Глава 13
– Что ты здесь делаешь? – устало спрашивает он, потирая переносицу пальцами. – Я просил перенести всех пациентов.
– А я сказала, что подожду, – отвечаю, присаживаясь рядом с ним. – Вот, решила, что ожидание затянулось, и собралась домой.
– Но не ушла, – замечает, делая очередную затяжку.
– Ты куришь?
Для меня это неожиданность, хотя сам процесс ему безупречно идет. Вот как так? Даже уставший, после изнурительной операции и с сигаретой в руках он выглядит, словно только что сошел с обложки модного журнала.
– Не курю, но иногда не могу сдержаться. Помогает отвлечься.
– Сложная операция?
– Не хочу об этом.
Макар встает, выбрасывает окурок в урну и поворачивается ко мне.
– Идем, я осмотрю тебя.
Я поднимаюсь, сжимая в руках лямку рюкзака. Отчего-то волнуюсь, хотя причин совсем нет.
В кабинете мы оказываемся через несколько минут. Измайлов пропускает меня вперед, указывает жестом на кушетку и идет в соседнюю комнату. Я раздеваюсь и присаживаюсь, ставлю рюкзак радом и складываю руки на коленях. Макар появляется через пару минут с тележкой, на которой разложены медицинские инструменты.
Измайлов подходит ближе, останавливается прямо напротив меня, включает светильник над головой и отклеивает пластыри.
– Да, пора снимать, – говорит тихо. – Может быть немного неприятно, обработать обезболивающим?
– Не нужно, потерплю.
Пока Макар сосредоточенно орудует над моим лицом, я позволяю себе его рассмотреть. Хмурость и залегшие под глазами тени придают ему возраста, но он все равно выглядит идеально. Мне бы такое волшебство после десятичасовой работы за ноутбуком.
– Вот и все, – сообщает, отодвигая тележку и выключая лампу. – Пластыри еще придется поносить, снимай только на ночь.
– Извини, что я так… вторглась. Не стоило мне тебя ждать, ты устал и…
– Прекрати, это моя работа. Дождалась – прекрасно. Домой я всегда успею.
– Ты выглядишь расстроенным. Не хочешь поделиться?
– Долго рассказывать, – отмахивается.
Через минуту начинает мигать свет. От раздражающих мельканий я зажмуриваюсь.
– Черт, что с лампочкой? – хмуро произносит Макар, подходя к двери и ударяя по выключателю.
Через секунду свет гаснет, но когда Макар пытается включить его снова – не реагирует.
– Прекрасно, – в его голосе слышится раздражение.
– Видимо, поговорили, – произношу я. – Я пойду тогда. Спасибо.
– Куда пойдешь? – останавливает мою попытку надеть пуховик. – Дверь на магнитном ключе. Когда вырубается свет, она автоматически блокируется. Система безопасности. Сделали недавно, после ограбления. Свет отключился, и из клиники вынесли шприцы и сильнодействующие рецептурные препараты.
– Мы заперты? – переспрашиваю, потому что половину его слов пропустила мимо ушей.
– Да. Пока не подадут питание, придется сидеть здесь. Сейчас наберу охрану, узнаю, что случилось.
Я сажусь обратно на кушетку и ставлю пуховик рядом. Судя по отрывистым ответам и тяжелому «ясно», брошенному вперемешку со вздохом в трубку, мы тут заперты не на несколько минут.
– Охрана пока не в курсе. Запустили генераторы, но их отправили на реанимационное и другие отделения. Поликлинику не подключат, пока не разберутся с проблемой.
– Что ж… – хрипло говорю я. – Могу побыть твоим психотерапевтом на ближайшее время.
– Не накручивай, – говорит Измайлов, подходя ближе. – Просто тяжелая длительная операция.
– Очередные большие сиськи?
– То есть так ты думаешь? – уточняет Макар. – Что вся моя работа – делать сиськи?
– Ты пластический хирург, – я пожимаю плечами, не понимая, что сказала не так. – Разве не это твоя работа?
– Это, – соглашается, но я слышу в его голосе сталь. – Конечно, только это.
– Ты меня неправильно понял, – оправдываюсь. – Твоя работа важна и…
– Разумеется, важна, иначе бы ты пошла зашиваться к хирургу в обычную клинику, который бы даже смотреть на тебя не стал. Дышишь, ходишь, значит, не в его компетенции.
Я замолкаю, понимая, что задела его за живое. Но я ведь правда не хотела обесценивать его работу, ляпнула, не подумав, а теперь жалею. Хочется извиниться и забрать свои слова обратно, но я почему-то молчу. Слышу тяжелое дыхание Измайлова и его нетерпеливое расхаживание по кабинету.
– Расскажешь, какая операция была?
– Сиськи шил, – отвечает недовольно.
– Я серьезно. Извини за то, что сказала.
– И я серьезно, – говорит непоколебимо.
Я слезаю с кушетки и иду к окну. Если он не хочет со мной разговаривать – полюбуюсь сугробами снега и мелкими снежинками, что падают с неба. Через пару минут Макар оказывается рядом со мной. Ничего не говорит, просто смотрит в окно.
– Я не хотела тебя задеть, – шепчу тихо.
Жду, что Макар ответит, но он все так же молча стоит рядом. Его руки сложены на груди, взгляд направлен в окно, губы сжаты в тонкую полоску. Он говорит, когда я перестаю ждать от него ответа.
– Наша клиника специализируется на хирургии, – произносит тихо. – К нам часто привозят тяжелых пациентов. Разумеется, я не участвую в операциях внутренних органов, но иногда приходится пришивать не только сиськи, Оля. Пациенты после ожогов, укусов, любых повреждений кожи – моя специализация. Сегодня привезли ребенка.
Он замолкает, а мое сердце екает. Мне до боли хочется его поддержать, и я не нахожу ничего лучше объятий. Протискиваясь между ним и подоконником, обхватываю Макара за талию. Он тут же размыкает руки и медлит пару мгновений, словно не зная, обнимать меня в ответ или отстранять. Я жду его решения и жмусь ближе. Боюсь, что выберет он не объятия, но ошибаюсь. Одна его рука обхватывает меня за плечи, вторая ложится на поясницу. Он прижимает меня к себе.
Глава 14
Его запах будоражит мои рецепторы. Я позволяю себе закрыть глаза и потереться о мягкую ткань его формы. Она пахнет стерильностью, а Измайлов – собой. И его запах мне ожидаемо нравится больше. Он такой… знакомый. Воспоминания тут же рисуют картину, как мы с Макаром точно так же обнимались, прежде чем разойтись. Вот ведь удивительная штука память. Достаточно одного-двух слов или касаний, чтобы она оживила что-то похожее и заставила почувствовать прожитый момент снова.
– Я правда не хотела, – шепчу.
Он молчит. Дышит шумно, и сердце у него бьется ускоренно, я чувствую. Тук-тук-тук – гремит под моей щекой. Когда Макар едва ощутимо шевелится, я вцепляюсь в его плечи и не отпускаю. Мне казалось, что это я его поддерживаю, а теперь получается, все наоборот?
– Эй, – говорит Макар.
Он скользит руками по моей спине, обхватывает меня чуть выше предплечья и отстраняет всего на несколько сантиметров, но этого оказывается достаточно, чтобы мне стало холодно.
– Макар, – шепчу, буравя взглядом пару красных капель на его форме.
– Ты чего? – непонимающе шепчет он.
Я и сама не знаю – чего, мне просто вдруг так хорошо стало рядом с ним. Тепло так, уютно, словно я оказалась дома. А теперь, когда я больше не вжимаюсь в него, мне кажется, что меня раздетую выставили на улицу и захлопнули перед носом дверь. Мурашки покрывают кожу, тело бьет озноб.
– Я не знаю, просто… – выдаю сбивчиво, отхожу.
И правда, чего это я? Мы с Макаром всего лишь бывшие, я решила его поддержать. Мне не должно быть плохо без его рук, наоборот, плохо должно быть рядом, от его запаха, от объятий, от всего, что с ним связано.
– Иди сюда.
Измайлов протягивает руку, тянет меня к себе, вжимает в свое тело снова, обнимает. Атмосфера вокруг нас моментально накаляется. Я чувствую это, а когда решаюсь посмотреть Макару в глаза, только это подтверждаю. Он лишь на меня смотрит. Долго, словно гипнотизируя. Одной рукой скользит по моей пояснице, спине, останавливается на шее, обхватывает ее и рывком тянет к себе. К губам.
Мгновение, и мы соприкасаемся в поцелуе, еще одно, и Измайлов усиливает напор, проталкивая свой язык мне в рот. Мне моментально становится жарко. Я хочу стащить неуместный вязаный свитер, который так и норовит слезть с плеча.
Никакой романтики, только голодный, поглощающий поцелуй, посылающий горячие импульсы по всему телу. Макар тут же задает темп – быстрый, напористый, жадный. Никакой нежности, только голодная непреодолимая страсть, увлекающая нас в этот омут.
Один рывок, и я оказываюсь сидящей на подоконнике, еще один – это Макар прижимает меня к себе сильнее и встает у меня между ног. Его руки заползают мне под свитер, сминают кожу, оставляя на ней горячие следы.
Я сдаюсь, когда поднимаю руки вверх и позволяю ему стянуть с себя этот чертов свитер. Он летит куда-то в сторону, возможно, падает к ногам. Я остаюсь в одном нижнем белье, мы на мгновение прекращаем поцелуй, я смотрю в его глаза и вижу там полную потерю самоконтроля. Его попросту там нет. Зато есть страсть, похоть, желание обладать. Мной – прямо сейчас.
– Мы можем остановиться… – тихо говорит он, разрешая мне сделать выбор.
Думаю всего минуту. Мотаю головой. Останавливаться я не хочу. Решение принято. Окончательно. Я абсолютно трезвая, и я хочу его. Даже если сразу после пожалею.
После моего согласия Измайлов запускает руку в мои волосы и прижимает к своим губам. Снова пожирает поцелуем, запуская необузданное желание почувствовать его всем телом. Меня бросает в жар от всего, что он делает. Никто… никто после него так и не смог разбудить во мне страсть. Макар знает меня, до сих пор помнит мои чувствительные точки и касается меня так, как я того хочу.
Моя спина врезается в холод стекла, руки бесцеремонно скользят по оголенным плечам Макара, а из губ вырывается хриплый стон вперемешку с его именем.
Глава 15
– Уверена? – горячее дыхание задевает мочку уха.
Он снова спрашивает. А я не понимаю, почему меня так сильно к нему тянет. Неужели он и правда особенный? Или просто умелый, знает меня лучше других. С незнакомыми мужчинами не всегда складывается все с первого раза. Это только в кино оба достигают удовольствия вместе. В реальной жизни все несколько иначе.
Мне так казалось до сейчас.
Я помнила наш с Измайловым первый раз. Те же безумные поцелуи, та же страсть, затаившаяся в глазах, нетерпеливое стаскивание одежды. Эти кадры я вспоминала на протяжении шести лет. Они снились мне по ночам. С них я списывала страсть для своих героев.
У нас тогда все получилось. Мы оба были на вершине удовольствия, но я списывала это на первые эмоции, чувства, на молодость, в конце концов. Я стала старше, меня предали. Он же и предал! Но мозг почему-то отчаянно отбрасывал эту мысль, хотя именно за нее и нужно было цепляться.
Измайлов решает не дожидаться моего ответа. Прижимает к себе и словно одержимый проводит губами вдоль моей шеи к мочке уха. Дальше мы лихорадочно сбрасываем остатки одежды и снова оказываемся в объятиях друг друга.
С другими мне нужна была долгая прелюдия. Все эти поцелуи, касания, даже разговоры. Мне нужно было расслабиться, чтобы позволить мужчине прикоснуться к себе. А сейчас это кажется лишним. Я нетерпеливо ерзаю, пока Измайлов справляется с защитой, и охаю, когда это происходит. Его рука на моей пояснице, губы на моих губах.
Измайлов был похож на голодного, которому посчастливилось добраться до еды. Он ни на минуту не прекращал меня целовать и исследовать тело руками. Напористо, безумно, неистово он вел меня к краю, за которым терялось наше прошлое.
– Я… боже…
– Нас никто не услышит, – словно подслушав мои мысли, произносит Макар.
Всего четыре слова, и я зажмуриваюсь, чувствуя, как кровь вскипает в венах. Мне потребовались мгновения, чтобы отпустить себя и закричать, а после выкрикнуть имя, которое я обещала себе забыть:
– Макар…
* * *
Все закончилось через какие-то мгновения. Оглушающую тишину комнаты нарушали лишь наши тяжелые шумные выдохи. Макар первым приходит в себя, помогает мне надеть свитер и возвращает джинсы, валявшиеся на полу. Я лихорадочно одеваюсь, спешу, стараясь не смотреть в его сторону.
В голове набатом бьет лишь одна мысль «Этого не должно было произойти». Я стараюсь ее отогнать, но она, словно назойливая муха, продолжает жужжать в ушах. Хуже всего, что света по-прежнему нет. Я не могу просто схватить пуховик и выйти из кабинета, не могу сбежать.
– Ты в порядке? – спрашивает Макар, внимательно прощупывая мое лицо взглядом.
Киваю и отворачиваюсь. Делаю вид, что мне жутко интересен стеллаж с медицинскими инструментами.
– Жалеешь? – спрашивает.
– Нет.
Из всех чувств, которые я испытываю, сожаления нет и в помине.
– Я бы хотел попробовать снова.
К стеллажу я тут же теряю всякий интерес и перевожу взгляд на Макара. Он стоит, прислонившись к столу бедром. Смотрит на меня, и в его взгляде нет ни тени насмешки. Он говорит это серьезно.
– Попробовать что?
– А ты как думаешь? – вот теперь он усмехается, его губы растягиваются в улыбке, демонстрируя ямочки на щеках. – То, что между нами произошло, я бы тоже не прочь повторить, но сейчас я про отношения.
Если б прямо сейчас в кабинет вломились люди с оружием и в масках, я удивилась бы меньше, чем словам Макара. Он предлагает мне отношения. Попробовать снова. Забыть все и…
Яркая вспышка света не дает закончить мысль. Я зажмуриваюсь и открываю слезящиеся глаза лишь через минуту.
– Оставаться здесь нет никакого смысла. Предлагаю поехать ко мне, есть хочу невыносимо, а в ресторан тащиться сил нет. Там и поговорим.
Не знаю, как выгляжу со стороны, но по моим ощущениям – глупо. В голове ни единой разумной мысли. Я чувствую растерянность и смятение, абсолютное непонимание ситуации.
– Оля, – напоминает о себе Макар.
– Прости, я… я не думаю, что стоит.
– Почему нет? Мы только что переспали. Нас явно тянет друг к другу. Не думаешь, что нам есть о чем поговорить? Можно и здесь, но повторяю, я ужасно голоден, и хрен их знает с этими перебоями, отключат нас до утра, мы тут в темноте и замерзнем. Отопления ведь тоже нет.
Я киваю. Да, наверное, он прав. И поговорить нам точно не мешает.
– Отлично.
Мой кивок Макар воспринимает как согласие, хватает пуховик с кушетки, помогает мне одеться и открывает дверь кабинета. Только оказавшись в машине, я вдруг понимаю, что мы едем к нему домой, но сил на отказ у меня нет.