Высокое существо предположило, что гости имеют непосредственное отношение к науке. И в подтверждение своих слов тейид показал публике рисунки, сделанные Лидой. Подробное изучение этих записей привело существ к выводу, что у двух раздельно существующих цивилизаций схоже представление о Вселенной и её строении, что не может не радовать.
Свою речь высокое существо завершило визуальным образом, продемонстрировав акт общения представителей двух непохожих рас. На экране появилась Лида, сидевшая в лабораторном кресле с протянутой рукой. Высокий тейид робко приблизился к ней и вложил в ладонь девушки планшет, на что Лида ответила благодарностью, приложив свободную руку к груди и поклонившись.
Публика под куполом на секунду ожила, испустив глухой рокот щелчков.
Презентация завершилась, и купол зала прозрел ярким голубым свечением. Высокое существо освободилось от электродов и вернулось за трибуну. Оно пыталось продолжить свою речь, но публика взволнованно переговаривалась.
Высокий тейид терпеливо ждал, когда уляжется шум. Лида наблюдала за ним, и готова была поклясться, что он исполнен гордости за свою работу, он рад тому эффекту, которого удалось достичь.
Пока зрители были заняты обсуждениями увиденного, существо с фиолетовыми бугорками подошло к пленникам и заменило кислородные баллоны. Оно провело какие-то манипуляции с шлемом каждого пленника, после чего от внутренней стенки шара отделились щупы на гибких ножках и прижались к вискам.
Тейид заглянул в глаза Джареду. Фиолетовые бугорки, тянувшиеся от глаз и по всей голове, казалось, взволнованно пульсировали и переливались на свету. Существо потрепало Джареда по плечу, словно говоря ему, чтобы тот ничего не боялся. Финниган улыбнулся тейиду и поблагодарил за заботу.
Высокое существо попросило у зала внимания, и, когда воцарилась тишина, пристально поглядело на Лиду. Оно коснулось трехпалой рукой своей головы, после чего указало на большой экран. Существо приложило руку к груди и слегка склонило голову, благодаря Лиду за понимание. Девушка повторила жест вежливости и, закрыв глаза, попыталась сконцентрировать свои мысли, чтобы показать свой мир.
История человека берёт своё начало в те далёкие времена, о которых известно совсем немногое. Становление первых цивилизаций, канувших в лету, и их наследие в виде чудаковатых архитектурных изваяний. Лида пыталась показать красоту пирамид, из года в год и из тысячелетия в тысячелетие, стоявших под палящим Солнцем в память об ушедшей эпохе.
Человечество развивалось, и настал период феодализма, рабовладения и царствования религии. Частые и длительные войны, восстания и революции привели человечество к новому времени, свободе мысли, промышленному прогрессу, расцвету науки и новым причинам для войн. Борьба за нефтепродукты, ядерная энергия, проблемы перенаселение планеты сменились колоссальным скачком в развитии технологий в области космостроения.
Человек вырвался за пределы своей колыбели. Колонизация других планет и спутников Солнечной системы, тем не менее, не устранила причины для соперничества. Родная планета по-прежнему была разделена границами, между людьми разных наций сохранились противостояние и неприязнь. Борьба – это то, ради чего они живут, строят звездолёты, изобретают сверхскоростные двигатели, производят оружие.
Лида показала существам рассвет на Земле и купол синего неба; цветение садов весной и усыпанные яблоками тропинки; желтеющую осень и снегопад в жёлтом полумраке уличных фонарей. Лида вспомнила отправление «Циолковского-3», и глупого Смирнова. С щемящей болью в сердце она транслировала на экран самый главный дар во всей человеческой жизни – любовь. Образ улыбчивой Асмии Сандовал вспыхнул на экране и заиграл черно-белыми пятнами. Лида показала прощание, гибель корабля и своё одинокое парение в невесомости Вселенной. Когда она открыла глаза, по её щекам текли слёзы.
Публика безмолвно следила за экраном, и когда он потух, под куполом зависло молчаливое безразличие. Будто от изумления тейидам нечего было сказать. А может, подумала Лида, картины её жизни не тронули их сердец. Могут ли существа, наделённые высшим разумом, уделять эмоциям какое-либо значение?
Глава пятнадцатая, это корабль
Звездолёт «Айона» сверкающей стрелой пронзил пылевое облако и приблизился к точке аномалии. Капитан отдал распоряжение пассажирам надеть скафандры и занять страховочные кресла. Каждые по своим каютам, они послушно исполнили приказ и приготовились ждать.
В тишине едва слышалось низкочастотное гудение двигателей. Шамиль ворочал головой и часто вздыхал, пытаясь унять взволнованное сердце. Доктор Сандовал пребывала в соседнем кресле неподвижно, прикрыв глаза, и казалась спящей. Программист кинул на девушку короткий взгляд, затем громко выдохнул. Через пару секунд поглядел снова, чуть задержав взгляд на глазах Асмии, и вздохнул громче и протяжнее. Ресницы доктора Сандовал заметно дрогнули. Тогда Шамиль шумно втянул воздух, кашлянул и спросил:
– Мы ведь можем и не вернуться?
Асмия ничего не ответила. Она, приоткрыв глаза, бегло взглянула на друга и тут же сомкнула ресницы.
– Ты об этом думала, не так ли?! – Шамиль разволновался ещё больше. – Нет, я не боюсь умирать. Это ведь не больно. Вот так – раз! – и всё. Просто неизвестно, что нас там ждёт?! На этот раз. А неизвестность, она ведь пугает. До чёртиков.
– Когда любишь, – вздохнула Асмия, по-прежнему не открывая глаз, – нет никаких преград. Ты готов отдавать всего себя без остатка на благо любимого человека. А если твой возлюбленный в беде, ты перевернёшь Вселенную, чтобы отыскать его и помочь.
Шамиль кивнул и замолчал. Его лицо потемнело, свет в глазах словно погас. Всё его сознание концентрировалось лишь на двух услышанных словах – «когда любишь». Что же выходит, если никого не любишь, то не за что бороться? Нет причины, ради которой можно рисковать своей жизнью, отправляться в далёкий путь? Если не довелось человеку полюбить, то всё бессмысленно?
Шамиль потянулся рукой к затылку и попытался запустить пальцы в свою густую шевелюру. Шлем защитного костюма не позволил ему исполнить привычный ритуал, сопровождающий всякое размышления, и программист так и остался сидеть с поднятой рукой.
– Почему ты отправился со мной? – спросила Асмия, некоторое время наблюдавшая за сменой угрюмых выражений на лице друга.
– Хотел бы я знать, – ответил Шамиль не торопливо.
Он не разделял слепой веры доктора Сандовал отыскать Лиду и считал её стремление пустым и безнадёжным. Горе толкало Асмию на отчаянные поступки. Сердцу Шамиля были недоступны подобные чувства. Он был сам по себе, свободен от обязательств и какого-либо долга. Бессмысленный скиталец, бредущий в потоке жизни, без цели, без желаний, без любви.
– Так наверно всё и происходит, – заключил он вслух.
– Что именно? – удивилась Асмия.
– Мир создают люди с открытым и большим сердцем, – ответил Шамиль, – люди, которые умеют любить и готовы ради любимых покорять миры, осваивать планеты, строить города. Их единицы, но они столпы нашего общества. А все прочие, в роде меня, цепляются за эти единицы, облепляют их, чтобы приобщиться к их свету, силе и устремлениям, чтобы ощутить себя хоть немного важными и всемогущими.
Асмия удивлённо глядела на друга. Она не знала, что ответить, но подумала о Лиде, которая обязательно нашла бы слова, чтобы утешить загрустившего товарища.
Доктор Сандовал протянула раскрытую ладонь в перчатке. Шамиль улыбнулся такому чувственному жесту и с радостью сжал руку подруги в своих крупных ручищах.
Компьютер господина Менингэма был переведён в безопасный режим, назойливый начальник не мог докучать, и мисс Люка, нарядившись в утягивающий костюм, замерла перед высоким зеркалом в своей каюте. Глаза всё ещё замечали излишки, накопленные за годы поедания высокоуглеводных деликатесов и всевозможных десертов, но всё же силуэт приобретал женственные изгибы, полные изящества и соблазнительности.
Двигатели смолкли, и звездолёт, мягко покачнувшись, затих. В один миг погас свет, и пропала радиосвязь между узлами корабля. Мисс Люка торопливо впрыгнула в скафандр, защёлкнула замок шлема и пристегнулась к страховочному креслу. Густая тишина и бархатный мрак обнимали судно, проникая внутрь сквозь незримые человеческому глазу щели. Девушка часто и взволнованно дышала. Она подумала о том, что если бы компьютер Менингэма был активен, то босс усмехнулся бы и бросил что-нибудь в духе: «Отсутствие дыхания даёт неоценимые плюсы, мисс Люка! Оно не сбивается, нет возможности поддаться панике, да и, в конце концов, нет необходимости тратить массу энергии на столь непродуктивный процесс!»
Мисс Люка улыбнулась. Будь её сознание погружено в квантовый суперкомпьютер, она бы не ощущала тяжесть своего заплывшего жиром тела, ей не нужно было бы заботиться о количестве потребляемых калорий. Никаких страданий и угрызений совести из-за лишней съеденной булочки, только нули и единицы информации.
Рамка искусственной гравитации отключилась. Нежная и ласковая невесомость космоса вторглась на судно и принялась дразнить девушку. Мисс Люка почувствовала, как всё её пышное тело теряет значение массы и стремится куда-то вверх. Одни лишь ремни удерживают её. Мисс Люка отстегнула их и вырвалась на свободу. Она парила в своей каюте, испытывая неописуемый восторг. Её тело не имело массы, казалось лёгким, пластичным, живым.
Игла «Айоны» пронеслась сквозь небытие аномалии и всплыла на другой стороне, где планеты вели свой ровный бег вокруг голубой звезды Денеб.
Капитан, дежуривший на мостике, проверил работу всех систем и дал разрешение пассажирам на свободное перемещение по кораблю. Убедившись в исправной работе автопилота, он откинулся в кресле, сложил руки на груди и прикрыл глаза, собравшись немного отдохнуть.
Сладостная дрёма уже запустила свои ласковые щупальца в сознание капитана, когда до его слуха донесся мягкий шорох раздвижной двери. Капитан выпрямился в кресле и оглянулся на вход. Никого не обнаружив, он пожал плечами и снова расслабленно откинулся на спинку кресла. Здесь-то его и поджидала засада. Лицо в респираторе с встревоженными чёрными глазами нависло над капитаном. Руки незваного гостя занесли над лицом капитана ампулу и с лёгким треском разбили её. Летучий газ в одно мгновение проник в его лёгкие и в следующую секунду капитан забылся крепким сном.
Шамиль оттащил спящее тело в угол, выждал пару минут, пока газ рассеется, после чего позвал свою компаньонку. Доктор Сандовал заняло кресло капитана и уставилась на монитор с навигационной картой. Неизвестные планеты, обозначенные точками, не интересовали Асмию. Она изучила панель управления, отыскала нужное сенсорное поле и задала поиск по сигнатуре «Циолковского-3».
– Он разрушен, – бурчал над её плечом Шамиль. – Не может быть, чтобы передатчик сигнала всё ещё работал.
Асмия помахала другу рукой, чтобы тот замолчал. Его слова, являвшиеся, в общем-то, правдой, то и дело отравляли слепую веру доктора Сандовал. Если поглядеть на ситуацию с точки зрения Шамиля, то все действия Асмии были совершенно бессмысленны. Но оттуда, где находилась она сама, открывался вид на радужные надежды и мечтательный самообман, которые придавали смысл жизни.
Шамиль не стал больше ничего говорить. Он оставил подругу наедине с её чувствами и надеждами, и разместился в кресле второго пилота, исследуя программы управления звездолётом.
Прошло больше часа. Поиск корабля завершился ничем. Доктор Сандовал, потирая виски, старалась придумать что-то ещё.
– Будем искать шаттл! – воскликнула она. – Раз они не полетели за нами, значит они могли вернуться за ней.
Шамиль следил за подругой будто за умалишенной. Надежды не отпускали девушку, и она рвала себя на части ради эфемерной идеи спасения любимой. Что это если не безумие?
Программист ничего не сказал. Он задал эхолокационный поиск. Окажись в радиусе в миллион километров хоть какое-то судно, издающее звуки своим двигателем, компьютер его обнаружит.
Доктор Сандовал, не отходя от монитора и не почти не моргая, следила за мигающим курсором в конце строки «поиск». Вселенная, казалось, была глуха к мольбам девушки.
– Может, мы слишком далеко? – спросила она.
– Относительно чего? – удивился Шамиль.
– Ну как? Относительно того места, где находился «Циолковский-3», – Асмия немного разозлилась и её голос прозвучал звонко и с нотками презрения.
– Да, но где ты хочешь найти останки корабля? Там, где они были, когда мы их покидали? Или там, где они теперь могут быть? – терпеливо уточнил Шамиль.
Асмия растерянно уставилась на друга. В самом деле, как она собиралась что-либо отыскать на просторах Вселенной, если мало что понимает в её организации? С того момента, как полёт на другую сторону аномалии стал возможен, Асмия полагала, что ей нужно лишь добраться туда, а оказавшись на месте, всё получится само собой. Дилетантский подход. Как же это было глупо, промелькнула отчаянная мысль в голове доктора Сандовал. Нижняя губа её предательски задрожала, а рука потянулась к красной кнопке отмены поиска.
– Я кое-что придумал, так что ты пока не спеши, – остановил Шамиль подругу и поманил её пальцем подойти к нему.
Программист подключился к системе управления с ключом капитана и отключил автопилот. Он с удивлением обнаружил, что на британском судне есть достаточно подробная карта чужой звёздной системы.
– Для нас оказаться здесь было открытием, полным ужаса, – сказал Шамиль. – Но в Королевстве, которое мы все полагали отсталой страной, уже много лет изучали Денеб. Я знал, что нас обманывали, – продолжал он. – Мы оболваненное общество, понимаешь? И вот, наконец, есть доказательства, в которые мне, отчего-то не хочется верить.
Асмия понимающе кивнула и потрепала друга по плечу.
Шамиль запустил карту, и над столом раскрылась трёхмерная голографическая схема расположения планет с их координатами. В центре сиял голубой шарик, обозначающий Денеб.
– Ладно, – вздохнула Асмия, спустя минуту. – И рядом с какой из этих планет были мы, когда… – Она не договорила, не желая произносить вслух страшные слова, причиняющие только боль.
Шамиль озадаченно изучал положение неизвестных гигантов. Голубоватые и зеленоватые, они парили в воздухе, вращаясь каждый вокруг своей оси. Он протянул руку и дотронулся ближайшего шарика. Он понимал, что это голографическая технология не может быть осязаема, но ему было любопытно «прикоснуться к свету». Его пальцы скользнули внутрь синеватой планеты, и в один миг карта погасла, а на мониторе компьютера вспыхнули снимки с телескопов. Шамиль некоторое время изучал их после чего заключил:
– Нет, это не она.
Так, прикасаясь к каждой планете парящей голограммы, Шамиль и Асмия сумели отыскать ту, что больше всего походила на «ту самую».
Шамиль прибавил звездолёту скорости, а доктор Сандовал уменьшила угловой градус для эхолокаторов, направив его на пространство около сине-зелёного гиганта.
Время продолжало тянуться медленно. Спящий капитан время от времени шевелился во сне, беспокойно о чём-то бурча, и Шамиль связал ему руки его же ремнём.
– На всякий случай, – пожал он плечами в ответ на вопросительный взгляд подруги.
Минуты мучительного ожидания стягивались в часы, и те ползли неторопливо, невзирая на нетерпеливый и требовательный взгляд доктора Сандовал. Она изматывала себя мыслями о том, что осталось так немного до их встречи с возлюбленной, но вмиг останавливала себя, боясь расслабиться и поддаться этой сладостной и манящей надежде.
В то же время Асмия гнала прочь свои мысли о том, что все усилия окажутся напрасны. Она не хотела думать о том, что, сделав круг, британский звездолёт вернётся в родную Солнечную систему, а она – доктор Сандовал, – вынуждена будет признать, что навсегда останется одна с горечью утраты в сердце.
Утомлённая тяжелыми мыслями и болезненными страхами, девушка задремала на плече Шамиля, который с увлечением погрузился в изучение программного обеспечения Королевского звездолёта.
Дверь с шорохом распахнулась, и на мостик ворвались двое вооруженных людей. За их плечами показались военный маршал Роннинг, дипломат Карел Чех, министр Огоннёров с полковником Морозовым и мисс Люка, успевшая заплести из волос тугую косу, которая обрамляла голову.
Доктор Сандовал очнулась ото сна и подскочила, обескуражено оглядываясь на вошедших. Совладав со своими эмоциями, она обернулась на программиста и гневным тоном поинтересовалась:
– Ты совсем не подумал о том, чтобы запечатать входную дверь?
Шамиль скривил подобие извиняющейся улыбки и поднялся из капитанского кресла с поднятыми руками.
Маршал понял, что вооруженного сопротивления не ожидается, и что он имеет дело с отчаянными глупцами, потому приказал солдатам опустить оружие и развязать спавшего капитана.
– И отнесите его в лазарет, пусть там проспится, – кинул он солдатам в спину.
– Как вы узнали, что мы пробрались на мостик? – удивлялся Шамиль. – Система управления устроена так, что наблюдение за кораблём можно осуществлять только отсюда. Так как же вы узнали, что мы здесь?
Карта над пультом погасла, и вместо неё вспыхнуло ухмыляющееся лицо господина Менингэма.
– Господин Менингэм сообщил нам об этом, – пояснил маршал Роннинг.
Асмия вопросительно вглядывалась в голограмму.
– Но его же здесь не было!? – изумилась она.
– Вы не понимаете того, как работает совмещённое с квантовым компьютером сознание человека, – сказала мисс Люка.
– О, – вздохнул Шамиль, догадавшись, что та имеет ввиду.
– О? – переспросила его Асмия. – То есть теперь ты всё понял?! А раньше не мог сообразить?
Доктор Сандовал закрыла лицо руками, стараясь спрятать ото всех свои эмоции. Натянутые в напряжении нервы раздражались от каждой мелочи, и Асмия не в силах была контролировать себя.
– Вы поняли? – удивилась мисс Люка, глядя на программиста. Тот пожал плечами, и девушка решила продолжить. – Квантовый суперкомпьютер подключён к кораблю. По сути, он от него питается энергией. И при этом, господин Менингэм имеет доступ ко всем системам корабля. В сущности, он сам может управлять полётом. Но на корабле ведь должен быть капитан?! – улыбнулась мисс Люка, хотя никто не поддержал её шутки. – Когда вы вошли в систему и стали вносить свои изменения, господин Менингэм сообщил мне об этом. Я связалась с маршалом, с министром Содружества, мы посовещались и решили просто зайти и остановить вас.
Асмия, внимательно слушавшая объяснения мисс Люки, указала пальцем на голографическое лицо с торжествующей улыбкой.
– Тогда что это такое?
Мисс Люка хохотнула.
– Это интерфейс для удобства общения. Не для господина Менингэма, но для вас.
Асмия почувствовала себя обреченной. Всё было кончено, и она стояла, понурив плечи.
Маршал Роннинг вышел вперёд, сложил на груди руки и, глядя на девушку с нарочитой, почти отеческой лаской, поинтересовался:
– А что вы здесь искали?
– Шаттл, – ответил Шамиль.
Роннинг недоверчиво поглядел на девушку. Он окончательно уверился в собственной убежденности, что эти двое попутчиков, которых Менингэм с доверчивостью подростка взял на борт «Айоны», скрывают подробности своего пребывания на этой стороне, причём, и от своего правительства тоже. Лицо маршала потемнело от осознания, что экипаж Содружества, вернее, оставшиеся в живых его крупицы, могут знать секрет, известный, как он полагал, лишь ему одному.
– Я бы хотел побеседовать с вами, мисс Сандовал, наедине, – сказал он достаточно непринуждённым тоном.
– Я считаю это недопустимым, – ответила девушка.
– Йодель, возможно твои слова прозвучали несколько двусмысленно, – шепнул дипломат.
– Нет-нет, – улыбнулся маршал и даже сделал шаг назад, – вы не так поняли. Мне нужно задать вам пару таких вопросов, обсуждать которые в присутствие некоторых из нас вы считаете невозможным, или даже опасным.
Доктор Сандовал обвела присутствующих взглядом. Министр Огоннёров краснел и недовольно шевелил губами. Она перевела взгляд на маршала и заметила в его глазах надежду на согласие.
– И всё же, – ответила девушка, встав в более уверенную позу, – я не вижу в этом смысла. Мне скрывать нечего. Я ищу своих людей.
Солдаты охраны вернулись из лазарета и встали у двери. Маршал выждал пару секунд. Он понял, что дальнейшие расспросы могут привести к нежелательным последствиям для него лично и для тайны, которую он поклялся хранить.
– Как скажете, мисс Сандовал. Ребята, – похолодевшим голосом обратился Роннинг к солдатам, – взять их под стражу. До завершения полёта из каюты не выпускать.
Солдаты подошли к Шамилю и Асмие и, взяв каждого под руку, повели к выходу.
– Не нужно! – стала сопротивляться доктор Сандовал. – В этом нет никакой необходимости!
Роннинг молча наблюдал за истерикой перепуганной женщины. Он гадал, что именно может быть так важно ей отыскать, без чего она не видит смысла жизни?
– Прошу вас, маршал! – кричала Асмия, продолжая вырываться из сильных рук солдата. – Не запирайте меня! Мне нужно быть здесь!
– Йодель, сжалься, – шептал дипломат. – Нет нужды доводить до жестокости.
– Я так не думаю, – с высокомерием в голосе ответил маршал.
– Меня заприте, – вступился Шамиль, также сопротивляясь вооруженному охраннику, – а её оставьте здесь!
– Я расскажу! – крикнула доктор Сандовал, находясь уже в дверном проёме.
Солдат силился протолкнуть девушку в дверь, но она упрямо упиралась.
– Я расскажу вам, почему я это сделала. Только позвольте мне остаться!
– Маршал, – обратился к нему Менингэм, – не могли бы вы прекратить эти крики?! Довольно неприятно.
– Мисс Люка, – в свою очередь произнёс Роннинг, – могли бы вы на время выключить этот назойливый интерфейс. Мешает сосредоточиться.
– Туше, мой друг! – рассмеялся Менингэм.
– Я никуда отсюда не уйду! – продолжала упираться Асмия.
На мостике создалась суета. Маршал стыдил Огоннёрова за то, что его люди крайне непослушные и не умеют подчиняться приказам. Министр, краснея от гнева, мямлил что-то, силясь призвать девушку к смирению. Солдаты уже вдвоём тянули девушку, но та вырывалась, кусала крепких парней за руки и громко кричала. К чему была устроена ею эта сцена, доктор Сандовал и сама не могла ответить. Она билась в истерике, потому что от страха утратить возможность найти любимую, девушка утратила своё здравомыслие. Асмия продолжала бороться, будто только это имело смысл – остаться на мостике во чтобы то не стало.
Шум на мостике стоял такой, что не сразу до слуха каждого донесся тонкий пульсирующий звоночек. Первым на него внимание обратил господин Менингэм, и пока люди были увлечены бессмысленной перебранкой, просмотрел сигнал эхолокаторов и изучил его специфику.
Теряя силы, доктор Сандовал вдруг услышала это мерное звучание, ласкавшее слух. Она стихла и замерла, прислушиваясь к сигналу. Смена её поведения привлекла внимание остальных, и вот уже все стояли на мостике, внимательно вслушиваясь в таинственные звуки.
– Что это? – спросила доктор Сандовал с замиранием сердца.
– Это, дорогие друзья, космический корабль! – ответил господин Менингэм.