Глава 15
– Мы выходим сейчас же!
Вельсиолл ворвался в шатёр, ожидая напряжённой обстановки между участниками посольства, но, к его удивлению, Улианта и Теольминт уже собрались и расслабленно ждали его, сидя рядом на циновке.
– Мы пойдём коротким путём. Для этого придётся лишь прыгнуть с вершины водопада в озеро, что находится недалеко от лагеря.
– Почтенный архонт, – вдруг с жаром воскликнул Теольминт, – нет сомнений в верности вашего выбора, но позвольте мне одеть мой плащ и не снимать его более! Иной путь должен увидеть меня во всей красе!
Улианта улыбнулась украдкой. За эту удаль она могла простить Теольминту всё.
– Тебе уже не претит мысль, что нам придётся идти по Старой дороге? – Спросил обескураженный Вельсиолл.
– Мы всегда готовы пойти за вами, господин архонт. – Чересчур спокойно ответила Улианта для той, что совсем недавно едва не лишилась разума.
Вельсиолл ещё раз удивлённо поглядел на них и первым вышел из шатра. На выходе посольство уже ждали благородный Поющий меч и два простолюдина.
– Следопыт Раоки присоединится к нам внизу. – Учтиво сказал один из них, опережая вопрос архонта.
– Меня зовут Мирано, а его – Ото. – Он толкнул рукой крестьянина, смущённо смотрящего себе под ноги.
Вельсиолл критически оглядел кхатазов. Мирано совсем не походил на воина. Толстый, с жировой складкой на шее и неприятным запахом вчерашней гулянки изо рта, в тоже время этот человек излучал безудержное жизнелюбие.
– Я не совсем воин, господин архонт, но у меня есть оружие! – Сразу же признался толстяк. – Никаких тайн, господин архонт. Я простой человек. Меня зовут Мирано.
Вельсиоллу показалось странным, что толстяк представился во второй раз. Казалось, что этому человеку нравится произносить слова, как это делают дети, постоянно повторяя новые выражения. Архонт обратил внимание на его обожжённые маслом пальцы и подумал, что толстяк чем-то провинился перед своим лордом и вероятно был наказан. Вельсиоллу резал слух его высокий, почти девичий голос, и он перевёл взгляд на настоящего воина. Единственного Поющего меча в отряде:
– Меня зовут Вельсиолл. Я – архонт Дома Весеннего Шторма. С этого утра и до завершения пути я руковожу вашим отрядом. Как твоё имя?
Поющий меч молча смотрел в глаза архонта. Вельсиолл напрягся. Что это? Вызов? Неподчинение? Или очередная местная традиция?
– Он не ответит вам, господин. – Подал голос Мирано. – Дело в том, что его брат был Поющим мечом в личной охране верховного лорда и после охоты, на которой трагически погиб господин Року, он отказался совершить ритуальное самоубийство, которое положено честью за неисполнение воинских обязанностей. И с тех пор он считается мечом Тишины, воином без сюзерена, изгоем, наёмником. С тех пор Поющий меч Тидзин, – Мирано указал на молчащего, – принял обет молчания, пока не найдёт своего брата и не поразит его в поединке. Вы не переживайте, он прекрасно знает и куда мы идём, и кому подчиняться.
Улианта с тревогой, плохо скрываемой за эльтасмирийским высокомерием, оглядела кхатазов. Уделив особенное внимание босоногому крестьянину, не производящему особого впечатления, она спросила у архонта на родном языке:
– Вы спрашивали у лорда, кто эти люди, и почему именно они идут с нами на Старую дорогу?
Вельсиолл невольно взглянул на неё. Тон Улианты напомнил ему родную мать:
– На это не было времени. А что не так?
– Этот человек говорит как по бумаге! Его речь… разве ТАК говорят простолюдины? ТАК? – Улианта обернулась к Теольминту за поддержкой.
– Ты распаляешься, Улианта. Люди не должны этого видеть. – Успокоил её Теольминт.
– Где лорд Ангмаяма? – Спросил Вельсиолл у толстяка.
– Идущих на Старую дорогу не провожают, господин эльтасмирийский лорд. – Неожиданно заговорил крестьянин Ото.
– Это почему же?
– Чтобы провожающих не увидели те, кто «по ту сторону». – Туманно ответил Ото, и архонт решил прекратить разговор.
– Спасибо, лорд Ангмаяма, за чудесную компанию. – Прошептал он, и, не задавая более никому вопросов, направился в сторону тропы, ведущей к обрыву, где ручей ниспадал в искрящееся брызгами озерцо.
Архонту показалось странным, что над порогом стоял туман, которого не было утром. Из-за этого он видел только очертания водоёма внизу и не был уверен, что при прыжке не напорется на камни. Но отступать было некуда. Выбор сделан.
Глаза кхатазов расширились от изумления, когда эльтасмирийский лорд шагнул в стремительный поток ручья. Вода охватила его, но не потащила, а лишь ускорила его шаг. Туман быстро поглотил его, и Поющий меч Тидзин готов был поклясться, что архонт шагал и в падении. Вслед за ним отправился на Старую дорогу второй эльтасмирий. Он бросил в поток походную сумку с доспехами и оружием, сам же на ходу завернулся в плащ и исчез прямо в воздухе. Эльтасмирийка вошла в ручей подальше от обрыва. Все её вещи взял с собой Теольминт, и Улианта была налегке. Кхатазы охнули, когда по мере погружения в воду она снимала с себя платье, но не позволила им увидеть даже сантиметра своего обнажённого тела.
Лорд Ангмаяма, наблюдавший за происходящим издалека, впервые видел, чтобы устремившиеся вслед люди вступали на особый путь без принуждения, ведь это были добровольцы. И если резоны Поющего меча он ещё мог понять, то поведение толстяка и крестьянина показалось ему необычным. Выходцы из низших сословий не отличались бесстрашием и боялись даже ближних джунглей, не говоря уже про Старую дорогу. Ангмаяма коснулся лба указательным пальцем и начал вспоминать, когда же в лагере появились повар Мирано и конюх Ото. Да и Поющий меч Тидзин пришёл в его армию недавно.
Советник, стоящий рядом, вежливо поклонился и развернулся, чтобы уйти, но лорд остановил его:
– Напомни мне, откуда в лагере взялись эти трое, – он махнул рукой в сторону ушедшего отряда, – и не вздумай рассказывать мне про морских гостей. Я казню тебе здесь же самолично.
Советник поперхнулся, изначально посчитав, что вопрос лорда касался эльтасмириев:
– Тидзин дал обет, и теперь, согласно Кодексу Восходящего Клинка, он вправе войти в любой замок, в любой дом Поющего меча. Он пришёл из города Року.
– Про него мне прекрасно известно. Ты начал с очевидного… Не делай так впредь.
Советник шумно сглотнул слюну, прежде чем продолжить:
– Второй – крестьянин Ото. Он родной брат конюха Ошо, убитого копытом. Прибыл из деревни за неделю до гибели брата, в надежде стать у того подмастерьем. С горя тайком выпивал и стонал во сне, постоянно будя воинов. Почему его не зарубили в первую же ночь, я могу объяснить лишь великой удачей.
– Погоди, – осёк его лорд Ангмаяма, – с каких это пор крестьяне выбирают Старую дорогу, избегая смерти?
– Толстяк надоумил его! – Улыбнулся советник. – Он явился из городского порта Року и нанялся поваром. Кто-то предположил, что он какой-то сектант, однако я не вдавался в подробности. Он так много болтал, что обжигал не только свои пальцы, но и слух Поющих мечей. Так же как и конюх, он бы долго не прожил в лагере. Вот они и попросились в путь с гостями из-за моря.
– Ты разрешил им идти. Почему ты считаешь, что конюх и повар способны защитить СЛЕДОПЫТА В ЛЕСУ?
Советник помялся, прежде чем дать ответ:
– Я подумал, что они прекрасно справятся с этой задачей, заплатив Старой дороге своими никчёмными жизнями.
– Возможно, ты и прав.
– Как вы думаете, господин, наши гости не догадались, с кем мы собираемся воевать?
Лорд Ангмаяма посмотрел на него, как на дитя:
– Они же не глупцы. Стоит взглянуть на размеры моего Меча Девяти Колец, чтобы понять – мы не будем прыгать по деревьям за илийдингами.
– И, тем не менее, они выбрали Старую дорогу, вместо того, чтобы пройти через лес союзной расы.
– Значит илийдинги им не союзники.
С юга донеслись гулкие звуки кожаных мембранных барабанов лорда Табиючи. Лорд Ангмаяма повернул голову в сторону холма, из-за которого шёл звук и не произнёс ни слова. Только пронзительно скрипнул его меч о металлические наплечники, и тотчас весь лагерь пришёл в движение.
Советник сделал шаг назад и направился к кухне, где он начал свой день в общении с ушедшими на Старую дорогу людьми. Не пройдя и половину пути, он резко свернул в сторону лесной опушки. Никто из Поющих мечей не замечал его, проходя мимо и даже касаясь плечами. Никто не заметил, как внешность советника стала изменяться, стоило ему приблизиться к границе леса. Мимо охраняющих лагерь стражников прошёл уже не советник лорда, но пожилой господин, одетый по давно ушедшей в прошлое «доимперской» моде. Вдруг он остановился, почувствовав на себе пристальный взгляд. Старец оглянулся и увидел, как через весь шумящий как пчелиный улей лагерь на него пристально смотрит юная Китцуми. Он улыбнулся ей, показав чёрные ровные блестящие зубы, и растворился в воздухе.
А в это время настоящий советник лорда Ангмаямы отчитывал нового повара за слишком густой суп и втайне переживал, отчего же господин с самого утра до сих пор не послал за ним.
Глава 16
В силу своей молодости Вельсиолл знал о глубокой осени только из летописей. Она наступает где-то далеко на севере Западного Биртронга. Там, где опадают листья, а с небес падает то, что называют снегом. О существовании Восточного Биртронга – материка, являющегося прародиной старших народов, Вельсиолл знал немного и поэтому размышлять о временах года мог лишь в рамках изученных книг и свитков.
Именно в осени оказался Вельсиолл, когда, оттолкнувшись от каменистого дна, вынырнул у берега заводи. За спиной он услышал два тихих эльтасмирийских всплеска, а ещё через мгновение три громких человеческих удара о воду. Пока его спутники подплывали к берегу, Вельсиолл, избегая топкой грязи, поднялся по скользким корням на берег и тут заметил одинокого рыбака, сгорбившегося над бамбуковой удочкой.
– Вы распугали мне всю рыбу. – Проворчал рыбак, удостоив благородного архонта лишь мимолетным взором.
Вельсиолл всмотрелся в озеро. Снизу поток воды казался совсем не таким бурным, как сверху, словно вода исчезала в воздухе, а вершина водопада терялась в тумане. Но самое главное, кроме выходящих на берег эльтасмириев и людей, в водоёме не было живых существ.
– Твой труд тщетен, следопыт. В этом озере не водится рыба.
Человек бросил удочку в водоём, едва не попав в толстяка, встал на ноги и подошёл к архонту. Вельсиолл отметил, что от следопыта пахло совсем не так, как обычно пахнет от потрёпанного, лохматого и седого человека, каким предстал перед ними Раоки. От него пахло лесом, свежей травой, диким зверем, но не костром. Это поразило архонта. За всю свою жизнь он не встречал человека, от которого бы хоть немного не пахло костром.
– Благородный господин очень наблюдателен. – Он посмотрел на легко выбравшихся на берег эльтасмириев и барахтающихся позади людей. – Вам точно нужна охрана?
Вспомнив разговор с Ангмаямой, Вельсиолл процитировал лорда:
– «Раоки без воинов не пойдёт даже под угрозой того, что ему отрубят голову». Так что охрана не для нас.
Следопыт лишь вздохнул и жалостливо посмотрел на Мирано и Ото. Они как раз выбирались на берег, умазавшись в грязи и водорослях.
– Расскажи, что может случиться на Старой дороге.
– Так тут всего делов то на половину дневного перехода, что же может случиться за такой короткий промежуток времени? – Прокряхтел, вращая глазами, толстяк, похожий сейчас на болотного тролля.
Его реплика была проигнорирована всеми, а Раоки ответил архонту:
– Путь занимает шесть часов, но это не означает, что эти шесть часов мы тут и проведём. Время здесь течёт иначе. Многие пропадают. Из вернувшихся кто-то рассказывает о живых мертвецах, кто-то о духах, а есть такие, кто и вовсе с ума сходит.
Вельсиолл отметил для себя, что следопыт рассказывает о своих предыдущих переходах, как будто сам в них не участвовал. Поэтому следующий вопрос был задан более конкретно:
– А в последний раз? Ты ходил до гибели лорда Року?
– Разве верховный лорд погиб? – Спросил Раоки и на его лице отразилось неподдельное удивление. – В последний раз я шёл этим путём полтора года, а когда вышел – оказалось, что прошло всего шесть часов.
– Мне кажется, или ты седой не по годам? – Встрял в разговор Теольминт.
Следопыт усмехнулся и ответил:
– Я седой, потому что кошмары оживают на этом пути. Однако до этого я там ходил невозбранно. Вот и угадай, что случится, или не случится на этот раз.
Теольминт посмотрел на него, сдвинув брови, но промолчал вопреки обыкновению. Он поправил свой плащ и встал рядом с архонтом, дожидаясь приказов. Заметив, что Вельсиолл с нескрываемым недовольством поглядывает на босоногих кхатазов, он счёл нужным сказать:
– Простой люд подчас знает больше, чем господа, живущие за толстыми стенами замков. Это сейчас они молчат. Я думаю, скоро их языки развяжутся, и мы узнаем о гибели верховного лорда то, что не известно их господам.
Улианта, накинув на плечи походный плащ, пристально посмотрела на Теольминта.
– Дам Ночи ты тоже относишь к простолюдинам?
– Видишь, ты уже шутишь, а значит, поняла и простила меня. – Ответил ей Теольминт.
– Простила за что? – Спросил Вельсиолл. – Ты чем-то обидел её?
– Просто я слишком бурно расхваливал красоту дамы Ночи, а Улианта почему-то обиделась.
– Конечно, – воскликнул архонт, – какой девушке понравится, когда в её присутствии восхищаются прелестями другой женщины? Это странно даже для тебя.
Улианта решила сменить скользкую тему и произнесла, перейдя на эльтасмирийский язык:
– Этот весёлый толстый человек… Он подозрительный. У него есть второе дно.
– Это всё голос, – отозвался Теольминт, – тонкий, словно в нём обитает девчушка… или он съел её, судя по запаху изо рта! Вот кто действительно подозрительный, так это наш следопыт…
– Следопыт как следопыт, – повела плечами Улианта, – единственное, что мне кажется, что… хотя это просто мысли…
– Что тебе кажется, Улианта? Говори. – Приказал Вельсиолл.
– Мне кажется, – с классического языка «эльтасмири» Улианта и вовсе перешла на тайный диалект Дома Весеннего Шторма, и взяла архонта за локоть, – мне кажется, что наш следопыт не просто так встретил нас именно внизу.
– В чём же дело? – Спросил архонт, ощущая, как цепко держит его за руку девушка.
– Мне кажется, что он провёл в этом месте слишком много времени и утратил часть себя. Не ждёт ли нас подобное?
Глава 17
Государственные колдуны кхатазов проделали исполинскую работу, сделав поля, деревни и замки людей безопасными. Весь отряд вспомнил об этом, оказавшись на Старой дороге. В этом месте чувства вступали друг с другом в диссонанс. Глаза видели деревья, вытоптанную в земле дорогу и серое небо над головой. Уши при этом слышали, что в лесу нет зверей и птиц. Нюх подсказывал, что тропа совсем свежая, так как от неё пахло сырой землей. Внутренний голос нашёптывал, что серое небо слишком уж близко.
Улианта почувствовала это на себе, стоило эльтасмириям вступить на иной путь. Внешне лес не изменился, но места укусов пчёл напомнили о себе внезапной колючей болью. На мгновение ей показалось, что весь окружающий мир, деревья и ветер, каждый хилый росток у дороги разом заговорили с ней. Ещё мгновение – и все голоса разом стихли. Боль сменилась расслаблением. Не удержавшись, Улианта схватилась за сонную артерию, и её реакция не ускользнула от внимания архонта. Он бросил на неё пронзительный взгляд. Улианта поспешила закрыть глаза, страшась показать свою слабость, но Вельсиолл понял, что происходит.
В глазах его запылал первородный Свет. С непостижимой глазам людей скоростью он развернулся вокруг своей оси так, что даже Улианте и Теольминту показалось, что его лицо одновременно смотрит сразу во все стороны света. Оглядев хтонический лес, архонт замер, а затем заговорил голосом, усиленным эльтасмирийской магией:
– Здесь истончается ткань мира. Я чувствую эманации иных измерений. Именем Дома Весеннего Шторма я объявляю наш отряд подзащитным эльтасмирийской расы!
После этих слов герб на его щите вспыхнул ярким белым светом и погас. По окружающему лесу пролетел еле ощутимый порыв ветерка.
Мирано и Ото одобрительно зашептались – неплохо всяким там привидениям знать, что люди-охранники и сами под охраной старшего народа. Раоки и Тидзин сдержали эмоции за каменными стенами своих лиц. И только Теольминт с Улиантой осознали, что именно совершил архонт Вельсиолл.
Перед лицом неведомой опасности он скрепил печатью своё заявление-заклинание для любых духов или сущностей. Отныне именно он стал щитом отряда, на который обрушится возможный удар сил, недовольных появлением чужаков.
Улианта восхищённо взглянула на Вельсиолла. Этим поступком юный архонт напомнил ей отца. Именно так – решительно и самоотверженно он поступал в драматические дни Обновления мира более трёх веков назад, когда решалась судьба её семьи в старом Кхатазе, захлебнувшемся в кровавых беспорядках. От нахлынувших детских воспоминаний и усталости Улианта еле сдержала слёзы.
– Тут и начинается Старая дорога, – пробормотал Раоки, – и дождь?
Этот вопрос он задал сам себе и очень удивился первым каплям лёгкой мороси. Теольминт с издёвкой поглядел на следопыта, озвучившего очевидный для всех факт и хотел уже что-то сказать, но в этот миг Вельсиолл тягуче, словно воздух вокруг его тела превратился в жидкость, снял с плеча лук, вынул из тула стрелу и прицелился куда-то в лес.
– Выходи! – Прошептал он одними губами, но его голос прошелестел сквозь ветви деревьев, замерших, будто в страхе от его предыдущей речи.
Приглядевшись, Улианта заметила человека, прятавшегося среди плотного кустарника. Он так ловко скрывался в переплетении теней, что Улианта засомневалась, а человек ли это. Только Вельсиолл, благодаря выдающемуся чутью, смог первым заметить его.
Скрипнула тетива лука и из кустов вышел илийдинг в маскировочном одеянии. Он ловко и при этом осторожно стал приближаться к отряду.
– Покажи лицо! – Приказал архонт не терпящим возражения тоном.
Лесной житель не стал испытывать терпение архонта и откинул капюшон одеяния. С изумлением Улианта узнала Локтоиэль. Теольминт сделал шаг в сторону и немного повернулся, чтобы его плащ был лучше виден девушке.
Её походка, немного виноватый взгляд, направленный на Вельсиолла… еще мгновение и она с деланым, как показалось Улианте, смирением произнесла:
– Архонт Вельсиолл, я доставила вам неприятности, но, как и вы, я заботилась о благополучии своего народа.
Улианта вновь ощутила покалывания в области сонной артерии, но подумала, что Локтоиэль точно не дух – у девушки была видна обувь, которую, как известно, бестелесные существа не носят. Словно прочтя её мысли, Локтоиэль выкрикнула, с нотками мольбы в голосе:
– Не надо меня опасаться. Я – живая. Я пришла пешком. Посмотрите на мои ноги!
– Твои ноги совсем не дурны! – Объявил Теольминт и тут же сгорбил спину, словно мимолётный ревнивый взгляд Улианты имел силу дубинки, ударившей его по лопаткам.
Внимательный Вельсиолл успел заметить это боковым зрением, но не понял, что происходит и тут же забыл об этом.
– Господин архонт, – быстро пришёл в себя Теольминт, – давайте выслушаем её. Она всё-таки местная. Возможно, она станет ещё одним проводником в нашей компании.
– Идёт дождь! – Подал голос следопыт Раоки.
Кхатазы зашептались между собой и Мирано, осторожно шагнув в сторону архонта, заискивающе спросил:
– Если вы выберете другого следопыта, то с повеления господина архонта мы отправимся домой, пока не поздно?
Вельсиолл строго глянул на разговорившихся спутников. Все, как один, тут же замолчали. Будучи архонтом, он свободно изъяснялся на нескольких языках и наречиях светлых рас. Но, родившись во времена Обновления мира, разрушившего связи между народами, он получил знания не в странствиях, а в общении с учителями, писарями и библиотекарями Дома Весеннего Шторма. Языку же илийдингов его тайно обучил заключённый в темницу контрабандист – торговец артефактами, чьё знание не подвергали сомнению мудрые чтецы Дома, но при этом почему-то запрещавшие учиться у него.
– Ты подставила нас в лесу, – обратился Вельсиолл к Локтоиэль на её родном языке, впервые за много лет применив свои познания на практике, – и теперь снова отсвечиваешь перед нашей бандой.
Локтоиэль недоумённо поглядела на него:
– Что за слова вы подбираете, уважаемый архонт? В нашем народе так не принято выражаться.
– Говори, зачем припылила. Не разводи канитель. И сколько стоят твои услуги?
Последние слова поняла не только илийдинги, но и Теольминт с Улиантой. Они удивленно уставились на архонта. Локтоиэль слегка покраснела:
– Я не оказываю… услуг. У кого вы учились нашему благородному языку?
Вельсиолл понял, что нужно тщательнее подбирать слова, напряг память, и выдал:
– Изволь отбросить притворную личину, чужеземная дева, и выскажи истинные намерения высокому собранию.
– Вам следует лишить своего учителя головы. – Сделала вывод «чужеземная дева» и перешла на всеобщий язык, чтобы избежать двусмысленности. – Я – предводитель разведывательного отряда. Мы следили за лагерем лорда Ангмаямы и увидели, как вы покинули его. Я отправила отряд обратно с докладом. В одиночку мне проще следить за вами. Я шла рядом, но вы заметили меня и заставили выйти. И ещё… Сегодня ночью мне приснилось, что вы пойдёте этим путём. Меня тянуло сюда. Я должна идти с вами. Не знаю почему, но знаю, что так должно быть… Я нужна вам.
И вновь архонт оказался перед выбором. Предложение следовало принять, или отвергнуть. Вельсиолл знал, что за внешней покорностью и беззащитностью Локтоиэль скрывается угроза. Отвергнутая илийдинги, если не убить её на месте, в лесу способна перебить весь отряд. Кхатазы станут для нее лёгкими мишенями. Улианта и Теольминт, как только что стало очевидно, уступают ей в скрытности. Но и принятая в отряд Локтоиэль не станет менее опасной, в чём Вельсиолл уже убедился ранее.
– Идёт дождь! – Вдруг повторил следопыт, озираясь по сторонам, словно впервые видит окружающий ландшафт.
Вельсиолл перевёл на него взгляд и одновременно отдал приказ:
– Теольминт! Свяжи ей руки. Она идёт с нами в качестве пленницы.
– Архонт, вы делаете именно то, что она желает! – Произнесла Улианта на языке «эльтасмири».
– Ей хочется быть связанной и полностью находиться в нашей власти? – Спросил томным голосом Теольминт, но был проигнорирован.
– Посмотрите на её гибкие запястья! Да не ты, Теольминт, а вы, господин Вельсиолл. Она легко выкрутится и выхватит свой смертоносный лук!
Покладистая Локтоиэль тут же изящным движением плеча сбросила лук на землю в сторону эльтасмириев и ответила Улианте:
– Я отдаю его вам. Если бы я хотела вас убить, то сделала бы это раньше. Времени было предостаточно.
– Ну да, ну да!
Кхатазы и, особенно Поющий меч, напряглись, видя как безоружная илийдинги ставит под сомнение авторитет посольства. Заметил их реакцию и архонт. Он заговорил на языке «эльтасмири», глядя в глаза Улианте:
– Кхатазы не приемлют препирательств между подчинёнными и командиром. А ты ставишь под сомнение мой приказ. Прекрати!
Сделав паузу, он добавил на всеобщем:
– Возьми её лук и убей при попытке сбежать.
Кхатазы услышали то, что должен сказать предводитель и успокоились. Улианта, фальшиво улыбаясь Локтоиэль, повесила её лук себе за спину. Теольминт промолчал. И только конюх Ото порывался что-то сказать, но его сдерживал суровый взгляд Поющего меча.
Отряд двинулся вперёд, по постоянно сужающейся дороге, виляющей сквозь глухие заросли орешника. Вельсиолл шёл на несколько шагов впереди Ото, но даже спиной чувствовал его нетерпение. Архонт остановился, поднял руку и, не оборачиваясь, произнёс:
– Говори, конюх!
Кхатаз помялся, притаптывая босой ногой сырую землю дороги. Вельсиолл догадывался, что сейчас со всех сторон его атакуют взгляды товарищей, не привыкших к тому, что можно беспокоить начальство без веской причины.
– Нельзя быть несвободным на ином пути! – Ото произнёс это с визгом, словно к его животу был приставлен острый нож. – Убьёте её как «пленницу» – и она будет преследовать вас даже после смерти, лорд Вельзевул. А затем она найдёт и всех нас. А мы не умеем противостоять нежити.
– Его зовут Вельсиолл, – вежливо поправил конюха Теольминт, затем перевёл взгляд на Локтоиэль и добавил, – но ты преследуй Вельзевула.
Ото сделал осторожный шаг в сторону от Тидзина, словно боясь мгновенной смерти от его меча.
– Мы вовсе не охранники следопыта Раоки. – Начал он, но его прервал толстяк Мирано:
– Говори за себя! Я вполне себе охраняю его на этой дороге.
– Хорошо. Я – не охранник. Я провинился перед Поющими мечами и жив только потому, что ушёл вместе с вами с дозволения советника лорда Ангмаямы.
Ото замолчал, беспокойно дыша, и к Вельсиоллу обратилась Улианта, перейдя на язык «эльтасмири»:
– Я всё поняла. Это уходящие от казни отступники.
– Преступники или отступники?
– Отступники. Они нарушили не закон, но обычай, или устои веры. Они – грешники, как говорят люди.
– По мне, это не так уж и плохо! – Не терял приподнятого состояния духа Теольминт – За годы военных походов я больше привык к обществу отступников, чем праведников. А в этой стране, с её мириадами устоев, традиций и обычаев, стать отступником легче лёгкого.
Затем он повернулся к Ото и проникновенно сказал ему:
– Ты зря волнуешься, человек. Мёртвая илийдинги не будет преследовать лорда Вельзевула, ведь он не собирается убивать её. Он заставит тебя сделать это.
В это время Раоки вновь произнёс, но на этот раз не удивлённо, а расстроенно:
– Идёт дождь.
– Да что ты заладил со своим дождем? – Разозлился на него Теольминт.
Следопыт поднял голову вверх. Открыл рот, ловя падающие капли. И прошептал:
– Он начался.
Теольминт участливо поинтересовался:
– Так идёт или начался? Скажи по-кхатазски, если тебе трудно на всеобщем. У нас есть переводчик.
Раоки поглядел на него, как обиженный ребёнок и отчеканил, выделяя каждое слово:
– ЗДЕСЬ! НАЧАЛСЯ! ДОЖДЬ! Здесь никогда не шёл дождь.
После этих слов дождь усилился. Мелкий, промозглый, противный, он совсем не походил на обильные ливни юга и востока Западного Биртронга. Небеса затянула равномерная серая хмарь. Привыкшие к постоянной жаре эльтасмирии и люди поёжились от прохлады.
– Нужно торопиться, – затараторил Раоки, – если болото насытится водой, то мы не пройдём.
– О каком болоте ты говоришь, следопыт? – Спросил Вельсиолл.
Раоки посмотрел на архонта с ухмылкой и одновременно с подобострастием:
– Оно впереди. Там могут остаться не только наши тела. Болото любит жертвы.
После этих слов он резво двинулся вперёд, выбрав не глядя, одну из трёх извилистых троп, уходящих вглубь острова. Он вперил взор себе под ноги, словно больше боялся оступиться с тропы, чем заблудиться в лесу. Странно повела себя и Локтоиэль – представитель народа илийдингов, славящихся своим лесным чутьём. Она ступала след в след за Раоки и смотрела только за ним, как делают оказавшиеся в страшном месте детишки. Глядя на это, Теольминт с Улиантой пошли точно также, не говоря уже и о самом Вельсиолле. Но вот «охранники следопыта», не обладающие природной ловкостью старших рас, рисковали жизнью.
Отряд двигался предельно быстро для пеших странников и Ото чуть было не сорвался с тропы, когда они шли через заросли бамбука вдоль безымянного ручья. В его мутных, как небо, которое он безуспешно пытался отразить, водах бултыхалось нечто большое и зубастое и оно явно не позволило бы кхатазу прожить лишние мгновения. Но спас его Поющий меч Тидзин, схватив одной рукой за шиворот и бросивший как котёнка обратно на тропу.
– А меня одной рукой не поднять. – С сожалением произнёс толстый Мирано совсем уж тонким голосом, и Вельсиоллу показалось, что он где-то слышал его ещё до знакомства с поваром. Но предаваться раздумьям было некогда. Вельсиолл воспользовался суматохой и оглянулся. Скрывающаяся за поворотом тропа изменялась на глазах. Вместо витиеватой, углублённой дороги позади отряда возникла развилка. Вельсиолл осознал всю пользу «дара Ангмаямы».
– Теольминт, ты видел следопытов, смотрящих только себе под ноги?
– Не только мужчины видят это, господин архонт, – нервно ответила вместо него Улианта, которая была на грани нервного истощения, но внешне держалась бодро – а наша пленница? Посмотрите, она ведёт себя точно так же.
Притворство Локтоиэль могло обмануть кого угодно, но не обострённые чувства архонта. Благодаря знаниям, уму и вниманию к мелочам он сразу определил, что девушка тщательно подготовилась. И не к слежке, а к свиданию. Локтоиэль сбрызнула руки, плечи и живот олеандровым соком. Он испарялся от тепла её кожи и создавал вокруг ауру, действующую на людей и эльтасмириев по-разному. Эльтасмирии получали от испарений заряд бодрости, что сказалось даже на хмурой Улианте. Вельсиолл знал, что в среде шаманов и колдунов олеандр – это растение ищущих, тех, кто случайно пошёл не своим путем, запутался и никак не может вырваться из ловушки. Тем примечательнее выглядел выбор лесной жительницы именно этих цветков в качестве основного аромата. На людей же сила олеандра действовала иначе. Для них он был ядовит. У них колотилось сердце, и появилась лёгкая одышка.
Идущие в поход илийдинги выбирали обтягивающие одежды, выделанные не из кожи животных, как у людей-охотников, а искусно сплетённые особым образом из тонких волокон кипрея, крапивы и иных растений. Непромокаемая обувь из древесного лыка делала их неуловимыми для хищников, что берут след по нюху, а элементы доспехов из «железного дерева дополняли ансамбль. На Локтоиэли же ничего этого не было – на ней красовалось короткое платье, которое мог снести сильный поток воды, порезать острые шипы растений или разорвать крепкие руки. Лёгкие сандалии и тонкий походный плащ тоже противоречили её словам о том, что она была главой разведывательного отряда в таком виде. Локтоиэль, словно читая мысли архонта, поправила платье.
Илийдинги норовила на всяком повороте коснуться Вельсиолла, и поскольку руки её были связаны, то делала она это то плечом, то бедром, а один раз даже притёрлась грудью, якобы поскользнувшись на скользкой ветке. С каждым прикосновением он оказывался в самой гуще ароматов олеандровой смеси. Вскоре он начал изнывать от её близости, но в тоже время недоступности, и внутренне обрадовался, когда она заговорила:
– Господин архонт, а у вас есть жеребец?
Неожиданный вопрос заинтриговал весь отряд. Даже толстый повар Мирано стал дышать тише, чтобы расслышать ответ Вельсиолла, но его опередил Теольминт:
– У господина архонта целая конюшня отборных коней. И в этой конюшне есть как кобылы, так и жеребцы.
– Кобылы и жеребцы. А вместе – кони, да?
– Всё верно, – разговорился Теольминт, – но он, как и подобает эльтасмирию голубых кровей, отдаёт предпочтение воздушным прогулкам. Для этих целей имеется молодой и быстрый дракен.