13
В воскресенье я встаю ни свет ни заря, что обычно и происходит, когда я пью алкоголь. Понимаю, что будет лучше остаться в кровати и попытаться поспать еще, но какой-то жужжащий механизм во мне не дает этого сделать. Топаю на кухню и начинаю перекладывать чашки с места на место, затем иду в ванную и чищу раковину, возвращаюсь в спальню, начинаю заправлять постель. Складываю подушки в определенном порядке, одеяло кладу привычным рисунком вверх.
Раньше я думала, что подобная любовь к системности – это моя личная особенность, но недавно прочла на одном из сайтов, что эта штука называется ОКР, или обсессивно-компульсивное расстройство, и им страдают около сорока процентов населения США. Даже здесь я не смогла отличиться.
Автор статьи утверждает, что подобные ритуалы создают иллюзию контроля над своей жизнью и помогают чувствовать себя более защищенным. Не знаю, прав ли он, но одно я точно знаю: ОКР поддерживает идеальную чистоту и порядок в моем жилище, так что намек на психологическую неустойчивость меня совсем не расстраивает.
Смахиваю несуществующие пылинки со стола и достаю свой блокнот. Кто-то ведет дневник, а я – такую тетрадку, где серым карандашом зарисовываю свои мысли. Иногда на ее страницах появляется образ кудрявой девушки, одетой по последней моде. Она очень похожа на меня, вот только грудь у нее на два размера больше. Еще есть картинки женских ступней, лежащих на песке у воды, и сплетение двух ртов. Сейчас же торопливые пальцы накидывают новое изображение: высокий парень в пиджаке, прислонившись к окну, смотрит на сияющий огнями ночной город, а в его руке зажат мобильный телефон.
После того как эскиз окончен, я со вздохом плетусь к шкафу и натягиваю на себя беговую майку. Это еще одно обещание, которое я дала себе в своей новой жизни – заняться спортом. Вставляю наушники и несусь вниз по ступенькам.
Говорят, при беге организм выделяет большое количество эндорфинов, так называемых гормонов счастья. Мой организм, кажется, о таком не слышал, потому что, не пробежав и мили, к горлу подкатывает тошнота, ноги превращаются в дрожащее желе, и я зла на каждого, кто имеет отношение к такому изобретению, как врезающиеся в задницу леггинсы. Через полчаса я возвращаюсь домой, дыша как престарелый астматик, и залезаю в душ. Стоя под струями горячей воды, я снова думаю о Нейте. Интересно, он уже в Лос-Анджелесе? Может, мне стоит ему написать?
С остервенением выскоблив тело мочалкой, заворачиваюсь в махровый халат и хватаю в руку телефон. Ростки навязчивой идеи посеяны и теперь обязаны взойти.
Как дела?
Слишком банально.
Ты уже прилетел?
Тоже.
В Лос Анджелесе действительно прохладнее, чем в Нью-Йорке?
Да, так лучше. Пару секунд смотрю на экран и жму отправить.
Ответ приходит секунд через тридцать.
Выясню через шесть часов. Я как раз в аэропорту.
Таращусь в экран, желая продолжить беседу, но на ум, как назло, ничего не приходит. Печатаю дежурное «Удачного полета», повержено вздыхаю и откладываю телефон в сторону. Виртуальное общение – не мой конек.
А может это и не совсем так, потому что через минуту мобильный снова пищит.
Поужинаешь со мной вечером?
Хлопаю глазами, боясь поверить в увиденное. Ужин с ним? То есть, мы вдвоем за одним столиком на глазах у других людей? Он еще спрашивает?!
Покусываю губы от распирающего восторга и набираю:
Да, да, да, миллион раз да.
В течение нескольких секунд осознаю, насколько я жалкая, стираю и пишу скромное:
Почему бы и нет.
Отлично. Пришли мне адрес. Заеду за тобой в семь вечера.
Меня так и подмывает спросить, куда он меня поведет, чтобы решить, что надеть, но я быстро отказываюсь от этой идеи, потому что думаю, что это невежливо. Нейт может отвезти меня хоть в МакАвто, если это означает провести время вместе.
До встречи остается около девяти часов, а я успела перебрать весь свой гардероб в поисках одежды, которая может впечатлить Нейта. Это оказывается сложно в виду наличия в нем самых простых и немодных вещей, поэтому я решаю остановиться на узких джинсах и шелковой майке на тонких бретельках, которую у меня когда-то забыла Фелисити.
Часы растягиваются в дни или даже недели, пока я жду назначенных семи вечера. Пытаюсь смотреть фильм, но никак не могу сосредоточиться на сюжете. Решив, что это из-за отвратительной игры актеров, захлопываю крышку ноутбука.
Когда стрелки настенных часов, наконец, показывают без десяти семь, я уже едва сдерживаю себя от того, чтобы выскочить на улицу. К счастью, через пару минут телефон голосом Нейта говорит мне спускаться, и я, вдев ноги в высокие голубые танкетки, перекидываю через плечо сумочку и вылетаю за дверь.
Нейт водит БМВ М6. Как будто ему был необходим еще один жирный бонус в и без того переполненную копилку. Неужели он не мог забраться в какой-нибудь неуклюжий пикап? Нет, красавчику нужно было непременно выбрать утонченную спортивную тачку.
Это еще одна моя страсть, помимо рисования: я обожаю автомобили и все, что с ними связано. В детстве, когда все девочки моего возраста наряжали кукол, я отрывала колеса у игрушечных машинок, чтобы посмотреть, как устроена подвеска изнутри; в пятнадцать подписалась на журнал Роад энд Трэк, а в шестнадцать втайне от родителей угнала дедушкину колымагу и едва не утопила ее в пруду, пытаясь выжать из нее когда-то заявленные производителем сто двадцать миль в час. Еще я до сих пор пересматриваю старые выпуски Топ Гир, потому что считаю, что это лучшее автомобильное шоу всех времен, и потому, что немного влюблена в Джереми Кларксона.
Нейт выходит из машины и целует меня в щеку.
– Чудесно выглядишь, Тэйлор.
Бог мой, он прекрасен. Никак не могу решить, каким он мне нравится больше – с уложенной гелем прической и костюмах, либо же с растрепанными волосами в простой футболке и низко сидящих на его идеальной заднице джинсах. Его дыхание щекочет мне ухо, и я мысленно матерюсь, потому что соски мгновенно твердеют под тонкой майкой. Прижимаю сумку к груди и бормочу:
– Ты тоже.
Нейт услужливо открывает для меня дверь, после чего обходит машину сзади и мягко опускается на водительское сидение. Ему нужно перестать быть таким галантным, иначе я могу к этому привыкнуть. Томас не славился джентльменскими манерами – каждый раз входя за ним в квартиру, мне приходилось уворачиваться от входной двери, грозящей разбить мой нос.
В прохладном салоне витает запах дорогой кожи и любимого мной древесного парфюма Нейта. За рулем этого брутального автомобиля он выглядит еще сексуальнее, и я стискиваю бедра вместе, пытаясь подавить растущее желание перелезть через консоль и оседлать его.
Когда Нейт переводит рычаг в положение Д, и, мягко тронувшись с места, выруливает из моего двора, я вздыхаю с облегчением: соседские торчки наверняка успели прикинуть, сколько амфетамина смогут купить за скрученные колеса.
Нервно поерзав на сидении, решаю быть очаровательной и сделать ему комплимент. Парни обожают, когда хвалят их тачки.
– Классная машина. Четыре и четыре литра, пятьсот шестьдесят лошадиных сил, да?
Нейт отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня так, словно я произнесла это на клингонском.
– Вообще-то я докупил спортивный пакет и теперь в ней шестьсот лошадиных сил, – удивленно разглядывает меня он.
Ох, у нас тут любитель побаловать свою малышку.
– И она, правда, теперь разгоняется за три и восемь секунд до сотни?
В этот момент я очень благодарна своей избирательной памяти, способной перепутать дату рождения собственного брата, и при этом запоминать разные ненужные вещи, потому что Нейт смотрит на меня с трепетным благоговением. Как Джаред Лето на последнюю коллекцию Гуччи.
– Откуда ты это знаешь, Тэйлор?
Скромно пожимаю плечами.
– Просто люблю машины – мне они напоминают животных. Твоя, например, похожа на пуму.
Глаза Нейта загораются неподдельным интересом.
– На пуму? Почему?
– У нее потрясающие раскосые глазами и изгибы. Ни одного автомобиля нет таких красивых линий, как у БМВ. Это все из-за…
– Линии Хоффмайстера, – заканчиваем хором.
Мы смеемся подобной синхронности, и Нейт с веселым любопытством спрашивает:
– На кого похожа Камаро?
– На акулу с насморком.
– Почему с насморком?
– Ты же видел ее передний бампер.
Нейт откидывает голову назад и громко хохочет. Его смех потрясающий: чистый, звонкий и искренний.
– А Шевроле Тахо?
– Старый лабрадор, – отвечаю, не задумываясь.
Кажется, я создала монстра, потому что остаток пути Нейт закидывает меня всевозможными марками автомобилей, умоляя меня назвать свои ассоциации. По дороге выясняется, что он везет меня в итальянский ресторанчик Кулина при отеле, и я едва не пищу от восторга, потому что тоже обожаю итальянскую еду.
Рыжеволосая администратор за стойкой начинает трясти волосами и кокетливо улыбаться Нейту, как только мы входим в ресторан. Я не виню ее, скорее всего, это безусловная реакция на него всех женщин. Она обходительно провожает нас за предварительно забронированный Нейтом стол, и нарочито соблазнительно покачивая круглым задом, уходит.
Стараясь не подавать вида, что чувствую себя не в своей тарелке, потому что не была на свиданиях со времен старшей школы, начинаю листать меню. Оно, черт возьми, просто нескончаемое. Несмотря на то, что за весь день проглотила лишь овощной салат, я вдруг понимаю, что совершенно не хочу есть. Догадываюсь, присутствие Нейта затмевает собой все физические потребности моего организма. Ну… кроме одной, разумеется.
– Что ты будешь? – с улыбкой спрашивает мой спутник, глядя на меня поверх меню – Здесь изумительно готовят ягненка.
Сосредоточенно морщу лоб, делая вид, что всерьез занята выбором.
– Думаю над тем, чтобы взять салат.
Нейт хмурится.
– Ты как тростинка, Тэйлор. Тебе нужно хорошо питаться.
Прикусываю губу, не зная, как на это реагировать. Он считает меня слишком худой? Несексуальной?
Заметив мое волнение, он спешно объясняет:
– Это одно из моих любимых заведений, и мне бы хотелось, чтобы ты тоже оценила его кухню по достоинству. Если позволишь, я сам что-нибудь выберу для тебя.
Теплота в его голосе заставляет меня расслабиться, и я с облегчением захлопываю меню.
– Доверюсь твоему вкусу. Только прошу, не заказывай слишком много, а то эти джинсы на мне лопнут.
Ох, уж мой длинный язык.
Нейт посмеивается и подзывает официанта. Кажется, мысль о моих лопнувших джинсах приводит его в восторг, потому что он заказывает половину меню и бутылку вина в придачу.
– Итак, Тэйлор, расскажешь мне о себе? – спрашивает, когда официант разливает по бокалам принесенные вино и минеральную воду. – Что подвигло такую девушку как ты, выбрать экономику?
Такую как я? В смысле, такую несобранную, невнимательную и неловкую?
– Специальность выбрал мой отец, – сконфуженно признаюсь. – Он хочет, чтобы я работала бухгалтером в его фирме.
Нейт делает глоток вина и пристально смотрит на меня.
– А какую специальность выбрала бы ты?
Опускаю глаза вниз и начинаю рассматривать выбившуюся нитку на ткани своих джинсов. Если бы у меня был ответ на этот вопрос.
– Я вижу тебя дизайнером. «Или модельером», – неожиданно говорит Нейт.
Поднимаю глаза и удивленно смотрю на него.
– Почему?
– Потому что ты смелая и креативная, – с легкостью отвечает, словно говорит о давно известном факте. – И веселая.
Чувствую, как щеки заливает румянец, потому что все эти эпитеты уж очень походят на комплимент, а я совсем не привыкла к комплиментам. Мне почему-то сразу хочется отвести внимание от себя.
– А ты? Почему ты стал экономистом?
Нейт ухмыляется.
– Наверное, потому что еще в детстве я представлял, как хожу в офис с большим дипломатом и езжу на большой черной машине, и все девчонки от меня в восторге.
– Что ж, твоя мечта сбылась, – ляпаю.
В его глазах пляшут задорные огоньки.
– Ты так думаешь?
Мычу «Угу» и выпиваю половину своего бокала. Если я и дальше продолжу так нервничать, то к концу вечера буду блевать на его дорогие ботинки. На всякий случай, убираю вино подальше от себя.
– А почему ты переехал в Лос-Анджелес?
Нейт мрачнеет на лазах и, отводя взгляд в сторону, нехотя говорит:
– Захотелось сменить обстановку.
Чувствую, что за его неопределенным ответом скрывается нечто большее, но считаю, что не вправе давить на него, и осторожно интересуюсь:
– Получилось?
Его короткий ответ меня озадачивает.
– Я несколько раз менял свое мнение на этот счет.
Приносят нашу еду, и, черт меня побери, если когда-либо я пробовала что-то восхитительнее. Ягненок, буррата, кольца кальмара, какие-то забавные комочки, похожие на тефтельки, даже свежевыпеченный хлеб – все это походит на кулинарные шедевры.
– Мне нравится, как ты ешь, – с улыбкой поглядывает на меня Нейт. – Как будто никогда не пробовала ничего вкуснее.
– Но так оно и есть, – бубню с набитым ртом. – В последнее время я ем только сэндвичи и китайскую лапшу в пакетиках.
Длинный-длинный язык Тэйлор Челси.
Нейт сдвигает брови и морщит лоб.
– Ты живешь одна?
– Я переехала от родителей чуть больше года назад.
– Они не помогают тебе деньгами? Ведь ты еще учишься.
Его вопрос отзывается во мне смятением, но я решаю быть честной, потому что в моей жизни и так предостаточно вранья.
– Я не беру у них денег, чтобы не зависеть от них. Папа был против, чтобы я жила отдельно, и позволил мне съехать при условии, что я не возьму у него ни цента. Этим я и занимаюсь. Пытаюсь доказать, что способна к самостоятельной жизни.
Некоторое время мы молчим, ковыряясь в тарелках, а потом Нейт предполагает:
– Ему, наверное, нелегко это дается.
Я усмехаюсь.
– Отец уверен, что рано или поздно я сдамся. Он не верит, что я могу чего-то добиться самостоятельно.
– Что ж, он подготовил хорошую почву для этого, лишив тебя возможности самой выбрать себе образование, – сухо замечает Нейт, отпивая воду.
Он озвучил то, о чем я часто думаю сама, но почему-то в этот момент мне хочется защитить отца.
– Папа хочет обеспечить мое будущее, чтобы не волноваться за меня.
– Решая все сам? Это сделает счастливым его, но никак на тебя.
Я не успеваю ему возразить, потому что внезапно слышу над собой знакомый металлический голос.
– Не ожидал тебя здесь встретить, hermana.
Я, блеять, тоже, братец.
Нехотя поднимаю глаза на стоящего рядом Рико и слабо киваю в знак приветствия. На руке брата висит разодетая в пух и прах София, похотливыми глаза рассматривающая Нейта. Кажется, гормоны окончательно затмили ее и без того не слишком развитый мозг, потому что она не перестает облизывать губы. Гадость.
Собираюсь представить Нейта свое семье, но Рико уже протягивает ему руку, гордо заявляя:
– Рико Челси, старший брат Тэйлор. А это моя супруга София.
София хихикает как умалишенная и пытается прикрыть сумкой свой семимесячный живот.
Крепко пожимая руку брату, Нейт представляется.
– Нейт Лотнер.
Рико пробегается по нему цепким взглядом, задерживаясь на винтажном Ролексе на его запястье, и неожиданно спрашивает:
– Не возражаете, если мы посидим с вами?
Cabeza de mierda! Он совсем из ума выжил? Ресторан наполовину пустой!
Нейт удивленно смотрит на него, но тактично молчит, предоставляя возможность решать мне.
Убиваю Рико взглядом, в то время как он настойчиво пытается выдвинуть стул для Софии.
– Рико! На минуту!
Брат криво усмехается и, сказав что-то на ухо своей плотоядно скалящейся жене, позволяет оттащить себя в вестибюль.
– Какого черта ты делаешь? – разъяренно шиплю в его смуглое лицо. – Ты не видишь, что я на свидании?
– Правда? – фыркает Рико, выгибая темную бровь, – И что плохого в том, чтобы мы узнали твоего спутника поближе?
– Потому что я сама хочу узнать его поближе!
– Тогда это все объясняет.
Внутренне напрягшись, с подозрением смотрю на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Этот парень просто хочет тебя поиметь, сестренка, – небрежно информирует Рико. – Это написано у него на лбу. Такие парни, как он, не путаются с такими девчонками, как ты.
Дергаюсь в сторону, словно он смачно плюнул мне в лицо. Я снова деревце, я гнусь, я ломаюсь, я трепещу на ветру.
– С какими такими девчонками как я?
Рико молчит и с сочувствием смотрит на меня, выжидая, когда я сама додумаю горькую правду. Призвав на помощь всю свою злость, чтобы она помогла мне не разреветься на глазах этого высокомерного ублюдка, которого я имею несчастье называть своим братом, рычу:
– Забирай свою начиненную гормонами жену, пока она не попыталась оседлать моего парня прямо посреди ресторана, и убирайтесь подальше от нашего стола. Я не желаю находиться в твоем обществе ни одной минуты, cabron.
В спину мне льется поток отборной испанской брани, когда я, не оборачиваясь, бегу к столу. И бегу очень кстати, потому что по испуганным глазам Нейта вижу, что его нужно вызволять из лап оголтелой беременной самки.
– София, мы уходим! – гремит за мной. Та непонимающе смотрит на мужа, нехотя поднимается и начинает семенить за ним, то и дело оглядываясь.
Опускаюсь на стул, не решаясь поднять взгляд на Нейта. Мне стыдно за себя, стыдно за Рико, и еще я чувствую, что из моих глаз готовы вот-вот брызнуть слезы.
– Хочешь уйти? – слышится мягкий голос.
Из моего горла вырывается судорожный вздох, больше напоминающий всхлип, и я киваю.
Подозвав официанта, Нейт оплачивает счет и, приобняв меня за талию, ведет к машине. Млею в тепле его прикосновения, ощущая, как чувство унижения постепенно покидает меня.
– Умеешь водить? – спрашивает, перед тем как открыть для меня пассажирскую дверь.
Шмыгаю носом и утвердительно трясу головой. Я умею водить в четырнадцати лет, хотя никто в моей семье об этом не подозревает.
– Тогда едем в Пасифик Кост. Посмотрим, сможешь ли ты разогнать мою малышку до трех и восьми.
Изумленно поднимаю на него глаза. Он доверит мне водить машину стоимостью больше ста тысяч долларов?
Нейт весело посмеивается моему удивлению.
– Искренне надеюсь, что ты водишь машины так же, как разбираешься в них.
На всякий случай щипаю свою руку, чтобы проверить, что я не сплю. Этот парень вообще реальный?
Мы меняемся местами, когда выезжаем на хайвей. Обида на брата давно забыта, и я с ног до головы покрываюсь мурашками от полностью захватившего меня возбуждения.
Кладу руки на гладкую поверхность руля, глядя на множество цветных значков, рассыпанных по приборной панели. Боже, как сексуально рычит двигатель. Все-таки немцы знают толк в тачках. Плавно выжимаю педаль, чувствуя, как автомобиль повинуется малейшему давлению моей ступни. Жму на газ сильнее. Кожаное кресло плавно вдавливает меня в себя, по мере того, как машина набирает скорость. Мы словно срастаемся в единое целое: легкий поворот руля, и эта красавица безоговорочно следует моему движению. Она, как хороший скакун, почувствовавшая уверенную хозяйскую руку, целиком и полностью покоряется мне. Невероятно.
Я забываю обо всем, даже то, что Нейт пристально смотрит на меня из темноты салона, и устремляю взгляд на дорогу. Пейзажи за стеклом меняются все быстрее. Восемьдесят миль, сто миль, сто двадцать миль. Такая скорость опасна, но именно это ощущение дарит мне необыкновенное чувство свободы. Адреналин ревет в моих ушах, а сердце стучит громче, чем двигатель. Ступня вжимается в пол. Глушитель фыркает звонче, пульс молотит быстрее. Еще ничто никогда так не захватывало мой дух. Когда стрелка спидометра показывает сто пятьдесят миль в час, из моего горла вырывается необузданный вопль. Я не могу его контролировать, потому что он рвется откуда-то из недр моей души вместе с кипящим зарядом эмоций. Я чувствую себя свободной. Как Лео на корме, я настоящая королева мира.
Мы пролетаем еще около десяти миль на бешеной скорости, пока, решив не злоупотреблять доверием Нейта, я медленно не сбрасываю газ и не торможу у обочины. Мои руки все еще дрожат от мощного выплеска адреналина, когда я, повернувшись к нему и улыбаясь во весь рот, повторяю:
– Спасибо… Спасибо, спасибо тебе, спасибо.
Нейт смотрит на меня со странным выражением на лице.
– Ты плачешь, Тэйлор.
Прижимаю руки к своим щекам и чувствую, что они мокрые. Смутившись, отворачиваюсь к окну и начинаю их вытирать, но сильная рука разворачивает меня, и тихий голос говорит мне в губы:
– Не надо.
И Нейт целует меня. Нежно, бережно, заботливо. Словно я самая дорогая вещь на свете.
Обхватываю его шею и отвечаю на поцелуй, вкладывая в него все свои самые сокровенные эмоции. И еще какую-то часть своего сердца.
Спустя час Нейт привозит меня домой, и я обессиленно падаю на кровать. В моих ушах до сих слышны гул двигателя и его слова «Ты необыкновенная девушка, Тэйлор. Не позволяй себе в этом сомневаться». Улыбаюсь, глядя в потолок, потому что в этот момент я абсолютно счастлива. И словно в подтверждение слов какого-то умника о том, что счастья не бывает слишком много, мне на телефон приходит сообщение:
В Лос-Анджелесе, определенно, жарче, Тэйлор.