Эти подробности, думаю, будут важны в первое время после теракта. Но они останутся в тайне этого письма. Если только непредвиденная смерть не накроет меня, что, в общем, не страшно.
Однако, если читающий это письмо знает меня или обо мне, я хотел бы, чтобы следующее стало известно многим. Мне хотелось бы предупредить.
Вся моя жизнь – наглядный пример падения. Я просто не справился с борьбой. Я ослабел. Я был один. У меня не было никакой поддержки. Вам – людям, желающим возвестить что-то человечеству нужно объединяться! Вступайте в литературные кружки! создавайте поэтические группы! Объединяйтесь, желающие жить, желающие совершать подвиги, стремящиеся к цели! Поодиночке вы не выживите в смраде современности!
Что в наших классах? – Мат, табачный дым, обсуждение порнографии. Стоит ли говорить, что всё это происходит на уроках…
Что дальше при таком стремлении вниз?!
Скоро уборщицы, которых мы посылаем, за которыми пристраиваемся сзади, пока они не видят, – скоро они будут выметать из классов стёкла разбитых бутылок, рассыпанные порошки и грязное порванное бельё!.. Так будет! И вас – мыслящих, желающих жить, изучающих что-то, к чему-то стремящихся – уничтожат!
Держитесь! Держитесь друг за друга! Не дайте себе погибнуть! Не отчаивайтесь! Не падайте! Не губите себя! Я погубил, упав и отчаявшись; я был один, но вы… Вы выше всех этих, позволяющих себе уже в тринадцать – красное сухое; уже в четырнадцать – великолепных в постели.
Я сломался. Я проиграл в борьбе. Но я знаю, что есть вы! – Вы боритесь! Выиграть невозможно. Возможно либо проиграть, либо бороться. Выбирайте борьбу! Боритесь!!!
До последней капли крови!
Ваш Ярослав
31 августа»
Впереди – день. Такой же, как все. Такой же, как раньше… Самый обычный, последний летний день… в жизни. А завтра – ещё один. Ещё один день. Такой же бессмысленный, как этот, как предыдущие, как все!..
Ярослав распаковал привезённый пакет. Новенький блестящий пистолет. Пистолет, которым надобно произвести убийства. Ярослав спрятал его в давно приготовленный тайник и припал лбом к оконному стеклу.
Небо хмурилось. Ветер крепчал.
Ярослав глядел сквозь предметы, вовсе не замечая никакой красоты в этом беспорядке природы.
«Жаль Диану, – подумал он. – Но что делать! Такова жизнь. – он поднёс к губам вейп и затянулся несколько раз. – Печально. Печально…»
Как будто предчувствуя какую-то беду, заморосил дождь. Ярослав сжал кулаки, к горлу подкатил ком…
«Сука!» – проскрежетал он.
Боль поутихла…
Нужно было ещё встретиться с Мишей, переговорить с главарём, увидеться с Егором, обговорить все детали, взять билет на самолёт, условится о встрече с Дианой… Тысяча! тысяча дел! – мелких, ничтожных, никому не нужных! Никому не нужных…
Ярослав сплюнул в открытое окно, как бы выплюнув из себя эту безумную меланхолию. Быстрым шагом направился в комнату, где была его библиотека и бережно взял с полки томик стихов Есенина.
«Когда-то я думал, что такая же книга будет стоять на чьей-то полке… только с моими стихами…»
Ярослав раскрыл книгу на последней странице. Как он любил эти строки! Вновь и вновь перечитывал он их, хотя давно уже знал наизусть. Какой красивой ему казалась эта история: кровью, собственной кровью написать последние строки. Но отчаяние вдруг охватило его. Ведь некому было писать!..
Будущему? – Ярослав подошёл к часам. О, этот коварнейший из всех механизмов на планете!.. Время тикало. Время шло вперёд. его нельзя было остановить. И оно – они – эти секундные, минутные, часовые стрелки приближали час его гибели; час, минуту, секунду, когда он должен был пасть, ставши собственной жертвой…
Один удар! – и осколки циферблата – на чистом полу…
Себе? – Ярослав подошёл к зеркалу. Величайшее изобретение человечества. Но и оно отражает лишь внешний облик. Настолько прекрасным он был, глядя в это зеркало, настолько красивыми!.. что не сдержал своего гнева.
Размах ноги… – и зияет в стене как бы дыра; ничем не заполненное пространство.
Ярослав окинул немым взглядом пол, усыпанный осколками. Подошёл к окну: город. Под ним расстилался город. Ему ненужный. Чуждый. Родной.
Он вошёл в свой кабинет. И встретился взором с Гоголем. Тот смотрел на него добродушно, но будто удивляясь чему-то, будто спрашивая… Ярослав напрягся, сжался весь, разрушая в себе ложное представление… и вот Гоголь уже закивал, одобряя его намерение.
Ярослав перевёл взгляд на другой портрет. Пронзительно глядел на него Булгаков. «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой… днём тридцать первого числа последнего летнего месяца, во двор школы вошёл…».
Ярослав отвернулся от портрета и направился к двери, но на миг замедлил свой шаг; остановился и обернулся к портретам, проговорив вслух:
«До свиданья, друзья, до свиданья!..»
Постоял ещё немного и рванул ручку двери, выбегая навстречу бушующему миру, ревущему и клокочущему, плачущему и смеющемуся, дающему жизнь и смерть, время и небытие – миру, с бешенной скоростью мчащемуся к своему концу; ну, а сейчас – мчащемуся к полудню тридцать первого числа последнего летнего месяца.
2024
©