Волчья Ягодка

Глава 9

Серега

Остыть. Мне срочно нужно остыть. Едва сдержавшись, чтобы не спустить собак на брата, выхожу из сруба, на ходу скидывая рубаху. Гнев распирает жаром грудь так, что хочется избавиться от всего лишнего. Медленно тяну носом воздух, наслаждаясь прикосновением прохлады вечера к груди. Перекидываю рубаху через резные перила – сам делал.

Озеро! Поплавать, и пробежать по лесу, чтобы обуздать огонь внутри. Альфа не должен поддаваться эмоциям. Альфа должен всегда быть холодным и расчетливым. Все контролировать. Себя в первую очередь.

– Контролируй себя, Сергей! Ты ж не дуболом, как братец! – отец зло рычит в лицо шестнадцатилетнего мальчишки, – Ты будешь Альфой! Все эти бабы и дети зависят от тебя. Ты не имеешь права опираться только на инстинкты, слушать чувства и жить сердцем. Холодный расчет – вот твой главный советчик. Понял?

Наставления звучат в голове жестокими, хлесткими фразами.

Уж сколько лет минуло, а все равно его недостает. Он был жестким человеком, но хорошим отцом. Пусть и любил нарушать свои же правила. Это его и сгубило.

Жмурюсь, тряхнув головой. В уши врывается столько звуков, что голова звенит: гомон молодежи у костра, сверчки стрекочут, гром Где-то вдали. Дождь покапал и затух, но запах все еще грозовой. Ливанет ночью – к бабкам не ходи. Просто передышка. Мне тоже нужна передышка. Тишина. Без звуков, запахов и без людей. Побыть наедине с собой. Подумать. Обуздать гнев.

Сбегаю с террасы, перепрыгнув через брошенную кем-то из детишек игрушку, замечаю поодаль костер. Не сегодня. Пусть и люблю трескотню огня, поедавшего дерево, запах дыма и пляску пламени. Успокаивает.

Уже собираюсь отвернуться, как до ушей доносится смех. Невеселый, нервно— напряженный. Делаю несколько шагов вперед, чтобы убедиться, что не показалось.

Как я и думал. Не уследил просвещенный наш. Где носит? Сухими щепками в костер внутреннего пожарища злости влетает тупая, уровня средней школы шуточка кого— то из молодых щенков. Скабрезная. И пусть размалеванная эта сама нарвалась одним видом, все равно бесит. Не люблю хамства. Тем более к женщинам. Они, конечно, через одну твари те еще, но мужик должен держать себя в руках. На то и мужик.

Ветер приносит с их стороны запах дыма и чего-то такого дурманяще сладкого, что… Не осознаю, как оказываюсь рядом. Моргнул и вот стою здесь, как одуревший.

Иван рисуется перед болонкой, хвалится мускулами. Хороший парень – крепкий, но бестолковый еще, дури много в голове. Олега по юности напоминает, может, поэтому взял его учиться плотничеству. Все под присмотром и дурь в нужное русло.

Удивительно, но гостье явно не нравится назойливое внимание наших ребят. Замечаю недовольство и напряжение по тому, как дернулись плечи, напряглась спина. Отворачивается, порываясь увеличить дистанцию. Все это как— то не вяжется с образом легкодоступной ветреной любительницы приключений. Сарафан ей к лицу, стоит признать. Совсем другая в нем. Без этого боевого раскраса ушла пошлость с лица, теперь будто совсем ещё юного. А так— то, в "Костях" показалось, что пробу уж негде ставить. Поди пойми, где правда.

Новый порыв ветра, ударяет прямо в лицо, принеся с собой пьянящий аромат, который ни один волк ни с чем не спутает.

Перед глазами плывет, земля шатается.

НЕВОЗМОЖНО.

Этого

не может

быть.

Просто не может. В голове стучат недавние слова брата. Не хочу, чтобы это было правдой. Не надо мне больше. Наелся по самые некуда. Я ведь в "Костях" когда почуял, думал – померещилось. В той— то мешанине ароматов не мудрено.

Пытаясь выплыть из вязкого одурения в голове, делаю шаг назад. Увеличить дистанцию, протрезветь и все взвесить. Должно быть какое— то объяснение. Логичное. Правильное.

– Эй, детка, ты куда? – расценив, очевидно, попытку уйти за желание набить себе цену, Иван хватает тонкое запястье блондинки своей лапищей. Успеваю перевести взгляд на сцепленные руки. Пальцы впиваются в кожу. Под ними проступают красные следы. И вместе с этим у меня перед глазами тоже расходятся красные круги вспыхнувшего бешенства.

– Руки убрал! – едва сдерживая клокочущий в груди рык, прихожу в себя, от осознания, что сминаю локоть щенка до неприятного хруста. Еще немного и сломаю кость. Обернувшись, резко и удивленно, Иван ошарашенно выпускает запястье девчонки из пальцев. Краем глаза замечаю следы.

ЧУЖИЕ СЛЕДЫ

на ее коже.

УБЬЮ.

– С— сергей Захарыч, я ж… я не знал… – втянув голову в плечи, парень, заикаясь, отводит глаза. Медленно выдыхаю, играя скулами. Оборачиваюсь, остальные отступили назад чуть не на метр. Сила Альфы придавила их так, что сгорбились, разом растеряв всю спесь и борзость.

– Разошлись, чтоб я вас больше не видел! – осознание произошедшего жжет в мозгу красной лампочкой предупреждения. Выпускаю руку мальчишки, медленно оборачиваюсь к болонке. Не сбежала, надо же. Втягиваю воздух. Мне нужно убедиться. Убедиться, что это ошибка.

Боги, какая вкусная! Не может быть.

НЕТ! Нет— нет. Я не— хо— чу.

НЕ ХО ЧУ!

Делаю шаг вперед, как пес на поводке за хозяйкой. Твою ж мать. Тру виски, стараясь просто не дышать. Вообще больше никогда не вдыхать этот запах. Легкие отчаянно печет, мозг вопит, лишенный питания. Сдаюсь, жадно, как откачанный утопленник глотая воздух

– Я ведь предупреждал, – зло рычу в напряженно— озадаченное лицо, подойдя почти вплотную. Вкусная! Какая вкусная!

Ненавижу доступных баб.

Размалеванных.

Легкомысленных.

Дур.

Очень смешно.

Перед глазами юная совсем, прилично одетая, волосы в косу собраны. Шнурок знакомый…

Обреченно мотнув головой, замечаю движение слева. Зверь тут же поднимает голову внутри, продавливая рык сквозь стиснутые зубы.

Всеволод. Явился.

– Облажался шаман? – резко повернув голову в сторону подошедшего Севы, усилием воли гашу желание поставить его на четвереньки, чтобы ОНА сразу поняла, кто здесь главный и думать не смела смотреть в сторону этого красавчика. Я ведь знаю, что шаман наш нравится всем бабам поголовно. Услужливый, смазливый добряк. А она вообще сюда к нему пришла. К НЕМУ!

Нравится тебе он, да?

Эта мысль красным маревом застит мозг.

– ГОСТЬЯ НОЧУЕТ В МОЕМ СРУБЕ, – да я сдохну скорее, чем позволю ей остаться с этим сладкомордым! Разорву же. На ошметки разорву.

Просто передышка. Это все ещё последствия стычки с братом. Не может быть. У волка не бывает две истинных.

Так просто не может быть.

Из подземных чертогов, правда, тоже ещё ни один назад не возвращался…

Ловлю в глазах Всеволода удивление, легкую горечь и усмешку. Открывает рот, видно собираясь что-то сказать, но шанса ему не даю:

– Я все сказал.

Развернувшись, хватаю ошарашенную болонку за руку, желая стереть с ее кожи даже память о прикосновении другого.

– Идем. Или хочешь, чтобы тебя тут слюной закапали? Предложить им вернуться? – От одной этой мысли хочется перекинуться и не позволить никому даже носа из срубов высунуть, но она— то не знает. Откуда ей. Не хочу споров вести, объяснить ей нечего, а бодаться час у всех на виду нет нервов моих. Сейчас же начнется это извечное бабское "никуда не пойду, не смей мне приказывать". Так хоть сразу понятно, почему лучше прислушаться к моим решениям и не оспаривать. Очевидно, что шаман не сможет тебя от них уберечь. А я могу. Потому что никто даже посмотреть не посмеет теперь.

– Сама пойдешь? Или через плечо перекинуть?

Глава 10

“Мне нечего носить, мне нечего носить! Ой, Моня! Я тебя умоляю! Возьми мешок картошки и носи на здоровье!”

Мотаю головой.

Бр— р, что за мысли в голову лезут?! Как только хозяин гор, степей и леса предложил альтернативу: или ногами, или мешком картошки на плече, в мою голову, как всегда, заполонили странные фразочки.

Можно было, конечно, вот прямо сейчас так и сказать: “Не мешок я вам, Сергей Захарович, чтобы на плече таскать…”

Но, не сказала.

В мире шоу бизнеса, где вот такие скандалы могли быть продуманным пиар ходом, нацеленным на просмотры и лайки, возможно бы и стоило… подкинуть дровишек колкой фразой, встать в позу и таки дождаться, чтобы перекинул и отнес. Было бы… эпично. Точно хайпанули бы и заставили бы телочек экраны своих смартов облизывать.

Это я как профи заявляю!

А как иначе, все эти…м— м— м…кубики пресса приковывали взгляд. Директор наш, вдобавок, то задерживал дыхание, то слишком глубоко вдыхал, заставляя мышцы фактурно сокращаться. Я аж зависла… хотелось разрядить обстановку и ляпнуть что-то из серии, что у председателя нашего кооператива даже мышцы директорские и что всё тело его – мотор, а руки – рычаг зажигания и сейчас вот он ой как зажжет… но в данном случае, напряженная, наэлектризованная атмосфера и какая— то животная энергетика исходящая от мужчины заставили прикусить язык.

Спорить, на людях, не хотелось. К тому же, я совершенно чужой пирожок на их праздничном столе, кто знает, может не в свою очередь, в подачу блюд влезла?

Лучше притаится и делать так, как сказал директор.

– Спасибо за приглашение, Сергей Захарович, с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, – чопорно расправила складки на сарафане, поежилась, потому что глаза мужчин скрестились на мне. Севы – вопросительный, директора – злющий. – Я так понимаю, мне туда? – киваю на председательский дом. Не дожидаясь, разворачиваюсь, шагая к срубу.

“Ну, Машка, ты и попала… Как попаданки из фэнтези. Только ж с моим везением фиг тебе, а не замок, получай подозрительную глухую деревню, доверху напичканную красавчиками. И даже властный властелин, одна штука, имеется!”

Идет вон, дышит в спину…

“А может ты не в фэнтези попала… ща как прикует к батарее и будет хоррор”.

– Это я заберу. Тебе не идёт, – волос касается ладонь, дергает за хвост кожаного шнура, которой Сева заплел волосы.

От неожиданности я, как ошпаренная кошка, подпрыгиваю на месте, тихонько вскрикиваю, хватаясь за сердце.

– Зачем так пугать, товарищ директор! – Сердце стучит, кажется в самом горле.

“Да, я умею себя накрутить, за минуту причем!”

–Тебе нечего боятся. Дом большой. Кроме меня и брата никого нет здесь.

Звучит не очень.

“Плохо вы успокаиваете, Сергей Захарович”.

Когда он стоит вот так, близко – близко, мне почему— то не по себе. Смущение и какое— то странное, совершенно неуместное предвкушение, вибрацией расходится по телу. Смутные воспоминания его рук на моей коже… танец в “Костях”… неужели знакомились?

НЕ ПОМНЮ!

Но тогда бы он не представлялся заново в лесу… Тем временем он расценивает мою задумчивую и хмурую гримасу по— своему.

– Он приставать не будет. Я тем более.

– Хорошо, спасибо, – отхожу от двери.

– Ты ела хоть? Или после заката религия не позволяет? – открыв дверь, подхватывает с перил рубаху, поспешно накидывая на плечи. Наконец— то прикрывает всю свою живописность, и я тихонько перевожу дыхание, облегченно выдыхая. Прекрасный, волнующий вид, аж потрогать хочется… Хорошо, что спрятал. А то еще точно пальцем тыкну, проверить рельефность на ощупь… или скажу чего не то.

Жестом пропускает меня вперёд:

– Мясо хоть ешь? Или из новомодных, тех что за права бедных и пушистых? Входи.

– О, мясо я очень люблю и не откажусь, спасибо.

Снимаю сандалии. Неуверенно ступаю босыми ногами по идеально отшлифованному полу. Внутри светло, лаконично, аккуратно. Как и у Севы, дом украшен резными деревянными фигурками. В основном звери и птицы: волки, совы, медведи, есть парочка неописуемо красивых, изящных косуль… или олених. Или я не знаю… коз? Не разбираюсь совершенно во всем этом животном мире.

– Красивый сарафан, – летит неожиданный комплимент. – Тебе, когда вещи твои вернут, подумай, не приберечь ли до города. Здесь в них ходить себе дороже, думаю, уже поняла.

“А я красивая или только сарафан?” – вновь спрашиваю только у себя в голове.

Вместо этого молча киваю, неуверенно разворачиваясь к нему лицом. Мы зависаем в моменте, смотрим друг на друга и я вдруг понимаю, что глаза у него волшебные: не скучно карие, а словно кора дерева, с вкраплениями темного и светлого оттенка… вдобавок как будто подсвечены изнутри янтарем.

– Пойдем, комнату тебе покажу. – Отвисает он первым.

Проводит по дому, рассказывает что и где находится. Выдает полотенца.

– Ванная одна, но есть замок. Работает.

– М— м, спасибо, – заправляю непослушные волосы за ушко. – А зубной щётки запасной нет, случаем? Мне Полина выделила, но я ее с собой не захватила.

– Есть, – открывает комод, над которым висит большое зеркало в ажурной раме. – Кладет упаковку на раковину.

– Благодарствую, – цепляюсь в щетку, как в защитное копье.

– Что ж, ужин будет поздним. Пойдем, покормлю тебя.

Ну и вот как тут начать разговор о том, что было у костра? Почему он там вел себя как с цепи сорвавшийся пёс, когда вот сейчас очень внимателен?

“А никак и не начинай, Машка. До утра дотерпеть и свалишь по— тихому. Пусть себе сами выясняют отношения. А ты в Кости, к родному телефону и домой”.

Директор на своей территории предельно учтив. Сервирует стол на одну меня.

“Брат есть, но похоже и нет”

– А вы уже ужинали? – присаживаюсь на стул.

Наш председатель морщится.

– Давай без выканья, идет?

– Хорошо, – пожимаю плечами.

– Я ужинал и сейчас мне надо уйти, так что, извини, компанию не составлю.

– Ладно…

– Сама разберешься? – едва уловимая улыбка приподнимает кончик губ с одной стороны, – не заблудишься?

А я неожиданно выдаю:

– Пусть душу новую я обрету там, где посмел заблудиться! – хочу, чтобы звучало забавно, но отчего-то фраза из стихотворения звучит зловеще и с каким— то странным подтекстом. – Эм… – пытаюсь сгладить я, – я хотела сказать…

– Ешь, – кивает на тарелку, доверху наполненную ароматным мясом. – Вернусь поздно, так что, скорее всего увидимся уже утром.

Директор вылетает из дома, словно за ним рой диких пчел несется, а я остаюсь одна, за огромным столом, явно предназначенным для большой и дружной семьи.

Кошусь на громадную порцию и ворча декламирую:

– Кто сидел на моем стуле? – накалываю кусочек мяса и с аппетитом жую. – М— м— м, как вкуфно. – Кто сифел на моем стуфе? Кто ел из моей тафелки? – подхихикиваю тихонько с набитым ртом. Видать, стресс таки сказался. – Ой, Мафка, останавливаю себя. Не та это сказка, не та.

Глава 11

Серёга и Иван

– Что хотел? – присутствие гостя ощущалось ещё в доме, но приглашать его пройти сегодня я точно не планировал. Выйдя на улицу скрестил руки на груди, ожидая, что надумал этот дурень за тот час, что размышлял над своим поведением. – Рука цела?

– Цела, – понуро подтвердил мальчишка, теперь уже совершенно не походивший на бравого жениха. Когда вырастет будут у нас с ним дела, чую нутром. Иван – сильный волк. Не ровен час психанет и уйдет из стаи. Мне бы не хотелось потерять его. Если удастся в нужное русло, будет у нас отличный боец на роль защитника стаи.

– Я это… извиниться пришел, – а сам мнется, как девка на первом свидании.

– Запомни Иван, извиняться тоже надо по— мужски. С достоинством, а не как побитый пёс. Ценность извинений не в том, чтоб прогнуться, а в том, что у тебя достаточно силы и храбрости признать неправоту, – поднял взгляд. Молодец. – И взять ответственность за последствия, что самое главное.

– Так ведь вы…

– Что я? Разве давал хоть раз повод считать самодуром без царя в голове? – расслабившись под шутливым тоном, мальчишка тоже хмыкнул.

– Да что вы, Сергей Захарыч.

– Что б ты знал, извиняться надо перед тем, кого обидел. Так что завтра придёшь, как человек днём и извинишься по— божески.

– Так ведь перед вами… я ж не думал…

– Вот это зря, Ваня. Ты ж мужик, а не полено. Думать надо всегда. Сначала думать, потом делать. Запомни.

Насупился, дышит тяжело, сипло. Я тоже в свое время жуть как нотации отцовские не любил, все думал – лучше других жизнь знаю.

– Чтоб завтра в пять утра был на делянке. И дружкам передай. Будем учиться пар спускать, раз дури скопилось аж с ушей дымит.

– Валить? – голос парня просел. Ну да, кому хочется спину гнуть, да ещё ни свет, ни заря.

– Рубить, Иван. Свадьба скоро. Нужно сруб доделать. Наличники не готовы, крыльцо – только ноги ломать.

Смеётся, тихо но искренне. Ну вот и поговорили. По глубокому выдоху чувствую, что эту битву не проиграл. Все ещё держу его. Не на силе держу, на уважении. С такими иначе нельзя. Чуть надавишь и потерял парня. Он же пропадет потом один. Жалко. Хороший будет волк лет через десять.

– Будем как штык, Сергей Захарыч.

– Иди уж, штык, – махнул рукой, отпуская своего подмастерье. А сам, оглянулся на дом, вздохнул и пошел в сторону святилища Дивии – богини Луны.

Высокий деревянный тотем богини высился в центре ритуального зала. Кто из наших предков вырезал из дерева ее лик, покрытую платком голову, лунницу на груди? Сколько волков до меня получили второй шанс? Никогда прежде не слышал ничего подобного. Поклонившись, сел у стены, разглядывая безучастный лик. Тяжелые мысли роились в голове и выкурить их оттуда никак не получалось.

– Пришел значит, – не оборачиваясь на голос, я усмехнулся. Шаман. Конечно.

– Собирался посидеть в тишине, – если Всеволод и уловил намек, то сделал вид, что не заметил. Уселся рядом, будто не очевидно, что говорить с ним я не жажду совершенно. – За гостью свою боишься?

– Мы оба знаем, что гостья не моя, – спокойный, ровный тон. Я знал Севу с детства. Уже тогда он был зрелым волком, примерно одного с отцом возраста, и уже тогда всегда пытался войти в положение старшего.

– Когда я умру, ты займешь мое место, Сергей, – говорил отец, в очередной раз выдавая порцию наставлений о том, каким должен быть альфа.

– Почему я, а не Всеволод? Он старше и мудрее? – тогда мне казалось, что мудрость – мерило всему.

– Он сильный волк, хороший шаман, но Альфой ему не стать, – в голосе отца слышалось сожаление, как будто он и в самом деле желал бы возложить эту участь не на мои плечи, а на шаманские. – Вожак – это не только защитник (в этом Всеволоду нет равных, тут не поспоришь) но часто Альфе нужно принимать неприятные решения, идти на сговор с совестью ради блага большинства. Это тяжкий груз, сын. Не каждый готов скрепить сердце и наступить себе на горло ради благополучия стаи.

Позже, став Альфой, я понял глубину отцовских наставлений, и почему Сева даже не претендовал на главенство тоже понял.

– Я ее не приглашал, – вынырнув из воспоминаний, достал из кармана брюк нож, небольшой деревянный брус и принялся строгать, чтобы занять руки и отвлечься.

– Но очень хочешь отправить ее назад, – грустно заметил Всеволод, тоже не глядя на меня.

– Ей здесь не место.

– Не каждому дается второй шанс, Сергей.

– А я и не просил.

– С каких пор ты записался в эгоисты? На кого останется стая, если она уйдет? – нож соскользнул и в мягком дереве появилась некрасивая зазубрина. Поморщившись, принялся исправлять .

– Когда, Всеволод. Когда она уйдет.

– Они похожи чем— то… – и ведь правда похожи. Обе блондинки, обе городские, весьма свободных взглядов. Тогда мне, ослепленному зовом истинной, казалось, что это ничего. Что главное – найти своего человека, а остальное всегда можно пообтесать, как шероховатости на брусе. – Боги просто так ничего не делают, вожак.

– Верно. Боги забирают то, что принадлежит им. Кир нарушил ход жизни. Мой век должен был закончиться еще тогда, и теперь Чернобог вернет свое.

– А если нет? – вместо ответа я обернулся, глядя на профиль, чуть смазанный тенями.

– Бегать не за кем не стану, свое отбегал. И навязываться тоже не буду. Гостья четко обозначила свои желания – утром она хочет вернуться в Кости. Олег ее проводит. Девушка сделала свой выбор.

– Выбора ей никто не предлагал! – Сева поднялся, голос его стал заметно тверже.

–Мне тоже, – глядя снизу вверх, не поддался порыву волка, даже позу не сменил, только попробовал пальцем, остра ли вышла шпилька. Надо еще немного сточить.

– Страх плохой советчик, Сергей.

– Ты сегодня тоже не лучший, знаешь ли, – проглотив усмешку, Всеволод качнул головой и пошел к выходу.

После его ухода я еще с полчаса посидел над работой, поднялся и пошел к дому. Снова начался дождь и купаться уже не тянуло. Даже побегать не хотелось. Слова шамана все никак не шли из головы. Хотелось бы мне разделить его светлую веру в людей, но внутри не находилось на это достаточно света. Укрывшись от дождя под навесом на крыльце своего сруба, я снова вытащил из кармана уже почти готовую заколку. Об острые зубья запутался кожаный шнур из волос Марии. Задумчиво покрутив его в руках, втянул запах. Аромат ее волос смешался с запахом белого волка. Поморщившись, отложил подальше – верну при случае владельцу. Даже малая доза ее запаха сдавила горло, как сушняк после выпитого. В висках тут же гулко забилась кровь. Мотнув головой опустил взгляд на деревянную заготовку украшения и принялся методично вырезать узор. Может, к утру и закончу. Все равно ведь не усну ни черта.