2
Диана валялась на диване, листая Тик-ток. На ней была коротенькая белая юбочка и белая футболка с надписью: «I love life». Длинные чёрные волосы были распущены.
На против дивана находился огромный телевизор. Слева от двери – шкаф, в углу стоял журнальный столик. На стенах висело несколько картин. Эту комнату Диана называла гостиной. Впрочем, здесь она проводила немного времени.
В квартиру позвонили. Девушка отбросила смартфон, встала, оправилась и пошла открывать.
Вошёл Ярослав. Они обнялись.
– Как ты? – спросил Ярик, разуваясь.
– Да вроде всё норм. – сказала Диана, направляясь в «гостиную».
– Слушай, а у тебя есть, что-нибудь выпить?
Диана обернулась:
– У меня есть вермут.
Ярослав кивнул.
Девушка пошла на кухню. Вдруг за её спиной раздался смех.
– Ты чего? – спросила она.
– Я подумал, что, блять, тебе вот сколько лет?..
– Пятнадцать.
– Блять, пятнадцать лет! – вскричал он, задыхаясь от смеха. – А ты уже, блять, одна живёшь в своей квартире, и у тебя ВЕР-МУТ! Сука!.. Вермут, выпить! А-а-а, блять…
– Тебе хуёво?
– Мне охуенно! Домохозяйка, блять, в пятнадцать лет.
– да заебал ты со своей домохозяйкой!
– Ну, ладно, ладно, тише… Поговорим чуток…
– Поговорим…
Они уселись на диване. Ярослав придвинул журнальный столик, на который поставили бутылку и рюмки.
– Как в школе у тебя?
– Да норм.
– Про ОГЭ ещё не ебали мозги?
– Уже да.
Ярослав усмехнулся:
– Да уж.
Он взял пульт и включил телевизор, но переключив все каналы, выключил.
– Хуйня. Посмотреть нечего.
– Всегда какой-то трэш передают.
– Трэш – это мусор.
– Лингвист, бля.
– Между прочим, я хотел когда-то стать лингвистом.
– Когда?
– Давно. Ещё в прошлой жизни.
– Сейчас не хочешь?
– Сейчас я уже ничего не хочу.
– Да?
– Только тебя.
Ярослав отпил из рюмки и откинулся на спинку дивана.
– А что, – сказал он задумчиво, – раньше я был другим человеком.
– Писал стихи, читал книги, хорошо учился- ну, прямо гений, а не человек!
– Не… Я тогда думал.
– А щас?
– Нет. Сейчас я просто живу. А тогда я думал – не жил. А есл и жил, то думал, как и зачем, и почему… Анализировал, понимаешь?
– Всё один хуй. Всё равно ты теперь здесь, и никого не ебёт, что было раньше.
– Даже тебя?
– Меня ебёт только твой хуй и нихуя больше.
– Каламбур, блять – усмехнулся Ярослав.
– Чё такое каламбур?
– У-у-у. как всё запущено!
– Блять, ну я же не дрочила всякие там умные книжки.
– Есть, знаешь, такие простые вещи, которые и так понятны. Это сложно объяснить.
– Заебал.
– Ну, каламбур – это, типо там… «Осип охрип, Архип осип». Или, например, «Мы дошли с тобой до сада, и взяла меня досада».
Диана улыбнулась:
– Прикольно.
– Я бы даже сказал – «великолепно»!
– Литератор, блять, недоконченный.
– Что ты имеешь против литераторов?
– Да всё равно ты уже проебал всю свою жизнь. Я, вот, нихуя не знаю и какая между мной и тобой разница?
– Сейчас – никакой. – согласился Ярослав.
– Ну, слава богу! Я думала, ты ещё скажешь, что у тебя есть прошлое.
– Прошлое не существует.
– Ебать!
– Так говорил Сартр. Точнее писал.
– Какой ещё, блять, сортир?
– Сартр! Жан Поль. Экзистенциалист.
– Экзи… кто?
– Забей. Философ.
– Всё один хуй. – махнула рукой Диана.
– Но это сейчас никакой разницы.
– А какой был смысл в том, что ты думал?
– Я был один, Диан, понимаешь? Один я не мог ничего сделать. Вокруг меня были такие же долбоёбы, какой я теперь сам. Они не врубались в то, о чём я пытался говорить и писать. Они, во-первых, не понимали, во-вторых – им это было нахуй не нужно. Я бы не был сейчас здесь, если бы… Мне нужно было общество, мне нужна была поддержка, понимаешь? Если бы какой-нибудь писатель поговорил бы со мной о моих произведениях, если бы он подсказал бы что-нибудь, если бы похвалил; если бы меня кто-нибудь читал… Я бы тогда плюнул на всё, что мешало и шёл бы вперёд. У меня были цели! Я стремился к литературной славе! У меня были мысли и идеи, которыми я хотел поделиться со всем человечеством! Я видел, как мир деградирует. Я хотел предупредить людей своими произведениями об опасности, о том, что наша цивилизация несётся к пропасти… – Ярослав замолк, чтобы сделать глоток вина.
– И что? – спросила Диана.
– Я просто сломался. Мне не хватило сил. Казалось, будто всё идёт против меня. И родители в особенности… Но это уже другая история.
– А родители что? – заинтересовалась Диана. Ей была близка тема конфликта с ними. В четырнадцать лет она ушла из дома. Впрочем, жизнь её после этого мало изменилась. Но о прошлом вспоминать было неприятно. Хотя, иногда – правда, очень редко – она вспоминала, что и за её плечами была другая жизнь. Но эта новая жизнь была намного лучше прежней.
– Родители были для меня другими людьми. У меня с ними не совпадали даже представления о добре и зле.
– Мощно.
– Короче говоря, я просто не выдержал… и упал. Это было гораздо проще, чем пытаться выжить. Просто ничего не делать, ни о чём не думать…
– Мир лишился великого человека. – сочувственно проговорила Диана.
– Кого ты считаешь великим человеком? Наполеон? Гитлер? Аристотель? Бен Ладен?
– Ты думаешь, Гитлер – великий человек?
– А ты думаешь, террористы – великие люди?! А я думаю, что да! Я сумасшедший, Диана. Но я думаю, что террористы-смертники – великие люди! Они делают великие дела! Их знает весь мир!! Ведь ты бы не смогла, как они… А они могут. Они не боятся смерти…
Забудь! – вдруг встрепенулся Ярослав. – Забудь, что я тебе сказал. Это я так…
Диана удивлённо смотрела на него.
– Не великого человека. – проговорил Ярослав. – в мире ещё остались думающие люди, люди, умеющие размышлять и рассуждать. Правда, таких – единицы. Просто им надо объединиться. Поодиночке они не смогут. А вместе будет проще, будет легче. Они будут поддерживать друг друга. И… ждать…
– Ждать? – переспросила Диана. – Но… чего?
– Да, ждать. Цивилизация несётся к пропасти. Когда-нибудь этот мир рухнет. А если не рухнет, всё равно, когда вместе – их ничто не сломит. Они не упадут, как я, в грязь. И пусть их не слушают. Но им всё равно надо говорить…
Диана молчала.
– Я безумец… – проговорил Ярослав. – Маленький шизофреник. Неудавшийся человек. Но пусть я буду примером для будущего. Отрицательным примером того, борющегося человека… который сломался… под гнётом…
– В пизду! – Диана обняла Ярослава, прижав его к себе.
– Я ведь тогда ещё умел любить… – задумчиво произнёс он.
– А сейчас?
– Нет. Тогда я любил, действительно любил. Просто. Сердцем. Всем сердцем. Всей душой. Эти…
– Ярик, ну не надо опять про неё. – умоляюще попросила Диана. – Я знаю: ты любил, писал ей стихи… Всё равно их теперь нет. А я есть! И я тебя люблю!..
– Они есть… – прошептал Ярослав.
– Что? – не расслышала Диана.
– Нет, ничего. Просто, то было другое… Совсем другое!..
– А сейчас?
– Сейчас ничего. Только тело. – он припал к её губам.
– Пошли в спальню. – сказала Диана, вставая.
Ярослав допил содержимое рюмки и последовал за девушкой.
– А иногда я думаю, – говорил он, пока Диана стаскивала с него штаны, – что мы все какие-то сумасшедшие. Суём свои члены во влагалища – тыкаем плоть в плоть; жуём какие-то вещи, какие-то растения проглатываем; вливаем в себя какие-то жидкости. И называем это едой. Прикинь! Мы просто проглатываем в себя какие-то штуки… Как это странно!
Диана сидела рядом, поглаживая его по ноге.
– Успокойся, Ярик. Пока тебя не закинули в психушку. Просто живи.
– Ну, да. – проговорил Ярослав, усаживаясь, – ты же любишь жизнь!
– Что?
– Так это у тебя на футболке написано! – пояснил Ярослав, снимая её…
На календаре было второе сентября.
Такси несло Ярослава по улицам родного города. В последний раз – по улицам родного города.
Ярослав прокручивал в своей голове все детали предстоящего дела. В руках он держал бутылку вермута, которую выпросил у Дианы. «Возьму эту бутыль завтра с собой. – думал он. – Для поддержания смелости… Хорошо, кстати, что Дианка напомнила про рукописи. Я совсем уже забыл. Может там и вправду найдётся что-нибудь дельное. И письмо там… Кому бы всё это передать только?.. – Ярослав обдумал несколько кандидатур. – Можно Рите, – решил он. – Письмо пусть себе оставит. И не вскрывает пусть… Нет, я ей не скажу ничего про письмо. Напишу только на конверте, что вскрыть – после смерти, а там – как будет… А рукописи пусть посмотрит. Денег дам, может что и в редакцию отнесёт, может что и припечатают…»
Такси остановилось у ворот во двор двадцатиэтажного здания. Заплатив и поблагодарив, Ярослав вышел. На улице было прохладно. Он поспешил к подъезду.
В квартире зазвонил телефон. Ярослав принял вызов.
– Привет, Ярик. Это Михан.
– А, здорово!
– Ну, что, завтра всё в силе?
– Да.
– К тому же времени?
– Да.
– Не передумал ещё?
Насмешку услышал Ярик в этом вопросе.
– Ты не передумал ещё умирать?! – взорвался вдруг он.
– Тише, тише… Всё хорошо. До завтра.
Ярослав в волнении бросил смартфон на стол.
«Он хочет убить меня! – пронзила его сознание мысль. – Но как?! Ваня привяжет верёвку. Когда Миха откроет дверь, я выбегу и вылезу. А там уже мотоцикл!.. А если он не среагирует на грохот упавшей парты? – Ярослав взволнованно зашагал по комнате. – Мало ему того, что и Диана взорвётся, так он хочет прикончить меня! Ну, что ж. если он не среагирует на парту, я выпрыгну в окно из кабинета. Нужно сказать, чтобы Ванёк устроил всё и на лицевой стороне. Выбегу тогда через центральный вход. Пусть там приготовят машину!»