Пленница для ледяного дракона

Глава 5. Любовь моя

Я вжимаюсь в заднюю стенку шкафа, чтобы увильнуть от этих щупалец. Но они всё ближе. Мне становится жарче, на спине выступают капельки пота от страха.

Кото-ёж кладёт тёплую пушистую лапку с мягкими подушечками мне на ногу, и я вдруг перестаю чувствовать приближение щупалец. Будто они видели-видели и вдруг перестали. Жар обогнул меня и стал удаляться.

Зато к шкафу приближается ледяной. Я замираю, боясь шелохнуться. А когда он облокачивается на дверцу шкафа, я вообще задерживаю дыхание.

– Здесь нет человека, – спустя некоторое время говорит ведун. – Ни живого, ни мёртвого.

Ледяной бьёт по дверце так, что она отпружинивает и начинает медленно-медленно открываться. Всё. Это конец!

– Поймаю, на цепь посажу! – рычит ледяной и твёрдыми шагами выходит из комнаты.

Следом за ним шаркает ведун, тихо покрякивая что-то о том, что князю нужно быть терпеливее. Так, значит, ледяной – князь. Угораздило меня, однако, попасть! Он же теперь весь замок, или где я там, сейчас поставит на уши.

К тому моменту, как дверь шкафа открывается полностью, в комнате уже никого нет. Замок, похоже, открыт.

Смотрю на то место, где сидел кото-ёж, чтобы спросить, как он. Никого. Блин! Опять глюки? Да нет же. Проверяла. Но сейчас точно не до этого. Надо бежать.

Я распахиваю вторую створку шкафа и выбираюсь. Взгляд падает на огромную стрелку на правой ноге. Проверяю: левая, естественно, не лучше. Ещё бы, после всех моих приключений.

Где я и куда бежать? Выглядываю из окна – передо мной большой, усыпанный глубоким снегом двор. Сугробы доходят почти до крыш дворовых построек, а между ними – узкие тропинки.

Редкие прохожие укутаны в тёплые плащи с капюшонами или шубки с меховыми шапками. Я прикидываю, что в своём платье я далеко не убегу, во-первых, потому что окоченею, а во-вторых, потому что меня сразу же поймают и вернут. Ледяной обещал посадить на цепь, и почему-то я ему верю.

Стучу себя кулаком по лбу, думай, Мира, думай! Хочешь жить человеком, а не собакой на цепи и не подопытным кроликом – надо делать ноги. Желательно в какой-то обуви.

Точно! Я же сидела в шкафу! Оглядываюсь. Там висит необъятных размеров серый плащ. Кажется, меня вчера в него же и укутывали, и было тепло. А вот никакой обуви в ближайшем окружении не наблюдалось.

Что ж, что имеем, то имеем. Я беру плащ и накидываю его на плечи. Меня окутывает древесным терпковатым замахом, невольно прижимаюсь щекой к меховой оторочке. Как накануне становится тепло и почти спокойно. Если бы не угроза встречи с магом…

Чисто теоретически золотая застёжка спереди должна соединять края, чтобы он держался на плечах. На плечах князя, широких и могучих, явно не на моих, с которых легко соскальзывает. Поэтому приходится держать края руками.

На столе замечаю нож для писем, от лезвия которого отражается луч солнца. Недолго сомневаюсь, подбегаю к столу. Бежать быстро не выходит – плащ тяжёлый и тянется за мной как шлейф невесты. Было бы забавно, если бы не необходимость срочно сбегать отсюда. Беру нож – какое-никакое, а всё же оружие, и прячу его во внутренний карман на плаще.

Попутно бросаю взгляд на бумаги на столе. Красивый ровный почерк без завитушек. Такой же холодный и сдержанный, как его владелец. Сначала слова кажутся чужими, но чем больше присматриваюсь, тем больше понимаю написанное.

«Имя – Мирослава. Возраст – 21 год от роду. Статус – Пришлая в новогоднюю ночь. Мир – Неизвестен. Сила – Не определена. Соответствие пророчеству – Проверить».

Внимание цепляется за последнюю фразу. Я теряю время, обдумывая её значение, и уже слышу голоса в коридоре. Надеваю капюшон, отороченный мехом – тепло, даже жарко. Но видно только то, что впереди. Зато спрятать лицо можно. Приоткрыв дверь, осторожно смотрю в щёлочку. Серый, плохо освещённый даже в столь солнечный день коридор.

Осмелев, высовываю голову и выглядываю. Никого.

Потолки высокие, а окна узкие, как щели, поэтому весь коридор будто исполосован солнечным светом, которого всё равно не хватает для освещения.

Выскакивают коридор и снова слышу голоса. Откуда: слева, справа? Непонятно. Прикрываю глаза, чтобы попробовать разобраться, но все звуки очень гулкие, отражаются от каменных стен и будто идут отовсюду. А ещё их заглушает стук моего сердца. Что за невезение? И куда мне теперь бежать?

«Сюда!» – раздаётся в моей голове. Я испуганно распахиваю глаза и успеваю слева увидеть серебрящиеся в лучах солнца иглы кото-ежа. Ну, сюда, значит, сюда.

Подобрав плащ, бегу босыми ногами по шерстяной ковровой дорожке грязно-коричневого цвета. Наверное, это теплее, чем если бы я бежала просто по голому камню, но всё равно приятного мало.

На каждой развилке вижу скрывающийся смешной хвостик Редъярда и без сомнений бегу за ним. Наверное, будь я здесь на экскурсии, я бы с удовольствием рассмотрела гобелены на стенах и каменные скульптуры. Но, боюсь, сейчас подобная потеря времени может оказаться для меня фатальной.

Кото-ёж забавно, совсем как маленький котёнок, перепрыгивая по ступенькам, начинает спускаться по винтовой лестнице, как раз в тот момент, когда сзади слышится голос ледяного.

– Перекрыть все выезды из города! – раздаёт он чёткие приказы. – Осматривать каждый обоз! Если её упустите, всех караульных сошлю на границу к хаосу.

Караульных, конечно, жалко, но своя шкура дороже. Спускаюсь по лестнице по выщербленным, до безумия холодным ступенькам. Ступни леденеют, я их плохо чувствую.

Чем ниже спускаюсь, тем меньше света, поэтому тем медленнее я иду. Ступеньки нахожу вообще на ощупь, да и голова от постоянного движения по спирали кружится невозможно.

В итоге практически носом впечатываюсь в закрытую шершавую дверь. Темень такая, что хоть глаз коли. Страшно: вдруг тут где-то в темноте мыши или крысы. Эта мысль заставляет меня ускориться, я ладонями нащупываю кольцо на двери. Похоже, это ручка. Тяну на себя, и мне по глазам бьёт ослепительный белый свет, а лицо опаляет морозный воздух.

– Осмотреть все выходы из замка – кто найдёт что-то подозрительное, немедленно докладывать мне! – снова заставляет учащаться мое сердцебиение строгий громоподобный голос ледяного.

Я замерла в шоке. Как так? Он же только что был наверху? Я так долго спускалась? Или тут есть какая-нибудь магия телепортации?

Поняла, что ничего не знаю об этом мире, и тут может быть что угодно. Говорил же ледяной про мага, и щупальца я прекрасно чувствовала.

– Ну что ты встала, давай бегом, а то он как раз в эту сторону идёт! – буркнул кото-ёж, отряхиваясь от снега и скрываясь за большим сугробом.

С холодного камня шагаю на снег, и он тут же обжигает ступню. Отморожу же, если не найду обувь. И кому я тут безногая нужна буду? Стоило всё же где-то поискать сапоги.

Сжимаю зубы, натягиваю капюшон пониже и бегу по снежной тропинке туда, где скрылся Редъярд. Плащ заметает мои следы. Ну хоть в чём-то хорошо, что он большой и длинный.

Кото-ёж ныряет в какую-то служебную постройку. Я следую за ним и успеваю закрыть дверь как раз перед тем, как рядом раздаётся хруст снега под сапогами. Я не могу достоверно знать, потому что не вижу, но чувствую, что это именно ледяной. Прячусь за дверью на случай, если он решит заглянуть. Но он просто проходит мимо, в окне мелькает его статная фигура, и скрывается за домом.

Выдыхаю и медленно сползаю по стене, чтобы обнаружить себя рядом с мирно сопящим на полу мужчиной.

Когда я влетела в домик, была настолько увлечена, что сразу не почувствовала кислый амбре, висящий в воздухе. Закрываю нос плащом, радуясь, что его аромат может перебить вонь, встаю и собираюсь уже, наконец, покинуть это провонявшее помещение. Делаю шаг к двери, но мужчина громко всхрапывает и своей лапищей крепко хватает меня за лодыжку.

– О, вот и ты пришла, любовь моя.

Глава 6. Побег

Я замираю, ощущая прикосновение холодных мозолистых пальцев. Дёргаю ногу в попытках высвободиться, но хватка мужика слишком крепкая. Да что ж это за ерунда-то такая? Лапают тут все подряд.

Ожидаю, что же дальше будет делать этот пьяный храпун, но он… спит! Блин, если он так схватил меня во сне, то что же будет, если он проснётся?

Тихо приседаю и по одному начинаю отгибать его пальцы. На третьем он снова громко всхрапывает и окончательно отпускает мою ногу, переворачиваясь на другой бок.

– Ну и вали отсюда, карга старая! – почти неразборчиво бормочет он.

Допустим, я не старая карга, но точно отсюда свалю! Тут меня осеняет гениальная мысль. Ну как, гениальная. Если получится, то я буду в выигрыше, а если нет, то не уверена, что не окажусь в очередной отвратительной ситуации.

Как так можно было напиться, чтобы заснуть даже не на лавке, не на столе, а на полу?! На цыпочках отхожу в угол, где стоят огромные сапоги. Понимаю, что утону в них выше, чем по колено, а как держаться на ноге они будут вообще не представляю. Но лучше так, чем босиком ноги отмораживать.

Ныряю в сапоги, покачиваюсь и задеваю стоящую на столе кружку. Она с грохотом падает на пол. Я в ужасе пялюсь на мужика. Пальцы холодеют, тело будто окаменело. Пропала!

Он начинает медленно ворочаться – явно просыпается. Меня будто подбрасывает с пола. Игнорируя боль в спине и брезгливость, ныряю ногами в сапоги. Еле-еле переставляю ноги и пробираюсь к выходу.

За мной хлопает дверь, а внутри раздаётся:

– Ах ты ж горгулий помёт! – рык становится громче и невнятнее. – Какой орочий ублюдок это сделал?

Не хочу знать, о чём он сейчас. О беспорядке или о сапогах. Старательно поднимая ноги и придерживая плащ бегу подальше от этого домика, прячась за сугробами от проходящих мимо людей.

Наконец окончательно выдыхаюсь и прислоняюсь к почти незанесённой стене какой-то постройки. С обеих сторон меня закрывают большие сугробы, спереди – крепостная стена.

Тяжело дышу. Холодный воздух заполняет лёгкие. Будь я дома, единственное, о чём бы я сейчас думала – это как потом не свалиться с температурой. Сейчас же всё, чего мне хочется – это затеряться в толпе и скрыться от этого ледяного с его проверками.

– Всё в телегу загрузил? – слышится за домом осипший мужской голос. – Тогда я кружку выпью и в дорогу.

– Я с тобой. Никуда от нас эти горшки не укатят, – закашлявшись, подхватывает идею второй.

Звучат удаляющиеся шаги, и наступает тишина. В ней где-то слышатся командные выкрики военных, карканье ворон и скрип какого-то механизма.

Я выбираюсь из своего укрытия и обхожу постройку. С обратной стороны перед деревянными дверями стоит телега, запряжённая лошадью и накрытая плотным материалом.

Лошадь нервно приминает снег копытами, но с места не сходит. Я оглядываюсь и откидываю полог. Горшки. Обычные пустые глиняные горшки.

– Ну, что ты раздумываешь? – опять решает вставить своё веское слово кото-ёж. – Полезай скорее и накрывайся, если хочешь выбраться из крепости.

– Они всё равно проверяют все телеги и обозы, – с сомнением поджимаю губы. – Найдут же.

– А это, хозяйка, уже моя забота, – кивает своей милой мордочкой Редъярд.

Я забираюсь в телегу, пытаясь поместиться между горшками, которые больно давят на ушибленную спину. Как могу, расправляю поверх себя полог и замираю.

– Плащ подбери, – недовольно бухтит кото-ёж. – Увидят же, больно он приметный.

Я покрепче заворачиваюсь в плащ и снова утыкаюсь в него, чтобы перебить горьковатый прогорклый запах от некоторых горшков. Слышатся приближающиеся голоса, потом шаги. Мужики проверяют крепления, подтягивают полог и залезают на телегу.

Звучит тихий хлопок поводьев, лошадь фыркает, колёса начинают скрипеть. Меня немного потряхивает на неровностях снежно-ледяной дороги. Да уж, не доросли они ещё до асфальтированных дорог и амортизаторов.

Пальцами до боли сжимаю плащ, ладошки потеют. Судя по тому, что голоса военных становится всё громче, мы подъезжаем к воротам. Зажмуриваюсь, когда мы останавливаемся.

– Горшки везём, – оповещает сиплый.

– Приказ князя досматривать всех, – равнодушно отвечает охранник.

Его твёрдые шаги приближаются к телеге.

– Да на кой тебе мои горшки? – сипит мужик. – Вон тех, что с наёмными рабочими проверяй.

– Пренебрегаешь моими приказами? – я содрогаюсь от этого голоса, а сердце подскакивает к самому горлу и мешает дышать.

При появлении ледяного все замирают. Даже лошадь перестает фыркать. Князь подходит к телеге (его шаги я уже точно ни с чем не спутаю) и резко откидывает полог.

Я открываю глаза. Холодный строгий взгляд пронзительных голубых глаз зачаровывает. Высокая, широкоплечая фигура князя в светлом мундире возвышается надо мной грозной скалой. Он смотрит прямо на меня, но только хмурится, будто… не видит? Но чем дольше он рассматривает, тем глубже становится складка между его бровей. Он вытягивает руку вперёд, вот-вот коснётся меня.

– Сир! – слышится голос с крепостной стены. – Там у восточных ворот девушку нашли, велели вам передать.

Князь небрежно отшвыривает угол полога и, даже не посмотрев на других, уходит. Полог закрывают снова, охранники командуют: «Проезжай!», – и телега, поскрипывая, выкатывается из ворот.

Сразу становится ещё холоднее. Я дую на ладони и тихо шмыгаю в надежде, что меня не услышат, но мужики увлечены разговорами о тварях хаоса, которые всё ближе подбираются к замку.

Телега, покачиваясь, катится по дороге. Полог всё сильнее продувается ветром, даже плащ перестаёт спасать, я начинаю дрожать. Надежда, что эта дорога ненадолго тает с каждой минутой. Я потихоньку начинаю засыпать.

– Орочье отродье! – просыпаюсь от отчаянного крика. – Беги!

Второй тоже начинает отчаянно кричать. Я слышу, как они спрыгивают в снег и торопливо убегают. Потом раздаётся пронзительный вой, крик боли и хруст костей. Даже стараясь не представлять, что произошло, понимаю, что меня охватывает леденящий ужас, а к горлу подступает тошнота.

Хоть бы меня эти твари, кем бы они ни были, не нашли. Слышу, как воздух рассекают огромные крылья, телегу перекашивает от того, что на её край садится нечто очень большое и тяжёлое. Цепенею, уже жалея, что оказалась вне стен замка. Может, лучше на цепи, но живой?

Сквозь ткань полога вижу лишь тёмную тень, которая склоняется надо мной, будто принюхиваясь, а потом когтистая лапа срывает покрывающую ткань…

Я вижу монстра: человекоподобного, но безобразного, с непропорционально большими руками и ногами. Вся его кожа пепельно-синего оттенка, с рытвинами и наростами. Я в ужасе и не могу пошевелиться. Пока рука с когтями замахивается, думаю, поможет ли мне в этот раз Редъярд?

Мимо низко проносится что-то огромное и почти белое. Оно хватает монстра когтистой лапой и швыряет о землю. Так это же дракон! Настоящий ледяной дракон.

Он разворачивается, приземляется рядом с монстром и бьёт его так, что даже я понимаю: не поднимется. Дракон поворачивает голову и выпускает синее пламя в ещё нескольких монстров поодаль. А потом смотрит прямо на меня. Пронзительным знакомым ледяным взглядом, от которого по телу бегут мурашки. Дракон недовольно выпускает пар и двигается ко мне…

Глава 7. Домик в горах

Мне очень-преочень хочется спрятаться. Я даже поглядываю, успею ли спрятаться под телегой, но прекрасно понимаю, что от ледяного ящера не скрыться.

Морда ящера, такая большая, что я едва смогла бы обхватить её руками, зависает в нескольких сантиметрах от моего лица. Я могу рассмотреть каждую пятиугольную чешуйку и белоснежные острые зубы, каждый размером не меньше моей ладони. Судорожно сглатываю и в то же время борюсь с желанием коснуться дракона, чтобы узнать, какой он на ощупь.

Дракон недовольно рычит, но как только я пытаюсь отползти, рычит ещё сильнее. Ладно, не двигаюсь. Ящер прищуривается, замирает, а потом резко вскидывает голову и, расправив гигантские крылья, взмывает в небо.

Пытаюсь понять, почему. Оглядываюсь. Ой, мамочки! Лучше бы я этого не делала. К нам приближается чёрная точка, которая превращается в группу серых тварей. Ещё не меньше пары десятков таких же жутких страшил, как те, что напали на нас.

Не до конца понимая, что делаю, слезаю, практически сваливаюсь с телеги и оказываюсь по колено в снегу. Пытаюсь бежать. Сапоги остаются в сугробе после первой пары шагов. Пальцами крепко сжимаю плащ, чтобы хотя бы он не свалился. Падаю.

В небе, где-то высоко надо мной, звучит вой нападающих и хлопанье кожистых крыльев. Затем раздаётся рёв пламени, и воздух наполняет запах жжёной кожи.

Не хочу оглядываться, но делаю это автоматически. Несколько серых чудищ падают, часть летят на дракона, а ещё парочка направляется прямо ко мне. Мать моя женщина! Да я даже невкусная! Кожа да кости! Ещё и не ела со вчерашнего вечера. Зачем я им сдалась?

Снова слышится рык дракона. Он приземляется рядом со мной и закрывает меня своими крыльями от нападающих тварей, опаляя их своим пламенем. Я жмусь к телу ящера ощущая, что только он может меня защитить. И он будто яростнее начинает отражать нападение.

Но они окружают. К ним на помощь летят ещё чудища. И я понимаю, что каким бы ни был князь сильным, он сейчас один против них всех. Твари обходят его, подныривают под крылья и уворачиваются от опасных движений лап и хвоста, при этом не давая дракону взлететь. Они будто намеренно пытаются добраться до меня.

Тогда дракон издаёт яростный рёв, а от его тела будто волной расходится смертоносная взрывная волна. От этого монстры просто разлетаются в пыль. Наступает оглушительная тишина. И всё? Он что, не мог сделать это раньше?

Дракон хватает меня в свои когтистые лапы и тяжело поднимается в небо. Вопреки моим ожиданиям, он летит не обратно, к замку, который чернеет вдали, а в сторону гор.

Я дёргаюсь, пытаясь хоть чуть вывернуться из крепкой хватки дракона, но он только рычит в ответ на это и ещё сильнее сжимает лапы. Ладно, поняла. Не двигаюсь.

Морозный ветер почти сразу стаскивает с меня капюшон, а я его даже поправить не могу. Ледяные потоки бьют в лицо, заставляя жмуриться, поэтому я не вижу, куда мы летим.

Дракон буквально бросает меня в сугроб около небольшого двухэтажного домика, грузно приземляется рядом и превращается в человека. Это происходит практически мгновенно, я даже не успеваю задуматься, а останется ли он в одежде, или она рвётся в момент трансформации как в фильмах про оборотней.

Но князь всё в том же белоснежном мундире, разве что порванном и испачканном кровью в паре мест. Надеюсь, это не его кровь.

Он бросает на меня негодующий взгляд, не особо церемонясь, вытаскивает за локоть из сугроба и буквально вталкивает в двери дома. Я не успеваю возмутиться, как он перебивает:

– Разожжёшь, – согреешься, мне ещё не хватало, чтобы ты заболела, – указывает он на большой камин из красного кирпича в углу комнаты. – На кухне найдешь, что поесть. На второй этаж чтоб ни шагу!

Он даже не смотрит на меня и идёт к лестнице, как будто сейчас это его главная цель.

– Даже не боитесь, что я и отсюда сбегу? – хмыкаю я на его странное поведение.

Князь сжимает руку на перилах так, что они тихо хрустят. Что-то в его поведении вызывает во мне смутную тревогу. Я не хочу, чтобы он уходил. То ли боюсь остаться одна, то ли мне кажется, что нельзя оставлять его одного. Но потом он наконец снисходит к тому, чтобы взглянуть на меня.

– Беги, – от его ухмылки меня будто обдаёт ледяным ветром, как там, в небе.

Я смотрю в спину поднимающемуся по ступенькам князю и решаюсь выскочить на улицу. Буквально десяти шагов мне хватает, чтобы понять, что мы на вершине пика с отвесными склонами. Альпинизмом я никогда не увлекалась, а крыльев не имею. И правда, этот домик – тюрьма лучше, чем та, с решётками.

Возвращаюсь и плотно закрываю за собой дверь. Домик промёрзший, но тут хотя бы нет ветра. Огромная комната, в которой только диван, камин и дверь, видимо, на кухню. Стены обшиты деревом и тщательно законопачены. Пол слегка покрыт инеем, стоять на нём босиком холодно. Зато есть шкура какого-то животного. Пододвигаю её поближе к камину.

Сверху слышатся твёрдые шаги. Я успокаиваю себя тем, что я не одна. Даже если он на другом этаже, он всё равно рядом. Всё же встреча с монстрами сильно на мне отразилась, раз я ищу защиты у того, кто посадил меня за решётку.

Понимаю, что плащ всё ещё на мне, и снимать мне его не хочется, потому что холодно так, что зуб на зуб не попадает. Кое-как разжигаю камин, мечтая, чтоб он сам вспыхнул. Поджимаю ноги и подставляю руки огню, чтобы согреться.

Наверное, так мог бы выглядеть сюжет из романтического предновогоднего фильма. Он, она, домик в горах и тихий совместный вечер у камина. Я почему-то представляю, как князь сидит рядом и прижимает меня к своей широкой мужественной груди. А я нежусь в объятиях, вдыхая его свежий древесный запах. И будто бы мне даже становится теплее.

Мечтать не вредно, Мира. Я бью себя ладонью по лбу. Тем, что он грозится посадить меня на цепь, князь, несомненно, проявляет романтические чувства. Надо собраться и понять, что этому ледяному от меня нужно.

Я почти оттаиваю, как и комната вокруг меня. Собираюсь пойти проверить, что там на кухне. Наверняка тоже печь. Если и её растопить, то домик отогреется быстрее.

Со второго этажа раздаётся раздражённый рык и грохот. А потом всё будто замолкает.

Я, замерев, жду шагов или хоть какого-то звука сверху. Тишина. Закусываю губу и смотрю на лестницу. Он запретил мне подниматься наверх. Но что, если ему нужна помощь? Усмехаюсь своим мыслям. Если кому-то тут и нужна помощь, так это мне. Психиатрическая.

Тишина гнетёт. Мысли путаются. Что будет мне за то, что я его ослушаюсь? Убьёт? Вряд ли. Если бы хотел, то не стал бы меня спасать от тех тварей. Я ему нужна. Покалечит? А зачем тогда приказал согреваться?

К чёрту! Встаю и иду к лестнице. Пара половиц скрипит под ногами. Чем выше поднимаюсь, тем холоднее – дом ещё не успел прогреться. Упираюсь в закрытую дверь. Робко стучу, а в душе холодеет от страха и волнения.

Отсутствие ответа заставляет меня повернуть ручку. Раздаётся щелчок, и с тихим скрипом дверь открывается.

– Прочь! – рычит князь.

Я бы ушла, если бы не зрелище, открывшееся мне. Он сидит на кровати перед табуреткой, рядом с которой лежит перевёрнутый таз и растекается лужа с парящей от ледяного пола водой.

Князь обнажён по пояс, по широким плечам жидким серебром стекают пряди волос. Он упирается ладонями в колени. Кажется, на его руках напрягается каждая мышца, рельефно прорисовываясь под кожей.

Князь тяжело дышит, переводит на меня свой взгляд, пугая меня неестественным вертикальным зрачком.

Глава 8. Нарушая запреты

– Я сказал, уходи! – в его голосе больше нечеловеческого рыка, чем привычного ледяного голоса.

И тут меня что-то переклинивает.

– А вот не уйду! – заявляю я и смело перешагиваю через порог.

Чувствую волну негодования, исходящую от князя. Он встаёт, чтобы вышвырнуть меня из комнаты, но слегка пошатывается. Я замечаю рану на его боку, из которой вытекает кровь, и впитывается в пояс его белых брюк, окрашивая их в бордовый цвет.

Я подхожу и заглядываю ему в глаза. Синий огонь, как тот, которым дракон сбивал тварей, полыхает во взгляде, но не обжигает. Несмотря на волнение, чувствую, что всё делаю правильно.

Едва касаюсь пальцами его груди, он перехватывает мою руку и заводит мне за спину.

– Я запретил тебе подниматься сюда, – сквозь зубы цедит он. – Я сказал тебе уходить отсюда. Что в тебе такого, пришлая человечка, что ты смеешь меня ослушаться?

– Может, банальный страх остаться тут одной и просто сдохнуть? – неожиданно жёстко для себя отвечаю я. – Потому что, если я скажу, что желание помочь, ты же не поверишь!

В его глазах плещется невероятная смесь чувств. Злость, интерес, удивление… Но промелькивает ещё что-то, что меня, с одной стороны, пугает, с другой – ещё сильнее разжигает желание помочь.

По капле пота, медленно стекающей по виску, понимаю, что, как бы князь ни пытался это скрыть, ему нелегко.

– Чем ты можешь мне помочь? – его взгляд скользит по моему лицу, будто изучает.

– Тебя нужно перевязать, – бормочу я, понимая, что это его пристальное изучение обескураживает меня. – Я умею это делать.

Он резко отпускает меня и отталкивает.

– Тогда делай.

Пока он не передумал, хватаю таз и бегу вниз, чтобы набрать снега с улицы. Приношу в дом и ставлю у камина, чтобы скорее растопить. Сетую, что так и не успела разжечь печь. Бегу на кухню. Здесь ещё более стыло, чем в остальном доме – явно давно никто не пользовался. От прикосновений на поверхности стола остаётся след в толстом слое пыли, которая поднимается в воздух, щекочет нос. И я чихаю, поднимая вверх, ещё большее облако.

Проверяю шкафчики: вдруг аптечка где-то завалялась, как в нашем мире. Хотя что за бред мне в голову приходит. Тут наверняка у них вместо аптечек магия. А я, как он выразился, «человечка».

И тут я натыкаюсь на то, что заставляет меня вскрикнуть от радости. В одном из верхних шкафчиков у задней стенки вижу бутылку с прозрачной жидкостью. Это или кристально чистая вода, или что-то вроде самогонки. И то, и то было бы сейчас полезно. Снег не идеально чистый и на деле плохо подходит для промывания раны, так что вода бы пригодилась. А что-то алкогольное тем более нужно, для обеззараживания.

Чтобы её достать, правда, приходится залезть на стол и изваляться в пыли. Откупориваю крышку и принюхиваюсь – да, самогонка. И теперь у меня есть чем обеззаразить рану.

Поднимаюсь на второй этаж. Князь сидит на кровати и смотрит исподлобья, на его лице испарина. Я прикидываю, что тряпка с пола – не лучший предмет для обработки ран.

– Есть простыни? – оглядываясь, спрашиваю я.

– В шкафу, – хрипотца в голосе уже не похожа на тот рык, что был ранее. Зато сильнее заставляет бегать мурашки по спине.

Простынь разрываю на кучу тряпок. Обрабатываю самогонкой края раны. Князь практически не реагирует, когда жидкость попадает на рану, будто не чувствует боли совсем. На красивом, будто высеченном из камня лице не появляется ни малейшей эмоции.

Понимаю, что поражение не такое уж и глубокое, чтобы князю было настолько плохо. В чём же дело? Как могу, делаю давящую повязку. Чтобы перехватить перевязь из простыни за его спиной, мне приходится практически обнимать его и прижиматься щекой к кубикам пресса. Идеальным таким, без единого грамма жира.

Хочется не перевязку делать, а потрогать их, пересчитать пальцами. Понимаю, что мысли начинают убегать куда-то не туда. Заправляю край «бинта» и, задумавшись, легко провожу рукой по повязке, чувствуя заломы ткани. Поднимаю глаза.

Князь смотрит на меня абсолютно тёмным и совершенно безумным взглядом. В океанской синеве голубыми всполохами блещет желание.

Сердце пропускает удар, и я понимаю, что мне надо бежать, но тело не слушается. Оно будто под властью этого сурового князя.

Мне на затылок ложится ладонь. Я пытаюсь упереться в плечи ледяного, кожа которого сейчас буквально полыхает под моими пальцами. Пытаюсь отодвинуться. Но он сильнее. Мгновение – и его губы впиваются в мои, срывая с них такой внезапный и такой неуместный стон.

Глава 9. Всё принадлежит ему

Я теряюсь. Мне кажется, что я теряю рассудок, потому что хочется раствориться в этом диком, жадном поцелуе. Его язык совершенно беззастенчиво раскрывает мои губы и врывается в рот. Ледяной сжимает горячие пальцы и оттягивает назад мою голову, чтобы спуститься обжигающими касаниями губ к шее. Другая его рука скользит по моему бедру, задирая и так короткое платье ещё выше.

Меня накрывает паника, которая отрезвляет уже поплывший мозг, я упираюсь руками в твёрдую как камень грудь князя. Практически бессмысленно пытаюсь вырваться из его стальных объятий.

– Стой… те, – испуганно всхлипываю, но он продолжает изучать губами и руками моё тело. А оно, как назло, отзывается на его грубые ласки. – Это неправильно. Отпусти… Рагнар!

Неожиданно для себя самой практически выкрикиваю его имя, и он тут же отстраняется. В его глазах появляется осознание того, что только что происходило, а потом на лице появляется презрительная ухмылка.

– Что такое? – иронично спрашивает он. – Разве не этим ты себе зарабатывала на жизнь в своём мире?

Гляжу на князя и поверить не могу, что вот несколько минут назад он держался буквально из-за своего упрямства и силы воли. Сейчас передо мной снова надменный ледяной, который допрашивал меня в кабинете с решёткой.

– Я? Да что ты… вы… – в шоке от его предположений я выворачиваюсь из его рук и отскакиваю к стене. – Как вы вообще такое могли подумать?!

– Ты одета так, как не одеваются у нас даже в Доме развлечений, – князь снова осматривает меня с ног до груди и обратно, даже не заглядывая в лицо.

– Не знаете ничего о моём мире, а судите, – я стараюсь натянуть платье пониже и скрещиваю руки на груди. – У нас принято разговаривать, глядя в глаза. А глаза у меня, вообще-то, на голове.

Ледяной встаёт и, ловко обойдя табуретку с тазом, почти мгновенно оказывается рядом со мной. Он пригвождает меня взглядом к месту, словно я жучок, пронизываемый иголкой.

– Забавная ты, пришлая, – говорит он и замечает плащ, валяющийся на полу.

Видимо, пока я обрабатывала рану, он свалился с меня. В складках плаща сверкает нож для писем, который я брала как оружие. Сейчас даже смешно. Ну против кого я могу пойти с этой зубочисткой!

Зато ледяной медленно приседает, достаёт нож и крутит его в руках. В крупной ладони и длинных пальцах моё неудавшееся оружие кажется просто-напросто игрушкой. Но я понимаю, что как раз именно в руках ледяного эта игрушка может оказаться смертельной.

Взгляд князя темнеет, а между бровей появляются суровые складки. Ледяной поднимается и снова приближается ко мне.

– И что же ты хотела этим сделать, человечка? – он касается остриём ножа моей шеи у мочки уха и скользит им до самой ключицы.

Прикосновение практически не ощущается, нож не ранит меня, но внутри всё холодеет от страха. Кажется, что каждая клеточка начинает дрожать. Сейчас я полностью в его власти: бежать, дёргаться – это всё не имеет смысла. Поймает сразу же и сделает всё, что захочет. Но по глазам князя совершенно невозможно понять, чего же он хочет.

Ледяной делает одно молниеносное, практически незаметное взгляду движение, и все повязки, над которыми я так старательно трудилась, падают на пол. А под ними… лишь слабо заметный розоватый шрам.

Если бы не кровавое пятно на его брюках, я бы начала в очередной раз сомневаться, не рехнулась ли я. Но нет.

– Мы летим в замок, – кратко приказывает он, хватает камзол со спинки кровати и тут же выходит из комнаты.

После всего того, что только что тут было, меня бросает в жар. Ноги становятся мягкими, как сосиски. Но я перебарываю себя, хватаю плащ и бегу вниз.

Смотрю, как ледяной одним щелчком пальцев гасит камин, который я с таким трудом разжигала. Бессердечный! Если бы только я умела вот так «щёлк!» – и готово!