Волчья Ягодка

Глава 6

Грубиян— Сережка казался смутно знакомым… хотя видеть я его не могла нигде, разве что в “Костях”, но весь вечер был словно стерт из памяти. Как ни старалась – ни черта не могла спомнить!

Вот шагает он рядом, насупленный весь, хмурый и недовольный. Неприязнью и брезгливостью в мою сторону так и разит, а все равно, странное дело, кажется… близким. Как тот кот— ворчун, которого если взять на руки, обязательно поцарапает и укусит, а ты его, заразу, все равно любишь нежно.

“Та— ак, сбавляй обороты, Машка, – осадила саму себя, – ща тебе и соседний куст японским комфортабельным туалетом покажется, только потому, что деваться некуда”.

Но, как бы я не старалась внутренне себя “настроить” на воинственный лад, странное, необъяснимое томление и внутренняя дрожь будоражила тело весь этот неприятный разговор и вынужденная пешая в общей компании.

“Девушка явно любит мужское внимание, – кривлю интонацию и манеру речи в голове, – Каков… нахал!”

Я, конечно, могу и поматерее ввернуть, но усталость и перенапряжение дают о себе знать. Да и о хамоватом мужике думать сейчас хотелось меньше всего, меня очень беспокоили ноги. Прилипшая корка навоза ужасно раздражала кожу, под ней, буквально, все зудело и жглось. Чем ближе мы подходили к деревне, тем больше я начинала чесаться.

– Почти пришли, – Сева кивнул на срубы, а я сглотнула.

– А у вас и света нет, что ли?

– Почему нет? Все есть.

– А связи и электричества нет?

– Как бы тебе обяснить, – нахмурился, уставился на Сережку— паршивый характер, словно ища поддержки или чтобы он объяснил.

– По щучьему велению, по моему хотению? – хмыкнула я, выдавая

очередной раз перл из сказки. Поёжившись, обняла себя руками. Дождь уже

пустился во всю и бил кожу холодными каплями.

– Именно! – подмигнул Сева, так и не дождавшись от нем как рыба— Сержа подмоги, – видишь же, кабелей нет.

Угу, нет. Ни кабелей, ни нормальной дороги, сплошные домики и терема,

то ли как у староверов, то ли как у обрядовцев каких— то. По коже пробежал липкий холодок страха.

“Они ж чокнутые все, сектанты эти, по телевизору показывали как— то”.

– Зато кобелей хоть отбавляй, – зло рыкнул Сережа— вечно не в духе.

– Все не так страшно, как может показаться, – словно мысли прочитал, добавил Всеволод. – Электричество есть, горячая вода тоже, чайники, плиты, все предметы быта.

– Угу, а телефонов, значит, нет?

– Чего нет, того нет. Аномальная зона, не ловит ничего.

“Где-то вы меня, Всеволод, наебываете, но не знаю где”, – голосом Штирлица прошелестела подозревака— мысля.

Вновь почесав ногу, ускорила шаг:

– Тогда пойдем быстрее, а то я себе все в кровь расчешу. А кстати, что значит ваша фраза? – бросила быстрый взгляд в сторону Сережка— хмурое лицо. – По поводу мартовских котов и сметаны. И вы здесь кто? Местный главарь? Председатель дачного кооператива, директор?

Сева заливисто расхохотался.

– А ты забавная.

– Обхохочешься, – буркнула, но все же улыбнулась Севе, не рискнув

взглянуть на их предводителя. Его «друг, начальник и брат» чуть ли не зубами

скрежетал, что мне доставляло странное, мазохистское

удовлетворение.

– Я здесь истина в последней инстанции, – ошпарив моего спасителя злым взглядом, выдавил таки наш попутчик. Сева только усмехнулся, но, что важно, не возразил.

– Я, вообще— то, хотел тебя у Полины пристроить, но в словах Сергея Захаровича есть

резон и как я могу ослушаться начальство, – а вот теперь Сева звучал как— то… с

намёком что ли. Нахмурилась, понимая, что между строк, мой знакомый передает

или спрашивает что-то, понятное только им двоим. Не дождавшись реакции,

продолжил, – поэтому тебе действительно стоит остаться на ночь у меня. У Полины

и комната одна, а у меня целых три. Да и к лесу ближе она живет, а там… волки.

– Самые настоящие? – округлила от страха глаза. – Я, ужас как,

боюсь всякую живность. Петухов, – меня один в детстве за задницу клюнул, коров,

у бабушки одна чуть не боднула, а я ведь просто ей травку дать хотела,

насекомых всяких, жуть как боюсь! Собак тоже, – вздохнула, – соседская кикимора

меня все облаять норовит. А тут… целые волки!

Воцарилась тишина. Сережка— председатель воздел к небу лицо, с

силой зажмурившись, словно молился кому. Сверкнула молния, на миг сделав его

лицо хищным. А Сева поджал губы, как будто ну очень старался не рассмеяться.

– Где взять столько нервов, – услышала злое ворчание напоследок. Наш Сергей

Захарович, не прощаясь, свернул влево, направляясь к дому побольше остальных.

– Он всегда такой? – кивнула туда, где скрылась аппетитная задница.

“ Все как на подбор, блин” – скосила взгляд на упругий зад

Севы.

– Нет. Он очень крутой. Ты его просто не знаешь. Возможно, вы даже

подружитесь, если останешься здесь подольше.

– Очень надеюсь, что нет, не обижайся, – виновато отвела глаза. —

Как только наступит утро, надеюсь покинуть столь милое, но странное местечко.

– Разве что гроза быстро закончится, а так— то придется задержаться.

– Начинается! – Я аж остановилась и зло топнула босой ногой. Носок чавкнул

уже в основательно разбухшей кашице грязи, слезая со стопы наполовину. – Ну что

опять может быть не так в этом Богом забытом месте?

– Размытые дороги, – Сева развел руками, – мы, кстати, пришли.

Глава 7

– Я тебя слушаю, – на ходу застегиваю рубаху, выходя из ванной босым. Брюки натянул сразу там. В отличие от Олега у меня нет привычки ходить по дому в полотенце – вдруг зайдет кто, а вожак без порток. У нас в поселке двери закрывают только гости. Свои – никогда. Никто не возьмет без спросу чужого и не напакостит. Может, поэтому и не жалуют в стае чужих – от этих никогда не знаешь, чего ожидать. Даже к приведенным истинным всегда относятся с холодом и недоверием, пока те не дадут клятву у Лика Богини. Всякое бывало, а у волков хорошая память.

– Я собирался что-то сказать? – в привычно наглой манере, раздолбай – Олег прикладывает какую-то заморозку к башке.

– Например, как вышло, что бету моей стаи вырубила хлипкая девчонка, на которую и дышать – то страшно – того гляди переломиться, – удивленно – насмешливый взгляд ужасно бесит, привычно гашу в себе волну ярости. Вожак не должен поддаваться эмоциям. Вожак живет логикой и думает о благе стаи в первую очередь.

– Положи, где взял, – заметив, как Олег потянулся к моей кружке уже откровенно рычу. Знает же, как ненавижу, когда трогают мои вещи. Специально дразнит, нарывается. Ясно, откуда ветер дует.

– Ну, видно зря батя говорил, что худая жена – хуже худой кастрюли, – демонстративно ополоснув кружку, Олег смеется и продемонстрировав мне, ставит на полку, на место ставит, надо же.

– Когда ты повзрослеешь, Олег? Тебе сколько? Пятнадцать? Какого лешего ты вытворяешь? – не нужно было столько времени ему спускать. Да, парень рано потерял отца и остался без твердой руки, да я виноват, что не справился и не стал тем, кто сожмет его тисками воли до хрипоты, чтобы переломить эту дурь. Все ждал, что перебесится повзрослеет, а выросло вот. Шумно выдохнув сквозь зубы, наливаю себе узвара Полины. Хороший напиток и сама Полина хорошая девка. Жаль мне такой боги не выделили…

– Я в своем праве, – от наглости тона аж до нутра пробирает. Медленно отставляю пустую тару, и тут же резко оборачиваясь, сношу брата к стене, впечатав спиной в сруб.

– Ты последние мозги прокурил?! Хоть бы подумал, что ставишь под угрозу стаю! Или, может, у нас много лишних волков? – ненавижу безответственных! Поубивал бы к чертям! Разве так трудно сначала думать, а потом делать?! – Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?

– Остынь брат, не вижу причин для паники. Я же сказал, Я в своем праве.

Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. Молодец болонка, правильно огрела. Мало, видать.

– Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре? – Все эти парижи и лондоны напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить запах самого человека! Перебито все дрянью разномастной. – Не мне тебе рассказывать, что если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! – тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. – Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.

– И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.

Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь – таки затылком о стену. Довел, идиот!

– Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.

– Нет, – отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.

– Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.

– Я не себе, – Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентель. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.

– Остыл? А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! – отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе. Внутри все горит пожарищем. Другого бы давно выгнал к чертям из стаи. А этот… брат же. Нет больше ни у него, ни у меня никого на свете. Пропадет он один. Да и не смогу я. Сдохну – до последнего буду прикрывать. Я ж его в колыбельке помню!

– Это ты у нас слепой и дурной, Серый. Сколько будешь лизать свои раны? Или тебе вдруг нюх отбило? Я ВИДЕЛ тебя, брат. Можешь хоть убить меня на хер, правды это не изменит.

– Когда я дал тебе повод думать, что позволю вмешиваться в свою ЛИЧНУЮ жизнь? – холодный тон заставляет Олега замереть. Все так. Хорошо знает меня. Дошло наконец, что в этот раз шагнул слишком далеко. Когда я уже почти потушил в себе пожар бешенства, уверенный, что этот дурила признал свои ошибки, брат размыкает губы:

– Она останется здесь на положенные 13 дней. Даже если мне придется публично обвинить своего Альфу в трусости и вызвать на поединок.

Прикрыв глаза, тру рукой шею, медленно считая до десяти.

Восемь, девять…

– У меня уже была истинная, Олег. Может ты забыл? – не открывая глаз, как ребенку разжевываю очевидное.

– Разве можно забыть, когда твой брат ушел за грань. Повторения я не хочу.

– Тогда уведи ее отсюда завтра же, – стиснув голову руками, устало цежу в ответ.

– Поздно, Серый. Уже поздно.

Зверь рвется наружу, нечеловеческий рык – подтверждает начало оборота. Впервые за долгие годы не могу сдержать в себе волка.

– Она. Не. Моя. Пара, – едва шевеля челюстью, из последних сил держу в себе человека.

– Все-таки мой Альфа трус, – так же зло рычит Олег. Вылетаю из сруба за секунду, просто чтобы два волка не сцепились прямо в доме. Добром эта стычка не кончится.

Глава 8

Маша Красовская

Неуверенно топчусь на пороге.

– Снимай носки, – советует Сева, продолжая с извиняющими нотками в голосе, – женских вещей у меня в доме нет, но Поля кое— что приготовит, уверен. Сейчас захвачу шампуни и отведу тебя к ней.

– Хорошо, – поежившись, с любопытством оглядываю дом.

Внутреннее пространство дома оформлено со вкусом, выдержано в скандинавском стиле. С того места, где стою, видно край внушительного камина, а на полке над ним куча разномастных деревянных фигурок волков.

“Уютно и тепло”.

– А что, у нее… помывочных средств нет? – кричу в глубину дома.

– Есть, – он возникает передо мной резко, вообще не слышала как передвигается по дому, – но у Полины короткая стрижка, а у меня есть куча средств для такой густой шевелюры, как у тебя.

Я понятливо хихикаю. Да уж, его волосам позавидует любая девушка.

– Пойдем?

– Угу… – пока мы виляем между домами, интересуюсь, – а это нормуль? Ну, заявится к ней и вот так… баня, все дела.

– Мы все здесь как одна семья, Маша.

“Звучит о— очень подозри— ительно— о”.

– А ты знал, – решаюсь озвучить вслух бородатую шутку, – В Швеции говорят, что не каждая шведская семья – группа, но каждая шведская группа точно семья!

– Э— э… – смущенно тянет он, – все не совсем так.

– Да ла— адно, – смелею настолько, что пихаю его локтем в бок. – У каждого свои причуды.

– Нет, – Сева внезапно становится предельно серьезен. – У нас здесь нет никакой похабщины, мы не делимся…

– О, прости, – спешу извиниться, – я не хотела обидеть.

– Мы живем уединенно и чужаки редкие гости. Все друг друга знают, помогаем и поддерживаем… беспокоимся. И… мы собственники, ужасные, пожалуй. Это что касается пары…

– Жены? – переспрашиваю я.

– Девушки, жены, женщины… Для каждого из нас – его женщина – только его. Даже просто заинтересованный взгляд другого мужчины может заставить слететь с катушек.

– Ого. Это у вас такие правила? Первое правило бойцовского клуба, – шепчу заговорщицки, – или передается воздушно— капельным?

Сева смеется.

– Скорее, в крови. Поэтому, нет, никаких шведских семей.

– А что на счет котов мартовских и сметаны?

К дому пока что неизвестной Полины подходим под тихие всполохи молнии.

– Странная погода, – замечаю я.

Всеволод хмуриться, оглядываясь в сторону леса.

– Как будто ребенок выкручивает тумблер то в одну сторону, то в другую, – продолжаю разглагольствовать.

– Нас ждут большие перемены, – шепчет он, – и нежданные гости.

– М— м?

– Да, это я так, – стучит в дверь и тут же открывает.

Поднимаю изумленно брови, а вдруг там не одеты?

– А о котах, – спохватывается он, – не бери в голову. Я постараюсь тебя на долго нигде не оставлять, так что не о чем беспокоится.

– А вот и она— а, – громогласно извещает хозяйка дома.

8.1

– Откуда она знала, что мы придем? – вцепившись в локоть Севы, шиплю ему на ухо.

– Так это, – он растерянно переводит взгляд с меня на Полину.

– Ой, да у нас о тебе уже вся деревня шепчется, – она машет рукой, словно в

этом нет ничего странного. – Вы же со стороны поля шли, а там обзор большой.

Сперва малышня заприметила, а там уже новость волной по поселку пошла. —

Батюшки! – оглядела меня с ног до головы, – все разговоры потом! Сперва мыться!

За ужином уже раззнакомимся и погуторим.

Спорить с таким заманчивым предложением не стала.

– Через сколько мне зайти, Поль? – уточнил Сева.

– Да часа через три, не меньше. Пока разморится, пока просохнет.

– Хорошо, – синие глаза смотрят с тревогой. – Ты здесь в безопасности.

“А ведь и правда, не чувствую зла. Ни от него, ни от бабы этой”.

– Спасибо.

– Ну, я пошел?

– Да— а.

– И нам пора, – совершенно не обращая на изгвазданные в навозе ладони,

Полина взяла меня за руку, ведя за собой. – Почти при каждом доме у нас

баньку— то выстраивают. Но у меня – наилучшая, – хвастает она. – А как иначе?

Баня, она ж и не своя, как дом, и не чужая, как навий лес. Да и с участком мне

свезло, аккурат на границе между лесом и речушкой построили.

– Это так важно? – спросила чтобы поддержать разговор. Невооруженным глазом

видно, что парной своей Полина гордится очень.

– Конечно, милая. Баня она ж… как место перехода, – она замялась, впервые

неуверенно скосив взгляд в мою сторону, но все же продолжила, – место, где

дверь в тонкий мир духов всегда приоткрыта, а значит, и энергии здесь могут

быть совсем не из нашего мира, понимаешь?

– Ну так себе, – честно призналась я. Особо верующей я себя назвать не

могла. А уж в подобную чепуху и вовсе не верила.

– А вот поверь, – Полина прошагала к тазу с замоченным в нем веником.

Перевернула его несколько раз. Потянувшись к полочке, достала небольшой

флакончик, встряхнула и, открыв, капнула несколько капель в воду. Вновь

пошевелив веником, распространила тонкий травяной аромат по всему предбаннику.

– В бане соединяются все стихии: огонь, вода, земля, воздух. Про огонь понятно,

– она открыла дверцы приземистого комода, достала несколько льняных простыней и

пушистые полотенца, – с водой и воздухом тоже вопросов нет, а вот земля раньше

была доступнее, ближе, когда полы земляные были. Сейчас к земле можно отнести

разве что камни в каменке ну и дерево – сам сруб, дрова в печи, лавки, веники.

Ты бы раздевалась уже… ой, – спохватилась она. – А я же имя так и не спросила!

– Маша, – потянулась к пуговкам на шортах.

– Хорошее имя, – одобрила Полина, а я улыбнулась. Мне оно тоже очень

нравилось. Терпеть не могла, когда некоторые мажорные сучки пытались на

иностранный манер называть “Мари”.

– Так вот, Машенька, сейчас мы с тобой ладки— правки проведем, и ты сама все прочувствуешь.

Так и замерла с заведенными за спину руками, расстегнув уже крючки лифчика,

но так и не рискнула его пока снять.

– Это еще что за фигня? – поджав губы, решила все же уточнить? – Полина, вы

староверы? Или обрядовцы какие— то? Не знаю, как правильно назвать, – всплеснула

руками, – и бюстгалтер с радостью выпустил мою грудь на волю, подпрыгивая к

подбородку.

– Ай, какая ладненькая девонька, – Полина мазнула по моей фигуре взглядом,

вгоняя странным комплиментом в краску, – но те— емная, – покачала она головой,

протягивая полотенце. – Хотя, если долго мучиться, что— нибудь из тебя и получится.

«Странная она, как и все здесь»

– Ладки— правки – это подготовка тела к целительным травяным обертываниям, массаж, позволяющий душе – раскрыться, голове – стать свободной и чистой, наполниться живительными энергиями, вылечить душу, оздоровить тело, – дверь парной с тихим скрипом открылась. Полина нахмурилась, подергала её туда— сюда. – Смазать надо бы, – добавила себе под нос. Потянувшись за простыней, расстелила на верхней полке.

– А— а, поняла, – закатила глаза к потолку, шагая к помывочной. Включила

воду, блаженно выдохнув, подставила под горячие струи грязное тело. – СПА

процедуры чтоль? Ну так бы и говорила.

– Называй как хочешь, – согласно кивнула она, – девочки перед свадебным

обрядом только ко мне и захаживают, знают, что проведу все как надо. Ну и

наливочку я делаю самую вкусную. Если задержишься у нас, сама все увидишь.

“Ага, бегу и волосы назад. Завтра же, с петухами вашими в «Кости»…”

– Обряды? – впрочем, спросила вслух.

Хозяйка расхохоталась.

– Ой, смешная, словно воробей испуганный. Вы все такие, когда появляетесь

здесь.

– Все? – в очередной раз тупо переспросила я, смаргивая и слизывая воду с

губ.

– Городские, – просто пожала плечами Поля. – В диковинку вам все,

непривычно. Ну, ничего, потом все равно привыкаете.

– В смысле? – закрутила вентили, подозрительно косясь по сторонам. – Вы в

свою веру обращаете чтоль? Гипноз?

– Ой дуреха, пойдем. Ну какая вера, милая? По сторонам завтра

посмотришь, по лесу прогуляешься, в озере, кристально чистом искупнешься – сама

уезжать не захочешь.

– А, ну это не про меня, – хмыкнула, ложась на расстеленную простынь. – Все

это единение с природой, “ляпота” вся эта, простите, не мое.

– Все так говорят, – беззлобно захихикала она. – Поживем – увидим.

8.2

Нет, это точно не СПА…

Даже самый люксовый вариант тихо курит в сторонке,

печально сбрасывая свою экспертность и брендовость, шелухой пепла под ноги

настоящей русской бане!

“Ваня, я ваша навеки!” – хотелось постанывать, правда,

распевая оды не мультяшному Ваньке, а кудеснице Полине.

– М— м, – потянулась кошкой, когда ее пальцы прошлись в

последний раз по спине. – А может, еще раз маселко? – промурлыкала я.

– Нет— нет, – тихонько прошептала она, словно и правда

проводила какой-то ритуал, – запах носи свой, чистый.

– Ну, ладно, – спорить не хотелось. Пожалуй, ничего не

хотелось. Я была счастлива, одухотворена и чуть ли не готова воспарить,

насколько мне было хорошо.

Накрыв меня простынкой, Поля погладила по распущенным

волосам:

– Полежи немного, остынь, а там и кушать пойдем. Сегодня

костер жгут, до самого неба искры лететь будут. Не против, если со всеми, в

компании, отужинаем?

– Угу, не против, – да я соглашусь теперь на все, что

предложит мне эта святая женщина! Пойду в адепты русскобанные, выучу все правки

эти с ладками, даже в духов лесных поверю, если так же хорошо будет.

– Одежду твою я простирну, а ты пока вот, – на соседнюю скамью раскладывает синий сарафан, отороченный белым шитьем. – Как раз к глазам твоим.

– Спасибо, – бормочу сонно.

– Косы бы тебе заплести, такая шевелюра! Да только не

умею, это уж как Всеволод вернется.

– Хорошо, – опустила голову на ароматную подушечку,

набитую травами.

Не знаю, сколько вот так медитировала или спала, но

проснулась от мягкого прикосновения к плечу.

– Пора, Машенька, ужин готов, да и Сева уже ждет на улице.

Надев постиранное и уже сухое белье,

облачилась в одолженный Полиной сарафан. Никогда ничего подобного не носила, но

сейчас, рассматривая свое отражение в зеркале, улыбалась до ушей. Я нравилась

себе очень.

Подойдя к дверям, немного скривила нос, рассматривая

приготовленные явно для меня сандалии.

“Дожилась, Машка, чужие тапки носить будешь!”

– Новые они, свежесплетённые.

– В смысле, сплетенные?

– Да есть тут у нас, кудесница. Плетет из конопли.

Сплошное Эко. Не ношенные, одевай.

“Чудно”.

Надела невесомую обувь, заплела вокруг щиколотки тонкие

полосы— косички, фиксируя их на ноге.

На пороге меня и правда дожидался Сева.

– Ух ты, – его глаза полыхнули синим. – Какая ты красавица.

– Спасибо, – заправила волосы за ушко. – Поля сказала, что

ты можешь помочь и заплести косы.

– Ну, – он потянулся к своим волосам, вновь жертвуя для

меня очередной шнурок кожи. – И на косоплетение у нас свои умельцы есть, я так

– любитель. Но, давай попробую.

Развернулась к нему спиной. Аккуратное прикосновение

пальцев прошлось по коже, собирая волосы в низкий хвост.

– Кхм, – тихо пробормотал он, – почти все. Завтра сходим к

Катерине, возможно поможет.

– Хорошо, – стало почему— то неловко.

“Значит, в дерьме валяться перед ним было нормально, а

сейчас тебе неловко, да?” – гаденько прошелестел внутренний голос.

– Так— с, – Сева сунул ладони в карманы штанов. – Пойдем, представлю

тебя остальным.

– Тем самым котам? – усмехнулась, подстраиваясь под его

шаг.

– Почти. Но, я буду с тобой рядом, и они не посмеют

сказать что-то лишнее.

– Я и не боюсь, смогу дать отпор.

Он нахмурился, видимо не особо веря мне на слово.

Далеко идти не пришлось. На центральной… назовем это

площади, горел костер и правда почти достигающий неба. Вокруг, на красивых

изогнутых лавочках сидели мужчины и женщины. Правда, что странно, возрастных

было мало, а вот молодых – большинство.

Как только пламя осветило наши фигуры, все внимание

сконцентрировалось на нас.

– О— па, – протянул один из красавчиков.

“У них тут подпольное модельное агентство что ли?”

– Сева, это то, что я думаю? – добавил второй с шумом втягивая

воздух. – Неужто она?

– Нет, – Всеволод покачал головой, мягко улыбаясь. Усадил

меня на пустую лавочку.

Кто-то подал нам тарелки с ароматной кашей.

– Знакомьтесь, – тем временем, Сева решил меня

представить, – это Мария и она моя особая гостья, – последние слова прозвучали

со стальными нотками.

“Хм— м”

Со всех сторон на меня полетела вереница разных имен.

“Боже, да я их в жизни не запомню!”

Видя мое озадаченное выражение лица, Сева наклонился к

моему уху, прошептав:

– Даже не пытайся, все равно это нереально – запомнить их

всех.

– Сева?

Мы оглянулись синхронно. Поля выглядела взволнованно,

теребя в руках клочок бумаги.

– Что случилось?

– Тут весточка… от Заряны, – она бросает в мою сторону вымученный

взгляд. – Гости будут у нас.

– Гости? – переспрашивает он, вмиг посерьезнев.

– Ну, судя по всему, – она еще сильнее стискивает письмо,

– пока только гостья. А вот потом… – судорожно вздыхает, ежится. – Гость.

Всеволод жмурится, делает протяжный вдох и медленно

выдыхает.

– Маш, мне надо отойти, – виноватый взгляд обводит толпу.

– Я не очень хочу оставлять тебя здесь, одну…

– Да ну, – бодрюсь я, стараясь выглядеть уверенно, – все

эти Ванечки, Ярославы, Макары, Елисеи, – перехожу на шепот, – остальных не

запомнила, – не съедят меня за те пять минут, что тебя не будет.

Его глаза полны сомнений.

– Иди, – подначиваю я. – Все со мной хорошо будет.

Сева кивает.

– Я быстро.

Когда он уходит, ничего страшного не происходит. Меня

развлекают безобидными шутками, расспрашивают как здесь оказалась, но я не

спешу выкладывать все. И вот, кажется ничего страшного и не произойдёт, пока

самый статный из компании громогласных парней не встает, вальяжно подходя

ближе.

– Так что, Маша, – тянет он с хрипотцой в голосе. – Значит,

случайно в наших краях? И не девушка Севы?

Морщусь, от грубости и простоты подката.

– Ох— ох, Ваня! Я, конечно, теперича благородна мадама в

модном туалете – однако, не высоко ли ты мостисся?

– Чо? – а затем расплывается в довольной улыбке, – а имя— то

запомнила!

– Кх— м, – отставляю тарелку с едой. – Вообще— то это из

мультфильма “Волшебное кольцо”. Смотрел? – стараюсь разрядить вмиг

наэлектризовавшийся воздух.

– Не— а. Но кольцо могу подарить. Ритуальное. Или браслет,

если под меня пойдешь.

Вокруг костра становиться тихо.

“Ну ебать— копать, точно, что кобелей полная котомка. Только

о том, что потрахаться думают”.

– Ваня, мама ягодку не для тебя растила, ферштейн? —

поднимаюсь, отряхивая юбку сарафана. – Пожалуй, пойду найду Севу.