна, дорогая. Но сегодня можно".
– С днем рождения, милая. Прекрасно выглядишь. Поздравляю. Прости, что опоздал, – наклонившись, он быстро поцеловал ее в приоткрытые губы, сунув в руки бархатную продолговатую коробочку. Подарок, достойный царицы, но он сегодня щедрый. С минуту повисев на нем, Соня отправилась в дамскую комнату, надевать подарок. Изумруды он дарил ей в первый раз. И последний. Подойдут к ее глазам. Главное, чтобы она не потеряла их сегодня.
Взяв рюмку водки с подноса у мимо проходящей официантки, он подмигнул ей, хлопнул по заднице и залпом осушил.
– Еще? – игриво спросила девушка, выпячивая грудь, которая и так бросалась в глаза. Дэниэл скользнул взглядом вниз. Короткая юбочка едва прикрывала длиннющие ноги.
– Давай, – улыбнулся он, сверкая белизной зубов. Девушка чуть в обморок не свалилась. Прикольная девчонка. Может, утащить ее в туалет? Не откажет, по глазам видно. Он уже решил сделать ей одолжение и наклонился к маленькому аккуратному ушку, чтобы прошептать непристойное предложение, но встретив обжигающие серые глаза, замер на полуслове. Он вздрогнул, словно получил смачный пинок в солнечное сплетение. Ему показалось, что музыка стихла, а беснующаяся пьяная толпа расступилась, оставляя только одну из сотни, нет из тысячи, из миллиарда. Женщина, которую он любил, стояла у стойки бара и смотрела на него. Женщина, которую он убил. Женщина, к которой не мог прикоснуться. Женщина, которая никогда не простит его. Женщина, которую он уничтожил и похоронил восемь лет назад. Вот она. Живая и здоровая. Ослепительно красивая. Черные локоны кольцами вьются вокруг изящного, словно вырезанного рукой скульптора лица. Пишущая картины, знает ли она, что сама – произведение высочайшего искусства? Совершенство с головы до ног, облаченное в маленькое черное платье. Белоснежная атласная кожа, стальные прозрачные глаза, чувственные мягкие губы, высокие аристократические скулы. Кому достанется все это?
Он не сводил глаз с бывшей жены, не заметив, что по-прежнему склоняется над ушком хорошенькой официантки. Пойман с поличным. Как всегда.
– Я еще выпью, – выпрямившись, он заметил разочарованный взгляд девушки. Рывком взяв новую рюмку, Дэниэл опустошил и ее тоже. Подняв глаза, но Кристины уже и след простыл. Оглядываясь, как последний дурак, он тщетно искал ее взглядом. Убежала? Была ли? Неужели привиделась? Плод больного воображения? Нужно выпить, чтобы прояснить мозги. Или еще больше затуманить.
– Может, хватит, дружище? – кто-то, посмеиваясь, хлопает по плечу. Дэниэл обернулся. Роберт. Тьфу. Черт.
– Привет, – промычал Дэниэл. Язык ворочался с трудом. И снова его глаза в толпе выловил любимый образ. Держа в руке бокал с мартини, она неспешно шла вдоль стены. Почувствовав его тяжелый почти безумный взгляд, она остановилась. Легкое движение головы, едва заметное колыхание волос, черных, как ночь, и снова их взгляды встретились, заставив все лишнее исчезнуть с лица земли.
– Ты в порядке? Дэн? – голос Роберта рвался к нему сквозь туман. Дэниэл отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Кристина чуть заметно улыбнулась и снова затерялась в толпе. Что за игра такая? Следующие полчаса они бродили по залу по кругу, соприкасаясь случайными взглядами, не встречаясь. Их всегда разделяли люди. Как раньше разделял океан, а еще раньше – его глупость. Она улыбалась другим, шутила, разговаривала, смеялась, запрокинув голову, но в следующий миг смотрела на него и переставала смеяться.
Дэниэл отвешивал пошлые комплименты, целовал все женские щеки без разбора. И вдруг натолкнулся на кого-то. Этот кто-то развернул его к себе лицом. Кира. Дэниэл расплылся в широкой улыбке, обнимая ее.
– Что с тобой, Дэн? Возьми себя в руки! – прерывистый почти злой шепот. Норман громко расхохотался, смачно целуя Киру в губы. Оттолкнув его, она смотрит на него с тревогой и жалостью.
– Я – подлец, Кира, – сказал он беспечно. – Ты даже не представляешь, что я за чудовище.
– Представляю, – хмуро ответила она, проследив за его взглядом. Глаза ее полыхнули в непонимании.
– Можно ли простить убийство, Кира? – вдруг спросил он. Кира пристально посмотрела в мутные глаза.
– Все зависит от обстоятельств, – ответила женщина.
– Обстоятельства весьма плачевны. Восемь загубленных лет и разбитое детское сердце.
– Ты это о ней? – Кира кивнула в сторону Кристины, которая вела оживленную беседу с Соней, демонстрирующей ей подарки любовника. Боль отразилась в глазах Дэниэла, когда он услышал смех бывшей жены. Легкий, свободный. Не для него. Все не для него. Бежать. Бежать от нее.
– Я мог бы подарить ей полмира, а не смог дать даже каплю нежности, той самой, которую раздавал налево и направо всю свою осознанную жизнь.
– Дааа, – только и смогла выдохнуть Кира. – Удивил. Влюбится в собственную бывшую жену. Что ж, поделом тебе.
Толкнув его в грудь, Кира быстро пошла прочь.
– Я же особенный, – процитировал он ей вслед ее же слова и разразился неестественным сиплым смехом.
– Дэниэл, – кто-то другой схватил его за рукав спортивной рубашки. Лиза. Лизонька, Лизок.
– Привет, дорогая, – глупая улыбка снова расплылась на пьяном лице.
– Привет, – усмехнулась Озерова. – Ты накушался, я смотрю. Проводить?
– Куда?
– В вытрезвитель! Домой, конечно.
– Домой? – еле выговорил он. – Мой дом теперь далеко. Я все продал. Почти продал.
– Поздравляю, – буркнула Лиза, взяв его под руку. Дэниэл сам не понял, как удалось этой маленькой женщине, вывести его прямо в прохладу апрельской ночи.
– Возвращайся внутрь, Лиза, – раздался позади тихий спокойный, как гладь безмятежной реки, голос. – Я сама отвезу его.
– Уверена? – настороженно спросила Озерова.
– Все нормально, Лиз. Я справлюсь.
«Какая уверенность. Малыш, ты меня плохо знаешь. Или слишком хорошо.»
– Девочки, а меня спросить? – растягивая слова, проговорил Дэниэл. Пошатнувшись, он повернулся. Холодный сероглазый взгляд мгновенно отрезвил его, но он продолжал растягивать губы в своей нелепой улыбке сердцееда.
– Ты – против? – спросила Кристина, накидывая на плечи короткое черное пальто. Стройная, сдержанная. Ноги в высоких сапогах казались еще длиннее. Волосы ласкал ветер. Даже ему можно....
– Нет, – мотнул головой Дэниэл. – Я очень за.
– Садись в машину, – приказала она. Ни капли сочувствия в серых глазах. Светлые, почти прозрачные глаза, словно у лунатика, у демоницы, а она ангел.
– В какую?
– В твою, – она чуть заметно улыбнулась одними губами, не меняя непроницаемого ледяного выражения глаз.
– Я так устал, – хрипло простонал Дэниэл, зарываясь ладонью в свои темные густые волосы. Шатнувшись, он уткнулся спиной в дверь своей машины, и, обернувшись, собрался сесть за руль.
– Нет, я поведу, – остановил его ее голос. – Лиз, посади его на пассажирское место.
Дэниэл почувствовал, как сильные для женщины руки, увлекают его за собой. Открыв заднюю дверцу, Лиза бесцеремонно запихнула его на заднее сиденье.
– Проспись, дружище. Ехать далеко, – в голосе Лизы ему послышались нотки цинизма. Раньше за ней не замечалось ничего подобного. Даже ее впечатлило его сегодняшнее поведение?
Дверь оглушительно хлопнула, чуть не ударив его по носу. Девушки прощались, короткое рукопожатие и Кристина отвернулась от подруги, и посмотрела на него. Осуждающий уставший взгляд. Покачав головой, она села на водительское место, обернулась.
– Замерз? Я сейчас печку включу.
Нормана так колотило, что он не смог ответить, а просто помотал головой. Он подумал, что она, наверно, не знает, где он живет. И что у нее нет водительских прав.
– Я только начала учится вождению, – словно прочитав, его мысли произнесла она, заводя его новый "Пежо". – Но, надеюсь, что мы доберемся до твоего логова без приключений. Извини, если получится дольше и медленнее, чем ты привык.
Машина тронулась, а он полусонным взглядом смотрел на ее застывший затылок, напряженные бледные руки, крепко сжимающие руль. Логово! Сказано почти с насмешкой. Наверное, она догадывается, сколько раз его пьяного отвозили домой случайные подружки, чтобы раздеть и уложить спать, а утром попросить определенную плату за свою щедрость. Она не попросит и не поцелует на ночь. Зачем же, дрожа от страха, неумело виляя по трассе, она везет его домой? Пожалела? Неужели он становится жалким? И настолько никчемным, что даже женщина, которую он никогда не жалел, смилостивилась над ним. Воздух в дорогом салоне автомобиля постепенно нагревался. Кристина расслабилась, "Пежо" ехал почти ровно. Она даже включила магнитолу.
– Ты знаешь, куда ехать? – спросил он, откидываясь на сиденье. Кристина посмотрела на него в зеркало.
– Лиз сказала мне адрес. Она бывала у тебя в гостях?
– Пару раз, – пожал плечами Дэниэл. – Я не пытался ее соблазнить, если ты об этом.
– Нет, это ты об этом, а мне даже в голову не пришло.
– Считаешь ее не интересной для меня? – голос его стал ниже, чувственней. Он забыл, с кем разговаривает.
– Нет, тебя для нее.
Отличный ответ. Не в бровь, а в глаз. Разве он может быть интересен достойной женщине?
– Ясно, – хрипло бросил он, чувствуя, как сон наваливается на него, а ведь столько можно успеть сказать. Только зачем? Что изменят его слова? Гранит ее глаз не расплавится никогда. К черту все. Пора сдаваться.
– Почему ты решила меня доставить собственноручно? – сделав над собой усилие, спросил он.
– Просто так. Я говорила тебе, что ты вел себя, как мудак?
– Я вел себя так, как я обычно себя веду.
– Ничего не меняется. Как был грязным бабником, таким и остался. – В ее словах не было злости и призрения. Почему? Он-то весь вечер старался произвести впечатление. Знала ли она, что он хотел ей помочь? Она просила его не меняться, оставаться тем, кем она его запомнила. Рада ли она? Легче стало? Грязный бабник? Да. Но разве в мелодрамах грязные бабники не встречают ту единственную, которой до конца жизни хранят верность? Смог бы он так?
– Спи, – неожиданно приказала она.
– Да, милая, – прошептал он, закрывая глаза. – Как приятно тебе повиноваться. Прикажи мне не дышать.
– Я не настолько злая. Живи.
– Ты позволяешь? – он открыл один глаз, глянув на ее затылок. Живи, именно это слово прошептал он восемь лет назад, прислонившись лбом к дверям реанимации, за которыми она умирала. Маленькая наивная девочка, влюбленная в чудовище, и расплатившаяся за это сполна. Он не оставил ей никаких иллюзий, так чего он ждет от нее? Но и жалость ему не нужна. Пьяный, растоптанный, пустой, но не потерявший гордость.
– Извини, – пробормотал он. – Я и, правда, мудак.
– Да. Спи, мудак, – она вдруг рассмеялась. Совершенно искренне и открыто, как никогда раньше, находясь в его обществе. Дэниэл мгновенно напрягся, вбирая эти отдающие пульсацией во всем теле, звуки. Он и не думал, что женский смех так, с одного оборота, может заставить испытывать почти сексуальное удовольствие. Расслабившись, Дэниэл улыбнулся и провалился в сон.
Остановившись на светофоре, Кристина обернулась, чтобы посмотреть на мирно посапывающего пьяного мужчину. Во сне лицо его не казалось самоуверенным и дерзким. Смягчившиеся безупречные черты лица придавали ему безмятежный и почти беззащитный вид. Длинные ресницы опустились на впалые щеки, чувственные четко очерченный рот расслаблен, тихо вздымается сильная грудь. Но она помнила, как обманчиво это впечатление. Так спит лев: прекрасная и ласковая кошка во сне, и страшный хищник при пробуждении. Целый год она смотрела на спящего Дэниэла, тщетно надеясь, что, открыв глаза он, наконец, увидит ее и поймет, примет ее помощь.
– Вставай, приехали.
Звонкий голос беспощадно вырвал его из оков спасительного сна. Жуткая головная боль вернула Дэниэла в холодную серую реальность, где не было нежного женского шепота, и сладкого запаха ее волос.
– Сколько я проспал? – охрипшим голосом спросил Дэниэл, глядя на нее. Распахнув дверцу " Пежо", она ждала, когда он выйдет. Облизав пересохшие губы, он пытался вспомнить, куда засунул ключи.
– Полчаса, – ответила она, повертев в пальцах брелок с ключами. – Нашла на соседнем сиденье, – пояснила она. Точно, он всегда бросал их туда, садясь в машину, но все потом об этом забывал и начинал рыться по карманам. – Ты собираешься выходить, или нет? – она вопросительно подняла свои изящные брови.
– Угу, – кивнул он, отрывая спину от сиденья, но с глухим стоном повалился назад. От боли потемнело в глазах. – Не могу.
– Что это еще значит? – яростно уставилась на него Кристина, закрываясь руками от ветра, который нещадно хлестал ее волосами по лицу. Из подъезда вышла молоденькая соседка с нижнего этажа. Ее отец работал судьей в областной прокуратуре. Как-то он переспал с ней по пьяни, но она не оставляла попыток продлить знакомство. Знал бы ее папочка, чем занимается дочурка, пока он вершит судьбы, и за взятки восстанавливает псевдосправедливость.
– Ты должна мне помочь. Мне не встать, – отводя взгляд от застывшей фигурки соседки, взирающей на него с неприкрытым любопытством, Дэниэл состроил жалостливое лицо. Кристина нахмурилась, понимая, что он не шутит.
– Попытайся. Как водку пить – герой, а, как из машины вылезти – так ему помощь нужна, – зло бурчала она. Девушка-соседка приблизилась, разглядывая теперь Кристину.
– Помочь? – спросила она. Кристина повернулась, взглянула на хрупкое юное создание. Она окинула стильно одетую прелестницу пристальным взглядом.
– Не думаю, – вздохнула Кристина.
– Да, вы не переживайте. Я справлюсь. Я соседка Дэниэла снизу. Даша. – Радостно улыбнувшись, девушка протянула руку. – А вы с его работы?
– Да, – растерявшись, Крис пожала протянутую теплую ладошку. Звонко рассмеявшись, Даша отодвинула Кристину в сторону, и наклонилась к мрачно настроенному Дэниэлу.
– Давай, хватайся, Дэн, – весело сказала она, предлагая ему руку. Судя по тому, как Крис раздраженно покачала головой, до нее сразу дошел смысл короткого почти интимного обращения "Дэн". Он тупо посмотрел на Дашу, похожую в этот момент на восторженного щенка.
– Держись, – настойчиво повторила она. – Я знаю, что ты совсем не такой тяжелый, как кажешься. – Даша захихикала, а Дэниэлу захотелось ее придушить. Но он принял помощь, позволяя девушке вытащить его из машины. Выпрямившись, он неуверенно стоял на тротуаре, в нескольких метрах от подъезда. Взгляд его коснулся печального лица Кристины. Даша маячила рядом, все еще держа его руку.
– Проводить до квартиры? – она явно не собиралась отвязаться от него. Кристина прикусила губу, пытаясь скрыть насмешливую улыбку.
– Нет.
– А до лифта?
– Ради Бога, Даша. Ты, что не видишь, что я не один? – взорвался он. Даша резко отступила, обиженно выпятив нижнюю губу. Ну, совсем, как ребенок.
– Она сказала, что с работы....
– И что я делал на работе в таком состоянии, по-твоему?
– Прекрати кричать, Дэниэл, – вмешалась Кристина. – Девушка была просто очень любезна. Ты должен быть благодарным.
– Он – бабник, – категорично заявила Даша, глядя на Кристину. – Я должна предупредить вас.
– Я знаю, – Монахова снова звонко рассмеялась. Лицо девушки удивленно вытянулось. – Спасибо, Даш. Я постараюсь не стать очередной жертвой. До свидания, – попрощалась она. Даша все еще мешкала. – До свидания, Даша. И спасибо еще раз.
Дэниэла удивила спокойная уверенность, с которой Кристина отделалась от надоедливой соседки.
– Некрасиво получилось, – виновато проговорил Дэниэл, засовывая руки в карманы джинсов, и нерешительно изучая напряженный профиль Кристины. Она смотрела вслед удаляющейся Даше.
– Точно, – кивнула она сухо. – Слушай, осталась хоть одна женщина в этом городе, с которой у тебя ничего не было? Зачем тебе понадобился этот ребенок?
– Этот ребенок сам на меня набросился. Я просто зашел за солью.
– Но ты не пошел за солью к старушке.
– У меня нет соседок-старушек, – Дэниэл лучезарно улыбнулся. – Но старушек я боюсь еще больше. Последний шанс, сама понимаешь.
– Ты считаешь себя неотразимым? – Кристина повернула голову, и с презрением посмотрела в смеющиеся синие глаза.
– А разве это не так? – он улыбнулся еще шире, демонстрируя опасные мальчишеские ямочки на щеках. Кристина отвела взгляд, пряча озябшие руки в рукава.
– Так, – тихо ответила она. – Жаль, что это всего лишь оболочка. Но знаешь, кто ты на самом деле? – она снова посмотрела в его глаза, ставшие серьезными. – Ты пустышка. Нестабильный, неинтересный, предсказуемый, не дурак, но и не гений. Ты красивый, но это не вечно. Ты состаришься и умрешь в одиночестве. Кому нужен престарелый плейбой без души?
Взгляд Кристины был полон неприкрытого презрения. Дэниэл, молча, смотрел на нее, пытаясь обхватить весь ее облик. Не одобряющий, мятежный, но преступно соблазнительный.
– Ты зайдешь? – спросил он буднично, словно она только что не высказала ему нелицеприятную правду о его личности.
– Что? – опешила Кристина.
– Вдруг я не дойду, упаду прямо у дверей квартиры, и умру вовсе не одиноким состарившимся плейбоем? И не кому будет принести стакан воды и таблетку. Ну же, Крис, пожалей меня. Я совершенно безопасен сейчас. Я еле жив. Голова болит так, словно мне изнутри водят по мозгам кончиком ножа, – он несчастными глазами посмотрел на нее. – Ты же не бросишь меня в таком состоянии?
– Брошу, – утвердительно кивнула Кристина, кидая в него связку с ключами. – Пошел к черту, Дэниэл. Я буду даже счастлива, если в утренних газетах прочту хронику от твоей смерти.
– Злая, – ласково шепнул Дэниэл, наклоняясь за ключами. Качнувшись, он чуть не упал. Боль сдавила виски, окрасив все вокруг в красный цвет. Услышав его приглушенный стон, Кристина обернулась. Выругавшись, она приблизилась к нему и вырвала ключи из дрожащих рук Дэниэла.
– Давай сюда. – Рявкнула она, сверля его негодующим взглядом. – Боюсь, что все будет гораздо прозаичнее. Ты не умрешь, а уснешь под дверями, и будешь своим храпом мешать соседям спать.
– Ты – ангел, Крис.
Обрадованный неожиданным стечением обстоятельств Дэниэл поспешил за решительно идущей к подъезду девушкой.
– Не благодари, – бросила она через плечо, открывая дверь подъезда.
– Ты мне жизнь спасла.
– Не спеши с выводами. Может, я замышляю убийство, – усмехнулась Кристина, стуча каблуками по мраморному полу. В просторном хорошо освещенном холле из-за своей стойки удивленно взирала на них пожилая блюстительница порядка, несущая свою вахту.
– Добрый вечер, Дэниэл, – чопорно поприветствовала она его.
– Привет, – Норман улыбнулся, отвесив ей поклон и чуть не повалившись на пол.
В лифте, и пока они шли по коридору к его квартире, Дэниэл во весь голос читал отрывки из разных произведений великих классиков, явно намереваясь сразить ее своим интеллектом, осмелившейся обозвать его не гением. Крис смущенно улыбалась, попадающимся на встречу обитателем дорогостоящих квартир.
– Не похож ты на умирающего от боли, – заключила она, остановившись у двери его квартиры. Дэниэл подсказал ей механизм открывания его замков.
– Ну, как тебе мое логово? – спросил он, спустя несколько минут. Сняв сапоги и пальто, Кристина прошла в современную гостиную. Выполненная в серо-белой гамме она вовсе не походила на холостяцкую квартиру. Пора было двигать отсюда в обратном направлении, но она не смогла сдержать любопытства. Идеальный порядок проглядывал в каждой мелочи. Ни пыли, ни пустых стаканов, ни разбросанных носков. Даже пепельница сверкает чистотой. Над интерьером явно поработал дизайнер, но это не уменьшает его заслуг. Она невольно вспомнила, как много лет назад целыми днями убирала остающийся после его вечеринок бардак. И еще больше удивилась почти музейному порядку.
– Ты точно здесь живешь? – спросила она, прервав осмотр, и оглядываясь на стоявшего в дверях гостиной Дэниэла. Небрежно облокотившись на косяк и засунув большие пальцы рук в карманы джинсов, он лениво и самодовольно улыбался. Она старалась не думать о том, сколько женщин до нее стояли на этом самом месте и разглядывали чистую шикарную гостиную. Смотрел ли он на них так же, как сейчас на нее. Томительное ожидание, нерешительность, желание – вся эта гамма чувств читалась на его лице, скинувшем привычную дерзкую маску бизнесмена и плейбоя.
– Я аккуратный, – низким голосом ответил он. Кристина вздрогнула и кивнула.
– Мне нравится, – одобрила она.
– Ты еще не видела кухню, ванну и другие комнаты. У меня их пять. Представляешь, пять комнат, и я один.
– Уверена, что один ты бываешь очень редко, – иронично заметила Кристина, проводя пальчиком по зеркальной поверхности столика на резных ножках.
– Ты права, но это все не то, – мрачно улыбнулся он. Девушка опустила голову, и волосы прикрыли ее лицо.
– Ты сам-то знаешь, что тебе нужно на самом деле? – спросила она, не глядя на него.
– Да. Ты. – Так просто вырвалось из губ.
– Неправда, Дэниэл, – она тряхнула волосами, словно отгораживаясь от него, а ему безумно захотелось подойти и разубедить ее. С другими бы он даже не сомневался, но Кристина… Эта женщина делала его слабым и нерешительным.
– Мне пора, – подняв глаза, она быстро взглянула на него. Теперь нужно пройти мимо, но он будто прирос к косяку.
– Нет, еще рано. Ты обещала стакан воды и таблетку, – Дэниэл снова изобразил умирающего больного. Схватившись за голову, он подошел к большому, покрытому белым пледом дивану и со стоном плюхнулся в него. Когда он успел протрезветь и взять ситуацию в свои хитрые руки, гадала Кристина, иронично поглядывая на него. Она прошла к минибару у стены, открыла его и, достав бутылку дорогого марочного коньяка, направилась туда, где, по ее мнению, находилась кухня. Там, как и уже догадывалась Кристина, тоже все было идеально. Просторная голубая кухня – мечта любой хозяйки. Крис представила Соню, которая наверняка готовила тут ему по утрам завтраки, брала эти самые хрустальные бокалы, наливала в них коньяк таким же жестом, но из другой бутылки, а потом.... Что делала потом Соня, представлять Кристине совсем не хотелось.
– Я думал, ты принесешь мне таблетку "антипохмелина". Пачка там, на столе, в кухне, – взяв протянутый Кристиной стакан с темноватой жидкостью, проговорил он, заметив, что даже бокал она подала ему так, чтобы ненароком не коснуться его руки. Кристина поставила бутылку на стол, и, пожав плечами, села в кресло напротив, провалившись в него. В ее пальцах был такой же бокал.
– Таблетка тебе не поможет.
– Я не люблю похмеляться, – сообщил он, с кислым видом пригубив спиртное.
– Давно ли? – цинично осведомилась она, сделав большой глоток.
– Давно, – серьезно сказал Дэниэл, пристально глядя ей в глаза. – И что дальше? – спросил он. – Поболтаем, как старые знакомые о всякой ерунде, или ты опять выльешь на меня град упреков, а потом я вызову тебе такси, и ты отправишься к своей подружке?
– А что ты предлагаешь? – приподняв бровь, спросила Кристина, не отводя взгляда. Это была своеобразная битва. Кто кого пересмотрит.
– Вряд ли то, что я могу предложить, тебя обрадует, – он поставил бокал на стол, наклоняясь вперед. – Тебя не подташнивает?
– Нет, – она покачала головой. – Интересно, как ты объяснишь мое присутствие здесь, если сейчас явится София?
– Меняешь тему, – усмехнулся Дэниэл, откидываясь на спинку дивана. – Мудро. Но не волнуйся, Соня сегодня не придет.
– Почему?
– Потому, что не придет, – небрежно сказал Норман, скрещивая руки на груди. Кристина кивнула, хотя ее так и подмывала продолжить расспросы, но вместо этого потянулась за бутылкой и плеснула себе еще коньяка. "Что я здесь делаю? Совсем ополоумела? Беги, уноси ноги, пока все не закончилось очередным нервным стрессом".
– Побудь еще немного, – заметив ее смятение, попросил Дэниэл обезоруживающе мягким тоном. – Расскажи мне о себе. Как ты жила?
– Плохо, – она скривила губы. Коньяк был горьким и крепким, а она еще ничего сегодня не ела. Как бы ни потерять контроль.
– А твои картины? Они прекрасны, – прошептал он, разглядывая ее раскрасневшееся лицо. Они поменялись ролями. Теперь она пьянела на глазах.
– Откуда ты знаешь? – с тревогой спросила она, вспомнив об определенной серии картин, которая была явно не для его созерцания.
– Я бывал на твоих выставках. В Париже, Нью-Йорке, Дрездене и других городах. Это получалось не специально, и я заранее удостоверялся, что не встречу тебя, – сообщил Дэниэл абсолютно спокойно. Заметив испуг в ее глазах, он добавил. – Я видел все работы, – он подчеркнул слово ВСЕ. В глазах его застыла жесткая уверенность. – Ты раскроешь миру лицо последнего злодея? Ты сейчас над этим работаешь? Не отвечай, я сам знаю, что это так. Мне даже льстит, что я присутствую в твоих работах, пусть даже, как безликая тень.
– Ты и есть безликая тень, Дэниэл, – в голосе ее проскользнуло сожаление.
– Да, – согласился он. – Я накрыл собой твою жизнь. Так? Обличи меня, станет легче.
– Не станет, – категорично ответила Кристина, допивая последние капли из своего бокала.
– Почему?
Разговор зашел слишком далеко. Ну, почему они все время возвращаются к одной и той же теме?
– Это ничего не изменит и не исправит.
– Но расставит на свои места.
– Да, наверно, так. Дэниэл....
– Я подонок, Крис. – оборвал ее Дэн. – Был им и остаюсь. Я раскаиваюсь. Я осознаю, что разрушил наши жизни. Но в глубине души я все-таки верю, что смогу все изменить. Только ты больше не поверишь мне.
– И поэтому ты уезжаешь?
Новый вопрос заставил его вздрогнуть. Ну, конечно, в этом городе ничего нельзя сделать незаметно.
– Да.
– Не нужно.
– Что не нужно? – Дэниэл напряженно посмотрел на нее.
– Уезжать, – спокойно ответила Кристина, поставив свой бокал на стол. – Я верю тебе, Дэниэл. И я принимаю твои извинения, если их так можно назвать.
– Как ты великодушна, дорогая, – усмехнулся Дэниэл. – Но я не верю. Я не верю в то, что ты не лукавишь. Не нужно жалеть меня. Я тебя не пожалел и не пожалею снова.
– Хочешь показаться хуже, чем ты есть? – серые глаза смотрели прямо в душу. – Убери руки за спину, – неожиданно попросила она безразличным тоном. Дэниэл удивленно посмотрел на ее сдержанное уверенное лицо.
– Что ты еще задумала? – спросил он, подозрительно глядя на нее. Кристина пожала плечами, вставая на пол. Ноги утонули в мягком ворсе ковра с абстрактным рисунком. Потом. Потом она подумает о том, какую глупость сбирается совершить. Иногда необходимо совершать необдуманные поступки, чтобы потом было в чем раскаиваться. Потом. Но не сейчас. Если она не сделает этого, то никогда не сможет спокойно жить, не оглядываясь назад. Чтобы уменьшить боль, нужно ее заглушить или заменить другой. Так же и с воспоминаниями. Возможно, это просто пьяный бред, но рискнуть стоит.
– Просто хочу кое-что проверить, – произнесла она, глядя в растерянные ярко-синие глаза. – Убери руки, Дэниэл. И не вынимай их.
Норман повиновался, растерянно глядя на приближающуюся девушку. Свет от ламп заливал ее побледневшее непроницаемое лицо, когда она замерла совсем близко от него. Сердце его забилось оглушительно и болезненно. Он напряженно смотрел в глаза, которые оказались в преступной близости. Вдруг она наклонилась, ее волосы шелковой волной упали ему прямо на лицо, и полузабытый сладкий аромат окружил его со всех сторон. Сердце его замерло, Дэниэл задержал дыхание, закрыл глаза. Это сон? Если так, то пусть он продлится.
– Дэниэл, – низкий шепот вернул его к действительности. – Посмотри на меня.
Он открыл глаза и взглянул в серебристые радужки, в которых, как в зеркале отражалось его растерянное лицо. Как завороженный, едва дыша, он смотрел и не мог оторвать взгляда. Ее бледные руки взметнулись вверх. Тонкие запястья оказались у его лица и замерли в нерешительности.
– Что ты делаешь? – внезапно осипшим голосом спросил Дэниэл.
– Не знаю, – прошептала Кристина, судорожно вздохнув. Ее дыхание коснулось его лица. Теплое, нежное с привкусом коньяка. – Я должна перестать бояться. Чтобы победить свой страх, нужно взглянуть ему в лицо.
– То есть, мне? – осторожно спросил он.
– Да, наверное. Но я не боюсь тебя, – призналась она. Пальцы ее дрогнули и приблизились. Едва заметное касание, почти не ощутимая ласка, но он ощутил ее каждой клеточкой своего тела. Воздух вокруг них сгустился, завибрировал и взорвался. Горячая волна накрыла его с головой, пока кончики женских пальчиков с невероятной нежностью и почти детским испугом изучали его лицо. Глаза, брови, нос, скулы, ямочка на подбородке – волшебные руки не упустили ничего, но замешкались возле его губ.
– Тебя не тошнит? – снова заботливо спросил Дэниэл, пытаясь перебороть нервное и сексуальное напряжение. Кристина, прикусив нижнюю губу, покачала головой и улыбнулась одними глазами. Осмелев, ее пальцы все же прикоснулись к его губам, очертили их совершенный контур. Не прекращая своих манипуляций, девушка напряженно вглядывалась в его лицо, словно желая прочесть в них ответ на свои мысленные вопросы или ища участия и поддержки.
– Ты очень красивый, – вынесла вердикт девушка, зарываясь пальцами в его волосы. – Почему ты не постарел? Не отрастил брюшко? Почему твои волосы не тронула седина?
– Ну, мне всего тридцать два, – нервно передернул плечами Дэниэл. – Извини.
– Нет, не извиняю, – она улыбнулась, и поставила одно свое колено между его ног, а другое с другой стороны его бедра. Дэниэл судорожно сглотнул, плечи его напряглись, он инстинктивно дернул руками, желая только одного – схватить ее и прижать к себе так близко, чтобы она почувствовала, насколько сильное впечатление произвели на него ее невинные ласки; растворится в ней, стать неотделимой частью, единым целым.