Беттер Ворлд

Используя линзы, он передал сообщение Кеплеру – в ответ инспектор сообщил ему местонахождение пострадавшего в аварии человека. Ной отправился к нему в зал отдыха: специально созданное пространство с симуляцией реалий Земли. Когда Ной приехал туда на своей коляске, в помещении находился мужчина, сидящий в симуляции старого доброго придорожного американского кафе.

– Добрые сутки, меня зовут Ной, я отец Сони.

Мужчина, сидевший до этого за столом, встал, подошел к Ною и пожал ему руку.

– Кассини, – представился он. – Можно просто – Касс.

– Мистер Кассини, – вежливо начал Ной, – прежде всего приношу свои извинения: кто знал, как это всё могло для вас закончиться, но хорошо, что не закончилось.

Касс не смог не засмеяться.

– Вашей дочери досталось, – произнес он, присаживаясь обратно за стол.

Мимо них с чайником кофе в руках прошла официантка. В симуляции Ной со своей коляской занимал слишком много пространства в проходе, поэтому она смерила его недовольным взглядом.

– Подождите… – загадочно произнес Касс. – Я ведь знаю вас. Вы директор «Беттер Ворлд».

– Именно так, – кивнул Ной.

Касс вдруг неожиданно отодвинулся от стола; Ной насторожился – раньше он не замечал особенной популярности, в чем дело? Однако решил пока не обращать внимания.

– Мистер Кассини, не могли бы вы рассказать мне, что именно произошло в те сутки?

– Эм… – задумался Касс, пытаясь прийти в себя. – Я работал на орбите Энцелада, наблюдал за гейзерами недалеко от поверхности, когда произошло столкновение, всё завертелось, а затем я очнулся, выйдя из синхронизации. Увидел, что вашу дочь вытаскивают из соседней капсулы в бессознательном состоянии.

– До этого вы что-нибудь заметили?

– Системы корабля заранее предупредили о столкновении, но я не придал этому значения, о чем впоследствии пожалел…

– А до синхронизации вы встречались с Соней? Может быть, пересекались в общих коридорах?

– Насколько мне стало известно, она присоединилась к программе после того, как наша группа синхронизировалась, поэтому – нет.

– Понятно, – произнес Ной, задумавшись.

– Послушайте, – придвинулся Касс. – Ваша дочь она… с Базы?

– Нет, – Ной нахмурился, не понимая, к чему такие личные вопросы. – А зачем вы спрашиваете?

– Чистое любопытство, – поднял руки Касс, показывая, что у него нет намерений причинить вред. – Так… она поправится?

– Я бы мог уже сейчас помочь ей, если бы она разрешила, но, к сожалению, Соня ненавидит симуляцию и нейроинженирование настолько, что оформила для этого соответствующий документ.

– Если вам нужна какая-то помощь… – произнес Касс.

– Нет, спасибо. Врачи рассчитывают, что она должна вот-вот очнуться, судя по мозговой активности. Как я мог бы загладить вред за доставленное неудобство? Инспектор сообщил, что вам пришлось ждать меня здесь долгое время.

– Знаете… – задумчиво вздохнул Касс. – На самом деле мне нужна работа. Думаю, что не хочу возвращаться в программу, но, может быть, вы что-нибудь для меня присмотрите?

– Конечно, – заверил Ной, – я сделаю всё необходимое. Сейчас же поручу помощнице.

– Спасибо.

Выходя из симуляционной комнаты, Ной вновь столкнулся в проходе с официанткой и шепотом выругался.

Когда Ной выехал из помещения, Касс связался с Лиамом.

– Алле-е-е, – поприветствовал друг.

– Знаешь, с кем я сейчас разговаривал?

– С Председателем Галактики? – засмеялся Лиам.

– С Ноем из «БВ», главой компании.

Лиам резко замолчал, видимо, дыхание перехватило.

– Ты уверен? Что он там делает?

– Он, можешь мне поверить, отец той девушки, которая в меня врезалась.

– Отец… как отец… настоящий отец?

– Ага.

– Значит, ты и она, он…

– Именно.

2081 год. Поле. Земля.

Высокая Наблюдательная Башня возвышалась над Полем – пустыней, протяженностью сотни километров, заставленной сверкающими из-за установленных на них солнечных батарей капсулами, в которых лежали люди, живущие в цифровой реальности. И это было всего лишь одно из Полей.

Агни сложил руки за спиной, оглядывая свои владения, конца и края которым не было видно. Словно орел, ожидающий появления добычи, своим зорким взглядом он не мог не заметить шагающего к Башне Фреда.

– Он пришел, – сообщил Кеплер, стоявший рядом. – Мне сопроводить его к вам?

– Он найдет дорогу, я в этом уверен, – ответил Агни. – У меня для тебя есть другое задание, Кеплер. Отправляйся на Марс, пока туда не добрался Ной: всё разузнай, сообщи мне и оставайся там. Будь моим глазами и ушами, докладывай, что он видит, слышит, чувствует.

– Да, сэр.

Через несколько минут после того, как Кеплер ушел, в наблюдательном пункте появился Фред.

– Фред, прошу сюда, – пригласил Агни.

Гость поспешил, встал рядом с Представителем перед громадным окном с видом на Поле.

– Вы с Ноем мечтали о таком будущем? Спокойной, тихой Земле, задыхающейся не столько от аномальной жары последних лет, сколько от отсутствия жизни?

Фред понял, к чему идет разговор, и ему это не нравилось. Он вышел из проекта давным-давно: Поле существовало благодаря стараниям Ноя, Фред тут ни при чем.

– Мы разрабатывали концепт капсул в то время, когда люди уже могли погружаться в цифровые миры у себя дома, используя «Домашние станции». До распространения квантовых технологий мы не понимали, как создать мир, полностью контролируемый пользователем, который будет отзывчив на каждое воздействие, вплоть до взмаха руки или дыхания. После успешного их распространения среди всего населения мы и задумались о создании капсулы – машины для полного погружения в симуляцию. Вскоре после начала продаж мы внедрили возможность коллективного присоединения пользователей, потом создали единую симуляцию, которая, пусть и не подчиняется правилам одного человека, но отвечает требованию необходимости взаимодействия между людьми, например для ведения торговли и иного совместного времяпрепровождения. Когда я заметил, что люди перестали отличать реальность от симуляции и покидать капсулы, я… испугался, сообщил об этом Ною, сказал, что ухожу. Это было после первого полета на Марс, когда я осознал, что интерактивная реальность, какой бы искусственной она ни была, оказалась для людей настолько востребованной, что они полностью отказались от внешнего мира, – Фред немного помолчал. – А потом… вы знаете, что произошло: практически все сферы жизни, кроме технологий и науки, стали функционировать только в интерактиве. Люди зарабатывают, люди тратят – одни продают услуги другим, как это было всегда. Поле не было построено при мне, хотя я видел концепт, это сделал Ной не без поддержки других предпринимателей. Он не заставлял людей приходить сюда – они согласились на это сами.

Агни молчал так, словно всё понимает, но в то же время занимает другую, независимую и непоколебимую, позицию, которую не собирается менять.

Фред всё же попытался:

– Это нормальный эволюционный процесс, о развитии которого говорили задолго до появления Поля. Корпорации, занимающиеся, в частности, созданием видеоигр, намеренно воспроизводили столь похожие на нашу реальность миры, с одним исключением – в виртуальном мире ты можешь быть кем угодно: героем, злодеем, ангелом, демоном – неважно. Все остальные организации, оказывающие услуги, подтянулись к потребностям пользователей. Люди сделали выбор сами, индустрия лишь подстроилась под их запросы. Пускай те, кто хотят жить в этом мире, живут там. Как видите, вокруг вас есть люди, которые работают во благо всех остальных. И это тоже их выбор.

Агни наконец повернул голову, посмотрев на Фреда, – так отец смотрит на глупого ребенка.

– Я нахожусь в позиции, которую не считаю для себя удачной: так получилось, что меня назначили Представителем планеты Земля. Это накладывает на меня определенные обязательства.

Когда случился сбой в работе капсул, меня вызвали в Резиденцию; сообщили: «Вашему отцу плохо». Я приехал, он – на крыше, на краю. Я спросил у него: «Что ты делаешь?». Он ответил: «Это просто сон, я очнусь, когда упаду». Я попытался убедить его, что я – реальный, но, вы знаете, насколько картинка в симуляции похожа на то, что видим мы: очень трудно понять, что есть что, а после такого долгого нахождения в капсуле – и вовсе.

Представьте, что вас вытащили из нашей симуляции, как бы вы себя чувствовали? Наверняка, не поверили бы в то, что видите, ваши мысли были бы спутаны, вам казалось бы, что вы сошли с ума. Даже если бы вам объяснили, что вся ваша жизнь была симуляцией, вы бы сказали, что такого не может быть, потому что вы и ваше окружение казались такими живыми; вы всё чувствовали, слышали, ощущали. Для людей на Поле выход в «реальность» всё равно что жизнь после смерти. Но, как и в нашей симуляции, мы не стремимся из нее выйти.

– Что вы хотите сделать? – спросил Фред.

– Ной прав, – признал Агни, – люди не смогут безболезненно пережить отключение. Необходимо разработать план мероприятий. Я позвал вас сюда, потому что мне нужна помощь. Вы знаете устройство этих капсул, знакомы с программой симуляции, серверами, человеческой психологией или знаете, где выяснить. Я займусь вопросами обустройства инфраструктуры.

– Говорите так, будто я уже согласился.

– А у вас есть выбор?

2082 год. Станция «Эндьюранс». Марс.

– Добрые сутки, – произнес Кеплер, зайдя в специально подготовленную для Ноя комнату. – Вы не заняты? Необходимо ваше присутствие.

Ной закрыл голографически отображающиеся в воздухе рабочие данные и повернулся к инспектору:

– Что-то случилось?

– Представитель хотел бы с вами поговорить.

Они прошли в зал переговоров. На платформе для голограмм появился Представитель:

– Добрые сутки, Ной.

– Добрые, Агни.

– Я не оставил попытку осуществить то, что задумал.

– Я догадывался, но зачем вы мне об этом говорите?

– Потому что, как ни странно, нам нужна ваша помощь.

Ной недоверчиво нахмурил брови. За спиной у Представителя появился Фред. Ной удивился, но быстро сообразил, что Фред помогает Агни. Строго говоря, они не были друзьями, по крайней мере, не сейчас – их дороги давным-давно разошлись. Он ценил то, что Фред поддерживает хорошие отношения с Соней, но, по сути, ничего к этому человеку не испытывал. И даже сейчас он не чувствовал злость или обиду, скорее, ему было всё равно. Он будет держать оборону до конца, пусть один, отстаивая интересы людей, защищая их мечты.

– Привет, – неловко поздоровался Фред.

Ной вздохнул:

– Фред, объясни, в чем дело. Моя дочь находится в коме, я вынужден решать рабочие вопросы с Марса, что не совсем удобно, еще и эти недвусмысленные недоговорки, которые определенно выводят меня из себя. Прошу тебя, давай к делу.

Фред кивнул:

– Несколько месяцев назад, сразу после того как ты покинул Землю, мы приняли решение отключить капсулу одного человека на Поле.

Фред включил видео: в комнате, обшитой мягкой тканью, находится мужчина – он безучастно смотрит в пол, его тело сотрясает дрожь. В кабинет входит женщина, судя по форме, психолог. Мужчина, словно пытаясь взаимодействовать с голограммой, хаотично машет руками.

– Здесь невозможно включить интерактивный интерфейс, – сообщает ему психолог. Она медленно приближается к человеку, он начинает говорить на каком-то непонятном языке, явно не похожем ни на один из известных.

– Вы родились в две тысячи сорок втором году в Торонто. Вас зовут Том. Это та реальность, в которой вы прожили двадцать лет, вы помните то время?

Мужчина вдруг успокоился и осознанно посмотрел на психолога:

– Что вы сделали? – спросил он.

– Мы отключили вас.

– Зачем?

– Мы собираемся отключить всех от симуляции.

Мужчина опустил голову:

– Не знаю, зачем вы проводите этот эксперимент, но я бы хотел вернуться обратно.

– Объясните.

– Двадцать лет своей убогой жизни я потратил на то, чтобы соответствовать ожиданиям кого-то другого. Жизнь – страдание, которое приведет к смерти. Уж лучше я проживу эту жизнь так, как хочу сам, буду видеть только то, что мне нужно; ощущать, слышать, радоваться только тому, что мне подконтрольно. Если вы рассчитываете, что я откажусь от этого, то вы сильно ошибаетесь. Я купил эту капсулу, вы не можете запретить мне использовать то, что приобретено мною законно.

– Он прав, – произнес Фред, закрыв видео. – Люди не хотят покидать капсулы.

– Чего вы хотите от меня?

Фред выдержал паузу, будто собираясь с мыслями. Ною не нравился этот взгляд: он знал, что Фред собирается сказать то, что не хочет, но обстоятельства требуют.

– Нам нужна Соня.

Ной приблизился к платформе с голограммами:

– Вы в своем уме? Она в коме!

– Она практически очнулась, мы знаем об этом.

«Кеплер. Я должен был догадаться», – подумал Ной.

– Она очнется, – продолжил Фред, – и, скорее всего, не согласится. Мы предполагаем подключить ее к симуляции до того, как она откроет глаза.

– Это говоришь мне ты, Фред? Она твой друг, твоя ученица, как ты можешь об этом просить?

– Она поймет, для чего всё это. Если Соня сообщит, что хочет выйти, мы не станем удерживать. Но, Ной, прошу тебя, дай нам эту возможность.

Ной нервно засмеялся:

– Давайте проясним. Вы просите меня позволить вам использовать мою дочку для разрушения моей компании, я правильно понимаю?

– Я знаю тебя много лет, Ной, – произнес Фред, выступив вперед. – Ты не политик, даже не бизнесмен, ты – мечтатель, создающий мечты для других. Всё, что ты сделал, было продиктовано не жаждой прибыли, а желанием сделать людей счастливыми. Ты играешь честно, ты уверен в том, что людям нужно то, что ты предлагаешь. Если это так, Представитель обещал отказаться от своей программы. Никто никого не заставляет, мы лишь хотим рассмотреть варианты. Ты думаешь, что я против тебя, но на самом деле это отличная возможность показать, насколько важно существование «БВ». Для тебя это может стать очередной возможностью сказать, что ты прав, для Представителя и Сената – доказательством того, что существование симуляции внутри симуляции результат естественного человеческого прогресса, который не стоит замедлять, а уж тем более поворачивать назад.

Если то, во что Ной верит, является верным, то у Представителя не получится реализовать свой план. И это только укрепит его компанию…

– С одни условием, – произнес Ной.

– Каким? – спросил Агни.

– Вы позволите мне подключить к симуляции моего человека.

2082 год. Симуляция. Лобби.

– Соня… Соня…

Шум в ушах, темнота. Но она слышала голос Фреда – сначала откуда-то издалека, словно из туннеля, затем четче, пока наконец не осознала, что способна открыть глаза. Знакомый потолок – ее собственная квартира на Земле. Соня начала озираться по сторонам, не понимая, почему практически не ощущает веса своего тела, но затем осознала, что происходит: она находится в Лобби – стартовой локации симуляции, после выхода из которой, происходит полная синхронизация.

– Фред? – позвала она.

– Привет, – отозвался голос.

Соня знала, что Фред чувствует себя виноватым, это слышалось в голосе. Осталось выяснить причину ее подключения к симуляции, ведь ему прекрасно известно, что она об этом думает.

Соня встала с кровати, подошла к окну: огромное количество инсталляций разных цветов и размеров сияло, мерцало в свете полурассвета-полузаката; в так называемом «небе» – верхней границе пространства – находились различные фантастические планеты и неописуемой красоты звезды; надписи из ниоткуда возникали в пространстве, тут же растворяясь; подключенные к симуляции люди летали, ездили, ходили, прыгали, телепортировались – в общем, перемещались самыми причудливыми и фантастическими способами; повсюду висели порталы, видимо, в другие цифровые реальности; различного рода дома – маленькие, большие, старинные, современные, вычурные, классические – парили над нижней границей пространства или стояли, как обычные строения, образовывая жилые кварталы; доносились отголоски хаотичных звуков и более упорядоченных мелодий.

Перед Соней появилась голограмма Фреда.

– Привет, – сказал он еще раз.

– Что я здесь делаю, Фред?

– Мама! – услышала Соня голос дочери.

Женщина застыла, не смея пошевелиться.

– Не думай об этом, – предупредил Фред. – Капсула считывает мозговые импульсы.

Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Видение ушло.

– Продолжай, – сказала Соня.

Фред вкратце передал суть заключенного между Агни и Ноем соглашения.

– Это исследование, а ты наш эксперт. Твоя задача подготовить соответствующее заключение.

– Работа? – переспросила она.

– Да, Соня, это твое задание. Новое, ответственное задание. Ной настоял на том, чтобы вместе с тобой был Кассини – парень, который участвовал в исследовательской программе.

– Где он? – удивленно спросила она.

– В соседней комнате. Вот-вот должен синхронизироваться… Минуту, –прошептал Фред.

Неожиданно всё вокруг исчезло, Соня почувствовала, будто ее выдергивают из одной реальности и переносят в другую. Мерзкое, неприятное ощущение – закружилась голова. В белом пустом пространстве она стояла напротив Фреда – он скрестил руки на груди, недовольно глядя на нее:

– Чем ты думала? Что за суицидальные попытки объясни мне, пожалуйста.

– Фред, поверь мне, всё было под контролем.

Он поморщился:

– Что? Под контролем? Ты с ума сошла – так выходить из синхронизации? Ты была в коме!

– Всё не так, как ты думаешь.

– Объясни.

– Фред, это… мой отец. Мне нужно было, чтобы он прилетел на Марс.

– Ты могла бы просто попросить его прилететь, нет?

– Нет, не могла, потому что он никогда-никогда бы не прилетел без веской причины. Ты знаешь его, Фред.

– Бред какой-то… зачем?

– Я хотела сказать тебе, что занялась этим вопросом. Мне удалось достоверно узнать, что…

– Подожди!

Они снова перенеслись в ее квартиру: Фред, который был всего лишь голограммой, совершенно ничего не почувствовал, а вот Соня не устояла на ногах и упала на пол, потеряв равновесие. Фред взглядом показал, что говорить нельзя: за ними следят.

– Не привыкла еще, – улыбнулась Соня, вставая будто ни в чем не бывало.

В квартиру зашел мужчина, озираясь по сторонам. Они с Соней оказались одного роста, у обоих карие глаза и светлые волосы.

– Кассини, можно просто – Касс, – представился он, протягивая руку для рукопожатия.

– Соня, – заговорил Фред, – если ты не хочешь в этом участвовать, пожалуйста, скажи. Если ты сейчас скажешь, что отказываешься, то мы отключим тебя.

Соня посмотрела на Касса, затем в окно. Она боялась скорее себя, чем симуляции, которую так ненавидела, но у нее появилась работа. Новая, важная работа – это поможет отвлечься.

– Да, я готова, – произнесла Соня вслух.

– Что ж, – сказал Фред, – квестов¹³ давать не буду, я вам не энписи. Единственное, что могу сказать, так это время: пока у вас есть неделя по Земле. Если мы поймем, что данных недостаточно, то будем обсуждать вопрос продления. И, конечно же, будем мониторить.

Голограмма исчезла.

Соня смущенно посмотрела на Касса.

– Ты когда-нибудь был в симуляции? – спросила она.

– Когда-то… очень давно, – произнес он, улыбаясь.

– Между нами – ненавижу.

– Аналогично.

Перед ними в воздухе появилось меню «Создания персонажа». Нахмурив брови, как обычно делал отец, когда его что-то раздражало, Соня провела рукой по воздуху, взаимодействуя с внутрисетевым интерфейсом, подбирая варианты параметров лица, тела, одежды, волос – в общем, всего, что касалось внешнего вида. Касс в этом плане оказался шустрее, и, не успела Соня опомниться, как перед ней уже стоял совершенно другой человек: высокий брюнет спортивного телосложения в презентабельном деловом костюме послевоенного образца прошлого века, этакий гангстер. Карие глаза, впрочем, он предпочел не менять.

Соня оценила внешний вид, подошла к окну: в симуляции не существовало единого стиля, более того, классика и вовсе не приветствовалась, а из-за обилия оголенных тел Соне становилось дурно. Но симуляция позволяла быть кем захочешь. Касс уловил, что Соня думает о том, как они будут выглядеть, поэтому поспешил заверить:

– Меня всегда привлекал такой стиль. Более того, мы направимся в такое место.

Соня повернулась на месте:

– Куда?

– К мафиози.

– Куда?! – насмешливо переспросила Соня.

– Нет, если, конечно, ты хочешь отправиться в фантазийный мир драконов и сексуальных оргий, то – пожалуйста. Нам не говорили, что мы обязательно должны быть вместе. Даже в таком хаосе, как симуляция, есть своя структура, где интеллигентные люди предпочитают более спокойные места.

Спокойствие против огромного количества сносящих разум миров, в которых живут подростки с неуправляемыми гормонами, извращенцы, мазохисты, любители убийств и острых ощущений, пустоголовых, отключающих мозг и слепо следующих командам энписи людей, – пожалуй, она выберет первое. Тогда необходим соответствующий образ.

2082 год. Станция «Эндьюранс». Марс.

– Вы очень интересная личность, – произнес голографический Агни, неожиданно появившись перед Ноем.

В кои-то веки мужчина решил отдохнуть: он надел защитный костюм и вышел из исследовательского комплекса на поверхность Марса, чтобы пройтись, обдумать план дальнейших действий. Ной внимательно себя оглядел. Понятно, откуда появилась голограмма: интерфейс был установлен на правом запястье. Ной несколько раз стукнул по девайсу, чтобы прервать соединение и отключить Агни, но ничего не вышло: программа оказалась заблокированной.

Солнце, тусклое из-за поднявшейся в воздух марсианской пыли, медленно садилось за горизонт.

– Вам сколько лет? – спросил Ной.

– Двадцать два.

Значит, Ной не ошибся с возрастом, когда первый раз увидел парня.

– Почему ты так относишься к симуляции? Ты родился, когда капсулы уже существовали и подавляющее большинство людей перешли в цифровую реальность. Твои ровесники живут и работают там, почему не ты? Объясни, я хочу понять, почему ты считаешь меня врагом?

Агни улыбнулся:

– Во-первых, Ной, я не считаю вас врагом, напротив, вы единственный человек, который может ответить на вопрос «Почему люди перестали мечтать?».

Ной нахмурил брови, но ничего не сказал, ожидая объяснений.

– Может, вам неизвестно, – начал Агни, – но я был одним из первых, кто испытал ваше новое развлечение – симуляцию высадки астронавтов на Луну. Знаете, ведь это произвело на меня огромное впечатление: впервые за всю историю существования человечества мы посетили другое небесное тело. Абсолютно враждебная среда: отсутствие кислорода, привычной гравитации, темнота, холод – наш организм не приспособлен для таких путешествий, но мы отправились покорять то, что нам по определению не должно покориться. Ни один вид на планете Земля не достиг такого уровня развития. Вы говорили мне, что наша симуляция неподконтрольна, но разве это достижение не говорит об обратном? Наше ДНК, наш код, не соотносится с тем, что существует в Космосе, за пределами планеты, но, несмотря на это, мы построили лунную базу, космические отели, основали исследовательский комплекс на Марсе и даже поселились на Титане. Вы говорите, что то, что я хотел бы реализовать, потребует человеческих жизней, но разве не готовы были пожертвовать своими жизнями Нил Армстронг, Базз Олдрин и Майкл Коллинз¹⁴? Если бы они не полетели на Луну, полетел бы кто-то другой – разве те не готовы были бы пожертвовать своей жизнью? Мореплаватели эпохи открытий не думали о безопасности – они прокладывали дорогу другим. И теперь я спрашиваю у вас: почему в двадцать первом веке мы перестали мечтать о том, чтобы покорить иные, неизведанные нам миры? Все наши космические достижения до сегодняшнего дня были совершены энтузиастами, единичными людьми, готовыми пожертвовать собой, почему они не вдохновили всех остальных? Не потому ли, что вы создали для людей идеальную иллюзию, в которой они могут существовать безопасно, не зная бед, лишений, стресса? Вы говорите о том, что это естественный эволюционный процесс, такой же, как выход человечества из «дикой» природы, но, построив города, мы не перестали мечтать о бо́льшем, не остановились в желании изменить обстоятельства, которые нам неподвластны.

Знаете, что я увидел, когда ступил на поверхность Луны в созданном вами путешествии? Я увидел сияющую, прекрасную и величественную, но абсолютно мертвую планету, на ней находятся тела, души которых были обменены на спокойствие, безопасность и счастье. «Должно быть, – подумал я, – Нил смотрел на Землю и видел надежду, потому что в людях горел огонь мечты о достижении недостижимого». Без людей, с надеждой смотрящих в страшную неизвестность Космоса, вся планета бессмысленно двигается в тишине, следуя за Солнцем. Мне стало невообразимо грустно, настолько, что я даже не мог осмыслить происходящее. И вы правы: я родился и вырос, когда люди уже «поселились» в капсулах. Я не понимал, как можно существовать без цифрового мира: там всё общение, все эмоции – именно такая жизнь, какой я хочу ее видеть. Перед тем как произошел глобальный сбой, вы знаете, что я боролся с тем, чтобы не нуждаться в этом во всем? Знаете, как это было сложно, когда твой мозг, существующий с самого рождения, считайте, в цифровой среде, вдруг оказывается наедине со страхами перед жизнью, смертью, смыслом существования. Когда вы в последний раз были в абсолютной тишине? Никакой музыки, никаких фоновых программ – оглушающая, пугающая, нечеловеческая тишина? Именно тогда ты начинаешь терять себя, эго уничтожается, ты, как и эта планета, лишь одинокая странствующая субстанция. Вас это пугает, что вы не можете контролировать вашу жизнь? Но вы можете изменить окружающую среду несмотря на то, что существование вида вне родной планеты невозможно; вы можете мечтать, хотя понимаете, что мечты могут привести вас к смерти. В этом и есть смысл. В неконтролируемом, вопреки всему, движении вперед. Смысл в том, чтобы упасть, разбиться, но встать. Вы называете это драмой, ненужными страданиями, а я называю это тем единственным, что привносит в нашу жизнь смысл. Да, мы тоже живем в симуляции, но нам дано право изменять последовательность некоторых кодов. Я спрошу у вас, что важнее: жить в безопасных и приятных иллюзиях или умереть, зная, что вы не сдались коду, согласно которому вы и остальная Вселенная существуете?

Солнце село за горизонт, наступила абсолютная темнота, пыль, на удивление, осела, звезды вместе со спутниками Фобосом и Деймосом ярко горели в кристальном небе планеты со столь слабым магнитным полем.

– Бред юнца, который возомнил, что может решать за всех людей, как им будет лучше, – прокомментировал вслух Ной. – Кроме того, откуда ты знаешь, что не говоришь по заранее написанной вселенской программе?

Знаешь, что я видел до того, как ты появился на свет? – продолжал Ной. – Детей, которых избивали собственные родители, потому что те не оправдывали ожиданий; людей, зарабатывающих копейки на бессмысленных работах; стариков, которых все бросили; эгоистов, уничтожающих окружающую среду и самих себя; миллионеров, эксплуатирующих бедных; одиноких, не соглашавшихся на краткосрочные отношения; женщин, отказывающихся следовать общепринятым правилам, за что их унижали и оскорбляли; политиков, которые вели войны для того, чтобы преследовать свои собственные интересы, готовые заплатить жизнью невинных; мужчин, которых отвергали любимые женщины из-за отсутствия определенной суммы денег; алкоголиков, предпочитающих бутылку социальной несправедливости; голодающих бездомных, которых обманули нечестные люди, – все эти люди – мечтатели. Почему у них не было возможности реализовать свою мечту, я не знаю, но ты не можешь винить меня за то, что я и мои предшественники создали для таких людей мир, благодаря существованию которого они каждый день открывали глаза несмотря ни на что. Ты забываешь, в силу того что не вырос в той среде, что не все готовы быть самоотверженными искателями, отдать свою жизнь за абстрактные идеалы, некоторым просто достаточно посмотреть красивое видео, поговорить с кем-то, поиграть, посмотреть, почитать – и всё, они живут, настолько осознанно, насколько сами хотят. Созданный в твоей голове мир – общество идеалистов, объединенных одной идей, однако каждый человек – индивидуальность, и каждый делает свой выбор. Ты выбрал жить так, и не говори о том, что ты «вынужден» был отказаться от симуляции – это твой осознанный выбор, а теперь ты хочешь, чтобы ему последовали все. Ты хочешь, чтобы люди видели этот мир так, как видишь его ты, как, возможно, видели его первые астронавты на Луне, но у тебя нет права заставлять людей смотреть на мир таким образом. «Люди перестали мечтать, потому что мы создали цифровой мир», – говоришь ты, но, если бы мир был настолько прекрасен в своем несовершенстве, разве люди отдали бы предпочтение симуляции?

Ной вдруг задержал дыхание.

– Ты когда-нибудь кого-нибудь терял?

Агни промолчал, внимательно глядя на собеседника.

– Я потерял любимого человека, существование которого было для меня всем. Говоришь «вставать, несмотря ни на что» – она не смогла этого сделать. Говоришь «сломать программу» – не вышло. Ни жизнь, ни человеческая судьба не поддаются твоим попыткам ее изменить. Ты лишь принимаешь решения в конкретный момент при определенных обстоятельствах. Ты думаешь, что тебе стоит только произнести «не живите в иллюзии», как все сразу должны отказаться от нее; нет, люди прекрасно знают, где они находятся. Сейчас это вопрос выживания: симуляция обеспечивает жизнедеятельность людей. Тебе хочется видеть горящие мечтой сердца, но если ты сделаешь то, что задумал, никто не скажет тебе «спасибо».

Повисло молчание. Через минуту Ной продолжил:

– По крайней мере, это невозможно сделать принудительным путем. Именно благодаря симуляции эти потерянные люди выжили, несмотря на все унижения, притеснения и эксплуатацию. Если ты считаешь, что лучше погибнуть ради реальности, чем жить в иллюзии, то ты не ценишь человеческую жизнь. Тогда, Агни, тебе лучше не быть Представителем Земли.

2042 год. Земля.

Снег бил прямо в лицо, раздражая кожу. Когда Фред вышел в путь, на небе не было ни облачка, но всё неожиданно изменилось на полпути, пришлось ускорить шаг, лыжи из-за мокрого снега никак не хотели скользить, что затрудняло и без того сложную задачу добраться до места добровольной изоляции друга посреди сибирской тайги. Он сверился с приборами геолокации (хорошо, что за много лет до этого доступность Интернета позволяла связаться со спутником хоть со дна Марианской впадины) – еще несколько километров. В это время он думал о тех причинах, по которым Ною понадобилось укрыться именно здесь, и почему он позвал в гости Фреда, намекая на серьезный разговор. У него были подозрения, что речь пойдет о проекте «База», в рамках которого предполагалось осуществление контролируемого воспроизводства населения, но он не был уверен, что Ной способен настолько сильно переживать по поводу своего участия в эксперименте. Ничего другого в голову не приходило: «Беттер Ворлд» создавало пользующиеся популярностью игры-симуляции для «Домашних станций» на основании квантовых технологий, которые относительно недавно появились на рынке развлечений, позволив осуществить самые смелые мечты создателей интерактивных миров. Наконец вдалеке он увидел идущий из трубы дома дым, из последних сил добрался до порога одинокого дома, стоявшего у берега замерзшего озера, постучал в дверь лыжами, предварительно их сняв. Ной не заставил себя ждать, открыл входную дверь – молодой человек в теплом свитере с отросшей бородой мягко улыбался, щурясь от удовольствия.