Я смеялся искренни, когда она подумала, что я ей вру. Да, и правда, будь я «просто» мужчиной, а она для меня «просто» девушкой, это была бы ложь чистой воды, но на самом деле я испытал такое удовольствие, занимаясь любовью со своей избранной, что мне никогда и не снилось.

И это не только физически. Вся моя душа, всё моё естество стремились к этому, стремились сделать Аду моей и душой, и телом, и, когда она захотела, сама захотела, чтобы я стал её первым мужчиной, то мне стало безумно хорошо от одной только мысли об этом.

– Я не вру тебе, правда, – мне предстояло объяснить ей свои чувства как можно более правдиво, утаив при этом самое важное. Всё же, страх потерять свою девочку раз и навсегда из-за того, что она будет бояться моей сущности, был сейчас велик, как никогда. Больно будет стать для неё чудовищем, когда только-только в её глазах я заметил любовь, когда только-только она доверилась мне. – Ты мне нравишься, сильно нравишься, наверное, это даже не то слово. Я влюблён в тебя по уши и признаться должен был до того, как взял тебя, а не после. Такого я к женщинам ещё не испытывал, и потому мне с тобой было так хорошо, что не описать словами.

Она посмотрела на меня таким взглядом, что я окончательно уверился в своём статусе самого счастливого оборотня на свете. В её глазах была радость. Была вера. Она мне верила. А ещё там была любовь, и я знал, что не соврал её ни словом, я и правда втрескался, как пацан, в эту девчонку по самые уши без помощи каких-то там волчьих инстинктов.

Она – самое лучшее, что могло когда-либо произойти в моей жизни, и я сделаю всё, чтобы не потерять её никогда и ни за что в жизни, даже перегрызу самому себе глотку, чтобы какая-то волчья шкура между нами встать не могла.

В груди завозилась проклятая боль, будто бы когтями полоснули по сердцу. Хотя, почему «как будто бы»? Так и было, псине внутри меня не хотелось умирать. Но об этом и правда даже думать не надо: я сделаю всё, чтобы Ада приняла меня во всех моих ипостасях.

Я прижимал тело девушки к себе, наслаждался её запахом, который теперь плотно был смешан с моим и думал, что будет дальше. Жизненного опыта обычно хватало на то, чтобы хотя бы предположить дальнейшие варианты развития событий, но сейчас в голове царила звенящая пустота. Ада для меня была непостижима.

Мы просто лежали с ней рядом, девушка, кажется, начинала засыпать, я ею любовался. Вроде бы теперь она стала моей, теперь хоть что-то было определено, но я чувствовал ещё большую тревогу и совсем не знал, что мне делать.

Вязкую тишину разорвала трель дверного звонка. Я едва ли не завыл от нежелания вставать, одеваться, куда-то идти. Выпускать Аду из своих объятий.

Но пришлось.

– Это Марина, больше некому. Не она бы, так мне позвонили бы охранники. Странно, почему своим ключом не открыла… – сказал я встрепенувшейся девушке. – Тоже выходи на кухню, мы там будем.

Я чуть ли ни сам себя волоком тащил к двери, сестра упорно не желала переставать давить на кнопку.

Щелкнув замком, я понял, что чуть-чуть промахнулся. Это была отнюдь не одна родственница, а две рядом. И именно моя любимая племяшка не отрывала своего пальца от звонка.

– Лариска, вот чего ты такая вредная, а? – улыбаясь во весь рот и подхватывая на руки немаленькую уже девчонку, якобы возмутился я.

– Ты чего её всё на руки тягаешь? – возмутилась Марина, заходя в квартиру и скидывая обувь. – Не лялька же уже, вон что вымахала, а ты всё с ней, как с дитём малым, отпуская давай, – она дёрнула за ногу смеющуюся дочь, и я всё-таки поставил ту на ноги, и мы отправились на кухню, которая заменяла в моей квартире гостиную.

– Дядя Игорь, мама сказала, я с какой-то А-и-дой в театр пойду. Она где? – Лора сощурилась и встала в позу «руки в боки».

Я улыбнулся и про себя порадовался, что девочка враждебности никакой не проявила. Если бы идея заменить мою компанию на кого-то другого ей не понравилась, её бы здесь, скорее всего, не было.

– Сейчас выйдет, – и, будто бы, следуя моим словам, из коридора показалась моя смущенная до нельзя избранная.

Она явно чертовски неловко себя чувствовала, но все-таки улыбнулась и первым делом помахала рукой Ларисе:

– Привет.

Голос её был тихим, едва ли не дрожащим, но на это, похоже, внимание обратил только я.

– Ой, привет! – сразу же атаковала её племянница. – А ты А-и-да ведь?

Девушка чуть нервно рассмеялась и ответила:

– Да. Зови меня Адой. А ты Лариса?

– Ага, Лора ещё. Только не Лорик, ладно? – сморщила нос девчонка. – Терпеть не могу, когда так называют, – она показала картинный жест, мол, тошнит её. – Мама сказала, что ты тоже театр любишь…

Между ними завязался диалог о всяких пьесах, в общем, общий язык найден был с ходу, Ада даже расслабилась и теперь смех её был отнюдь не нервным.

Я отошёл чуть подальше, чтобы не стоять над душой у девочек, за мной же последовала и Марина.

– Я чую, – она демонстративно повела носом и принюхалась, – У вам всё хорошо, – следом была похабная такая ухмылочка.

Мне не очень хотелось обсуждать это с сестрой, но врать было бесполезно:

– Лучше некуда, – я улыбнулся совершенно без ехидства, но тут же посерьёзнел. – Закрыли тему.

Марина поняла меня с первого раза и сразу же переключилась на другое:

– Если ты думаешь, что моя дочь ромашка, то ты ошибаешься, – она закатила глаза. – За то что ты откосил от театра даже приемлемым для неё способом, – кивок в сторону обхохатывающихся девчонок. – Она требует ночевки у тебя. Сам согласился, сам и разбирайся… – она развела руками.

– Да я только рад, – не соврал, – К тому же, Ада, судя по всему, будет не против. Даже наоборот, наверное.

Я никогда не смог бы отказаться ни от своей избранной, ни от своей семьи, и, если бы они друг друга не приняли, страдал бы не по-детски, потому что сердце разрывалось бы на куски к чертям кошачьим.

И, когда теперь Марина радовалась за нас, а Лариса с Адой так мило болтали, я, кажется был… счастлив? Да, именно так, пусть счастье и было до невозможности хрупким из-за того, что мы с моей любимой девушкой были из разных миров. Я приложу все усилия, чтобы всё сохранить.

– Игорь, – неожиданно позвала меня по имени Ада. Я даже вздрогнул, потому что она делала это до невозможности редко. – Лора сказала, что сегодня здесь останется…

– В общем, – перебила её мелкая нахалка, – Мы идём смотреть фильм, а тебя не берём, потому что ты про супергероев не любишь.

И они обе бегом скрылись в коридоре, громко хохоча. Мы с Мариной молча переглянулись, улыбаясь.

– Не ожидал, – произнёс я. – Как бы мне тут лишним не стать.

– Ничего, я этой козе на вас отрываться долго не дам. Сейчас, сентябрь начнётся, будет учиться у меня и день, и ночь, – хмуро заявила сестра.

Для всего нашего семейства учебный год Лоры был настоящим испытанием и, больше всего, конечно, для Марины. Она становилась похожа на занудного зомби, который мог произнести лишь две фразы: «Иди, учи уроки» и «Ты уроки выучила?». Зрелище, в общем-то, не для слабонервных, но выбирать не приходилось.

Зато училась мелкая хорошо и действительно имела много знаний, а не просто зубрила, как многие. В общем, человека из ребёнка делать было нелегко, к тому же, очень больших усилий стоило не нежить её, особенно для меня, ведь я готов был по одному её зову покупать ей что угодно, хоть ручного крокодила, но приходилось себя обламывать.

– Ада тоже учиться будет, и, что-то мне подсказывает, работу даже если и бросит, то не сразу.

Мы ещё о чем-то поболтали с сестрой, она рассказала, как идут дела в кафе, передала привет от родителей и их просьбу сильно не пропадать, отдала мне пакет с Ларискиной одеждой и уехала, приказав чуть чего звонить ей, особенно если её принцесса начнёт, как она выразилась, «борзеть».

Я заглянул в комнату, где стол домашний кинотеатр, полюбовался на девчонок, с открытыми ртами смотрящих какую-то битву на экране. Решил им не мешать и отправился заказывать любимую пиццу Лоры с ананасами, которую Марина строго-настрого запретила ей давать, потому что потом она начинала нос воротить от нормальной еды. Но я всё-таки иногда умел уговаривать привереду быть покладистой. Шантаж – дело благородное.

Пиццу привезли через сорок минут, ещё минут через двадцать Ада и Лариса, бурно что-то обсуждая, выползли на кухню. Но их разговоры тут же были задвинуты в дальний угол, как только взгляды зацепились за коробку с пиццей. И моя избранная выглядела не менее радостной, чем моя племянница, когда поняла, с чем блюдо.

– Вы только за раз всё не съедайте, – едва успел сказать я, как два тайфуна налетели на несчастную коробку. Чуть отвлёкся и вот – на столе остались два несчастных кусочка, а рядом сидели объевшиеся деточки.

– Мы не всё съели! – сразу же заверили они, строя одинаково умильные гримасы.

Ада вела себя с Лорой скорее, как с подружкой, равной себе, чем как с ребёнком, но я, глядя на них, задумался, какими будут наши дети… Какой чудесной, я уверен, мамой будет Ада, как мы будем их любить… Эти мечты пришли слишком, слишком рано, вот только ничего уже я с ними поделать не мог. Я представлял девочку, похожую на меня и мальчугана, смахивающего на мою любимую.

Но это будет не скоро сразу по нескольким причинам. Во-первых, пока ещё Ада – человек, а значит она вообще не может иметь от меня детей, а во-вторых – делать девушку матерью в столь юном возрасте не входило в мои планы, она должна сама этого захотеть, а такое желание, скорее всего, у неё появится не раньше, чем лет через десять, а то и больше. У меня желание появится тогда, когда появится у неё, заставлять не буду. Она должна быть счастливой.

Надеюсь, она вообще детей хочет, а то сейчас среди молодежи этих… чайлдфри стало много. Не сказать, что я против них, но мне самому очень хотелось хотя бы когда-нибудь обзавестись парочкой волчат, а без помощи избранной я этого сделать не смогу.

На часах было только четыре часа вечера, на улице как раз начинала спадать жара, поэтому девчонки решили вытащить меня погулять. С горем пополам я согласился, но в моём районе особо прогулочных мест не было, поэтому я повез гулён в ближайший парк, чтобы не шляться по околоткам.

Там мне, как самому настоящему строгому папаше пришлось категорически запрещать им есть мороженое, потому что «Ада ещё не совсем выздоровела, а тебе сквозняка достаточно, чтобы слечь!».

В итоге, после целых полминуты грусти-тоски-печали они-таки нашли, чем заняться: прокат роликов и велосипедов. Лора взяла себе ролики, я едва заставил её нацепить защиту, а Ада решилась только на велосипед, я хотел отказаться от всего, но меня заставили-таки выбирать, но роликов моего размера не нашлось, причём, кажется, даже в природе, так что я взял самый большой велик, какой был и вяло тащился вслед за веселящимися детишками.

26. Аида

Лариса оказалась очень интересным ребенком, по крайней мере потому что её ребенком назвать было трудно. Она знала много, хотел узнавать ещё больше, но при этом умудрялась быть совершенно беспечной. Она излучала какой-то необычный, завораживающий внутренний свет, что мне стало даже завидно. Я такой не была никогда, во мне всегда присутствовала изрядная доля сарказма, а иногда и злости.

Но возле этой девочки я решила позволить себе забыться и стать хотя бы ненадолго такой, как она, совершенно беззаботной. К тому же, мне нужно было как-то вытравить глупые мысли о том, что произошло между нами с Игорем, и о том, что же будет дальше.

Лора в очередной раз зацепилась руками за багажник велосипеда, а я поднажала, чтобы прокатить её с ветерком. Игоря не было видно, он вообще не вмешивался в наше общение, за что я была ему в тайне благодарна. Я не смогла бы чувствовать себя комфортно в компании новой знакомой, если бы постоянно смотрела на него и вспоминала наше утро. Конечно, разговора нам не избежать в любом случае, но хотелось его оттянуть, и мелкая была как раз кстати.

Мы чуть вымотались, поэтому сбавили скорость и тут же обнаружился Игорь, который просто, оказывается, никуда не спешил. Но он все-равно держался чуть позади и не вмешивался.

– Завтра после спектакля мама заберёт меня домой, так что спать сегодня рано ложиться не будем! – твёрдо заявила Лора и добавила: – Нам ещё вторую часть Железного человека смотреть, а то без меня же не посмотришь, как жить будешь!

Я искренне рассмеялась и согласилась, что без Роберта Дауни-младшего в крутом костюмчике мне явно хуже, чем с ним. В конце концов, многие мои знакомые обсуждали все эти Марвелы, ДиСи, а я даже примерно понять не могла, что это такое. Надо быть в теме.

Меня и мой ослабленный организм дольше чем на полтора часа прогулки не хватило, я вымоталась. Игорь порывался опять меня на руки взять, но я категорически отказалась, потому что при Ларисе вытворять нечто подобное не хотелось. Что ни говори, она все-равно ещё ребёнок, зачем ей на наши телячьи нежности смотреть?

Так что, ковыляла я до машины своим шагом, а, как только оказалась в ней, едва успела пристегнуться ремнём, как поняла, что засыпаю.

***

Будила меня Лора, громким шепотом крича:

– Ада, просыпайся, мы подъезжаем.

Я едва разлепила веки, зевнула и поняла, что машина остановилась. Игорь всё-таки помог мне отстегнуть ремень, а потом, приобняв за талию, повёл к подъезду. А я уже готова была плюнуть на всё и попроситься к нему на руки, просто потому что он был очень тёплым, а меня начинало знобить. Рано, совсем рано я решила, что уже здорова.

В лифте я оперлась не о стену, а об Игоря, потому что стена оказалась ледяной, что летом обычно радует, но сейчас я хотела одного: под одеяло.

Лора, смотря на меня, тоже зевала. Надеюсь, она не обидится, но сеанс кинопоказа я не выдержу. Сложный день, а завтра ещё в театр идём, надо быть более-менее бодрой, насколько это вообще возможно.

В итоге, когда мы завалились в квартиру, от Игоря поступило очень даже дельное предложение устроить сон час для всех. Единогласно было решено предложение принять.

Лору отправили спать в одну из свободных спален, а вот Игорь отправился в мою-свою комнату.

Сон постепенно отступал. Я понимала, что нам предстоит разговор о том, что произошло сегодня утром. И я бы предпочла, чтобы сейчас мужчина сказал, что это было ошибкой… Нет, сама я так не считала, но боялась, что вдруг это перерастёт в отношения. Ведь, как бы ни трепыхалось моё глупое сердце, рано или поздно, я ему надоем, и тогда будет во сто крат сложнее стать прежней, жить дальше… В общем, мне было страшно, потому что любой исход будет печален.

Мы шли молча по коридору, молча вошли в комнату, а потом мужчина просто подошёл ко мне и молча поцеловал. И я не смогла ему воспротивиться, потому что мой мозг превратился в глупых бабочек в голове. Я приняла жарки напор Игоря, даже отвечала ему, пусть неумело, но с тем же пылом.

И через несколько минут прикосновений, в которых я буквально плавилась, в моём сознание сформировалась одна чёткая фраза, которая, кажется, решила исход сегодняшнего вечера: «Будь, что будет».

Не прекращая целовать, мужчина уложил меня на кровать, а сам навис сверху. Его касания стали мягче, нежнее, спокойнее как-то. Я ожидала от него более активных действий, но этого никак не происходило, Игорь просто сжимал меня в объятиях и целовал, целовал, целовал. Я начинала уже изнывать в нетерпении, даже попыталась пробраться руками под футболку, скрывавшую тело мужчины, но добилась только того, что он оторвался от моих губ.

Я растерянно на него взглянула, пытаясь понять, что же не так. Мне хотелось, чтобы он продолжил, чтобы вновь сделал меня своей, всё моё тело жаждало этого.

– Нам надо притормозить, – хриплым, тихим голосом произнес он. – Тебе… может быть больно. Больнее, чем было.

Его слова доходили до меня с запозданием и то, я поняла только то, что Игорь отказывается сейчас заняться со мной… этим самым.

– Но… я хочу, – было моим единственным аргументом. Хотя, наверное, неправильно выразилась: слово «хочу» никак не могло в полной мере охарактеризовать моё желание. Тут скорее надо было сказать «жажду».

И слова заставили мужчину едва ли ни взрыкнуть, сжать руками простынь подо мной. Он тоже, кажется, мечтал о продолжении, но я по взгляду поняла, что он твёрд в своём решении, что бы я не делала.

– И вообще, – он встал с кровати, отошёл к столу. – Нам не мешало бы поговорить, Ада, не думаешь?

Я была не уверена, что в данный момент ко мне вообще можно было бы применять глагол «думать», но просто безропотно согласилась.

– Конечно, – я села на кровати и поджала ноги под себя, стараясь не сосредотачиваться на ощущениях внизу живота. Постепенно напряжение, надеюсь, схлынет. Даже сейчас я уже вроде бы способна мыслить.

Раз Игорь завёл разговор, я молчала, ожидая того, что он скажет.

Он молчал некоторое время, на меня смотрел. Я даже на какой-то миг почувствовала себя под его взглядом неуютно, но это ощущение быстро испарилось, будто его никогда и не было.

– То, что между нами произошло… – фраз оборвалась на середине, а я уже приготовилась услышать любую из интерпретаций слова «ошибка», но продолжение меня удивило. – В общем, уже говорил тебе, что ты мне очень нравишься. Так что, я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Постоянной, официальной, единственной, – добавил он, и моё глупое-глупое сердце не выдержало натиска:

– Ты… тоже мне нравишься. Очень, – уточнила я. В любви признаваться не стала, побоявшись выставить себя дурой. – И я согласна на твоё предложение. Хочу, чтобы ты стал мои постоянным, официальным, единственным мужчиной.

27. Игорь

Я едва сдержал радостный скулёж, когда Ада отзеркалила мою фразу. Она смотрела на меня влюблёнными глазами, её ответ был искреннен, но что-то меня в нем насторожило… Ладно, с мелочами можно и потом разобраться, главное, что сейчас она целиком и полностью моя, и согласна с этим.

– Кажется, ты делаешь меня счастливым, – признался ей я, сев рядом на кровать.

Она смутилась, закусила губу. В воздухе витал отчетливый запах её возбуждения, это чертовски подкупало, но, чёрт возьми, нет. Я знал, что должно пройти время, прежде чем девушка перестанет испытывать дискомфорт после своего первого раза, и ни за что не позволил бы себе доставить ей ещё большую боль, чем уже.

К тому же, мне не хотелось, чтобы наши с Адой отношения свелись к примитивным плотским утехам. У меня такое было, ничего хорошего в этом я не увидел, к тому же, строить такое с избранной было бы глупо: я ведь избрал её всю, её душу и сердце, а не только лишь тело, пусть и настолько желанное.

– Давай спать, – я картинно зевнул, забрался на кровать под одеяло, притянул Аду к себе. Сначала она лежала смирно ко мне спиной, но потом завозилась, заворочалась и легла, уткнувшись носом мне в грудь, а голову устроив на моей руке. Пара минут – и вот она уже сопит, погрузившись в сон.

А я, глядя на неё, думал, что мне такая безмятежность не светит, потому как в голове роилось слишком много различных мыслей, но уже в следующее мгновение я понял, что «уплываю» тоже в царство Морфея.

***

Проснулся, как мне показалось, очень скоро, но, видимо, это именно показалось, потому что за окном уже было темно. Ада по-прежнему мило посапывала, а вот в другой комнате я краем уха услышал, как работает телевизор. Лора, значит, уже не спала. Надо хоть сходить, ребёнка покормить нормально, там вон плов есть, который Ада готовила.

Вставать с кровати я старался аккуратно, но получалось так себе, потому что лежал я неудобно. Когда моя рука пропала из-под головы девушки, она завозилась и перевернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее. Вот, что значит крепкий сон: даже внимания не обратила на моё «бегство».

Заглянув в комнату племянницы, я глянул на экран. Она смотрела что-то про роботов и была так увлечена, что даже внимания на меня никакого не обратила. Никому я в этой квартире не нужен.

– Эй, Лариска, есть будешь?

Девочка посмотрела на меня, как на самого большого глупца в мире и заявила:

– Конечно буду.

У детей оборотней есть одна-единственная особенность, которая отличает их от детей человеческих: они очень много ели с самого детства. Так что, я без сомнений наложил полную тарелку плова, подогрел его в микроволновке и поставил перед сидящей за столом девчонкой. Она принялась резво уминать блюдо, с набитым ртом, пробормотав:

– Вкусно! – но всё-таки умолкла под моим строгим взглядом. И уже, съев всё, поблагодарила: – Спасибо, всё было очень вкусно.

– Аде потом скажешь, – усмехнулся я. – Иди, смотри своих конструкторов.

– Трансформеров! – возмутилась Лора, но убежала к телевизору.

Всё-так, в ней удивительно сочеталась непосредственность и серьёзность: Марина знала, что можно спустить дочери, а что она должна выполнять чётко и без всяких там «хочу – не хочу». Сестра всё своё время посвящала мелкой егозе, даже не думая о чём-то другом. Разве что, работа, но и та ей нужна была просто для того, чтобы совсем не «протухнуть», утонув в домашках и других заботах.

Я грустно усмехнулся, подумав о том, что моя сестра если и наберётся смелости завести с кем-то отношения, то это будет нескоро. Но, это, наверное, даже и хорошо, потому что я стал бы волноваться за неё и Лору ещё больше.