Андрей Лоскутов
Призрачный шабаш
(Собрание призраков у гроба мертвеца)
– Итак, начинаем наше сегодняшнее совещание! – провозгласил судья в чёрном, рваном балахоне.
– Че ещё за совещание? – отозвался парень иглами, торчащими из обеих рук. – Мы мёртвые, а мертвецам не нужно ходить на работу.
– Это верно, – отозвался мужчина в белом халате. – Но мы всё равно здесь и это факт.
– А перед нами господа и дамы, обычный офисный клерк, старик, проработавший тридцать лет от звонка до звонка.
– Вы заткнётесь или нет?!– заорал покойник, ворочаясь в гробу. – Дайте попасть задолбали!
– Ты спи, спи, а мы посмотрим, – врач подходит к столу с документами, берёт заключение и громко цокает языком.
– Что ещё?!
– Заключение то, подделка, с такой высоты шея не может сломаться сразу в четырёх местах.
– Похоже ей помогли сломаться, – поддержал полицейский, глядя на покойника из-под фуражки.
– Две квартиры, машина и дача мм, родственникам будет чем поживиться, – замечает юрист, листая между делом совещание.
– А вам то, что?! – взъярился покойник. – Какое вам дело?!И вообще какого хрена вам надо?!
– Нам нужен ты! – во тьме отвечает сразу несколько голосов. – Не хватает как раз тринадцатого.
– Для чего? – негромко спрашивает банкир, прогоняя остатки сна и приподнимаясь на подушках.
– Навестить твоих родственников, например, – спокойно отвечает судья. – И всех тех, кто несправедливо обошёлся с нами.
– Подбирай слюни, вставай и одевайся! Мы за тобой! – добавил полицейский, громко щелкнув пальцами.
– Вы только посмотрите какой корявый разрез у него на груди! – негромко захихикал нарик оскалив жёлтые зубы.
– Идиот, – прошипел полицейский, отвесив парню звонкую затрещину. – У тебя такой же!
Закончив все приготовления призраки по цепочке направились к выходу. Гроб банкира опустел ненадолго, вскоре маленький городок наполнился криками, а затем настала тишина. Прав был юрист, родственникам будет чем поживиться.
Дедушкино наследие
Погреб на даче мне запомнился как тёмный, сырой и грязный подвал в который дедушка иногда спускался за картошкой, огурцами и вареньем.
Долгое время я обходил его стороной, пока не свалился, запнувшись о загнувшийся ковер. Подвернул ступню, ушиб локоть и сломал руку. Дедушке пришлось позвать соседа, чтобы вместе с ним меня вытащить. За те двадцать с лишним минут, что я там просидел, хныча от боли мне казалось, что всё вокруг меня скребется и движется. По картошке вверх и вниз прыгали маленькие тёмные существа. Кроты или может быть крысы.
Разглядеть в темноте было сложно, зато я хорошо слышал все их движения, они ползали, шуршали и грызли всё, что попадалось им на пути. Перед тем зажегся свет и в погреб стал спускаться дедушка я успел услышать негромкое рычание и увидел два больших красных глаза в полуметре от своего лица. Я даже на какое-то время забыл о пронизывающей всё тело боли и не смел шевелиться, глядя перед собой. Но когда свет включился никого в погребе кроме меня не было.
Я никому никогда не рассказывал о своём падении и спасении. А спустя годы вообще о нём позабыл и очень удивился, узнав о том, что тот сырой погреб и дом над ним достались мне в наследство от дедушки.
***
После смерти родителей в аварии я перестал ездить на дачу. В последние годы своей жизни дедушка частенько звал меня погостить, всё обещал показать нечто. Но мне в колледже было не до того. Пары, учебники, библиотека ну и разумеется друзья, гулянки, вечеринки, девчонки. Всё это разом не очень-то давало мне скучать.
Я был очень удивлён, когда после таинственного исчезновения деда годы спустя нашлось его завещание. Оказалось, что он всё оставил мне.
Дом, который я помнил с детства сейчас как будто осунулся, осёл и покосился от нескончаемых ветров, дождей и времени. Я и позабыл какой он большой. Большие грязные окна, упавший, полусгнивший забор и яблоня за ним. Размашистые ставни, кое-как державшиеся на ржавых петлях с печальным укором, смотрели на меня снизу-вверх будто говоря: "Где же ты был всё это время парень, пока был нужен здесь"?
Земля под фундаментом ходила ходуном и мне с трудом удалось открыть подсевшую входную дверь. Дедушка в своем последнем письме очень просил меня заглянуть в тот самый треклятый погреб. Как будто я не насмотрелся на него в детстве. Но делать нечего, последняя воля умершего. К тому же мне нужны были деньги и с продажи земли я наделся выручить хоть что-то.
***
С трудом спустившись вниз я поначалу не обнаружил в погребе ничего интересного. Кругом на полках вдоль стен стояли запылившиеся банки с чёрной, мутной жижей внутри. То, что раньше было заготовкой на зиму сейчас плесневело и плескалось внутри окислившихся, почерневших от времени сосудов. Маринованные огурцы, помидоры, сгнившая картошка в пластиковых ящиках и белых, вязанных мешках. Забродившее, давно пропавшее варенье из разных ягод.
Было похоже, что никто сюда не спускался годами и посреди всей этой грязи мой фонарик случайно выхватил из темноты зияющую дыру в одной из стенок погреба. Слегка подрагивающий свет падал в проём и уходил куда-то вглубь гигантского туннеля.
На какой-то момент я обомлел, но всё же сумел совладать с собой и подошёл чуть ближе. Старые доски, служившие в погребе полом, заскрипели у меня под ногами и в тот же момент из темноты вытаращились мелкие, красные огоньки. А затем показались ещё и ещё за ними.
– Крысы! – подумал я, поворачиваясь назад к лестнице.
Мелкие зверьки запищали все разом и поползли на свет моего фонарика шурша своими мелкими, когтистыми лапками. Злые и голодные. Они уже давным-давно не видели никого в этом доме, всё, чем они могли поживиться либо, испортилось, либо сбежало. И сейчас единственным съедобным для них объектом был я.
Закричав я кинулся вон и погреба, но ноги не слушались и старые лестничные прутья ломались подо мной одно за другим. Я пытался подтягиваться на руках, но лестница ходила ходуном и казалось вот-вот развалиться.
Тем временем крысы заполонили погреб. Мелкие, шуршащие, пищащие создания как одна большая река бурным потоком выливались из дыры в стене и барахтались у меня под ногами. Мне оставалось совсем чуть-чуть, чтоб зацепиться за край потолка и выбраться наружу как вдруг лестница, не выдержав моего веса разломилась пополам.
Едва чиркнув пальцами по краю я, закрыв глаза полетел вниз и упал сверху на это бушующее крысиное море. Чувствуя, как они ползают по мне я ждал укусов, надеясь лишь про себя, что всё пройдёт быстро. Они сожрут меня прямо здесь на грязном полу накинувшись все разом. А потом ещё несколько дней будут обгладывать и обсасывать кости.
Но ничего не происходило, открыв глаза я увидел крысу, стоявшую у себя на груди. Она была чуть больше своих сородичей, со слегка вытянутой мордой и длинным хохолком. Обнюхав меня, зверёк удовлетворенно пискнул и остальные как по команде потянули меня к дыре.
Я пытался сопротивляться, но всё было без толку, крысиное море затащило меня в дыру и потянуло в тоннель. Всё глубже и глубже, я потерял счёт времени пока продолжался этот удивительный спуск. Звери двигались подо мной и тянули все как один. Я пытался цепляться за стенки туннеля, но только ободрал и оцарапал пальцы.
Мне было страшно как никогда, уж лучше бы меня съели там в погребе, а не тащили с собой оставив еду про запас. Вскоре впереди забрезжил свет, тоннель привёл меня к маленькой, сырой комнатке. Слегка осмотревшись я понял, что нахожусь на дне старого, высохшего колодца. Свет падал из проема сверху и его едва хватало чтобы что-то разглядеть.
Крысы отпустили меня и отступив назад встали кругом. Похоже они хотели мне что-то показать. С трудом поднявшись на ноги я увидел ту самую крысу с хохолком. Возможно она была у них за главного. Зверёк сидел на спинке огромного кресла в котором восседал человеческий скелет. Подойдя ближе, я наконец, понял, куда пропал дедушка и что мне досталось в наследство.
Проклятое наследство
Семён Павлович-старший заставлял своих детей и внуков плести искусственные венки.
Продеваешь петельку и тянешь, – приговаривал он, когда его старший сын зализывал исколотые в кровь пальцы. – Больше венков – больше денег.
По итогу жителям городка пришлось заказывать венки и памятники у Семена Павловича в кредит. До соседнего городка было триста с лишним вёрст, а вести поклажу, как всегда, не на чем. По разбитым дорогам разве что трактор мог проехать, но использовать его в таких целях местными властями не разрешалось.
Вообще, в народе поговаривали о заключённой сделке между городским советом и оборзевшим Семёном Павловичем. Дескать, он заполняет объёмные карманы советников, а те прикрывают его от налогов и поставляют новых клиентов.
Так и обирал Семён весь городок, не ведясь на регалии, и скидок никому не делая. Однажды, в аккурат под новый год, пришла к нему женщина с просьбой похоронить мать. Организовать скромные, тихие похороны без помпезных отпеваний и огромного памятника.
На что Семён ответил, что мать всё же одна и скупиться на её похороны явно не стоит. Старик ещё издалека заметил норковую шубу и новенькую машину горемыки. Она похоже недавно получила наследство и делиться им явно не собиралась.
В народе тогда поговаривали, что почившая была ведьмой и кое-чему сумела обучить дочь. Ей бы точно не понравилось поведение жадного старика, но других вариантов с похоронами в этом городке всё равно не было. Горемыке пришлось согласиться, ударили по рукам и только в последний миг своей жизни Семён Павлович пожалел, что покусился на проклятое наследство.
Тем же вечером из городского морга в его особенный холодильник в подвале под магазином привезли омытый и подготовленный к погребению труп старухи. Семён, жадно потирая руки снова взял деньги вперёд и остался ночевать в магазине, всю ночь подгоняя детей и внуков, заставляя их делать грязную работу.
С 12 ударом часов гроб старухи пришёл в движение. Он шатался из стороны в сторону, а изнутри него слышалось бормотание. Мёртвая старуха с закрытыми глазами сосредоточенно шептала заговоры и проклятия на голову незадачливого похоронщика. Умерший мозг вспоминал, а беззубый рот приговаривал.
Она продолжала говорить пока не послышалось шевеление на кладбище. Мертвецы выбирались из тесных могил, откапывали себя и неспешно брели к магазину. Все, кого в своё время обобрал и ограбил Семён Павлович. Почти каждый похороненный жаждал мести и хотел наказать старика за жадность.
В 12:05 магазинчик затрясся под градом ударов. Мертвецы ломали стальные решётки на окнах, крушили стены и толпой лезли внутрь. Охваченный невообразимым ужасом старик всё же нашёл в себе силы и стал защищаться. Схватив из-под прилавка ружьё, он выстрелил несколько раз в приближающихся зомби. На что старуха лишь хрипло засмеялась, лежа в своём гробу.
Когда патроны кончились, трупы схватили старика и поволокли на улицу. Сидевшие у прилавка родственники кинулись в рассыпную. Но мертв�