Антиджихад

Раздался звонок в дверь. Питон открыл. На пороге, едва держась на ногах, стоял Чалый. В руке несколько сторублевых купюр.

– Ты кто? – держась за стену и глядя куда-то под ноги, спросил пьянчужка.

Бросив быстрый взгляд сначала вниз, потом вверх по пролету, Питон, не церемонясь, схватил мужчину за шиворот и втащил в квартиру. Не говоря ни слова, довел его до входа в комнату, в которой разыгралась трагедия, и, с силой нагнув, приложил его теменем о стену. Затем снял тапки, в которых тот пришел, надел их и, походив по комнатам, намеренно наступая в лужи крови, вернул их хозяину, лежавшему без чувств. Немного подумав, отыскал топор и вложил несчастному в руки. Из ванны вышел Аюп:

– Сам управился?

– А чего с ним возиться было? – вопросом на вопрос ответил Питон. – Совсем пьяный был.

* * *

Выехавшие в Калугу офицеры по причине аварии задержались в пути, а когда наконец, уже под вечер поднялись на третий этаж старой хрущевки, где проживала вдова Сабанина, обнаружили там милиционеров.

– Что здесь произошло? – показав удостоверение дежурившему в коридоре сержанту, спросил Линев.

– Как обычно, – прижимая к лицу носовой платок, ответил тот. – Бытовуха. Жена ушла от мужа, тот с годик попил, потом решил наказать благоверную, а заодно и ненавистную тещу.

– А поточнее? – лицо Линева словно окаменело.

– С матерью проживала уже взрослая дочь, ушедшая месяц назад от супруга-алкоголика. Обе на момент приезда группы немедленного реагирования были мертвы, – уже немолодой сержант убрал от лица платок и сунул его в карман. – Все стены, полы, книжные полки порублены топором и залиты кровью. Разрубленные на части женщины находились одна в спальне, другая в комнате.

– Точно? – недоверчиво глядя на сержанта, нахмурившись, спросил Данила.

– Точнее некуда, – хмыкнул тот. – Да вы лучше со старшим опером поговорите. Он в кухне. Там, кстати, и этот отморозок. Эксперты-криминалисты уже закончили и уехали. Так что можете смело топтать.

Едва Полынь и Туман тронулись с места следом за Линевым, как страж порядка преградил им дорогу и вопросительно посмотрел на Данилу.

– Они со мной, – догадавшись, в чем дело, ответил на немой вопрос во взгляде милиционера контрразведчик, и только после этого троица попала в квартиру.

В воздухе витал запах крови, а мухи в буквальном смысле слова выбивали глаза. На тесной кухне был относительный порядок. Лишь хрустели под ногами осколки битой посуды. Убрав со стола все лишнее, за ним с одной стороны устроился худощавый брюнет, оказавшийся тем самым старшим опером, о котором говорил дежуривший на площадке милиционер, по другую сторону восседал рыжеволосый громила в надетых на запястья наручниках. Рядом стоял еще один сотрудник в штатском. Вид громилы был ужасен. Опухший, с мешками под глазами, с ног до головы залитый кровью, он раскачивался из стороны в сторону, отрешенно глядя перед собой. Чувствовался острый запах перегара.

– И что он говорит? – Данила убрал удостоверение, которое показал милиционеру, в карман и прислонился спиной к вертикальному шкафу-пеналу для посуды.

– А вы, никак, дело в свое производство собираетесь взять? – поправив лежащую на столе стопку исписанных корявым почерком листков, съязвил оперативник.

– Не исключено, – на полном серьезе ответил контрразведчик, задумчиво глядя на подозреваемого. – Не просто же так я здесь.

Лицо опера вытянулось от удивления:

– Так тут же обычное двойное убийство на бытовой почве!

– Сомневаюсь, – едва слышно ответил Линев. – Можешь вкратце рассказать, как все было?

– Позвонили с небольшой разницей во времени сразу несколько жильцов этого подъезда. Шум в соседней квартире. Женские крики. Дежурный сразу отправил сюда экипаж ППС, который находился в этом районе. Входная дверь открыта. Здесь это пугало с топором в обнимку спит, – он показал шариковой ручкой на бугая. – Вернее, лежит без сознания. Когда с женщинами покончил, в мозгах, видимо, просветление небольшое наступило. Решил бежать. Споткнулся о порог комнаты и влетел аккурат темечком в коридорную стену напротив.

Жене отрубил руку и размозжил обухом основание черепа. Теще лицо и грудь, – он поежился и передернул плечами: – Жуть. Паркет вскрывал. Даже стол бывшего тестя разломал. Видно, зеленых с рожками искал.

– Я не… Не мог, – громила попытался еще что-то сказать, как вдруг завыл. По лицу покатились крупные, размером с горошину, слезы.

– Можно мы осмотрим комнаты? – Сморщившись так, словно надкусил лимон, Линев вопросительно посмотрел на милиционера.

– Да, эксперты уже закончили. Смотрите, – кивнул тот.

Данила и спецназовцы разбрелись по квартире. Аккуратно ступая, Туман прошел в спальню, перешагнув через нарисованный на полу мелом силуэт человека. Задумчиво теребя подбородок, Полынь несколько минут сидел у порога, о который, со слов опера, споткнулся убийца. Линев же, натянув резиновые перчатки, изучал содержимое стола покойного Сабанина. Долго разбирался, как его ломали.

– Да здесь каждый квадратный сантиметр эксперты осмотрели и все запротоколировали, – появившийся в кабинете оперативник выглядел уставшим. – Все ясно как днем.

– А у меня с каждой минутой наоборот, все темнее и темнее, – раздался из-за спины голос Тумана.

– Вот, – Линев назидательно поднял указательный палец вверх. – Видишь, коллега, мои товарищи с вами не согласны. Даже наоборот.

– Что вам не ясно? – с раздражением в голосе спросил милиционер.

– Сколько времени прошло с момента поступления сигнала на пульт дежурного до того, как здесь была группа немедленного реагирования?

– Пять минут, – не задумываясь, ответил тот.

– Кто из соседей вызвал милицию?

– Позвонили сразу из двух квартир.

– Они сделали это сразу, как услышали шум?

– Да, – неуверенно ответил милиционер. – Хотя стук топора может навести на мысль, что в доме ведутся ремонтные работы.

– А сами-то они что говорят?

Оперативник стушевался:

– В один голос утверждают, что, как только послышался грохот, позвонили. Разница во времени при поступлении сигналов – полторы минуты.

– И вы хотите сказать, что за шесть с половиной минут этот Дракула умудрился снять в двух комнатах почти весь паркет, разворотить стол, отодвинуть от стен шкафы, а после этого разделаться с женщинами, которые наверняка не стояли на месте.

– Но вы же видели его, – не сдавался оперативник, – «человек-гора».

– Вы тоже не лишены зрения, – Линев стянул перчатки. – Он на ногах не держится.

– Что вы хотите этим сказать? – задал следователь самый волнующий сейчас для него вопрос.

– Этого парня умело подставили, – ответил за Линева Полынцев. – Даже если учесть, что он споткнулся о порог, след, оставленный на обоях коридора, должен был располагаться в другом месте. При этом ударился бы он не теменной частью, а лицом. Там расстояние – шаг. Либо он разогнался от окна, нагнулся и сам долбанулся, либо его нагнули, а потом приложили со всей силы о стену.

Линев одобрительно посмотрел на Полынцева. Еще бы, офицеры спецназа имели узконаправленные знания и навыки оперативной работы, однако обладали уникальным даром делать выводы, основанные на анализе обстановки, не хуже экспертов-криминалистов.

– Завтра получите соответствующие документы о передаче материалов дела в нашу контору, – Данила стянул перчатки и, посмотрев на часы, направился к выходу. – А пока до свидания.

* * *

Местом экстренного совещания Родимов выбрал свой второй кабинет, оборудованный в учебном центре Генерального штаба. Было два часа ночи. Генерал выглядел хмурым.

Одетый в камуфлированную форму, он ходил из угла в угол просторного помещения, заслушивая доклады подчиненных, становясь с каждой минутой все мрачнее.

Кроме гибели семьи Сабанина и устроенного в доме погрома пришел сигнал из Турции о том, что внучку царского офицера Мальцева также навещали неизвестные. Кроме того, майор Джабраилов и капитан Дорофеев были арестованы прямо в ее квартире. Масло в огонь подлило сообщение о смерти майора инженерной службы Горшкова, по предварительным данным отравившегося некачественной водкой. Именно этот офицер решал организационные вопросы по поводу оформления документов, транспортировки и уничтожения опасной находки. Исчез рано утром, в то время, когда вовсю шли работы. Найден мертвым спустя чуть больше четырех часов в одном из дворов неподалеку от разбираемой гостиницы. Несмотря на большое количество сотрудников милиции, находившихся там, никто ничего не видел.

Антон, собрав все эти факты воедино, пришел к однозначному выводу: кто-то упорно ищет информацию по подрыву заложенных во время войны зарядов. Причем работают эти люди быстро, сноровисто, грамотно, и наверняка уже намного опередили группу. Перелопатив огромное количество архивного материала, он составил список объектов, которые, по его мнению, в первую очередь могли быть заминированы. Всего в нем было более пятидесяти адресов. Никто не чувствовал себя спокойно. Никакой информации о том, кто за всем этим стоит, не было. И это пугало. Возможно, террористы уже вскрывают массивные двери расположенного под землей какого-нибудь бункера, в котором находится злосчастная кнопка.

Линев был обескуражен. В Калуге, в квартире, где произошла трагедия семьи Сабаниных, он еще допускал случайность, но, вернувшись в Москву и оказавшись здесь, был попросту потрясен.

Сейчас Данила в срочном порядке готовил доклад своему шефу, генералу Краснову, который формально возглавлял объединенный контртеррористический штаб.

От МВД на совещании присутствовал молодой майор по фамилии Тихонов, недавно закончивший академию. Кареглазый шатен был на голову выше Филиппова и, со слов представлявшего его человека, уже успел хорошо зарекомендовать себя на оперативной работе. Генеральную прокуратуру представляла следователь по особо важным делам капитан юстиции Суранова. Слегка раскосая, со стянутыми на затылке в тугой узел черными волосами, она заняла место на кожаном диване у стены.

– Касается всех, – Родимов наконец перестал мерить кабинет шагами и развернулся к столу, за которым сидели присутствующие. – Сегодня был подготовлен проект приказа о выводе вас из-под юрисдикции ведомств, в которых вы до этого работали. Другим приказом вы зачисляетесь в совершенно новое структурное подразделение под кодовым названием «Анаконда». Основное предназначение группы, как и прежде, борьба с терроризмом во всех его проявлениях. Добавятся такие нюансы, как изучение его природы и прогнозирование. До этого мы в основном вылетали туда, где уже конкретно что-то происходило. Сейчас мы заранее должны научиться определять цели и знать планы террористических групп. Основное требование – работать на опережение. Разведчики-диверсанты – костяк группы. Занятия, особенно теоретические, уже немного скорректированы. Оттачивать свое боевое мастерство будете, как и прежде, в учебном центре Генерального штаба. Вопросы?

– Разрешите, – со своего места поднялся майор Тихонов. – Как понимать «выводитесь из-под юрисдикции»?

– Вопрос ясен, – генерал вновь зашагал по комнате. – Только странно, что такой человек, как вы, его задает. Отвечаю. Вы должны организовывать взаимодействие со своими ведомствами, но, – Родимов поднял указательный палец вверх, заостряя внимание на том, о чем скажет дальше: – Только по моей команде.

– Как я поняла, вы наш начальник? – впервые за все время подала голос представительница Генпрокуратуры.

– А вот для вас как раз я не указ. Ваша задача – следить за законностью наших действий.

Филиппов с Полынцевым остались ночевать в гостинице. Взяв у дежурного сержанта ключ, они поднялись в номер. Антон тут же стал готовиться ко сну. Неугомонный Полынь включил компьютер. Едва Антон задремал, Полынь воскликнул:

– Теперь понятно, почему нам такое название придумали: «Анаконда, одна из самых крупных в мире змей. Длина до десяти метров. Живет у воды. Погрузившись в нее и выставив голову над поверхностью, часами неподвижно подстерегает добычу. Жертву топит или душит. Охотится на достаточно крупных животных, приходящих на водопой…»

– Слышь, любознательный, нам спать осталось от силы пару часов, – приподняв голову над подушкой, напомнил Антон. – Выключай эту штуку. А рептилиями займешься на пенсии.

Глава 4

В полицейском участке Дрона и Джина рассадили по разным камерам. Как понял Дрон, это были своего рода одиночки. Небольшой бетонный подиум представлял весь интерьер камеры. Не было даже окна. Вместо одной из стен – вертикально установленные металлические прутья.

Мешая английские, русские и турецкие слова, ему с трудом удалось узнать у полицейского, который перед тем, как отправить в камеру, еще раз обыскал его и отксерокопировал паспорт, что здесь они пробудут недолго. Подобными делами занимается Департамент безопасности, и туда уже сообщили о задержанных террористах.

– Мы не террористы! – попытался на английском возразить Дрон.

Вместо ответа ему двинули по спине резиновой дубинкой и препроводили сюда.

Сейчас, расхаживая из угла в угол узкого, как пенал, помещения, Василий лихорадочно размышлял над создавшимся положением.

Вообще он уповал на то, что турецкие власти, закрывающие глаза на то, что их страну уже давно используют чеченские боевики для решения своих задач, отнесутся к ним не очень строго. Обычно в Турции они лечатся после полученных ранений, решают организационные вопросы в Конгрессе чеченского народа, печатают свою литературу.

Но есть и другая сторона медали: на этой территории уже на протяжении многих лет ведется борьба с курдскими сепаратистами, и он не исключал такого развития событий, как попытку властей приписать его и Джина к этому движению. Как раз только сегодня утром в новостях сообщили о серии взрывов, прокатившихся по городу ночью. Ведь будь полицейский уверен, что он приехал из Чечни, то вряд ли назвал бы его террористом. Сидеть он, конечно, здесь не будет, и ему особо ничто не угрожает, но может уйти много времени на разбирательства. В Москве ждут результатов от их поездки, а они прохлаждаются в застенках силовых структур чужой страны. Хотя, с другой стороны, Дрон не считал эту командировку бесполезной. Пусть они ничего не узнали о проекте «Карточный домик», зато обнаружили, что кроме них кто-то так же занимается этой проблемой. Он был уверен, что Иса сообщил об этом Родимову. А каким способом и кто будет их отсюда вытаскивать, не имело уже ровным счетом никакого значения. Однако он ошибался.

Шаман подходил к двухэтажному зданию, расположенному на окраине Стамбула, где размещался приемный секретариат «Конгресса», когда ему позвонил Иса и сообщил о случившемся.

– Значит, задача меняется, – выслушав Ису, вздохнул Шаман.

– Что ты намерен делать? – настороженно спросил брат.

– Вместо того, чтобы лапшу на уши вешать о предоставлении финансовой помощи для возвращения домой, попытаюсь через «Конгресс» добиться освобождения Дрона и Джина, – пояснил Шаман. – Чеченцы имеют здесь большой вес. Туркам хватает возни с курдами. Не хватало им еще ссориться с кавказцами, которых здесь не меньше трех десятков тысяч.

Сотовые телефоны, находящиеся у офицеров, были надежно защищены от прослушивания, и они разговаривали без опасений.

В помещении «Конгресса» было прохладно – работали кондиционеры.

Уточнив у сидевшего за столом администратора, к кому можно обратиться по поводу незаконного задержания граждан Ичкерии, он направился на второй этаж.

В тесной комнатушке за столом с установленным на нем монитором компьютера сидел уже немолодой мужчина.

– Здравствуйте, – Шаман нерешительно сделал шаг и остановился.

По-чеченски ответив на приветствие, хозяин апартаментов указал рукой, на которой не хватало трех пальцев, на стоящий по другую сторону стола стул.

– Я чеченец, – Шаман обвел взглядом стены комнаты, размышляя, как сформулировать вопрос. – Приехал сюда с тремя нашими братьями. Сначала мы лечились. У нас были проблемы со здоровьем. Случайно попали под русские бомбы. А потом решили сделать одно дело, – он выдержал паузу, собираясь с мыслями, – в общем, двоих арестовала местная полиция. В этой стране мы ничего противозаконного не совершали. Просто хотели узнать одну вещь…

– Говори смелее, брат, – заметив, что посетитель чувствует себя неловко, подбодрил его беспалый. – Если воевал, не стесняйся. Видишь, – он показал руку, – это осколком под Гудермесом. Если бы не ранения, я бы до сих пор убивал неверных, которые топчут нашу землю.

– Мы все четверо после ранений. Восстанавливали здесь свое здоровье, – начал смелее Шаман. – Пока набирались сил, узнали, что когда-то в эти края бежал один русский инженер, который изобрел способы взрывов домов. Двое наших братьев отправились к его внучке в надежде купить сохранившиеся документы. Она вызвала полицию.

– Вы не били ее? – насторожился беспалый.

– Нет, что ты, брат, – Шаман поднял руки с открытыми ладонями. – Пришли они с миром. Но что-то напугало старую женщину.

– Хорошо, – на секунду задумавшись, чеченец взял со стола карандаш и открыл лежащий перед ним ежедневник. – Где вас искать?

Шаман назвал гостиницу.

– Иди и будь спокоен, мы решим этот вопрос. – Беспалый записал адрес, после чего вышел из-за стола и пожал на прощание Шаману руку.

* * *

Гафур ехал по Ленинскому проспекту в направлении площади Гагарина, где назначил встречу Питону, когда неожиданно позвонили из Стамбула. Как ни странно, это был Камаль.

– Ты отправлял вчера своих людей к Мальцевой?

– Какой такой Мальцевой? – не сразу поняв, о чем речь, переспросил Гафур.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – продолжал куратор. – В Стамбуле!

Спокойный, ровный голос араба и вовсе сбил его с толку. Рука, державшая трубку спутникового телефона, вспотела, и он приложил мобильник к другому уху.

– Это дочь полковника, который при царе жил, – как мог, напомнил сидевший за рулем Дукваха, догадавшись по обрывкам фраз о смысле разговора.

– Они уже были там и решили все вопросы! – облегченно вздохнул Гафур. – А что?

– Кто-то дышит тебе в спину. Но у меня есть теперь возможность узнать, откуда дует ветер. Работай, я позвоню вечером, – с этими словами всегда немногословный Сарсур Махуль отключил телефон.

Хмыкнув, Гафур повертел в руках громоздкий аппарат, потом сложил антенну и отвернулся к окну. Какая-то непонятная тревога, охватившая его еще с утра, когда он назначил встречу командиру диверсионной группы, усилилась.

На площади в машину подсел Питон. Расположившись рядом с Гафуром на заднем сиденье, он махнул рукой Аюпу, оставшемуся за рулем его машины, и тот, едва заметно кивнув, тронулся с места, чтобы через полчаса забрать хозяина в другом районе Москвы.

– Как дела, брат? – Сгорая от нетерпения, Гафур развернулся всем телом к Питону. – Судя по твоему лицу, у нас не все так плохо?

Гафур абсолютно ничего не знал о том, что произошло с момента их вчерашнего разговора по пути в аэропорт. Он справедливо не доверял никакой информации по сотовым телефонам, несмотря на то, что на каждый день недели были определены разные номера, а, назначая встречу, они использовали намеки. Кодировочные таблицы и инструкции были разработаны еще до приезда в Москву. Например, сегодня утром, когда Питон сообщил, что вернулся «от девочек, где прекрасно отдохнул», Гафур ответил, что он с этим завязал и намерен просто покататься по столице. В данном случае безобидный и короткий разговор по телефону означал, что Питон не зря провел время. Гафур, своим ответом «намерен покататься по столице», дал понять, что будет ждать в машине на площади Гагарина. «Заглянуть в казино» – значит пообщаться в ресторане «Арагви», а «сходить в сауну» – встретиться у Оленьих прудов. Таких условных фраз было с десяток. Знала их и Замира, курирующая женскую половину группы.

– Пока все нормально, брат, – Питон усталым взглядом проводил свою машину. – Майора допросил лично. Рассказал все, что знал. Назвал человека, который лично занимался минированием города, – это полковник Сабанин. Правда, он уже умер, но мы пообщались с его женой, – заметив разочарование во взгляде Гафура, поспешил успокоить его чеченец, – и перерыли всю квартиру. Нашли много интересного. Нигде не наследили. Все чисто. Менты будут думать, будто майор водкой отравился, а семью полковника зять топором порубил.

– Так вы узнали, возможно ли то, ради чего мы приехали в этот город?

В глазах Питона появился странный блеск одержимого:

– Слава Аллаху, мы не зря проделали этот путь. – Он бросил украдкой взгляд на спину водителя Гафура и быстро заговорил: – Жена человека, который занимался всеми этими делами, подтвердила, что существует место, откуда можно подорвать оставленные с войны мины. Оно находится в районе улицы Забелина. Скорее всего, это какой-то бункер. Еще она сказала, будто ее муж даже грозился устроить настоящий ад, когда власть захватила ГКЧП.

– Даже так? – Гафур потер руки. – Значит, он был уверен, что вся система все еще находится в исправном состоянии!

– Только он и тогда не сказал, как туда попасть, – вздохнул Питон.

– Как?! – настроение Гафура вмиг переменилось.

Еще мгновение назад он размышлял над фразой, которая бы повергла Камаля в шок. Что-то вроде того: «Хозяин, мои люди справились с задачей, теперь только скажи, и придет возмездие Аллаха в самое сердце земли неверных». И на тебе, оказывается, впереди еще много работы.

– Но не волнуйся, Гафур, – Питон расплылся в самодовольной улыбке. – Нам удалось найти список адресов с указанием объема взрывчатки. Это был черновик заказа на ее поставку в Москву. Если найти хотя бы одну закладку, то провода выведут нас к бункеру! Считай, что основную работу мы сделали, – с этими словами он вынул из заднего кармана брюк несколько листков бумаги, где, уже от руки, были скопированы таблицы. Оригинал он надежно спрятал.

Взглянув на Питона, Гафур тронул за плечо Дукваху:

– Проедь по Мясницкой.

В салоне наступила тишина. Питон отрешенно смотрел в окно, Гафур углубился в изучение переданных ему бумаг.

– Гафур, – нарушил молчание Дукваха, – Мясницкая.

– С какой стороны у нас четные номера? – засуетился чеченец, еще раз заглянув в список.

– Слева, – показал пальцем водитель.

Прильнув к окну, Гафур стал внимательно смотреть на таблички с номерами домов. Наконец, увидев нужную, попросил притормозить.

Огромное пятиэтажное здание с отделанным мраморными плитами фасадом величаво смотрело на него своими окнами. Раньше здесь было конструкторское бюро, эвакуировавшееся в сорок первом за Урал. Потом из пятиэтажки сделали жилой дом. Теперь на первых этажах размещались агентства, офисы компаний, разного рода конторы и даже магазин.

– Семь подъездов, – одними губами проговорил Гафур. – Как же в такой громадине искать закладку?

– В том-то и дело, что это громадина, а значит, и количество взрывчатки очень большое. Представляешь, сколько ее надо, чтобы разрушить здание? – усмехнулся Питон. – У нас есть рекомендации Мальцева. Русские опирались на его расчеты, когда проводили эти работы. Будем отталкиваться от них.

– А если она замурована в фундамент? – Гафур отвернулся от окна и посмотрел на Питона.

– Наглухо нет. Скорее всего, есть потайные двери или просто канализационные люки.

– Как бы то ни было, но, чтобы обследовать, не привлекая внимания, такой дом, понадобится время, – возразил Гафур. – А в списке их больше сорока. Нам понадобятся годы…

– Я так не думаю, – покачал головой Питон.

* * *

Ближе к вечеру Дрону и Джабраилову надели наручники, вывели из полицейского участка и усадили в микроавтобус, стоящий во внутреннем дворе.

По обрывкам фраз Дрон догадался, что их перевозят в департамент безопасности. Стало тоскливо. Глядя через затянутое сеткой окно на остроконечные купола мечетей, высившиеся над невысокими домиками, он пытался представить, что сейчас делает для их спасения Шаман.

В салоне с ними сидел и полицейский, и какой-то тип в гражданской одежде с наголо бритой головой. Было душно. По мере приближения к центральной части города менялся и пейзаж. Одно-, двухэтажные, похожие друг на друга дома сменились фешенебельными отелями, пестрящими рекламами высотными зданиями. Люди, особенно женщины, отличались здесь от живших на окраинах даже одеждой. Дрон успел заметить пару девушек в мини-юбках. Конечно, это могли быть и проститутки, а возможно, туристки из Европы или России, тем не менее контраст во внешнем облике Стамбула был большой.

Свернув с автострады, машина уперлась в высокие железные ворота, которые плавно откатились в сторону лишь после того, как человек в униформе турецкой жандармерии проверил какие-то документы у водителя и сидевшего рядом с ним полицейского, а потом заглянул в салон, словно для того, чтобы пересчитать пассажиров.

Тип в штатском вместе с конвойными сопровождал их по узким коридорам до самой камеры. Здесь условия были лучше. Две заправленные поролоновыми матрацами кровати, в углу, за перегородкой, – унитаз, а под зарешеченным окном размером с монитор компьютера – небольшой столик и два прикрученных к полу стула.

Но именно это насторожило Дрона. Он знал, как примерно обходятся в этой стране с преступившими закон людьми. У него возникло подозрение, что с ними играют в какую-то игру. Не прибавило радости и то, что на этот раз Джина поместили вместе с ним.

– Как ты думаешь, – усевшись на кровать и оглядев стены, словно пытаясь увидеть глазок видеокамеры, заговорил Вахид, – что все это значит?

– Сам хотел бы узнать, – Дрон прошел к столику и опустился на табурет.

– Это не тюрьма, – через некоторое время сделал вывод Джин, – и не следственный изолятор департамента безопасности.

– Ты бы поменьше вслух рассуждал, – как бы невзначай напомнил ему Василий.

Едва он закончил фразу, как загремел засов и в камеру вошел все тот же грузный бритоголовый мужчина, что сопровождал их из полицейского участка, и какой-то кучерявый парень.

– Как я понимаю, – с легким кавказским акцентом заговорил кучерявый, глядя на Дрона, – вы Агапов Василий Альбертович?

Дрон медленно встал и кивком подтвердил его умозаключение.

– Если знаешь, что в камере из двоих человек один чеченец, а другой русский, то вопрос глупый, – не выдержал Вахид. – Разве может он быть Асланом Умаровым?

Свой псевдоним он проговорил четко, выговаривая каждую букву.

– Такой порядок, – стушевался кучерявый.

– Ты чеченец? – Продолжая сидеть, Вахид упер руку в колено и исподлобья уставился на переводчика.

– Да, – подтвердил тот.

– Где мы находимся?

Лысый стал волноваться, переводя взгляд со своего спутника на Джина и обратно. Было ясно, что он не понимает ни слова. Спохватившись, парень начал торопливо переводить разговор. Выслушав переводчика, лысый что-то сказал. Кучерявый развернулся к Джину:

– Пока будем спрашивать мы…

– Хотя бы скажите, за что нас задержали? – фыркнул Дрон.

– С какой целью вы находитесь в Стамбуле? – спросил парень, проигнорировав вопрос Дрона.

– Отдыхаем, – лаконично ответил Джин.

– Вы имеете связь с курдскими террористическими организациями?

От этого вопроса Дрон аж подскочил на стуле:

– Ты что, совсем рехнулся! – Он с шумом перевел дыхание.

– Мы раньше лечились здесь, – заговорил Джин. – Оба. Ты же знаешь, на нашей родине идет война. Случайные пули…

– Так уж и случайные, – усмехнулся переводчик. – Вы можете быть с нами откровенны. Мы лояльны к членам чеченского сопротивления.

– Почему ты говоришь мы? – нахмурился Джин. – Тебе поменяли кровь?

– Извини, брат, – парень смутился. – Я такой же, как ты. Но мне непонятно, почему с тобой русский.

– Агапов воюет на нашей стороне уже несколько лет, – пояснил Вахид, с уважением посмотрев на Дрона.

Кучерявый перевел ответы задержанных турку. Выслушав, тот скрестил на груди руки, медленно кивнул и, что-то сказав, выжидающе уставился на своего помощника.

– Хикмет Агджа желает знать, с какой целью вы посещали турецкую подданную Мальцеву, где были задержаны полицией.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – вздохнул Джин, – но, клянусь Аллахом, что мы не хотели причинить ей зла. Я и мой друг слышали, как она звонит в полицейский участок, но, как видите, не предприняли никаких мер, чтобы убежать. Мы даже не препятствовали тому, чтобы она открыла дверь. Думали, у нас просто проверят документы, и все.

– Она моя родственница, – неожиданно нашелся Дрон. – Просто об этом мы не успели ей сказать. Я привез ей немного денег. Моя мать совершенно случайно узнала об этом от женщины, которая часто проводит в этой стране отпуск.

– Зачем вы обманываете? – кучерявый криво усмехнулся. – Вас интересовали разработки ее деда, который был военным инженером. Разве ты не сообразил, что мы поговорили с ней?

Он вновь переключил свое внимание на бритоголового, которого, как выяснилось, зовут Хикмет Агджа.

– Вы будете говорить правду? – Наконец, пообщавшись с турком, переводчик перешел на русский.

– Нет, – откровенно признался Дрон. – Мы даже не знаем, кто вы. Вдруг вы и есть курдские террористы, разыгравшие этот спектакль?

– Перед вами майор турецкого департамента безопасности, – наконец представил бритоголового переводчик. – Я представитель Конгресса чеченского народа Гурно Латипов. Иногда меня привлекают в качестве переводчика. Вы находитесь в тюрьме типа «F». Еще вопросы будут?

– Где ты получил такое образование? – словно обращаясь к самому себе, пробормотал Джин, глядя на земляка.

– Я закончил школу в России, а потом учился в Англии, – не без гордости ответил переводчик.

– Ты знаешь, – Джин посмотрел на кучерявого таким взглядом, что тот даже отступил на шаг к дверям, – я не буду говорить с тобой. Когда на родине твоих предков льется кровь чеченцев, когда весь арабский восток и даже сами русские, – он скосил взгляд на Василия, – умирают во имя маленького, но гордого народа, такая гниль, как ты, бегает по всему миру и прячется от самого себя. Ты не чеченец. Переведи своему майору то, что я сказал, и убирайтесь. Можете сдать нас русским. Я не боюсь смерти. В Великой Ичкерии многие знают, кто такой Аслан Умаров.

Зло сверкнув глазами, Гурно все же выполнил требование и перевел сказанное майору жандармерии.

Криво усмехнувшись, тот направился к дверям.

– Вы еще пожалеете об этом, – неожиданно выпалил переводчик, на секунду задержавшись на пороге. – Вас переведут в тюрьму, где в камерах по сто человек. Там вы узнаете, что такое жара и голод.

Вахид лишь отмахнулся.

– Пусть переводят, – хмыкнул Дрон, когда двери закрылись. – У них из-за таких тюрем знаешь, какие бунты были?

– Почему? – безразлично спросил Джин.

– В такой вот камере, – Дрон обвел взглядом стены, – рассчитанной на два, три места, легко выбить из человека любые показания, инсценировать смерть, что практически невозможно сделать при большом количестве заключенных.