Глава 19
Любовь. Как можно уместить всю бурю противоречивых чувств, полное самоотречение, одержимость человеком и жуткую привязанность в одно слово из шести букв? Разве два чертовых слога могут выразить все, что оно значит? Лю-бовь. Звучит вполне неплохо, увы, не видно в этих буквах бездны, в которую проваливаешься в погоне за счастьем, не видно и ослепляющей страсти, и огромных воздушных замков, которые строишь в надежде на лучшее будущее. Весьма символичным является тот факт, что внутри слова любовь, находится еще одно, в принципе, без него любовь представить сложно, это неотъемлемая ее часть. Это слово «боль». Что может болеть сильнее разбитого сердца? Кто может пытать себя похлеще, чем человек, потерявший свою любовь? Боль приходит почти всегда, она пожирает тебя изнутри до того момента, пока ты в состоянии дышать. Эту боль ничем не унять, эту боль не остановить.
Удивительно, что поэты, композиторы, художники и прочие творческие личности посвящали всепоглощающему чувству любви самые прекрасные свои творения. Лучшие романтические стихи о любви, музыкальные произведения, которые затрагивают в душе самые потайные струнки – тоже. Чудеснейшие картины, великолепные дворцы и церкви – все это создавалось в честь Любви, так она увековечена. Почему любви отдают все самое красивое и светлое? Ведь глубоким заблуждением является то, что любовь чистейшее чувство из всех тех, что испытывает человек, что любовь дарит крылья, освящает твою душу и дает возможность вершить великие дела. Про другую сторону любви все умалчивают. Про неописуемую боль, про страдания и разруху, которую она приносит. Было бы куда логичнее посвящать такому обманчивому чувству, как любовь, похоронные марши, склепы, выполненные по лучшим готическим традициям, возможно, кошмарные картины, погружающие в животный страх своими жуткими мотивами.
Роман понял, что это такое остаться одному во всем мире. Его одолевало глубокое чувство скорби по прекрасным дням, когда он был счастлив. Теперь он понимал, ЧТО он потерял. Ведь он потерял не просто девушку, которую любил, он потерял смысл жизни. Только теперь он понял, что значит любить, что это не проходит, как бы ты не старался, что воспоминания выползают в самые неудобные моменты и забирают тебя в прошлое, в дразнящее прошлое, где все кричит: так больше не будет, ты сам все испортил, идиот.
Роман сидел в кабинете за очередной стопкой бумаг. Дела шли у него очень даже неплохо. Он посвящал проблемам бизнеса все свое время и определенные успехи бросались в глаза. Если раньше Роман с пониманием относился к людям, старался входить в их положение, то теперь ему было глубоко плевать. Он давал приказы, и если их не выполняли в срок, увольнял или лишал зарплаты. Ему не было жаль ни одной живой души и никакие слезы не трогали его оледеневшее сердце. Оказывается, если ты – бесчувственный мерзавец, можно заработать больше, чем ты мог представить. Снова компания Романа была в списке ведущих по всему миру, он открыл еще несколько новых направлений, и весьма успешно вся продукция заполняла рынок. Правда, теперь все, дрожали от его имени, секретарши перестали вертеть задницами и реветь. Все шло вроде и не плохо, но Роман просто не выговорил бы слово «хорошо». Все хорошее в его жизни кончилось много месяцев назад.
Когда он увлекся очередным отчетом, в его дверь постучали. Роман хотел крикнуть, чтобы шли к черту, потому что сейчас он был занят. Но не успел. Зашла женщина лет тридцати в странных широких брюках в плиссировку цвета фисташек, белой блузой с одним рукавом и нежно-кремовой шляпке. В руках она держала тонкую папку с бумагами и айпад. Насыщенно фиолетовые губы женщины легли в коварную улыбку, и она самовольно плюхнулась в кресло рядом с креслом Романа.
– Привет, Роман Аркадьевич.
– Привет, Регина, – он даже убрал бумаги, которые внимательно изучал, – хочешь кофе?
– Не хочу я ничего, – она повернулась, оставив руку на спинке кресла, как ненужную вещицу, и уставилась на картину. – Роман Аркадьевич, давно я у тебя не была, ты тут разнообразил интерьер. Ничего так смотрится. Хорошо, что выкинул свои полоски, а я тебе говорила, что с ума сойдешь. Ты же днями здесь сидишь, наверно, считал, что живешь в черно-белом фильме, а когда выходил на улицу удивлялся, что бывают и другие цвета. Так намного лучше!
Роман печально улыбнулся. Регина была не первой, кто заметил перемены в его кабинете. Вполне часто те, кто заходил сюда, говорили, что у него потрясающая картина, некоторые даже спрашивали автора, чтобы приобрести его работы. Роман отвечал им, что это эксклюзив и у них не выйдет. Раньше вместо картины Марины висели полосы знаменитого художника современности, за которые Роман отдал тысячи долларов. Удивительно, но прошлую картину никто не замечал, а теперь почти каждый замирал перед ней и говорил, что в этом что-то есть. В основном это говорили люди, которые были далеки от творчества, но однажды сюда зашла женщина в годах, она была искусствоведом из Лондона. Она долго смотрела на картину и в конце концов сказала: «Такие картины – редкость в наше время. В ней есть неподдельная, истинная страсть, а такое глубокое чувство передать на холсте чрезвычайно сложно».
– Я бы себе такую тоже дома повесила, – повернулась к нему Регина, – Что-то выглядишь ты не очень, Роман Аркадьевич, совсем себя не жалеешь.
– Я уже похож на ходячий труп? – усмехнулся Роман, он давно ни с кем не разговаривал в таком тоне.
– Больше на сидячий, хотя все равно, я считаю тебя единственным нормальным мужиком. Если бы я и переспала с кем-нибудь противоположного пола, это был бы только ты.
Регина улыбнулась, поддернув брови, и Роман даже выдавил улыбку. Он не улыбался уже полгода, может больше.
– Не волнуйся, я к тебе не подкатываю. А вот секретарша твоя новая ничего.
– Ладно, Регина, как там у тебя дела?
– У меня потрясающе, вот кота завела. А у тебя так себе, – она возложила на стол документы и айпад.
– Что все так плохо?
– Да не то, чтобы так и плохо, но опять начали трясти твое имя. Смотри, у меня отчет за три месяца здесь, можешь не открывать, я расскажу в двух словах. Никак не обошлось с подделкой нашего бренда, с этим мы быстро дела замяли. Потом, разумеется, парочка желтых газет. В основном всякие сомнения, от кого беременна твоя жена, здесь вроде бы тоже все в порядке, потому что эти же издательства после рождения ребенка публикуют статейки с заголовками: «счастливая семья».
– В принципе, ничего нового, правда же? – Роман пролистал распечатки статей: ни одна его не привлекла, и он не собирался их читать.
– Вот и нет. Как раз есть новинка. Помнишь, когда твое имя мололи на телевидение в последний раз?
– Лет пять назад.
Регина активно закивала головой и, сложив руки на столе, уставилась на Романе.
– Именно, тогда ты еще был холост и завидный жених. Я тебя, наверно, удивлю, но ты опять звучишь на просторах телевидения.
– Да неужели? И что же там разбирают по косточкам? Беременность моей жены, осмелюсь предположить, – сказал Роман.
– Не-а, твоя жена уже особо никого не интересует, ажиотаж прошел. Пытаются поднять твои связи с другими женщинами, а мне это не нравится. Хотя удивляться нечему, когда дела идут лучше обычного, все так и норовят покопаться в грязном белье. Вот на одной из программок про успех засыпали весьма неудобными вопросами, – Регина взглянула в айпад, – Марину Ковалеву.
– Что ты сказала? – Роман перестал дышать в этот момент и слышал, лишь как кровь бушевали в черепной коробке.
– Марину Ковалеву, говорю. У нее вроде выставка была в Амстердаме, прошла успешнее, чем можно было ожидать.
– У тебя есть запись этой программы?
– Конечно, сейчас найду.
Роман не верил тому, что говорила Регина. Он настолько закопался в работе, что и не знал, что у Марины была выставка, что она снималась в какой-то программе, где почему-то всплыло его имя.
– Вообще это очередная телепередача, где сидит ведущая-сучка, к ней приходят разные люди, которые чего-то добились и рассказывают о том, как к ним пришел успех. Такой формат пользуется популярностью у зрителей, а неудобные вопросы добавляют тысячи просмотров. А вот и она, моя хорошая, – Регина включила нужный выпуск и принялась проматывать. – Здесь приходит два человека, интервью первого мы пропустим, вот тут.
Роман прильнул к экрану и увидел ее… Марина сидела в зеленом кресле в очаровательном голубом платье, которого он раньше на ней не видел, через журнальный столик от нее находилась женщина, крашенная блондинка, ей было под сорок, но, разумеется, пластические операции скрадывали пятерку лет. Эта ведущая держалась раскованно и немного вульгарно, хотя может вульгарности придавало только глубокое декольте. Роман не смотрел на эту тетку, его интересовала только Марина, которая совсем не изменилась за это время. Выглядела она просто и элегантно. Марина не тряслась от страха и не задирала голову, как делали многие, кто попадал на телевидение, она вновь оставалась сама собой.
– В нашей студии Марина Ковалева, девушка, которая к своим двадцати трем годам организовала выставку высочайшего уровня в Амстердаме. Здравствуйте, Марина.
– Здравствуйте, – мило улыбнулась она.
– Скажите, пожалуйста, могли ли вы представить, что в таком юном возрасте сможете добиться успеха в творчестве?
– Я не думала об этом, о таких вещах не думаешь. Просто обстоятельства складываются, и все получается именно так.
– Насколько мне известно, на вашей выставке были представлены, как картины, так и фотографии. Давно ли вы занимаетесь данными видами искусства?
– Рисую я с самого детства, а фотографировать начала относительно недавно, примерно год назад закончила курсы в Америке, – ответила Марина.
– Чем же вы занимались в Амстердаме и вообще, как попали туда?
– Попала я туда случайно. Решила побывать в некоторых городах Европы. Я получила массу эмоций и вдохновения от этого путешествия, но когда приехала в Амстердам, этот город очаровал меня, и я не смогла поехать никуда дальше. Архитектура, природа Амстердама – это что-то поразительное. Мне было хорошо там, и я сняла небольшую комнату, сначала мне было сложно найти работу, потом все же удалось устроиться в художественную лавку продавцом-консультантом. Все это время я не переставала заниматься творчеством, в этом городе вдохновение буквально парит в воздухе, я очень много рисовала, всего подряд и то, что видела и то, что рождалось в моей голове от влияния всей этой красоты.
Блондинка закачала головой и взглянула в свои листы. Теперь она приторно лыбилась.
– Да, разумеется, Амстердам никого не оставляет равнодушным. Скажите, пожалуйста, как же все-таки вам удалось подняться так высоко? Ведь не просто так вам предложили организовать выставку. Какой-то счастливый случай перераспределил вашу судьбу?
– Можно сказать и так. Это может показаться неправдоподобным, тем не менее все так и случилось. Я сидела в кафе и рисовала по памяти то, что увидела в тот день, как ко мне подошел мужчина и попросил посмотреть. Мне показалось это странным, только потом он сказал, что его зовут Артем Скворцов, что он является владельцем картинной галереи и ему понравилось то, как я рисую. Именно как. Он говорил, что я отдаюсь этому делу с необычайным отречением, и поэтому он захотел посмотреть, что же из этого получается.
– И ему понравились ваши работы?
– Да, я была удивлена, услышав слова похвалы от человека, который занимается этим профессионально, ведь я самоучка. Даже в художественную школу не ходила. – ответила Марина.
– Что же было дальше?
– Артем предложил мне придумать концепцию выставки, он сказал, что у меня все может получиться. Я познакомилась с многими замечательными людьми, которые очень помогли мне в этом. Я хочу сказать им огромное спасибо. Выставка для меня была чем-то совершенно новым, я не знала, как что делается, и помощь мне была необходима. Я никогда не думала, что у меня будет собственная выставка, что люди будут приходить и смотреть на мои работы, как на что-то достойное. Это новый уровень в моем творчестве, и я горжусь тем, что смогла на него подняться.
– Насколько мне известно, вы не просто организовали хорошую выставку. Премьера вашего творчества прошла на ура! Многие критики отозвались вполне лестно, сам Артем Скворцов говорит, что современному искусству не хватало свежего дыхания, новизны и экспрессии, которую он увидел в вашем творчестве. На вашу выставку пришли и многие высокопоставленные лица. Вы ожидали такого успеха от первой выставке?
– Конечно нет. Для меня это было сюрпризом. Я жутко волновалась, что ничего не получится, что я подведу так много хороших людей. Тем не менее все вышло так, и я безумно рада.
– Если не секрет, много ли можно выручить средств автору от выставки, которую посетило больше десятка тысяч человек? – подпрыгнула бровь блондинки.
Марина улыбнулась, но ни капли не смутилась и продолжала не менее уверенно.
– Можно заработать достаточно.
– Достаточно для чего?
– Для того чтобы купить небольшую квартирку в Амстердаме и осталось еще немножко на мелкие расходы.
Небольшая пауза. Регина ухмыльнулась и вставила:
– Молодец, хорошо держится. Такие сучки, как эта блондинка, всеми путями стараются ставить в тупик, но девочка говорит так, словно варится в этом не один год.
Роман ничего не ответил, но был согласен с тем, что Марина умница и выдерживает натиск тетки просто идеально. Дальше было еще пару вопросов про искусство, о том, какие советы могла бы дать Марина. Она отвечала вполне простые вещи о том, что не упускать возможности, которые подбрасывает жизнь и не переставать заниматься тем, что любишь. Вот настал важнейший момент. Было заметно, как подлое нетерпение сияло на лице ведущей. Программа шла к концу, и она повернулась к Марине.
– Большое спасибо за краткое интервью, Марина. У меня остался всего один вопрос. Взгляните на экран, – появилась фотография, где Роман с Мариной выходили из ресторана. Это был итальянский ресторанчик, рука Романа лежала на ее талии, а Марина смеялась. Фотография в движении, все равно было видно, что они близки, так за талию не обнимают кого попало. – Надеюсь вы не будете отрицать, что на этом снимке вы и жемчужный король собственной персоной? Существует мнение, что вы его любовница, это объяснило бы многое, к примеру, ваш неожиданный молниеносный успех.
Роман пережил целую бурю чувств, ему хотелось разнести все к чертовой матери, но он прирос к стулу и ждал, что будет дальше. Хоть Марина и удивилась, она быстро взяла себя в руки. Ее гордая осанка, любезная, но ледяная улыбка показывали, что она вовсе не растеряна.
– Это весьма спорное утверждение, – сухо ответила Марина.
– Тем не менее вы не можете отрицать, что знакомы с таким влиятельным человеком, – блондинка двусмысленно повела глазищами.
– Я этого не отрицаю. Мы знакомы, но мы не виделись и не общались уже около года. Более того, я могу вас уверить, что Роман не имеет ни малейшего отношения к выставке, которая прошла недавно и вообще к моему творчеству. И, как вы можете заметить, раз мы не общаемся, значит я не могу быть его любовницей.
Марина не злилась, она понимала, что это им и нужно. Если бы она показывала сильные эмоции, то никто бы не верил ей, спокойствие же заставляло задуматься.
– Значит вы хотите сказать, что ваши отношения никогда не были настолько близкими? Неужели жена жемчужного короля, которая недавно стала матерью его ребенка, может не беспокоиться, глядя на эту фотографию?
– Извините, конечно, а что вы видите такого ужасного на этой фотографии? Не думаю, что она может стать причиной беспокойства любого здравомыслящего человека. Если у вас есть еще одна, где запечатлены более провокационные сцены, желательно постельные, то я с радостью обсужу их с вами, если же нет, то прошу впредь подобных вопросов мне не задавать.
Марина улыбнулась, и всем было понятно, что она победила. Ее не поставили в тупик ее не вывели на признание, которое грозило бы и ей, и репутации Романа, на которой ему было глубоко плевать. Марина сидела на дурацком кресле, как королева на тоне, а разочарование ведущей, описанию не подлежало.
Регина выключила и положила свой айпад к стопке с документами.
– Она – молодец, все закончилось благополучно, хотя ее хорошо так придавили этой фоткой. Она все сказала правильно, лучше и не придумаешь, им нельзя говорить просто «нет», это выглядит неправдоподобно, даже тогда, когда это правда, – сказала Регина.
– Нужно заткнуть их.
– Да понимаю я. Как будем затыкать: кнутом или пряником?
– Решай сама. Мне нужен результат, хотя сам я в последнее времена кнуты не жалею, – сказал Роман. – Марину не должны больше трогать.
Регина устремила любопытный взгляд на Романа.
– У тебя что с ней, правда, был роман?
Он не ответил. Роман не мог понять, что ущипнуло его больше: прошедшее время слова «был» или слово «роман», потому что то, что было между ними, это целая жизнь, а не какой-то роман.
– Ладно, Роман Аркадьевич, я закрываю свой рот и не лезу к тебе в душу, я еще хочу работать, да что работать, жить хочу! – вскрикнула Регина и очутилась у двери, она приподняла шляпку и сказала. – Все будет сделано, капитан!
Регина ушла, а Роман остался со странным чувством. Вообще Регина была странной женщиной: взбалмошной, эксцентричной и носилась по всему офису. Но она была первоклассным специалистом и, в отличие от всех, еще ни разу не подвела его. Теперь Роман узнал о Марине хоть что-то. Он нашел информацию о ее выставке и зачитывался ей взахлеб, его впервые за долгое время переполняла не боль, а новое чувство. Гордость. Роман нашел в интернете и все ее работы, которые купили или те, что остались у Артема Скворцова, концепцию понять было несложно. Это были птицы. Марина нарисовала потрясающих птиц, птиц и людей, которые вскидывали руки, словно крылья, и всей грудью стремились к полету. Еще были фотографии, весьма профессиональные черно-белые: люди с грацией, как у ее любимых птиц.
Роман нашел то видео, которое Регина показывала ему, и теперь-то смотрел его наедине с собой. Он слушал ее голос, смотрел на фотографию, которой хотели их скомпрометировать и улыбался, как последний придурок. Ему казалось, что он встретился с ней, пусть и так, пусть это и был самообман.
Глава 20
Роман, как бы ему этого не хотелось, все же зашел в спальню к жене. Она вертелась у зеркала, то поправляя невидимые складки на платье, то добавляя коричнево-розовой помады на свои сделанные губки. Вика повернулась к Роману и на ее личике, полном косметики, появились поддельные морщинки над бровями. Казалось, что она сейчас затопает ногами, возьмет какую-нибудь палку и стукнет Романа по голове: настолько дебильное недовольство выражали эти морщинки.
– Рома, я просила тебя надеть белую рубашку, тебе так сложно это сделать?
– Ты и представить не можешь насколько, – не скрывая презрения, ответил он.
– Ты издеваешься надо мной? Тебе просто абсолютно плевать на все мои просьбы!
Вика надулась еще больше, а Роман лишь пожал плечами.
– Первый раз в жизни ты права. Да, мне плевать. Вика, ты могла бы спросить: почему, мой дорогой муженек, ты выбрал черную рубашку вместо белой? И я с превеликой радостью ответил бы тебе на этот вопрос.
– Почему, мой дорогой муженек, ты выбрал черную рубашку к черному костюму, когда я попросила белую, которая выглядит куда торжественнее?
– А потому что, моя недогадливая женушка, у меня вовсе не торжественное настроение, скорее траурное. Траурный черный цвет мне к лицу, не находишь? – он сделал прискорбное выражение лица. – Я считаю, что иду в место, где полным-полно мертвецов и одеваюсь соответственно.
– Что ты несешь?
– Все твои дружки давно сгнили изнутри, мне блевать хочется от этих светских мероприятий, от комплиментов, которыми нужно осыпать старых куриц, от деловых бесед с мужиками-идиотами. Они или жрут, как голодающие целый вечер, или ржут так, что их набитые деньгами животы трясутся, как холодцы. А полностью сделанные дурочки, до одури радующиеся, что попали в высше-сгнившее общество, сопровождают их и считают, что стали центром вселенной. Как много таких центров, аж не продохнуть.
– Рома, ты совсем спятил? Как ты говоришь о людях, с которыми мы общаемся, и дальше будем общаться, – на «дальше» Вика сделала особый акцент. – Я не понимаю, что происходит с тобой в последнее время. Ты стал какой-то грубый и бесчувственный.
– Извиняюсь, конечно, что затронул твои глубокие чувства, моя мягкая и чувствительная!
Вика вздохнула, словно отвязалась от навязчивого мальчишки, который отнимал ее драгоценное время, и вернулась к зеркалу. Она еще немного покрутилась и встала в позу ночной фурии, задрав голову и вытянув руки, словно крылья.
– Что скажешь? – самодовольно улыбнулась она.
Вика выбрала для долгожданного сборища жемчужно-белое платье из дорогой скользкой ткани, стекающее по ее точеной фигурке. Восстановила талию и избавилась от всех последствий мучительной беременности Вика довольно скоро, и сейчас, глядя на нее никогда бы не подумал, что эта женщина недавно родила. У ее платья был глубокий вырез на спине, если бы дизайнер на этом остановился, все было бы в порядке, но куда там! Начиная с шеи ниспадали целые цепи жемчуга, которые складывались в полукруги на спине, плечах, шли и до локтей, да и на грудь. Кроме настоящего жемчуга были и цепи алмазов. Вся эта роскошь стоила хорошее состояние. Прическу Вика выбрала вроде бы не затейливую – просто высокий хвост из белых волн, но платья было достаточно, чтобы ослепнуть от переливов света. Вика, конечно, раскошелилась на свой образ для появления в свет после беременности, вернее раскошелила мужа.
– Ты блистаешь, как новогодняя елка, – вполне серьезно сказал Роман.
– Очень смешно.
Вика подошла к тумбочке, где лежал ее кремовый клатч и положила туда телефон. Роман подошел к зеркалу, чтобы поправить воротник рубашки. Роман смотрел в зеркало и видел, как сильно изменился за этот год. Он всегда выглядел на миллион, его осанка, его жесты, черты лица и даже прическа говорили о его высоком статусе. Элегантность и строгость выплескивались в каждом его взгляде, а теперь… Теперь он не выглядел на свои тридцать шесть, он стал старше, словно прожил не год, а раза в четыре больше. Его глаза не сияли уверенностью, они отражали лишь смертельную усталость, утомленного тягостью жизни человека. Он не хотел держаться, как король, и даже стоял не так, как раньше. Не было в нем ни капли пафоса, ни капли гордости, которая присуща успешным людям. В лицо въелась скорбь, и абсолютно черный наряд шикарно вписывался в его новую мрачную натуру.
– Рома, не могу поверить, что я выберусь отсюда! – Вика уже все забыла и снова предалась беспечным радостям своей бессмысленной жизни. – Это первое значимое событие, куда мы идем после рождения Димы. Как я соскучилась по атмосфере торжества, по звону бокалов, светским беседам и интервью. Как будто я все эти месяцы и не жила, а теперь снова родилась! Меня переполняет предвкушение прекрасного вечера!
– Ты еще долго? Если будешь так копаться, мы приедем утром.
– Я почти готова. Только чего-то не хватает…
Вика еще раз крутанулась к зеркалу, рассмотрела сережки на своих ушах, крупные жемчужины в золотых ободках и достала небольшую шкатулку в викторианском стиле. Оттуда она вынула колечко, толстенькое золотое колечко с квадратным бриллиантов таких же нескромных размеров. Вика надела его на пальчик и метнула неоднозначный взгляд на Романа. Он даже носом не повел, хотя все понял.
Это кольцо он подарил ей пару недель назад на годовщину свадьбы. Вика затащила его в самый дорогой ресторан, и там они делали вид, что празднуют. Может она и праздновала, Роман вот успешно напивался, чтобы делать хоть что-то, только бы не слушать ее болтовню. Когда пришло время тостов за их супружескую жизнь, он достал коробку с очередным дорогим кольцом. Вика строила удивление подарком, ей не терпелось натянуть его на палец, так она и хотела сделать, только что-то пошло не так и оно не налезло. Вся радость улетучилась с ее лица.
– Рома, ты прекрасно знаешь мой размер. Это шутка?
– Я поменяю завтра, – устало сказал он.
– Оно на два размера меньше. У нее тоненькие пальчики.
Да, это было так. Роман забыл обо всем на свете и на автомате взял размер Марины. Он ничего не говорил Вике, не извинялся. Заплатил за ужин и ушел. На следующий день она уже ходила в этом кольце, как ничего и не бывало, даже сама поменять не поленилась.
Если сейчас Вика рассчитывала затронуть, что-то в душе Романа, у нее, как обычно, ни черта не получилось. Прихватив накидку, она вышла вслед за Романом из комнаты.
Вот они и неслись на роскошной машине в роскошных нарядах в роскошное место. Роман жал на газ и все думал, как много проблем бы решилось, если бы он со всей дури влетел в столб. По крайней мере, он был бы освобожден от присутствия в месте, которое проклинал.
В начале октября каждый год устраивали подобное сборище сливок общества. Получить пригласительные было довольно сложно, и все дуры, как его жена, гордились тем, что попадали в число избранных. В чем заключался смысл данного мероприятия? По большому счету – ни в чем. Женщины выгуливали здесь лучшие наряды и бриллианты, каждая пыталась сделать все, чтобы так называемые подружки лопались от зависти. Молоденькие девчонки выбирали себе старых, зато богатых, мужей, а уже замужние женщины сбивались в кучи и обсуждали последние сплетни. Молодые предприниматели искали здесь связи, целиком сложившиеся бизнесмены с мировым именем приходили, чтобы развлечься и, разумеется, отдать дань важным знакомством. Роман входил в это число и, по идее, должен был подойти ко всем давним приятелем, чтобы просто сказать: «хей, мы знакомы, если что я к тебе обращусь, да и ты можешь на меня рассчитывать».
Поехать его уговорила не жена. Да, Вика давно ныла о том, как сильно хочет выйти в свет, только Роман игнорировал ее. Регина. Вот кто убедил его. Она привела вполне разумные доводы насчет того, что последствия от пренебрежения столь важным событием будут куда хуже. Роману меньше всего хотелось волновать фантазию журналистов по личным причинам.
Здание, куда сплывались сливки сливок уже блистало многочисленными огнями. Те, кто поднимались по ступеням крыльца, были видны как днем, хотя все небо почернело ночной смолью. На парковках стояли дорогие машины, такое скопление увидишь редко. Вика довольно улыбнулась, когда отметила, что дороже их машины не было. Она шустро подплыла к Роману и просунула свою ручку к его локтю.
– Вот мы и здесь. Рома, наконец-то!
Он ничего не ответил, только пошел под ручку со своей обожаемой женой внутрь здания. Внизу в холле с хрустальным светом некоторые мужчины курили в маленькими компаниями. Здесь же специально обученные люди проверяли приглашения и с масками приветливости желали хорошего вечера. На черных диванчиках парочка дам поправляла макияж или заканчивала беседы по телефонам. Все остальные поднимались по широкой белоснежной лестнице на второй этаж, где и проходил праздник тщеславия. Что было наверху? Просторный банкетный зал с колонами и арками, люди в лучших нарядах и целые башни с бокалами шампанского. Каждый год лучшие дизайнеры и флористы обставляли зал. В этот раз они выбрали белый цвет и разнообразные оттенки персикового. Белоснежные столы с самыми изысканными закусками, белоснежный пол и белоснежные пьедесталы, на которых возвышались целые композиции из самых разных подсвечников и букетов роз. Эти нежные цветы были повсюду: они карабкались по аркам, где лучшие модные журналы фотографировали дам в шикарных платьях. Цветы и свисали с потолка целыми охапками вместе с хрустальными люстрами, которые испускали мягкий, почти розовый свет.
Играла спокойная живая музыка, некоторые танцевали, некоторые любезно болтали, попивая шипящее шампанское, конечно, крайне дорогое шампанское, которое было грех не употребить внутрь. Это было царство гармонии. Завистливые вздохи женщин вперемешку с похотливыми взглядами мужчин вполне гармонично сочетались с приторной радостью встреч, самыми дружелюбными поцелуями и рукопожатиями. Чудесные люстры вовсе могли не зажигать: счастливчики-фотографы, попавшие сюда, так часто делали снимки, что вспышки превратились нескончаемый поток света.
Роман продвигался вглубь зала, Вику крутила головой в сторону каждой кучки людей и кивала, кивала, кивала им всем. Удивительно, что у нее до сих пор не отвалилась голова. Возле колоны им пришлось остановиться. Здесь их окликнула парочка. Мужчина в смокинге с мохнатой черной бородой, давний знакомый Романа по бизнесу, и его жена, молодая девушка в мутно-сером платье с глубочайшим декольте. Девушку звали Ядвига, у нее были необычно выраженные скулы, которые она не забыла подчеркнуть макияжем, не менее наляпистым, чем у Вики.
– Привет, как давно мы не виделись! Вика, чудесно выглядишь, Роман, как дела в компании? – вскинул руки Виктор, так звали бородатого мужчину.
Роману пришлось пожать ему руку.
– Привет, да все идет своим чередом, – нехотя ответил Роман, – сам как?
Виктор приступил рассказывать о своих грандиозных планах, в которых Роман мог бы по старой дружбе ему помочь. Отличавшийся большей смекалкой, Роман сразу понял, что им не суждено стать явью, так как денег Роман ему давать не собирался.
– Вика, твое платье просто восхитительно! Это настоящий жемчуг? – спросила Ядвига.
– Разумеется настоящий, я бы не нацепила на себя подделку, – засмеялась Вика. – Большое спасибо за комплимент, ты тоже выглядишь чудесно!
– Благодарю. Но мне далеко до тебя. Каждый раз ты демонстрируешь то, что заслуженно носишь титул жемчужной королевы. Я просто поражаюсь тому, как ты умеешь в каждый наряд вплести жемчужины, это, правда, превосходно!
Вика заулыбалась и сказала какую-то чушь невпопад. Роману же надоел навязчивый Виктор, и он с ним распрощался, прихватил свою жену, расплывшуюся в похвале, и пошел дальше. На этот раз Вика сама поздоровалась с небольшой компанией. Здесь была ее подружка в розоватом платье-кимоно, рядом с ней стоял успешный нефтяник, успех которого сразу бросался в глаза кругленьким пузцом и золотыми часами, которые буквально душили его пухлую ручку. У нефтяника появилась новая пассия, совсем юная девица приятная на лицо с вульгарно большой грудью. Она пыталась держаться, как дорогая леди, но все, что она делала, выбивалось из общего шика и пафоса.
Все милейшим образом поздоровались и познакомились с грудастой Анечкой, которая решила, что говорить у нее получается куда хуже, чем пить шампанское с видом нимфы. Этим она и продолжала заниматься. Нефтяник рассказал тупую историю, и все девушки засмеялись, только Роман остался равнодушным к его заплывшему жиром юмору. Алина, подружка Вики, не забыв похвалить ее наряд, спросила: