Малая

– А ты – нет? – говорю я холодно, возвращая «шторку» на место. – Все для тебя и твоего бизнеса. Наслаждайся.

Забрав волосы в хвост, я иду навстречу Северу, приближающегося с бутылкой пива. Сердце волнительно ухает. Так смело я себя не вела ни разу.

– Держи. – В его глазах скачут огоньки веселья. Кажется, он понимает суть происходящего даже лучше меня.

Наши пальцы на секунду соприкасаются. Смущение затапливает меня, но я предпочитаю замаскировать его смешком.

– Ух. Такое холодное. – Глядя ему в глаза, я улыбаюсь, копируя киношных роковых красоток. – Почти как твое имя.

Эти слова – чистая импровизация, за которую моментально хочется себя отхлестать. Более идиотского сравнения сложно придумать. Если Север начнет хохотать в голос – его сложно будет обвинить.

Однако его лицо остается предельно серьезным, а взгляд лишь на короткую секунду касается моего развратного декольте.

– Наслаждайся, малая. Холод сегодня точно не будет лишним.

16

– А один раз Глеб на сутки пропал. Мама в слезы… Давайте, мол, в полицию звонить. – Отхлебнув пива, Родион смеется. – А ночью его друзья под руки привели. Он, оказывается, пьяным перевернул тачку и менту съездил по лицу, за что его загребли. Но выпустили быстро, когда узнали, чей это сын.

– Да, Глеб вообще угарный был, – подхватывает Макар. – Он и в клубах часто драки устраивал.

Опустив пустую бутылку под стол, я раздумываю, стоит ли открывать вторую. Решаю, что не стоит. Голова и без того ватная, а тело ленивое. И мысли странные. Я бы даже сказала, крамольные. Если раньше фигура Глеба была для меня неприкосновенна в силу его смерти, то сейчас я думаю о том, что не таким уж и хорошим человеком он был. Дурным и взбалмошным. Ну а кто еще сядет за руль нетрезвым в расчете на то, что влиятельный родственник отмажет? Непонятно, почему Максим Аркадьевич регулярно шпыняет Родиона за то, что он не похож на Глеба. Не похож – и прекрасно. Родион, по крайней мере, ответственно относится к чужой безопасности и статусом своего отца не злоупотребляет.

Меня снова накрывает волной тепла, что я, позабыв о своем намерении и дальше флиртовать с Севером и Макаром, тянусь его погладить.

– Ты чего это? – обиженно буркает он, взглянув на мою руку.

– Решила, что нам пора перестать ругаться.

Родион пытается выглядеть строгим, но почти сразу сдается, и обняв меня, несколько раз целует в губы.

– Я успел по тебе соскучиться, малышка моя. Ты такая секси в этом купальнике. Жутко тебя хочу.

– Кто-то выпил слишком много пива, – смеюсь я, польщенная неожиданным комплиментом.

– Не говори. Надо поплавать, что ли, чтобы взбодриться.

Развернувшись, он с размаху кидает в Макара полотенце, что еще раз подтверждает его нетрезвость.

– Эй! Идем играть в водное поло?

Макар нехотя встает с шезлонга. Не похоже, чтобы он горел желанием лезть в воду, но остаться наедине с Севером, которого побаивается, тоже не готов.

– А ты почему не пошла? – Север, до этого момента сосредоточенно печатавший что-то в телефоне, поднимает голову.

– Потому что я недавно вышла из воды. – Я указываю на свои мокрые волосы.

– Да? Я пропустил. Был занят телефоном.

– Ай-яй-яй. А я так красиво плавала в надежде, что ты оценишь, – ляпаю я и тут же прикусываю язык. Чертово пиво. К чему этот показной флирт, если Родиона все равно нет рядом?

– Извини. – Север мне подмигивает. – Больше ни за что не пропущу.

Смутившись, я перевожу взгляд на Родиона. Смеясь и отплевываясь, он выныривает из воды с мячом в руке, оставаясь в полном неведении того, как неподобающе ведет себя его девушка.

– Не хочешь к ним присоединиться?

Север делает отрицательный кивок.

– Не мой вид спорта. Оставлю для тех, кто помоложе.

Мне сразу хочется возразить: мол, что за глупости, ты в прекрасной форме. Но я вовремя сдерживаюсь. Я и так много лишнего наговорила. Если начну отвешивать комплименты его фигуре, Север может подумать, что я его клею.

– Давно, кстати, встречаетесь?

Его вопрос кажется безобидным, поэтому я начинаю улыбаться.

– Три года.

– Приличный срок. Твой отец примерно столько же сидит, если я правильно запомнил.

– Да. Так совпало.

– Удачно совпало, если учесть, что в день нашего знакомства тебе некуда было пойти.

В любой другой раз я бы смутилась и закрылась в себе, но сейчас отчего-то испытываю потребность ответить. То ли это заслуга выпитого пива, то ли Севера, с которым мне, по какой-то причине, нравится с ним говорить. Возможно, потому что он видит меня глубже, чем другие.

– Я с Родионом не потому, что мне удобно. Я его по-настоящему люблю. Возможно, у тебя сложилось другое впечатление, потому что пару раз мы ругались…

– Тс-с-с, малая. – Север предупредительно поднимает руку. – Не нужно оправдываться. Я всего лишь сказал, что с учетом обстоятельств для тебя все сложилось удачно. Без всяких намеков.

– Извини. – Я тянусь к новой бутылке пива. – Порой я действительно бываю мнительной. Меня так папа учил. Никому не доверять.

Север усмехается.

– Даже не подумаю с ним спорить.

Заметив, что я безуспешно вожусь с бутылкой в попытке ее открыть, он забирает ее и откупоривает одним ловким движением.

– А где твоя мать? Умерла?

– Нет. Она живая, и с ней по слухам все в порядке. – Я делаю глоток. Не люблю пиво, но сегодня его вкус кажется мне божественным. – Просто мы не общаемся.

– Ясно.

– А к чему этот допрос? – Я улыбаюсь, давая понять, что шучу.

– Мне не дает покоя наша встреча. Как я уже говорил, ты не похожа на ту, кто с легкостью решается на аборт. Понимаю, что у тебя не было других вариантов, и вот это удивляет больше всего. Сколько тебе?

– Двадцать один.

– Я в твоем возрасте уже три привода имел. – Север смеется, демонстрируя хорошие крепкие зубы. – Совмещать работу с учебой не пробовала?

– Я… – Запнувшись, я смотрю себе под ноги. Вопрос для меня непростой и щепетильный. – Нет. Мы решили, что мне нужно закончить учебу, не отвлекаясь на заработки.

– Мы – это ты и Родион?

– Я, Родион и его отец. И папа тоже был против того, чтобы я искала подработку.

– Напомню, что твой отец сидит в тюрьме, а ты от беспомощности едва не дала себя искромсать какой-то толстой бабе.

– Не понимаю, к чему ты это…

– К тому, что когда обстоятельства загоняют в угол, не хрен полагаться на кого-то кроме себя. – Залпом опорожнив бутылку, Север с грохотом ставит ее на стол. – Подумай об этом.

– А о чем здесь думать? – Несмотря на болезненность темы, я не желаю сдаваться. – На что я могу рассчитывать, будучи занятой учебой большую часть дня? Быть официанткой? Встречаясь с сыном Винокурова? Ты же понимаешь, что…

– Понимаю. – Он кивает. – Работать официанткой, живя в такой семье, действительно не вариант.

– Я пробовала что-то подыскивать, – продолжаю я. – Но несколько часов удаленной работы оплачиваются так плохо, что нет смысла и пытаться. На эти деньги я смогу только колготки купить, а не снять жилье в случае чего.

– А отец ничего не оставил? – Север щурится.

– Ты видимо ничего не слышал о его деле, раз спрашиваешь такое, – говорю я с горечью. – На него повесили столько статей о финансовых махинациях, что ему до конца жизни придется расплачиваться. У нас забрали все, включая мою машину.

– Понял. – Телефон Севера звонит, поэтому он поднимается. – Если решишь пробовать встать на ноги – набери мне в понедельник. Подумаю, что смогу тебе предложить.

Я смотрю на него во все глаза. Он, что, только что намекнул на возможность работать у себя?

– Да, Баян. На базе с гостями. Что-то срочное?

Мое удивление настолько велико, что я забываю о манерах и бесцеремонно встреваю в беседу.

– Подожди… У меня нет твоего номера.

– Секунду. – Продемонстрировав собеседнику указательный палец, Север ослепительно мне улыбается. – Это твое огромное упущение, малая. Давай записывай.

17

– Север предложил мне работу, – признаюсь я, промакивая уголком полотенца пот, катящийся по лицу. В знак нашего примирения я позволила затащить себя в ненавистную баню.

Не донеся до рта бутылку с водой, Родион смотрит на меня с непониманием.

– В каком смысле – предложил работу? Когда? Вы с ним без меня виделись?

От смехотворности такого предложения я начинаю смеяться. Он, что, ревнует меня к Северу? Это же уму непостижимо. Он меня намного старше и он… другой. Зачем ему я? Да и он мне не нужен, ведь есть Родион.

– Предложил пока вы в бассейне с Макаром были. Ну как предложил. Сказал, что если я решу совмещать работу с учебой, он постарается помочь.

– Мы же вроде решили, что тебе не нужно отвлекаться от учебы. А как вообще об этом зашла речь? – Отставив бутылку в сторону, Родион разворачивается ко мне всем телом. – Ты жаловалась, что тебе денег не хватает?

Столь бурная реакция от него на столь безобидную информацию становится для меня сюрпризом. Я еще ничего не решила, а просто озвучила поступившее предложение. Вернее, захотела его обсудить. Ведь если хорошенько подумать – Север прав. Я полностью завишу от Винокуровых и в случае разлада с ними остаюсь совершенно незащищенной.

– Конечно я не жаловалась. Тех денег, что ты даешь хватает на все… Просто это твои деньги… – Потупившись, я трогаю родинку под коленом. В свое время семья Родиона достаточно категорично восприняла мою тягу к независимости и заводить об этом речь во второй раз требует усилий.

– И что – мои? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. То, что твое автоматически является твоим.

– Это все хорошо на словах… – От волнения я начинаю кусать губу. – Но на деле я ни на что не имею право. И у меня была возможность убедиться, как это ужасно – полностью зависеть от других. В тот день, когда ты сказал, что тебе не нужен ребенок, я осталась совершенно одна…

– Малышка… – Родион болезненно морщится. – Тот случай был недоразумением, которое мы к счастью прояснили. Ты можешь полностью на меня положиться. Не нужна тебе никакая работа. Учись себе спокойно. Получишь диплом, станешь работать стилистом и директором по костюмам… Зачем тебе нужны эти копейки?

Поняв, что спорить с ним сейчас – лишь провоцировать очередной конфликт, я тянусь к ковшику с водой, чтобы плеснуть на камни. Обсудим это в другой день, может быть, даже завтра. По-хорошему пора идти спать. Пьяный Макар уже минут сорок как ушел, Северу тоже исчез, после того, как ему позвонил охранник.

– Я тебя ревную к нему, – неожиданно признается Родион. – К Северу.

Я снова захожусь смехом.

– С ума сошел? С чего это вообще?

– Наверное, потому что он круче и сильнее, чем я.

Мое сердце тепло екает. Это одна из тех самых черт, за которые я так люблю его и ценю. За искренность и уязвимость. Родиону ничего не стоит признать, что кто-то лучше, умнее, талантливее, чем он. Он делает легко и спокойно.

Улыбнувшись, я ласково глажу его щеки.

– Зачем себя с ним сравнивать. Север старше и опытнее. Это во-первых. А во-вторых, я люблю только тебя.

– Еще раз скажи. – Родион закрывает глаза.

– Я люблю только тебя, – повторяю я, целуя его в губы.

Промычав нечленораздельное, он кладет ладони мне на поясницу и тянет к себе.

– Эй! – шутливо возмущаюсь я, когда он пытается стянуть с меня плавки. – Полегче с руками, молодой человек. Мы вообще-то в общественном месте находимся.

– Да какое, на фиг, общественное место? – шепчет Родион, покусывая мою ключицу. – Макар дрыхнет, Север ушел. А я тебя ужасно хочу.

Нахмурившись, я кошусь на дверь. Заниматься сексом я предпочитаю в безопасных условиях и предпочтительно в кровати.

– Я здесь не могу… Жарко.

– Тебе ничего не придется делать. Я просто тебе отлижу… – С этими словами Родион спускается с полога и встает передо мной на колени.

– Может не надо? – лепечу я, когда его голова проталкивается между моих ног.

– Вернешь должок, когда будем спать ложиться, – шутит он.

Зажмурившись, я упираюсь ладонью в раскаленную бревенчатую стену. Возбуждение захлестнуло и меня. Мы еще ни разу не делали этого так. В чужой бане.

– Ты такая вкусная…

Оттянув лиф купальника, я ласкаю соски. Кровь горячо бурлит в венах. Запретная локация и высокая температура подстегивают мое либидо. Обычно, чтобы получить оргазм, мне необходимо что-то представлять, но сейчас, пожалуй, можно обойтись и без этого.

Странный звук вклинивается в чувственную симфонию моих ощущений. Мне требуется усилие, чтобы открыть глаза – настолько не хочется ее прерывать.

Увиденное повергает меня в шок. В распахнутых дверях стоит Север. Полностью одетый в отличие от меня. Его взгляд касается моей обнаженной груди, спускается ниже и возвращается к глазам. Он беззвучно выговаривает какое-то слово, после чего молча выходит.

18

– Да тебе это сто процентов показалось, – заявляет Родион, зевнув. – Ну скрипнула дверь и скрипнула. Это просто ветер. Иди лучше ко мне.

– Я в душ хочу. – Мотнув головой, я выскальзываю из кровати. Признаться, что Север застал нас в самый интимный момент, я почему-то не смогла, и сказала лишь половину правды: мол, почудилось чужое присутствие.

Лицо Родиона недовольно вытягивается.

– А как же утренний секс?

Пробормотав «потом», я скрываюсь за дверями ванной комнаты. Заниматься сексом я абсолютно не готова. Со вчерашнего вечера меня преследует картина того, как в парную заходит Север и смотрит на меня голую, цедя что-то сквозь зубы. Самый позорный момент за всю мою жизнь. Родион первый и единственный мужчина, видевший меня без одежды, и я была уверена, что так и останется. А Север застал нас в момент занятия сексом. Лицезрел меня ласкающей грудь, с раздвинутыми ногами.

– Слушай, а может домой поедем? – жалобно пищу я, выглянув из-за двери.

Родион, успевший натянуть футболку, смотрит на меня вопросительно.

– Зачем? Погода же супер. Сейчас возьмем велосипеды и доедем до реки. Ты же вроде сама хотела?

Не найдясь, что возразить, я снова скрываюсь в ванной. Надеюсь, у Севера найдутся неотложные дела и сегодня мы не увидимся. Мысль о работе на него я успела отмести. Это точно плохая идея.

Переодевшись в футболку и шорты, я выхожу на крыльцо. Родион, разгуливающий с телефоном чуть поодаль, заметив меня, поднимает руку в пригласительном жесте.

– Малышка, пошли к Макару зайдем! Он от похмелья мучается, и собирается как черепаха.

Лицезреть пьяного Макара у меня ни малейшего желания, поэтому Родион уходит один. Глубоко вздохнув, я запрокидываю голову. Погода сегодня и впрямь исключительная. Небо чистейшее и ветра нет. Было бы обидно торчать в пыльной городской пробке.

Я всегда мечтала жить в своем доме, подальше от суеты. Именно время проведенное на родительской даче, запомнилось мне как самое теплое и уютное. Зимой мы с папой наряжали во дворе елку и затапливали камин. В новогодний вечер приезжали его друзья и сразу становилось весело и шумно: говорили громкие и длинные тосты, много шутили, запускали салюты. Папу все любили и уважали, а потому на подарки не скупились. Планшеты, смартфоны, ноутбуки, умные часы, найденные под елкой – все это было в порядке вещей. Но любила я то время не за подарки, разумеется, а за ощущение теплого домашнего счастья.

Жалобное мяуканье выдергивает меня из воспоминаний, заставляя оглядеться. Рядом никого нет, однако спустя несколько секунд мяуканье повторяется. Его источник обнаруживается среди веток толстого клена, растущего вдоль ограды. Маленький черненький комочек с перепуганными глазами.

– Эй! – окликаю я мягко и ласково, чтобы его не спугнуть. – Кис-кис-кси. Иди ко мне.

Я демонстрирую котенку раскрытые ладони, чтобы не быть заподозренной в злом умысле. Малыш забрался высоко и теперь не знает, как спуститься.

Котенок тянет лапку вниз, неуверенно хватает ей воздух, и, не решившись, возвращает обратно.

– Бедный. – Я оглядываюсь, прикидывая, как могу ему помочь, после чего иду в дом за стулом.

– Вот так…. – Вкопав ножки в землю, я тяну ладонь вверх. – Давай-ка сюда, трусишка.

Котенок настороженно сглазеет на меня, склонив голову.

– Долго я так не простою, – предупреждаю я. – Даю десять секунд на раздумья.

– Не ожидал увидеть акробатических номеров так рано. – Знакомый, слегка насмешливый голос едва не заставляет меня слететь со стула.

– Господи… – Вцепившись дерево обеими руками, я прикрываю глаза. Сердце напряженно барабанит. – Север… Ты меня напугал.

– Тогда мы квиты. – Задрав голову, он оценивающе смотрит на меня, отчего я моментально краснею. – Не хотелось бы, чтобы кто-то из моих гостей свернул себе шею. Что ты делаешь?

– Спасаю котенка, – говорю я, ощущая напряженную дрожь в ногах.

– Кошек здесь быть не должно. Слезай. – Эту фразу он говорит требовательно. – Охранник им займется.

Вытянув руку, я предпринимаю последнюю попытку подозвать к себе котенка, но упрямец как сидел на месте так и сидит.

– Ладно… – бормочу я себе под нос. – Это действительно была плохая идея.

При попытке опустить ногу, бедра упираются в ладони Севера.

– Давай осторожнее. – Тепло его дыхания касается моей поясницы, а затем – волос. В нос затекает его запах, распространяя по телу вибрацию.

– Я сама. – От волнения я чересчур резко дергаю плечами. Я планировала не встречаться, а в итоге практически стою в его объятиях. – Большое спасибо.

– Что, и даже не глаз не поднимешь?

Неимоверным усилием я заставляю себя посмотреть на Севера. Судя по непринужденной улыбке, он в отличие от меня не испытывает даже толики смущения из-за вчерашнего инцидента.

– Спасибо, – повторяю я немного тверже.

– Все в порядке.

– Это вопрос?

– Это утверждение. Нет причин меня смущаться. – Его взгляд спускается к моей груди и возвращается к глазам. – Мне все понравилось.

Низкие доверительные ноты в его голосе производят на меня странный эффект. Низ живота окатывает горячим, едва остывшие щеки снова вспыхивают.

– Мне нужно идти к Родиону, – бормочу я, отшатываясь. – Стул тут пусть останется, ладно? Чтобы охраннику было проще спустить котенка.

19

– Ну как? Сильно топила? – Десяток взволнованных взглядов устремляются на Игошину, выходящую из аудитории рядом со мной.

– Измучила… – преувеличенно тяжело вздыхает та. – До сих пор руки трясутся.

– Бедняжка…

– Зато все позади.

– Ой, и правда трясутся. Много дополнительных вопросов задавала?

Оставив Инну жаловаться на коварство преподавательницы, я продираюсь сквозь толпу. До моих трясущихся рук здесь нет никому дела. Неудивительно с учетом того, что я ни с кем не общаюсь. И если обычно мне было в этом комфортно, то сейчас начинает хотеться, чтобы хоть кто-то неравнодушный спросил: «Линда, а ты как сдала?»

Экзамен стал для меня самым настоящим испытанием. Ушла я с оценкой «хорошо», хотя основную часть задания выложила без запинки и не ответила лишь на один из пяти дополнительных вопросов.

Пара кругов, намотанные вокруг университета, немного приводят меня в чувство, и возмущение перестает так бурлить. Папа говорил, что во всем нужно искать плюсы и один несомненный плюс я нашла. Наконец закончилась сессия, и я могу ненадолго быть свободной.

Родион не берет трубку, поэтому я звоню Полине. Слушая гудки, вдруг понимаю, что очень расстроюсь, если и она не ответит. Я только что закрыла сложную сессию и этим хочется поделиться с кем-то, кто может за меня порадоваться. Поделиться прямо сейчас.

Когда Полина все-таки отвечает, я испытываю облегчение. Даже смеяться начинаю.

– Ты чего это? – удивляется Полина.

– Просто рада тебя слышать, – заверяю я. – Еще я сессию закрыла наконец. Только что сдала последний экзамен.

– О! Тогда принимай поздравления! Справилась с той грымзой, которая тебя мучала?

Я вздыхаю.

– Справилась, увы, только на четверку.

– Вот же сучара! – искренне негодует Поля. – Не трахают ее, похоже.

Я захлебываюсь смехом. Всегда завидовала ее умению выражаться бойко и с перчинкой. Сама я так не умею – максимум поворчу в мыслях.

– Я тебя люблю, ты в курсе?

– В курсе конечно, – самодовольно фыркает она. – Ну и какие планы на каникулы?

– Даже не знаю. – Поймав свое отражение в стеклянной стене, я пожимаю плечами. – Родион пока весь в работе. Обрабатывает крупный заказ.

– Так если ты свободна, может ко мне прилетишь?

От неожиданности я перестаю вышагивать назад и вперед. Прилететь повидаться с Полиной? Звучит заманчиво. Особенно с учетом того, что мы не виделись больше года. Последний раз она прилетала на день рождения бабушки и у нас был катастрофически мало времени для общения.

– Ну чего ты? Давай решайся, – поторапливает Поля. – Съездим на ипподром, в бар сходим. Мама с папой по тебе соскучились. Ну и я разумеется.

– Я тоже соскучилась, – от прилива эмоций мой голос садится. Ох, как было бы здорово вновь оказаться с ними со всеми за одним столом! Пить чай с малиновым вареньем, которое всегда есть в запасе у тети Иды, смотреть старые фильмы и вспоминать казусы из нашего детства. Даже от одной этой мысли становится тепло.

– Я очень хочу приехать, – торопливо добавляю я. – Сегодня обговорю все с Родионом и напишу, хорошо?

– Конечно. Только, чур, никаких гостиниц. Ночевать будешь у нас. Ради такого, я даже готова поспать на диване.

Вызов я заканчиваю с широченной улыбкой на лице. И разочарование от заниженной оценка моментально забывается от мысли, что скоро смогу встретиться с Полиной. Идея поездки захватывает меня настолько, что я сразу звоню Родиону, но он снова не берет трубку. Поколебавшись немного, я вызываю такси. Что в конце концов может со мной случиться за какие-то десять минут езды?

Когда я захожу в нашу квартиру, то помимо кроссовок Родиона обнаруживаю еще одну пару дорогих ботинок. Теперь становится ясно, почему он не брал трубку. У нас в гостях его отец.

– А ты как добралась? – удивленно спрашивает Родион, когда я вхожу в гостиную. Судя по его расслабленному лицу, разговор с отцом проходит мирно.

– На такси. – Я улыбаюсь Максиму Аркадьевичу.

– Как экзамен? – спрашивает тот вместо приветствия.

Мое сердце преисполняется благодарностью. Приятно, что он помнит.

– Четверка, к сожалению.

– Это плохо, что ли? – переспрашивает он, не слишком впечатленный трагедией упущенного балла. – Ну если что, свободная неделя у тебя есть.

Помявшись, я решаю озвучить свои планы на каникулы. Какая разница сделать это сейчас или потом? Максим Аркадьевич все равно узнает.

– Подруга пригласила меня погостить. – Немного волнуясь, я сжимаю запястье Родиона. – Та, которая с родителями переехала. Я думала слетать дня на три-четыре.

– Плохая идея, – моментально отрезает его отец. – У Родиона работы выше крыши, а тебя одну никто не отпустит.

– Но… – Я невольно кручу головой по сторонам, ища поддержки стен и Родиона. – Это ведь моя близкая подруга… Жить я буду у нее, с ее родителями.

– Слетаете в другой раз вместе в Родионом, – звучит все так же безапелляционно. – К нам приезжай. Походите с Леоной по магазинам.

К глазам подкатывают слезы. Почему? Я не понимаю… Мне ведь уже двадцать один, и я сама способна принимать решения.

– Малышка, отец прав. Давай в другой раз. – Родион успокаивающе гладит мою руку. – А в эти каникулы придумаем что-нибудь другое.

Не в силах совладать с обидой и разочарованием, я вскакиваю с дивана и убегаю в спальню. Как же это унизительно – не принадлежать себе и быть зависимой от чужого слова. Если бы у меня были свои деньги, я бы не раздумывая…

Захлопнув дверь, я вжимаюсь лбом в стену. Все снова упирается в деньги, которых у меня нет.

«Когда обстоятельства загоняют в угол, не хрен полагаться на кого-то кроме себя», – неожиданно всплывают в голове слова Севера.

Меня словно током ударяет. Плевать, что он видел меня голой. Он предлагал свою помощь, а мне как раз нужна работа, способная приносить заработок.

Достав из кармана телефон, я лихорадочно листаю записную книжку в поисках его номера. Кровь бешено пульсирует в висках. Я наймусь на любую должность, которую он предложит. И ни Родион, ни его отец меня не остановят. Хватит. Я им не кукла.

20

– Я сегодня домой сама приеду, – торопливо бросаю я, перед тем как захлопнуть автомобильную дверь.

Боковое окно моментально опускается и оттуда на меня смотрит недоуменное лицо Родиона.

– В каком смысле сама? Ты же не любишь такси?

– В прошлый раз же приехала. – Я оглядываюсь на здание университета, желая поскорее уйти. – Привыкну постепенно. Хочу потом прогуляться немного.

– С кем?

– С чего столько вопросов? – огрызаюсь я. – Ты и твоя семья теперь за каждым моим шагом будете следить?

– Да нет конечно. – Он выглядит еще более растерянным. – Почему ты так реагируешь? Я спросил, так как ты ни с кем не общаешься. И вообще ведешь себя странно. Сначала собралась в библиотеку после окончания сессии, теперь отказываешься, чтобы я тебя встретил.

– Если бы я имела возможность полететь к Полине на каникулы, то в никакой библиотеке не стала бы торчать. Но благодаря решению твоего отца я этого лишена, поэтому буду проводить свои каникулы так, как могу!

Выкрикнув это, я разворачиваюсь и со всех ног бегу к переходу. Осознание глубины своей несвободы вызывает острый приступ удушья. Думаю, именно так ощущается клаустрофобия. До вчерашнего дня я не понимала, что вся моя жизнь целиком зависит от Винокуровых. Они решают, работать мне или нет, решают, куда я могу поехать. И даже свой досуг мы проводим всегда на усмотрение Родиона. В этой семье я бесправная тень.

Ощупав щеки и убедившись, что они сухие, я сворачиваю к библиотеке. На крыльце топчется пара студентов – заочников. Дневное отделение ближайшие пару недель под страхом смертной казни не затащишь.

Да и для меня сегодняшний поход – просто повод уйти из дома. Я планирую провести за книгами не больше часа. После у меня назначена встреча с Севером.

«А я уже начал сомневаться, что ты позвонишь, малая, – сказал он, когда я трясясь от волнения и слез ему позвонила. – Решила-таки стать самостоятельной?»

Мы условились встретиться в кафе неподалеку от университета и обсудить то, чем я могу заниматься. Вернее то, за что он сможет мне платить.

Высидев на жесткой библиотечной скамье от силы минут двадцать, я возвращаю книги Галине Викторовне и иду в кофейню. Дождусь Севера там. Думать об учебе все равно не получается.

Заказав малиновый раф, занимаю укромный столик в углу и на всякий случай накидываю на голову капюшон. Необходимость обманывать Родиона заставляет чувствовать себя неуютно, но другого выхода я пока не вижу. Очередное категоричное «нет» меня сокрушит.

– Вот ты где, – звучит надо мной насмешливый голос. Вздрогнув, я отрываю взгляд от телефона. По моим расчетам, Север должен был появиться не раньше, чем через полчаса. – Прячешься от кого-то?

– А… Нет, – смутившись, я стягиваю капюшон. – Привет. Ты рано.

– Ты тоже. – Уверенным движением он выдвигает стул и окликает официанта. – Есть что-нибудь мясное в меню? Стейк? Отлично. Несите.