Империя. Фаворитка

Леди Бригитта долго наряжала новую фаворитку на пир и не переставая говорила, что это не просто весёлое застолье, а ещё и место, где плетутся интриги. Поэтому лучше ничего лишнего не болтать. Больше слушать и мило улыбаться. Если, конечно, получится мило улыбаться в террариуме.

– Ну, вот темно-бордовое как нельзя лучше будет гармонировать с жакетом Его Высочества Эдуарда, – любуясь своими трудами, довольно сказала леди Бригитта. – А завтра я подберу вам не слишком болтливую служанку.

– Не слишком болтливую для всех, но не для вас? – спросила Изабелла заботливую подругу матери.

– А вы быстро учитесь, леди Изабелла, – распорядительница женских покоев тут же похвалила за сообразительность.

Женщины прекрасно поняли друг друга в тот вечер. Всё что будет происходить в покоях фаворитки принца, будет сразу же долетать до ушей леди Бригитты. Это маленькая плата за её покровительство при дворе короля и дочь Морны Хараз согласилась её платить. Всё равно без помощи опытной придворной дамы ей недолго виться среди пресмыкающихся и холоднокровных гадов королевского дворца. На защиту принца она не сильно-то надеялась. Его Высочество часто менял своих фавориток. Сегодня дочь барона его привлекает, но что будет завтра? Об этом лишённом всякой определённости будущем девушка предпочитала не думать. Как только мысли об участи ждущей баронету впереди, прокрадывались в её разум, то за ними змеею заползал страх. А слова короля: «Твоим последнем днём станет день, когда ты надоешь принцу!», – зловеще шипели в девичьей голове. И в эти мгновения страха, она видела только одно спасение – это стать Эдуарду возлюбленной и желанной женщиной, а не безликой игрушкой.

Хотя бы пока дышит узурпатор…

А потом? Потом наступит потом… Так далеко внучка свергнутого короля не заглядывала в будущее. Ведь все надежды Изабеллы были такие туманные… Ничтожные и жалкие! На что может надеяться фаворитка, пусть и самая любимая? Она может только уповать на снисхождение всесильного господина. А именно, короля. Но и корона на голове Эдуарда не могла даровать ей безопасность. Изабелла дочь Морны Хараз, а это значит: пока в её груди бьётся сердце, трон под Касс шатается. От расправы наследницу династии Хараз не спасут ни милое личико, ни наряды, ни временные друзья. Даже милость Великого Клирка обойдёт стороной, если вдруг Эдуард решит, что всласть наигрался с баронетой и пора подыскать другую фаворитку. Или невесту для себя…

Вот тут наследницу Хараз, как молнией ударило: «А что если… если я … Я стану его королевой??!».

Рассуждая здраво, Изабелла вряд ли могла рассчитывать на брак с герцогом Леканом. Даже, если каким-то чудом девушка осталась бы девственницей до приезда жениха, Эйдан Чёрный всё равно не взял бы в жёны фаворитку своего врага. Ведь была бы велика вероятность, что их первенца наградили бы постыдным в Акелонии прозвищем «бастард», а в Лекании ему не присягнули бы на верность.

Как не прискорбно было это осознавать, но шансы на брак с герцогом Леканом после пленения Изабеллы королём стали ничтожно малы. Все далеко идущие планы её матери потеряли всякий смысл, обесценив Изу в глазах завидного жениха. Но судьба сама, тут же давала ей другую возможность исполнить своё предназначение. Можно и без войны герцогства с королевством усадить на трон потомка Хараз.

– Леди Бригитта, а Его Высочеству сколько лет? – спросила Изабелла у всё ещё поправляющей её наряд придворной дамы.

– Двадцать пять, – оторвавшись от вышивки на глубоком декольте, ответила её покровительница и, поняв зачем та задала этот вопрос, хитро улыбнулась.

– Тогда почему Эдуард до сих пор не женат?

– Король Альфред уже шесть лет ведёт переговоры о браке принца с дочерью императора, но, как видишь, безуспешно, – ядовито подметила подруга Морны. Видно было, что власть узурпаторской семейке ей была так же оскорбительна, как и матери баронеты. – И я думаю, что ничего у короля не получится. Император Ванса слишком суеверен и боится проклятий.

– Проклятий? – настороженно спросила Изабелла.

Баронета не была такой уж суеверной, как этот Ванса, но всё-таки проклятия всегда внушали некое опасение. Вдруг это было что-то очень зловещее? Например, все жёны принца будут умирать или … Или что-нибудь в таком роде.

– Да, – тихо прошептала леди Бригитта, осмотревшись по сторонам. При дворе и у стен есть уши. – Верховная жрица Четырёх Стихий прокляла Касс.

– А как? – и поежившись не то от сквозняка, не то от самовнушения, девушкам тоже осмотрелась.

– Она выкрикнула в охватившем её пламени…

И тут дверь, разделяющая покои фаворитки и наследного принца, скрипнула. На свет свечей вышел Эдуард. Леди Бригитта замолчала и, поклонившись вошедшему, отошла от Изабеллы. Жутко интересная тайна так и осталась тайной в тот вечер. А баронете так хотелось узнать подробности проклятия. Но стоило только Эдуарду выйти на свет, как Иза улыбнулась. Леди Бригитта снова оказалась права. Её платье гармонировало с его жакетом. От чего принц и его фаворитка были словно две половинки одного целого.

Эту гармонию заметил и сам Эдуард. Разглядывая отражения в ирагонском зеркале, он испытывал настоящий восторг. Пограничная баронета затмила своей красотой всех родовитых леди при дворе. Сделав несколько шагов к девушке пленившей его мысли, Эдуард протянул руку.

– Мы опаздываем, леди Изабелла, – сказал он и, жадно поедая глазами свою желанную фаворитку, наклонившись шёпотом спросил. – Но я бы хотел опоздать, а вы?

Та бросив растерянный взгляд на широкую кровать, испуганно замотала головой.

– Тогда идёмте, – глубоко вздохнув, разочаровано сказал принц.

Девушка осторожно взяла его под руку и они вышли из покоев.

Изабелле было неловко идти рядом с тем, кто силой отбил её у рыцарей жениха, привёз к узурпатору и намекал на ночь после королевского пира. А ещё так хищно смотрел! Принц всю дорогу к главному королевскому залу, никого не стесняясь, поедал девушку своими глазами. Он, словно голодный волк, жаждал вгрызаться в самые аппетитные части тела новой фаворитки, не дожидаясь кромешной темноты, и её невинная застенчивость только распыляла это желание.

ГЛАВА 3.

Королевские пиры разительно отличаются от простых дворянских. Это их масштаб! Здесь и столы изобилующие яствами, и жонглёры с музыкантами, и танцы до упаду, и смех, и … интриги. Всё то, что любят люди наделённые властью и правом вершить суд.

Как только Изабелла вошла под руку с принцем, десятки пар глаз сразу же устремились на неё. А ещё в толпе пролетел шёпот сливающийся в одну мелодию с музыкой. Первый выход в свет, а я Иза чувствовала себя такой неловкой. Ей казалось, что делая шаг, она непременно вот-вот споткнётся и упадёт на потеху прихлебателей Касс. И только крепкая рука Эдуарда служила девушке надёжной опорой. Вцепившись в неё, они шла через весь зал к главному столу. Шла, стараясь не смотреть по сторонам. Ведь среди придворных дам была и леди Моргана. Колкий взгляд племянницы канцлера сопровождал соперницу до самого стола, где та заняла место, которое ещё вчера принадлежало Моргане.

Во главе стола сидел король. Альфред тоже был не в восторге от новой фаворитки сына. Но в отличие от леди Морганы, проигнорировал появление очередного увлечения принца. Его Величество оживлённо беседовал с неким вельможей, который, стоя возле трона, чуть наклонился и кивал. Правда, кивал больше в так музыке, чем соглашаясь с королём.

Королева – безмолвная тень своего короля, сидела по правую руку и, не поднимая глаз, малюсенькими кусочками ела краюшку хлеба. Первая леди Акелонии опять постилась. Вся её жизнь это молитвы в храме Клирка и рождение детей своему господину. Кстати, с этим Валенсия Игона справлялась с завидной частотой. Но принцы и принцессы не доживали до года. Исключение составляли старший сын Эдуард и дочь Мирцела. Её на королевском пиру в тот вечер не было. Как Принцесса чувствовала себя неважно. Она страдала слабым здоровьем от рождения. И в этом король винил королеву. Та не доносила беременность до положенного срока. Вместо того, чтобы посвящать время отдыху, Её Величество усердно по несколько раз на дню молилась, а ещё придерживалась всех постов в преддверии религиозных праздников.

Краем глаза посматривая на дочь покойного императора Давла V, Изабелла не могла не отметить её чрезмерную худобу и серость лица, от чего внушала баронете лишь жалость. Такая замученная и уставшая женщина. Скромна во всём: начиная с одежды и заканчивая едой. На королеву Валенсия Игона никак не была похожа. Не было в ней той величественности, которую даёт золотой венец власти на голове. И эта же корона была единственным дорогим украшением в образе аскетичной королевы.

Королева святая, а вот фаворитка короля порочная искусительница. Эта фривольно одетая женщина сидела по левую руку своего господина. Белокурая красавица с томными фиалковыми глазами. Но её томность глаз никого не вводили в обман. Эта женщина была честолюбива от пальчиков ног до кончиков волос. Единственное, что было светло в ней, это цвет её волос. Всё остальное у фаворитки короля черно черным.

Леди Лайона, дочь барона Вудрока и жена графа Гатри, развлекала короля уже долгих три года, пока её муж с переменным успехом сражался с пиратами на Ратонском море. Куда, кстати, благоверная супруга его и отправила, чтобы не мешался под её пышными дорогими юбками. Поговаривали, что леди Лайона метит в королевы, и для осуществления своей амбициозной мечты ей осталось только убрать Валенсию. Муж не проблема, ведь наёмник стоил дешевле перстня на её безымянном пальчике. Фаворитка нашёптывала Альфреду: «А не плохо было бы позволить постаревшей королеве уйти в женский клиркан. Всё равно родить здорового ребёнка она уже не может. А вот Я могу!». И как доказательство её двухлетний сын. Формально мальчик записан, как Гатри, но на деле он королевский бастард. Здоровый королевский бастард всё же бастард! Прав на трон у него нет… И мечты графини оставались мечтами. Ведь лагерь ненавистников новой возможной королевы возглавлял канцлер Самеш. Эдуард на троне Акелонии был куда привлекательнее, чем развязная регентша при малолетнем наследнике. Король всё-таки стар. И конкуренцию молодому охочему до девок принцу дальновидный канцлер поощрять никак не хотел. Всегда была вероятность подсунуть Эдуарду очередную свою родственницу. Благо в роду Самешей таких красоток хватало.

Пир был тяжёлым. Ведь на нём не пировали, а присматривались, оценивали своих врагов, выбирали союзников. Изабелла сидела среди этого вертепа, понимая, что теперь это болото из людских пороков её дом. Не сбежишь в лес и не вдохнешь свежего воздуха. Не почувствуешь свободу, которой она наслаждалась по утрам в окрестностях Кормак-холла. Здесь среди лабиринтов коридоров и сотен покоев невозможно затеряться. Всюду найдут глаза и уши твоих врагов.

Леди Бригитта тысячу раз была права. При дворе короля Альфреда дочери Морны Хараз никто не друг. Даже незнакомцы в танцующей толпе, так очаровательно улыбающиеся новой фаворитке принца, в любую минуту были готовы воткнуть кинжал в её спину. Особенно, леди Моргана. Танцуя с каким-то щеголем, хищно просматривала на соперницу, но как только её глаза касались принца, то тут же меняли свой тон настроения. Они становились теплее, но с нотками тоски во взгляде. Бедняжка разыгрывала перед наследником престола убитую горем брошенную деву. Только принцу было всё равно. Он был занят новым увлечением.

– Леди Изабелла, не желаете потанцевать? – целуя руку девушки, спросил Эдуард.

Играла знакомая мелодия, но желания танцевать она не вызывала. Тем более это был Фольк. Танец, который осуждала религия за излишнюю откровенность. Ведь мужские руки касались женского тела, обнимая и лаская его. Изабелла никогда не была религиозной, но танцевать Фольк с принцем на глазах у десятков придворных было чем-то бунтарским. Вельможи и так с ненавистью посматривали в сторону Изабеллы, но отказать Его Высочеству она не посмела.

– Только не подбрасывайте меня слишком высоко, – сказала баронета, подавая ему руку.

– Как бы я вас не подбросил, будьте уверены – я вас поймаю! – улыбнувшись, пообещал принц и потянул даму своего сердца в круг танцующих.

Пары расступились перед сыном короля и его фавориткой. Они вышли в центр зала и начали танцевать.

Никогда прежде Изабелла не испытывала столько эмоций! Её партнёр по Фольку танцевал легко и свободно. Обычно, мужчинам танцы даются труднее, чем военное ремесло, но только не Эдуарду. Танцевать с ним было так же естественно, как дышать. Он ни разу не наступил на ногу и не позволил себе ничего лишнего в отношении девушки. Только музыка, грациозные движения и замирание сердца, когда она взмывала вверх! А эти охи завистливых вельмож, следящих за каждым нашим па, уже нисколько не тревожили её скромность. Они танцевали и весь мир кружился вокруг, подталкивая их всё ближе и ближе друг к другу. И даже, когда музыка растворилась в тишине изумлённого зала, Изабелла с Эдуардом продолжили танцевать.

Может, служители Клирка правы? Этот танец развращает человеческие души, толкая их к грехопадению. Танцуя с Эдуардом дочь Морны Хараз чуть не забыла: кто она для него и насколько шатко её положение при дворе короля. Наивное девичье сердце почти растаяло на том пиру.

ГЛАВА 4.

Леди Бригитта ушла, оставив Изабеллу одну в ожидании принца. Он должен был вот-вот войти и девушка нервно просматривала на дверь. Её сердце дрожало в такт свече, мерцающей на туалетном столике.

«Неужели вот сейчас? Вот сейчас он войдёт и всё произойдёт?», – думала баронета, страшась того, чего ещё не познала.

В её возрасте многие девушки выходили замуж или становились матерями. Только Иза, бегая по окрестностям Кормак-холла, жила в мире, который придумывала сама себе. Дочь Морны Хараз, конечно, понимала, что рано или поздно ей предстоит произнести брачные клятвы перед алтарём, но это было как-то отдалённо. В каком-то совершенно другом времени. И эта ночь тоже была далеко. По правде говоря: Изабелле было страшно не от затянувшегося ожидания неизбежного, а от того, что последует за бесчестьем. Вдруг утром принц охладеет и король исполнит свою угрозу? Даже подбадривающие советы леди Бригитты не помогали успокоиться и унять дрожь в теле Изабеллы.

«Удиви принца и на этот раз, – раз за разом тишина повторяла слова покровительницы. – Помни, что разумная непокорность распыляет желание намного сильнее, чем податливость и робость».

Но как Изабелле удивить его? Снова наброситься на принца с оружием в руке? Нож, подаренный братом, остался в карете. Ну, не канделябром же?! Да, и был ли уже смысл защищать своё честное имя в покоях фаворитки. Наверно, нет. И поежившись от безысходности, девушка решила пока оставить всё, как есть. К тому же, у неё появилась малюсенькая надежда, что Эдуард не придёт. Пир закончился давно, а принца всё не было. Но, как только хрупкая надежда начинала клонить ко сну, дверь скрипнула. Эдуард всё-таки пришёл.

– Я думал, то что ты уже спишь? – спросил, входящий принц.

– Я хотела… – Изабелла начала было подбирать слова что ответить полуночному гостю.

– Хотела, но ждала меня, – растянулся в довольной улыбке Эдуард, подходя ближе.

– Не ждала! – тут же выпалила баронета, подскочив с кровати. – Я просто… я просто…

Сама себя не слыша затараторила Изабелла, испугавшись и чуть попятившись от принца.

– Только не говори, что такая смелая девушка, как ты, и боится меня? – спросил, застыв на месте сын короля. – Хотя, наверно, я испугал тебя и даже обидел, – и, рукой коснувшись своей шеи, он напомнил о порезе, оставленным его мечом.

Наверно, тогда, оставаясь наедине с принцем, баронета его боялась. Но, пряча страх, она, не задумываясь, солгала:

– Страха перед вами у меня нет.

– Правильно не нужно меня бояться, – наклонив голову набок, заигрывая, сказал принц. – Если бы я хотел причинить тебе вред, то выдал бы инквизиторам.

А вот тут Эдуард напомнил об убитом рыцаре. От чего недавней убийце стало ещё больше не по себе. Она надеялась, что принц в пылу сражения не заметил, что именно стало причиной смерти его человека. В той неразберихе и меч горца мог забрать жизнь, осмелившегося залезть в карету. Но принц всё-таки видел и молчал. Мало того, он взял под своё покровительство убийцу. Женщину – убийцу, что в Акелонии считается самым страшным грехом. Ведь Великий Клирк создал женщин давать жизнь, а не отнимать её.

– Я защищалась, – не испытывая чувства покаяния за совершенный грех, оправдалась баронета.

– И отлично защищалась! – восхищённо воскликнул принц. – Даже той ночью на постоялом дворе, – вот эти слова уже были сказаны чуть тише и с каким-то сожалением, – и всё равно я восхищаюсь тобой. Кто научил тебя так отчаянно защищаться?

– Кристофер, – с опаской призналась фаворитка.

Была вероятность того, что Эдуард может выдать слугам Клирка её брата. Но смех Его Высочества немного развеял опасения. Он не выдал преступницу тогда, значит, и её учитель тоже вне опасности. Вся эта история с ножом забавляла принца.

– Уж не тот ли это Кристофер, который под надавал капитану Ларге в Кормак-холле в прошлом году? – не унимаясь, спросил Эдуард.

– Капитан Ларге – это тот расфуфыренный павлин, вызвавший моего брата на поединок? – с улыбкой переспросила баронета.

Про себя девушка отметила, что невозможно было не улыбнуться, когда смеялся Эдуард. У него был такой чистый и задорный смех.

– А ведь верно подмечено! Ларге больше павлин, чем рыцарь! – продолжал смеяться принц.

Немного успокоившись, Эдуард так тепло посмотрел на Изу, что волна этого же тепла медленным приливом проползла по её телу.

– Знаешь, когда я стану королём, то в королевскую гвардию будут принимать не по знатности, а по умению и заслугам, – он сделал шаг к Изабелле и, заглянув в её синие глаза, шёпотом спросил. – А чему ещё научил тебя твой брат?

– Играть в шахматы, – отступая к столику с канделябром, так же прошептала она.

– Женщины слишком глупы, чтобы играть в шахматы, – без намека на оскорбление сказал Эдуард. Скорее, он констатировал общепризнанный канон, который внушала им вера.

– Но я играю, – всё ещё отступая от напирающего принца, подтверждала свои навыки баронета.

Его Высочество заметил девичью нерешительность. Ведь делая шаг за шагом назад, она загоняла себя в ловушку. Отступать уже было не куда. Края массивного столика упирались в её бёдра. Вот-вот и села бы на столешницу. Понимая, что силой от дочери пограничного барона ничего не добиться, Его Величество предложил неравные условия в игре. Тем более шахматы, как считал сам принц, были его коньком! Он всегда выигрывал. И обыграть невинную девушку ему точно не составит труда.

– А давай сыграем в шахматы, но не просто так. Будем играть на желание, – и его рука потянулась к испуганной фаворитке. – И пусть каждый сейчас поклянется, что исполнит желание победителя.

Кончики его пальцев, нежно пробежали по её щеке, спускаясь к шеи, потом к ложбинке между грудей. И, остановившись на ней, подцепили за шнурок сорочку, подтянув желанную девушку ближе.

– Клянусь исполнить твоё желание, чего бы мне этого не стоило, – прошептали губы принца, обжигая её кожу своим дыханием.

– Чего желаете вы? – почти теряя самообладание от нахлынувших на неё ощущений, спросила Иза.

– Ты станешь моей без принуждения, без страха, без слёз, – победоносно озвучил своё желание принц.

Весь вид Его Высочества и так кричал, что победа всегда бывает за ним. Конечно, он же наследник престола и никто никогда не осмеливался победить. Всегда, склонив голову, признавали свою уязвимость перед мастерством будущего короля. Так что не было ничего удивительного в такой твёрдой уверенности Эдуарда в своей победе будь то бой на мечах или шахматная партия. Лучший во всём, лучший всегда, но не в ту ночь. В отличии от принца, его пленница играла не на мимолётное удовлетворение желания тела, а на свою честь и, быть может, на будущее, которое вот-вот грозилось коснуться её своей карающей дланью.

– Хорошо, – согласилась дочь Морны Хараз, – но если я выиграю, то вы не коснетесь меня до моего дня рождения и позволите мне узнать вас поближе. Вы станете мне другом, Ваше Величество.

Принц согласился и, хитро ухмыляясь, потянул непокорную фаворитку в свои покои. Ему уж больно не терпелось выиграть партию в шахматы и наконец-то затащить её в постель.

Усаживаясь в кресло за шахматным столиком, Иза думала, что придётся напрячься играя с Его Высочеством. Но первый же ход наследника престола предопределил всю фигурную баталию на чёрно-белом поле. Эдуард недооценил девушку, как противника, и делал одну ошибку за другой. Под конец игры он попытался исправить ситуацию и нарочно подставил под удар ферзя. Наверно, пологая, что Изабелла поведётся на приманку и вместо пешки побьёт такую значимую фигуру. Только она, предвидя на несколько шагов вперёд, предпочла одному удачному ходу полную победу. Но чуть позже…

– А когда у тебя день рождения? – нервничая, спросил принц.

Он прекрасно видел итог всей партии. Главной ошибкой Его Высочества была спешка, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, понял это слишком поздно.

– Осенью. Месяц Ворона, – ответила баронета, медленно переставляя коня.

Тяжело вздохнув, принц сам открыл путь к её победе.

– Через три месяца. Это долго, но подождём.

Шах и мат как раз совпал со словами Эдуарда. Пешка, повышенная хитрой фавориткой до королевы, сделала свой судьбоносный шах.

– Итак, Изабелла, я твой преданный друг до месяца Ворона, а потом, – он осекся на полуслове, жадно пробежав по желанным линиям девичьего тела глазами, – ты моя.

Трудно было не согласиться с утверждением «моя». Изабелла и так была его. Но отсрочка в три месяца давала шанс занять в жизни Эдуарда нишу не мимолётной любовницы, а хотя бы близкого друга. Дочь Морны Хараз понимала, как это важно для неё быть той, в ком нуждаются, о ком думают и желают. Быть незаменимой для сына узурпатора. Альфред не бессмертен. И Эдуард, к сожалению или к счастью, тоже.

Провожая Изабеллу до дверей, он с иронией в голосе напоследок сказал:

– Странная штука эти шахматы. Из пешки в королевы. Всё как в жизни, – и задумчиво, словно пророчествуя сам себе, Эдуард прошептал. – И пешка может свергнуть короля.

Фаворитка ничего не ответила. Высокие бойницы королевского замка уже окрашивало восходящее солнце. Выдалась бессонная ночка и новый день обещал быть таким же непростым. В окружении принцессы её ждала игра поинтереснее шахмат. Именно фрейлины принцессы Мирцелы были эпицентром придворных заговоров. С их подачки решались судьбы вельмож. И причиной тому – обычные сплетни бестолковые сплетни.