Глава 45
Джо позвонили. Музыка играла слишком громко, поэтому чтобы услышать своего собеседника, ему пришлось уйти к палатке, где в то время находились Алекс и его новая знакомая. Случайно Джо стал свидетелем того, как Алекс и Сара поцеловались, и как потом Алекс оттолкнул её. Джо и раньше видел, как Алекс смотрит на Мишель. Но теперь для него всё прояснилось. Он решил поговорить с ним после вечеринки, но тот, кто ему позвонил, заставил Джо немедленно покинуть аквапарк.
– Джо, привет, – сказал голос в телефонной трубке. Говорил его друг-хирург из местной больницы. – У меня плохие новости. В одном из клубов в центре города случился пожар. Много пострадавших. Больница просто ломится. Понимаю, что ты в отпуске, но нужна твоя помощь.
– Да, да, конечно, – говорил Джо, наблюдая через маленькое окошко сцену, происходившую в палатке. – Уже еду.
Джо так и не поговорил в тот вечер с Алексом. Слишком многое тогда произошло. Так что он решил отложить этот разговор.
Приехав в больницу, Джо немедленно накинул халат и бросился к операционной. Медсестра передала ему список пострадавших. На полпути он резко остановился. Его рука задрожала.
– Джо, что с тобой? – к нему подлетел его друг. – Ты нужен нам в операционной! Срочно!
– Это мой знакомый, – он указал пальцем в листок. – Это брат моей подруги. – На листе было написано имя Хавьер Кендал.
Друг посмотрел на Джо понимающим взглядом и сказал:
– Тебе лучше ей позвонить. Он в тяжелом состоянии. Насчет пациента в операционной не волнуйся – я всё сделаю сам.
Одри зажигала в толпе незнакомых ей парней и пила разноцветный коктейль. Телефон у неё был в сумке, и из-за громкой музыки она не слышала звонков Джо. Когда она достала мобильник, чтобы сделать фото со своими новыми друзьями, увидела много пропущенных.
– Да чёрт с ними, – весело крикнула она. – Потом перезвоню, – она включила камеру, и в тот момент, когда все в кадре дружно улыбнулись, на экране телефона высветилась только что пришедшая смс:
«Хавьер в больнице. Приезжай скорее. Джонсон Стрит, 3501».
Улыбка на лице Одри тут же пропала. На глазах выступили слёзы. Она схватила лежащую на стуле сумку и, ни слова никому не сказав, побежала к выходу из парка. По пути она вызвала такси, и уже через пятнадцать минут с растерянными видом вбежала в больницу.
Как выяснилось позже, причиной пожара в том клубе стала неисправность проводки. Брат Одри, девятнадцатилетний студент технического колледжа Хавьер, приехал в Майами с сестрой. Здесь он хотел провести лучшее лето в своей жизни. Каждый день – какая-нибудь вечеринка, фестиваль, поход в новое место с компанией таких же туристов, как и он: молодых, веселых, любящих алкоголь и приключения. Но в тот вечер Хавьеру не повезло – он оказался в том злополучном клубе. Вечер как всегда начинался хорошо. Но потом проводку замкнуло, всё вокруг начало сверкать. С огромной неоновой таблички над сценой градом посыпались искры. Хавьер сидел недалеко от сцены, поэтому, чтобы добраться до выхода, ему пришлось преодолеть как минимум двадцать метров. Он надышался газом, а потом его снесла толпа: он ударился головой и отключился. Пожарные приехали быстро и успели вытащить его до того, как он насмерть бы отравился газом.
После этого случая Одри решила, что когда Хавьер пойдет на поправку, они улетят домой к родителям для дальнейшего лечения. Хавьеру нельзя здесь оставаться в таком состоянии. А ей, Одри, веселиться уже не хотелось.
Но вернёмся на вечеринку. Кстати, вот и Мишель. Кажется, решила, наконец, все дела. Снимает свой микрофон и оставляет папку.
«Можно и повеселиться», – решила я, когда в последний раз удостоверилась в том, что всё идет по плану. Главное, что я сейчас хотела, – найти Кристиана. Из-за этой вечеринки мы почти не виделись. И даже когда он выступал, я была на другом конце парка, пытаясь разрешить проблему с доставкой очередной партии фруктов и льда.
Я пробралась сквозь пелену сигаретного дыма и увидела, как в джакузи, которое находилось в углу аквазоны, окруженном высокими кустарниками, сидел Крис в компании трех красивых девушек – приглашенных танцовщиц. Одна прямо при мне взобралась к нему на коленки и поцеловала. Но самое странное – Крис не был против. Его это даже, кажется, забавляло.
– Какого чёрта, Стефан? – возмутилась я.
Он заметил меня, сбросил блондинку со своих коленей и выскочил из джакузи, поспешно кутаясь в полотенце.
– Ты всё неправильно поняла, Мишель.
– Да что ты говоришь? А может, ты просто неправильно показал? – иронично ответила я. – Хорош актер. Ты единственная, кто мне нужна… Бла-бла-бла…
– Я просто сидел с ними в джакузи. Она сама ко мне полезла.
– А ты и против не был, я смотрю, – я стояла, обиженно скрестив руки. На глаза навернулись слезы.
– Да что ты докопалась? Тебя вообще всю вечеринку не было. Я сюда пришел только ради тебя, а ты со своей чертовой работой и не вспомнила о моём существовании!
– Ах, это я виновата, – подняв голос начала я. – Виновата в том, что ты такой конченный бабник и упрямый, непоколебимый осел! Да, конечно, дело во мне, – саркастично заключила я.
– Ну, Мишель, – уже мягко заговорил Крис и подошел ко мне, пытаясь приобнять за плечи. – Не дуйся, прошу тебя. Честное слово, я не хотел, чтобы так получилось.
Я вырвалась из его объятий. После того, что произошло с Ричи, мне хватило одного только этого случая, чтобы понять, кто такой на самом Кристиан Стефан.
– Убирайся к чёрту.
– Мишель…
– Убирайся, я сказала! – я закричала. Крис медленно выдохнул и начал ходить кругами. – А вы, – я взглянула на девушек, всё это время сидевших в джакузи. Я их плохо видела, потому что перед глазами стояла пелена слез. – Я сделаю так, чтобы вас больше никто и никогда не пригласил выступать. Я раздавлю вашу репутацию в щепки, – я говорила зло и угрожающе. – А сейчас катитесь прочь с моей вечеринки, – сказала я, развернулась и, закрыв рот рукой, чтобы не было слышно всхлипов, быстро пошла к палатке. Там я хотела спрятаться от всех.
Новая знакомая Алекса в то время уже ушла из палатки. Когда он выходил, мы столкнулись.
– Мишель? Что случилось? – спросил он взволнованно.
– Крис… – сказала я сквозь рыдания.
Алекс увидел вдалеке за моей спиной джакузи с девушками, вокруг которого задумчиво шагал Стефан.
– Вот урод, – жестко сказал он. – Но ничего, мы справимся… То есть – ты справишься. Всё будет хорошо.
– Да ничего не будет хорошо, Алекс, ничего! – взъелась я. – Каждый парень, который мне нравится, оказывается придурком. Это какое-то проклятие!
– Мишель, не выдумывай. Нет никакого проклятия! Ты замечательная, и всё у тебя наладится!
– Да прекрати ты меня уже нахваливать! – я его оттолкнула. – От того, что я такая «замечательная», лучше мне не живется. Знаешь, что? Ты мне не поможешь своими утешениями. Я пойду лучше выпью.
– Стой, – остановил меня друг. – Не надо ничего пить.
– Отвали от меня. Ты мне не мамочка.
– Мишель…
– Иди к чёрту, – отчеканила я и ушла.
На этой вечеринке оставаться у меня уже не было сил и желания. Я вызвала такси и уехала в какой-то бар. Там не было никого из знакомых. Наконец, можно было побыть одной. Ну, почти одной. В компании только стакана виски и дурацкой кантри-музыки.
Глава 46
– Бар скоро закроется, девушка, – услышала я голос бармена, внезапно ворвавшийся в пелену моих мыслей.
– Да-да… Уже ухожу, – я залпом допила все содержимое стакана и слезла с высокого стула.
– Тяжелый день? – спросил парень за стойкой, протирая стакан.
Я посмотрела на него и грустно улыбнулась:
– Вы даже не представляете, насколько.
Сказав это, я побрела к выходу.
На улице стояла глубокая ночь. Идти мне было некуда. Хотя, вообще-то было. Но денег на такси у меня не оказалось. Я села на деревянную лавочку под большим ярким фонарем, уперлась руками в коленки и положила подбородок на ладони. Более дурацкой ситуации за последний месяц я не помню. В любой другой момент мне, может, и было бы страшно, но сейчас в организме было столько алкоголя, что сложившаяся ситуация вызвала у меня только небольшое недоумение. Поэтому я и присела «подумать». Именно так мой мозг и решил. «На улице ночь? Незнакомый бар черт знает где? Ни одной живой души вокруг? Присядем-ка подумать».
Сколько я так просидела, точно не помню. Только вот, открыв глаза, я увидела солнце.
– Чёрт, да не свети ты, – сказала я, закрывая глаза рукой.
– Мишель? – услышала я знакомый голос.
Я повернулась. Ко мне быстро подходила какая-то фигура. Спросонья я не сразу сообразила, что происходит, и почему я лежу на лавочке.
– Мишель, ну слава богу! Я полгорода объехал, чтобы тебя найти, – это был Джо. – Ты что, провела ночь здесь? С ума сойти… Поднимайся давай, – он помог мне встать и повел к мотоциклу, стоявшему неподалеку.
– Джо, – улыбнулась я, – ты такой замечательный, – сил у меня почти не было. То ли от того, что я выпила лишнего, то ли от того, что провела ночь черт знает где. Было ужасно стыдно и хотелось провалиться под землю. Но мой мозг соображал настолько долго и мучительно, что когда он, наконец, добрался до мысли о неловкости ситуации, я уже сидела в мотоциклетном шлеме, крепко прижавшись к Джонни.
Мотоцикл резко затормозил – мы подъехали к дому. Всё происходило так быстро, как в перемотке. Моргнула разок там, на лавочке, и вот, я уже дома.
Пора завязывать с выпивкой… Сказала бы я, если бы не была в Майами или если бы не работала в крупнейшем агентстве по организации вечеринок.
– Спасибо, ты отличный друг, – я подала Джо шлем и крепко прижалась к нему. – Что бы я без тебя делала, – прошептала я.
– Потом расскажешь, как ты там оказалась. Я полетел обратно в больницу. Брат Одри попал туда ночью, после пожара в клубе.
– Какой ужас! Бедняжка Одри…
– Береги себя, Брэй. И не пей ты так много, – он закрыл шлем и надавил на газ.
Я закашлялась. Еще несколько секунд я стояла так, уставившись на все отдалявшуюся черную точку. Потом развернулась и пошла в дом.
Алекс всё это время был там. Услышав гул мотора, он подошел к окну. Он видел, как вернулась Мишель. И если быть абсолютно честным, то он до ужаса за неё переживал. А ведь и правда, куда она могла пропасть? Где провела ночь? С кем?
Камень упал с души молодого парня в растянутой серой футболке, когда он увидел, что Мишель вернулась домой в сопровождении Джонни.
Проходя мимо комнаты Алекса, я на секунду остановилась. Посмотрела на дверь. Хотела было зайти и извиниться.
«Ну уж нет».
Алекс видел, как Мишель вошла в дом. Он решил поймать её в коридоре и извиниться. Или не стоит? В чем он вообще виноват? В том, что хотел быть хорошим другом? Он подошел к двери и повернул ручку.
Я не стала заходить к Алексу.
«Слишком много чести».
Я действительно была зла на него. Только вот не могла понять, почему.
Дверь открылась. Алекс не увидел Мишель. Он не увидел ничего и никого, кроме пустого коридора, залитого солнечным светом.
– Да к черту, – сказал он и захлопнул дверь.
Мишель стояла недалеко от двери, так что Алекс не мог её увидеть, если бы не повернул голову.
Мы оба были не в себе, но это… Я не совсем поняла, что произошло, поэтому просто забила, прошла в свою комнату и упала лицом в мягкую подушку. Так я проспала до следующего утра.
Днём мы провожали Алана. Я залила слезами плечо его рубашки. Осознавать, что твой друг начинает новую и не менее прекрасную, чем раньше, жизнь, было потрясающе. Но отпускать его туда было страшно и грустно. Когда Алан сел в такси и уехал в будущее, а мы остались стоять здесь, ещё не до конца осознающие, что произошло, я крепко обняла Алекса. Не хотелось и его терять из-за детских обид. Алекс всё понимал. Он обнимал меня и гладил рукой по макушке.
– Глупо было бы перестать дружить только из-за того, что мы такие дураки, – улыбнувшись, сказала я.
– Очень глупо, – ответил Алекс.
– Не хотите мороженого? – спросила Грэйс.
– Это единственное, что нам сейчас нужно, – ответила Деб. Мы вошли в дом.
Одри и Джо, попрощавшись с Аланом, тут же уехали обратно в больницу. Одри хотела побыть рядом с братом. Ему становилось лучше. Через неделю они запланировали отъезд к родителям.
Прожив три недели в Майами, я сделала некоторые выводы. Во-первых, я устала. Слишком много вечеринок было за последние дни в моей жизни. Я бы даже сказала, случилась передозировка весельем. А последняя вечеринка и вовсе выбила меня из колеи. Брат Одри попал в больницу, Алан решил переехать в Нью-Йорк…
Во-вторых, было слишком много Стефана. Этого гадкого подлого лжеца. До сих пор не могу себе простить, что не слушала Алекса, что повелась на пустые слова этого мерзавца. Как можно быть такой идиоткой? Он потрясающе красивый, дико популярный, а я просто семнадцатилетняя девочка, которая так и не решила, куда ей поступать и что делать со своей жизнью.
В одно прекрасное утро на кухонном столе я обнаружила записку от Грэйс:
«Моя милая Мишель, всех слов мира не хватит, чтобы описать, как я счастлива и как благодарна тебе за своё счастье. Говард сделал мне предложение сегодня ночью. Всё так, как я хотела: пляж, шум вол, мы шли босиком по холодному влажному песку, он остановился и встал на колено. Я не знаю, что произошло в моей жизни, что после двух недель знакомства я выхожу замуж. Многие скажут: какая легкомысленная, тебе ведь уже не пятнадцать лет. А я счастлива, просто счастлива. Я чувствую… Нет, я точно знаю, что Говард – именно тот человек. Тот самый.
Счастливые и беззаботные, мы улетели в Вегас. Будем присылать открытки.
Мишель, спасибо тебе. Ты самая прекрасная ученица и самая замечательная подруга. С любовью, твоя Грэйс».
Удивительно, как один шаг не в ту сторону может изменить всю жизнь. Причем, даже не твою. А ведь я всего лишь заметила на лавочке мистера Джонсона. А ведь я всего лишь решила ему помочь.
Да, Майами определенно меняет людей. Прочитав эту записку, я увидела в её авторе не мисс Уоррен, которая занималась школьным театральным кружком, а Грэйс, которая колесила по свету и выступала в «Океане» много лет назад. Сказать, что я удивилась? Да это равносильно молчанию! Я была в шоке от того, что вытворила Грэйс. Но Майами изменил и меня. И несмотря на кажущуюся глупость такого поступка, это было самое прекрасное, к чему мог привести роман этих замечательных людей. С каждым часом лето становилось всё более странным, диким и спонтанным. И чем больше было странностей, тем меньше в Майами оставалось моих друзей. Сначала уехал Алан, теперь Грэйс и Говард. Что дальше?
Прошла ещё неделя. Мы снова прощались. Теперь с Одри. Наша неизменная хохотушка, уже давненько не смеялась. Сегодня она, взяв под руку своего брата, села в самолет и улетела к родителям. И она поступила правильно. Семья – вот, что превыше всего. Майами каждый день учил меня чему-то новому. И каждый раз это новое было мудрее предыдущего.
У Дебби жизнь никогда не была скучной и обыденной. Но то, что она выкинула в день отъезда Одри, поразило меня до глубины души. Вечером она собрала маленький чемоданчик и, забежав к нам попрощаться, рванула в кругосветное путешествие с тем самым Жаком, с которым познакомилась на вечеринке у бассейна. Странно, рискованно, но в её стиле. Вот так, к концу июня в Майами из всей нашей огромной компании остались только я, Алекс и Джо. Остальные разошлись как в море корабли. И всё-таки ничто не вечно. Хотя, многие ведь отправились исполнять свои мечты. А не ради этого ли стоит жить?
На следующий день после отъезда Дебби, я проснулась с четким желанием весь день провести дома. Хотя, проснулась я только в час дня, поэтому мой день начался около четырех, когда я, наконец, закончила уборку в доме и сходила в магазин.
Шел третий час моего ленивого вечера, за окном уже смеркалось. Я ела ужасно вредные чипсы, запивала их шоколадным молочным коктейлем и смотрела драматичный сериал. Алекс сбежал куда-то с Джо еще днем. Вообще, в последние дни он очень сблизился с Джо, который частенько проводил вечера у нас. Иногда помогал разбираться с техникой в больнице, а по вечерам зависал с ним в барах.
Никто не мешал мне наслаждаться одиночеством, но вдруг в дверь позвонили. Это было странно, ведь я никого не ждала. Я оставила чашку с чипсами на журнальном столике, поставила сериал на паузу и вышла в коридор. Открыла дверь. На пороге, вся в слезах стояла Джей Эддингтон. Моя бывшая лучшая подруга. Припоминаете?
– Джей? – сказать, что я удивилась, – ничего не сказать. Но ведь не могла же я захлопнуть дверь и бросить ее на улице, не узнав, что произошло. Я же не изверг. – Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Она подняла на меня красные заплаканные глаза и выдавила:
– Я не знаю, не знаю, что мне делать… Я беременна, Мишель.
Глава 47
Я впустила Джей в дом, посадила на кресло и принесла стакан воды. Все обиды были уже в прошлом. Сейчас ей нужна была помощь, поддержка…
– И мне очень нужна подруга. У меня никого нет, кроме тебя, Мишель. Прости за всё, пожалуйста, я правда не хотела, – и она снова разрыдалась.
– Джей, я давно тебя простила, – снисходительно ответила я. – Но сейчас тебе нужно успокоиться и всё мне подробно рассказать. Только так я смогу тебе помочь.
Она сделала глоток, медленно выдохнула, вытерла слезы рукавами кофты и заговорила:
– Когда мы ещё учились в школе, я иногда заходила к Алексу на практику. Помнишь, он проходил её осенью? Так вот. Однажды, когда Алекса не было, я туда пришла. Хотела с ним пообедать. Ну, я, конечно, не знала, что его нет, поэтому решила подождать там. Из двери офиса вышел взрослый мужчина и поздоровался со мной. Знаешь, он был такой красивый, с бородой, в очках и костюме, – она посильнее натянула рукава свитера на ладони и улыбнулась. – Тогда я не придала этому значения. Но потом, каждый раз, как я приходила к Алексу, этот мужчина постоянно крутился рядом. И вот, однажды он подсел ко мне в кофейне, когда я сидела и читала журнал. Оказалось, это начальник Алекса – Кларк Беннет. Он начал со мной флиртовать, ну а я и не была против. Взрослый, привлекательный, обеспеченный – мечта, а не мужчина. Сначала пригласил меня в ресторан. Я просто с ума сошла. Мне и надеть то нечего было. Но мы всё-таки сходили. В этот вечер мы долго целовались в его машине, прежде чем он отпустил меня домой. Этот Беннет мигом вскружил мне голову. И теперь, приходя к Алексу, я сначала забегала в офис к Кларку. Я узнала, что у него есть жена и сын, но ты же помнишь, какой я была, – меня и это не остановило. Мне казалось: «Вот круто, что я как шпион прокрадываюсь к своему любовнику, у которого есть жена! Вот круто, что он спит со мной и дарит мне подарки!» Потом Алекс закончил практику, и мы стали встречаться с Кларком везде: в гостиницах, ресторанах, даже у него дома, когда жена с сыном гостили у бабушки. Да, сейчас мне это кажется отвратительным. Но тогда я была влюблена в это. Весной всё изменилось. Мы стали ругаться. Он сказал, что жена начинает что-то подозревать. В конце мая я узнала, что беременна. Сначала я долго рыдала, потом позвонила Кларку. Он накричал на меня и обвинил во всех смертных грехах. Потом успокоился и сказал, что даст денег на аборт с условием, что я отстану от него и навсегда забуду дорогу к его дому… – она снова начала плакать.
– Боже мой, Джей. И что же…
– Что же я решила сделать? – она достала их рюкзака пачку денег. – Вот деньги. Я боюсь ехать туда одна.
– Нет, ни в коем случае! Ты никуда не поедешь. Никакого аборта, Джей. Да, ты не готова, но аборт – это же убийство. А ты не убийца.
– Я не знаю, Мишель…
– Джей, а как ты оказалась здесь?
– Я три дня повсюду вылавливала твою сестру. Наконец, я встретила её в парке и начала забрасывать вопросами о тебе. Она не хотела говорить, где ты. Она молодец, ведь я и правда была очень плохой подругой. В итоге, после тысячи извинений и просьб, она сказала, что вы с Алексом здесь. Я взяла часть денег из тех, что мне дал Кларк, и приехала сюда, никому не сказав. Я не могу сказать про беременность родителям. Они меня убьют.
– Не убьют, Джей. Поругаются, конечно, но они же родители. Всё равно они тебя поддержат.
– А Эван? Он же меня до конца жизни презирать будет.
– Эван? Даже думать забудь о своем придурке-брате. Прости, но он и правда такой, – я улыбнулась.
– Да я знаю, – улыбнулась Джей в ответ.
Медленно, но верно, я пришла к своей цели – отговорила Джей от аборта. На деньги, данные ей Беннетом, мы решили купить вещи для малыша. По-хорошему, нужно было рассказать родителям, но она пока что не была готова. Поэтому я позвонила миссис Эддингтон и сказала, что Джей поживет с нами в Майами какое-то время. Та, конечно, ужасно удивилась, но после моих заверений, что для неё это будет отличный отдых и всё будет в порядке, с натяжкой одобрила эту идею. Другого выхода у неё все равно не было.
Сама я тоже была ошарашена, испугана и взволнована, но старалась этого не показывать. Я просто-напросто не могла это показывать, ведь Джей решила отказаться от аборта и родить ребенка, а это такое трудное решение в семнадцать лет. Я понимала, что многим её планам и мечтам теперь уже не суждено осуществиться, но не говорила этого, чтобы лишний раз её не расстраивать. Хотя, наверное, она и сама всё прекрасно понимала. Как понимала и то, что через семь месяцев ей предстоит куда большее, чем каждый из нас может представить.