X
Не старайся избегать искушений: со временем
они сами станут избегать тебя.
Бертран Рассел
Наконец-то им удалось, место в этом рестаране нужно было резервировать за неделю до прихода, но Сергей нашёл лазейку и теперь они здесь. Вокруг очень светло, огромные люсты с хрустальными вставками озаряли огромное помещение светом ярче, чем солнце. Стены словно сделаны из кожуры нежного персика. В углах стояли древнегреческие ионические колонны, постамент и верхушка которых были облиты позалотой. Мраморный пол был натёрт до блеска. Официанты в карминовых 16пиджаках и официантки в такого же цвета брючках и жилетках по малейшиму признаку нужды подходили к посетителям и исполняли их самые разные прихоти. Все столики были заняты. Возле барной стойки находилось подобие оркестровой ямы, где сегодня вечером играл струнный оркестрик из двадцати человек с аккордеонистами в поддержку под руководством седовласого дирижёра.
Их столик был почти в центре зала. На столе безупречная скатерть с вышивками цвета латуни и серебра. Посреди: маленькая изысканная ваза с умеренным количеством самых разнообразных настоящих цветов, салфетница и солонки с солью, перцем красным, перцем чёрным и индийской специей порошкового вида. Несколько ароматических лампад, которые к пожеланию посетителя можно зажечь.
– Это вам. – протянул официант в карминовом пиджачке книжечку с меню Сергею.
– Спасибо. – ответил он.
– А это вам, сеньёра. – предложил такое же меню Инессе.
– Благодарю. – ответила она официанту, вознаградив улыбкой за галантность.
– Можете подойти через пять минут, когда мы уже сделаем заказ. – дал указание Сергей обслуге.
– Как пожелаете. – на этом официант удалился.
Парочка осталась наедине. Он сразу же принялся изучать список блюд. А она сделала вид, что делает тоже самое, но на самом деле в её голове было кое-что другое.
– Что выберешь, дорогая? – прозвучал голос Сергея, не отвлекающегося от меню. На нём был чёрный смокинг, белая рубашка и галстук-бабочка. А волосы были прилизаны гелем.
– На твой вкус, дорогой. – отвечала она.
Он покорпел ещё немного над меню, пока не почувствовал на себе её томный взгляд, поднял голову и встретился глазами с Инессой. Её волосы были собраны сзади в “медузу”, чьи щупальца нисходят на голое плечо и в которые вплетён цветок лотоса. Она была в чёрном вечернем платье без рукавов из чёрного атласа длиной до самого пола. Изгиб её улыбки был одновременно поразителен и загадочен. Глаза горели таинственным огнём.
Сергей понял, что она что-то задумала, но не определил, что именно. Он просто озвучил, что закажет, а потом спросил у неё.
Вскоре пришёл официант и получил от них заказ, после чего ушёл повторно. Им оставили одно меню, в которое сразу же залез Сергей. После недолгих раздумий, он сказал:
– Я забыл заказать стейк из мраморной говядины. Надо позвать кого-нибудь. А ты что-нибудь ещё хочешь?
Она помотала головой и очаровала его своим взглядом, донося ему свою мысль:
– К чёрту это. Не кажись таким занудой. Давай потанцуем.
– Как? – удивился сеньор Колязин, он не знал, что ответить, и спросил так.
– Легко и непринужденно, Серёж, давай потанцуем.
Тот начал мяться, видя другие танцующие пары. Он боялся именно того, что кроме хороводов с сестрой и кривляний на её же детском утреннике он никогда толком не танцевал.
– Прости, я не умею.
Она немножко разочаровалась, но не потеряла инициативы:
– Я тебя научу – пойдём.
– Не на людях же учиться. – трусил Сергей.
– Дорогой, не хорони заведомо удачное дело из-за своей неуверенности в себе, пойдём.
Он заупрямился, сказал “нет” и сел как валенок. Она слегка свела брови, это у неё вместо злости. Сразу встала, подошла к нему, сорвала пиджак, кинула на свой стул и выдернула валенок из-за стола, тот толком и не понял, что произошло.
– Эй-эй. – только и успел произнести Сергей, ведомый уже не своей собственной волей.
Она вытащила его на свободное место для танцев. Показала ему куда класть руки и что делать. Сергей не ожидал, но научился простым элементам за два танго.
– Готов? – спросила она, глядя прямо в душу.
– К чему? – ожидая чего-то, уточнял Сергей.
– Нормально потанцевать? – взглянула она как львица.
Он только сглотнул, а она рванула к затихнувшему оркестру и крикнула дирижёру:
– Карлоса Гарселя, пожалуйста, gracez.
Она прильнула к нему, и он офанорел, когда увидел её вплотную, хотя всё то же самое было и на “тренировке”. Столько жара и холода в одном лице ему не доводилось видеть и чувствовать, и, наверное, никогда не доведётся. Он не мог отвестись – оцепенел. Чары?
“Она точно ведьма!” – только и успел подумать Сергей, как тут же зазвучала мелодия танго.
Вечность сжалась в три с половиной минуты. Он успел побывать на небесах и под землёй за это время, пройти мороз и пекло с аплодисментами, стать совершенно ясным и абсолютно сойти с ума, получить всё и так же всё растерять, а главное, пришло осознание того, что без этой женщины он своей жизни уже не представляет.
У Сергея закружилась голова, и он попросился выйти на балкон, достал позолоченный портсигар, вынул папироску. Только он зажал её губами и подносил зажигалку, как чья-то проворная рука выхватила изо рта его пыхтелку. Он оглянулся на наглеца. Единственный, а, вернее, единственная, кто это мог сделать, была та самая рыжеволосая ведьма.
Она отошла к мраморному преграждению, став спиной к улице и вечерним огням прибрежного городка, опёршись ладонями на камень. Ему было до безобразия хорошо, и он должен был курнуть, чтобы хоть немножко уравновесить это обстоятельство. На улице было жарко, он вспотел как ишак, а на ней ни капельки.
Сергей стал подходить, а она возьми, да и запрыгни на мраморное преграждение с толстым верхом, да ещё и с ногами, как маленькая девочка. Ещё и приговаривает игриво, как плутовка:
– Выбирай: я или сигаретка?
– Что за дурацкий вопрос, ей-богу, мне даже не нужна целая Куба, выпускающая папироски, если я теряю такое. – непонимающе отвечал сеньор.
Она переложила сигару ему в руку, а сама встала на этом балконном преграждении на каблуках да во весь рост (оно сверху плоское и широкое, но не до такой же степени).
– Что ты творишь, слезай, опасно!? – не на шутку перепугался Сергей.
– Я хочу посмотреть, как ты волнуешься. – не унималась Инесса.
Он потянулся к её ноге, чтобы схватить, но она мастерски увела её назад, подальше от него и поближе к краю.
– Да хватит! Что ты делаешь, не так резко! Ты же можешь сорваться!?
– И что? – донимала она Сергея.
– И что!? Да я уже с ума схожу от того что ты делаешь! Я боюсь, что ты не рассчитаешь и упадёшь!
– Упаду, подумаешь. Не велика потеря.
Она стала прямо перед носом ходить по краю оградки.
Он взмолил:
– Прошу, не надо. Я просто не хочу, чтобы ты рисковала жизнью ради такой ерунды.
Она встала прямо перед ним так, что его лицо было на уровне её колен, и доминирующе смотрела вниз:
– Чем больше препятствий, тем слаще награда. Не правда ли?
– Я уже не знаю, что ты имеешь в виду (А на самом деле уже предвкушал эту самую награду)?
– Помоги мне спуститься.
Она нагнулась, а Сергей снял её на руках, ибо прыгать на мраморный пол в каблуках – чистое безумие. Она легко выбралась и опять встала у преграждения, опираясь на руки. Он медленно подошёл к ней, она отходила, и так продолжалось до самого угла. Она не двигается, только медленно дышит и видно, как немного приподнимается и опускается платье. Он подошёл почти вплотную (именно эту награду он хотел!). Она на него смотрит и улыбается:
– О, Господи, да ты же пьяный.
– Я не капли не пил, – еле сказал Сергей.
– Ты настолько пьян. Пьян как чёрт, в стельку, – отнекивалась она, но не придавая этому серьёзности.
– Я не пью.
– Тогда почему ты такой? – будто не зная, говорила она.
– Ты сама знаешь. – он приблизился ещё больше.
А она наоборот сгибала руки, держащие её тело, чтобы немного отодвинуть голову назад, ибо в углу она уже зажата. Сергей не выдержал контакта с ней и закрыл глаза. Мягко поставил свои руки на изнаночную сторону её ладоней. Между их лицами было расстояние чуть больше двух дюймов. Она начала сладко шептать:
– А знаешь, дорогой, какая награда бывает для таких, как ты в самом конце?
Он хотел ответить “нет” или “да” и получить то заветное и желанное, но рассудок взял в нём верх, он открыл глаза, рукой нащупал телефон на столе и посмотрел время – 2:58.
Елена миленько сопела в своём углу комнаты. Сергей положил телефон и вернулся в горизонтальное положение на горячую подушку под потное одеяло. “Она конечно прекрасна, но мне и спать вообще-то нужно”. – дал замечание он сам себе, но где ж там на горячей подушке уснёшь. Ногу высунешь из-под одеяла – холодно. Засунешь – жарко. Спать не хочется совсем, но как зато захочется на географии, хоть бревном прикидывайся. Вот такие вот ночи он называл полными блаженных снов. Он ещё Инессу в Мексику и Перу не возил, на яхте не катал, на МКС17с ней не был, из лап мафии ещё не спасал и к её воображаемым родителям не ездил. Ночей ещё много и сколько сюжетов! Хоть запихивай их из мозга Сергея в книжонки под названием “Романтические истории” и закидывай на полки бульварного чтива, авось какая бабёнка да и возьмёт почитать.
Спал он из-за этого после уроков как сестра в первом классе спала год назад. Но его больше волновала не высыпаемость, а то, что хождение в школу открыло ему новые возможности познакомиться с Инессой поближе.
Он выбрал предмет. Им оказалась биология. Он знал, что по ней задали, но по плану, он должен спросить домашку в мессенджере. Приступил он к этому делу с сознательностью и стал подбирать слова. Начав общение с такого: “Привет, Инесса. Извини за беспокойство, но не могла бы ты скинуть, что нам задали по биологии?” Там была таблица с компонентами живой клетки и ещё ряд вопросов, которые нужно было сфотографировать и доделать дома. Она ответила не сразу, часа через два, и все эти два часа Сергей не мог ничем себя занять, ибо был слишком возбуждён, не одно дело не хотело спориться в его руках. На выручку пришла Елена, которой срочно понадобилась помощь с математикой. Решив детсадовские задачи и научив их решать сестру, он бестолку сёрфил по сайтам и форумам на самые разнообразные темы, пока не получил ответ.
Инесса скинула фотографию с припиской, где сообщались нужные параграфы. На этом как бы всё, но у Сергея был дальнейший ход действий. Он хотел потом обратиться к ней за разъяснением задания и слово за слово начать с ней переписываться. Нужно было выждать время, сделав вид, что он делает таблицу. Правда, ему стало настолько скучно, что он и в самом деле стал её делать, теперь же он стремился стать отличником. Прошло достаточно, по его мнению, времени, чтобы обратиться к Инессе за помощью. Он написал ей: “Извини, что отвлекаю, но не могла ли бы ты объяснить мне, что такое комплекс Гольджи, а то я не совсем понял, что нам там пыхтел у доски Геннадий Борисович ”. Сейчас он ожидал, что она будет распинаться про РНК и его образование. Он бы её легонько подколол, она бы посмеялась, и там пошло-поехало.
Ответила через минут пятнадцать, да и то: “Учебник полистай или посмотри видеоурок”. Сергею не понравился ответ, но он спохватился и отправил следующее: “Я уже смотрел и ничего не понял, можешь объяснить?”. Она так же быстро отписала ему: “Спиши с учебника”. Как-то это было для него странно, он думал что-то своё, и оно не очень сходилось с действительностью. Не хочет она письменно печатать объяснение в мессенджере, что, в общем-то, логично. Не будет же он навязываться. Дошёл до четвёртого вопроса, ответ на который он сам дать с ходу не смог. Он решил, что может тут-то Инесса ему поможет, вопрос-то с заковыркой. Он сформировал свой запрос и отправил. На что та написала: “Учебник или интернет!”
Ну что ж, Сергей нашёл решение и сам, жаль, что никакого толком диалога не получилось. Ему даже стало казаться, что в её глазах он какой-то раздолбай. Что, впрочем, было не такой уж и неправдой. Но он изменился. Изменится ради неё! Сделав биологию, он подумал спросить у неё ещё и физику, но посчитал, что это будет слишком назойливо.
Подождал недельку, для того, чтобы она не подумала чего-нибудь нехорошего из-за каждодневного спроса.
Вторая попытка была с математикой. Она просто скинула номера задач, а он ей кроме благодарности ничего больше не ответил. Вторая попытка не увенчалась успехом.
Зато у него появлялось всё больше наличности от продажи краденых вещей. Он прикупил себе одежду по собственному вкусу без мамы в качестве цензора. Осталось ещё с запасом, в отличии от вещей в автомобильной яме отцовского гаража Игоря Шатовалова. Всё делал, чтобы сделаться лучше. Он даже засовестничал и сказал, что в доле больше не учувствует. Его примеру уподобился и Цвик Валера через пару дней. Вся оставшаяся выручка от продажи инструментов и прочего пойдёт только этому Оскару Дерюге и подельнику Игорю. Они были от этого в восторге. Потом Сергей жалел о том, что сделал в порыве благородства, потому как из-за отказа от выручки, потенциально полезные деньги просто уйдут налево. Кому он этим сделал лучше кроме двух сомнительных типов, останется загадкой.
Кроме этого его сестра, катаясь на салазках с большой горки, случайно вылетела с кульбитом и ударилась об ледяной настил, это обеспечило ей море слёз, рёва и поломанную руку. Её забрали в больницу.
Сергей, в последние годы мечтавший о своей собственной комнате, обрадовался, что хотя бы на неделю останется один, так как из-за сестры его род деятельности был ограничен: спать рано; играть на гитаре нельзя, ибо Елена смотрит мультик; сделай-то да помоги это; ругаться нельзя (не то, чтобы очень ему хотелось, но этого делать нельзя); в комнату с едой нельзя, чтобы не провоцировать сестру уподобиться; друзей приглашать нельзя и т.п. Наконец-то свобода. Он мог спокойно курить на балконе, не боясь обнаружения, и многое другое. “Вот бы всегда так. Забрать бы себе комнату. Всё равно от сестры кроме мытья посуды никакой пользы”, – поразмыслил Колязин на балконе.
Правда, уже на следующий день он заметил, как же в доме одиноко, отец – в командировке, сестра в больнице, мама на работе, старший брат – на кладбище. Ему вспомнилась Маша, девушка Кости, и ещё то, что она не была на похоронах, и ничего – туман.
Сергей продолжил рисовать своего чёрного дракона по имени Аинда, что в переводе с какого-то языка означало “Больший, величавый”. Рисунок был усыпан деталями. Но что-то рисование не пошло. В голову лезли образы, они мешали ему толком сосредоточиться. Он открыл профиль Инессы в социальной сети и стал глазеть на свою любимую фотографию. Вот и нравилось же ему в сороковой раз рассматривать эти складочки на футболке, эти плечики, этот носик, бровки, а волосы! Да, он был к ней неравнодушен, влюбился по уши, втюрился, втрескался, потёк, запал, поплыл, начал сохнуть, потерял голову, был без памяти, и он этого не отрицал.
Ему взбрело в голову нарисовать портрет Инессы, чтобы потом подарить на свидании или на её день рождения в качестве подарка. Оригинально же. Он, недолго думая, убрал дракона, поставил чистый лист и стал срисовывать её личико с фотографии. Полукруглые линии ложились на бумагу. Он старательно проводил первые штрихи “волосатой линией”, нарисовал глаза, нос и рот, добавил теней, начал обрамлять волосами, того и гляди, голова нарисована. Сергей подтёр нужное, подвёл тени, добавил серым глубины, прорисовал шею, участил волосы, сравнил с оригиналом и понял, что нарисовал косоглазую мымру.
“Такое точно дарить нельзя! Как-то уж очень не очень”. – ужаснулся своему навыку рисовать человеческие лица Сергей.
Он взял новый лист и принялся заново. Тут он кинул дело на одних только глазах, так как точёный взгляд Инессы он мог переделать только в косоглазие Полины Сохи. “Один глаз смотрит на запад, другой – на восток”. – подивился кривизне очей Колязин. Третья попытка вышла лучше, глаза, кажется, смотрели в одну точку. Теперь он провозился с носом, он не понимал, в каких пропорциях его рисовать, как к этому сделать тень и нормальные ноздри. В общем, кое-что у него всё-таки вышло. Он запечатлел контуры лица. Попытался сделать рот и губы. Здесь он тоже застрял, но осилил трудный этап, провозившись с ластиком. Волосы оказались самым простым, учитывать блеск и затемнение он не стал. Вышло не так уж и плохо.
Если взять шкалу подобия Шостакович-Соха с максимумом и минимумом 10 и -10 соответственно и сравнить первый и третий набросок, то первый получил бы -2, а второй уже 4, так что прогресс был на лицо.
Ему кружилась голова, он уставал от этого. Но потянулся за телефоном и просмотрел с десяток её фотографий, которые, может быть, он уже выучил наизусть. Он не понимал, как может так вскружить голову какая-то девчонка. Неужели в этом их сила? Он не ручался за всех, но его избранница точно обладала чарующей магией. Зачем она его околдовала? За тот случай на уроке истории или, может, ещё раньше? Почему именно его, как будто других мишеней нет? Лучше уж бы это был разгильдяй Егор Матвеенко, хотя ей от этого точно было бы не лучше. Может извиниться, и чары снимутся? К сожалению, магия в этом мире работает совсем не по таким правилам.
Сергей придумал, как ещё улучшить качество рисунка. Он взял новый чистый лист, приблизил на телефоне её лицо и выкрутил яркость на максимум. Положил под холст грядущего рисунка так, что посередине просвечивались очертания фотографии. Мыльно, конечно, но было видно. По очертаниям Сергей и стал срисовывать лицо на весу, пытаясь не задеть экран телефона частью рисующей кисти. Скопировав основу, он убрал трафарет из-под листа и принялся дорабатывать черты уже как нормальный художник.
Тщательно поработав с тенями и вырисовав все недостающие элементы, у него получилось что-то более-менее похожее. В городе, конечно, по такому рисунку незнакомый человек вряд ли смог бы опознать Инессу, но вот знакомый, вполне себе. По шкале где-то крепкая семёрочка. Было ещё к чему расти, но на сегодня Сергей был доволен работой. Он сложил всё в папку для рисования и для удобства решил оставить на столе. Так как всё равно пока что он властелин комнаты.
На следующий день он с матерью пришёл навестить Сестру. Он страсть как не хотел к ней тащиться, но виду не подал, теперь же он становится лучшей версией себя. Они принесли бедняжке коробочку конструктора, которое называлось в простонародье собирательным названием “Лего”, хотя её экземпляр был от китайской, а не от легендарной датской компании. Колязин помог собрать ей машинку и человечков. Они поиграли пятнадцать минут. А ещё мама заставила Елену съесть творога. В палате у неё была старшая страшная девочка, которая, скорее всего, из мобильника не вылезала. Страшно представить, что она делала, когда заряд садился, а на посту медсестры не было свободных розеток. Сергей спросил у сестры, как её звали, на что та ответила:
– Она только в телефоне сидит и не движется целый день. Я предлагала ей нарисовать мне дом на шариках, помнишь, как в мультике, а она не захотела. Медсестра называла её Настей, но мы с Евой назвали её “Туруча”.
“Туруча”? А что, ей идёт”. – подумал Колязин.
На соседней кровати сидела сверстница Елены – Ева. У неё была забинтована голова из-за сотрясения и надлома черепной коробки. Врачам удалось провести сложную операцию, и теперь у Елены есть подружка. Она делилась со всеми кукурузными палочками, за что получила от Алёны Витальевны маковую булочку. Она рассказала, как её мальчики столкнули с качели, она попыталась встать, подняла голову и её шандарахнуло металлической основой движущейся качели, после чего она потеряла сознание.
– Ужас то какой! – свойственно отреагировала Алёна Витальевна на подобного рода историю.
Сергей никак не отреагировал, но настроение это ему испортило. Он что-то своё подумал.
Час посещения окончился, и Сергей с матерью стали возвращаться домой. Зашли по дороге в магазин, из-за какой-то ерунды поссорились и оставшийся путь шли молча.
Дома Сергей под музыку возобновил рисование Инессы. Сегодня он понял, что его проблемы с прорисовкой глаз и носа были цветочками, по сравнению с запечатлением пропорциональной реалистичной кисти руки. Чтобы начисто не копировать фотографию, он придумал свою позу, свою одежду и свой пейзаж. Через несколько дней он закончил и решил сделать ещё лучший рисунок. Попутно с этим, он в третий раз спросил у Инессы домашку. А после сброса, прокомментировал, что Марина Олеговна была на литературе сегодня тем ещё зверем. Она подтвердила: “Это точно”. Он описал её поведение и предлагал продолжить эстафету обсуждения русички, но та просто не ответила. Но он всё равно весь день сиял от счастья от этого одного “Точно”. Это же не какие-то там “наверное”, “может быть” или “возможно”, а “Точно”. Это значит, что она согласилась с его утверждением. Это значит, что она согласна на контакт. Это значит, что у него есть все шансы прожить самую счастливую жизнь с самой великолепной персоной, каких он только знает. Он чуть ли не считал этот день праздником, всего от одного утвердительного ответа. Карнеги на него нет! Совсем потёк мальчишка.
Навещал сестру. Она заявила, что няня-мама читала им сказки и играла с ними в шашки. Ева научила играть в «пстрички», а потом они строили небоскрёб из шашек. Затем придумали свою игру, наподобие каких-то мухлюйских турецких шашек (в смысле игры, а не оружия). А затем строили из шашек строения на подоконнике, чертили линию карандашом, за которую надо было их выбить, и стреляли в них оставшимися шашками по технике из “пстричек”. В конце устроили настоящую войну и стали перестреливаться из-за кроватей. Ева – только белыми, а Лена, почему-то, какими хотела. Попали в Настю или, по-местному, в “Туручу”, она настучала на пост и пришла няня-мама, отругала их и забрала такую интересную и многофункциональную игру. Того и гляди может летательный аппарат из них бы собрали. Ещё она рассказала, что они ходили на разведку в мальчишечью палату, где у тамошних туземцев за одну ручку и жменю кукурузных палочек выменяли пачку чипсов с рёбрышками барбекю. Попросила маме это не сообщать, иначе к ним поставят дозор. А ещё соревновались в армрестлинге с каким-то Денисом, но результаты она умолчала. Поговорили о вечном с тётей на посту, после чего она их прогнала, ссылаясь на проеденную плешь. По словам Елены, Ева пошла тогда раскручивать Дениса на вкусности своими женскими штучками. Сама же Лена осталась в палате и попыталась узнать, чем больна Туруча. На контакт та не пошла, поэтому было скучно, зато избежала конфликта с участием Евы и Дениса. Раскрутчицу депортировали назад в палату и пригрозили, что если их поведение не улучшится, то из комнаты можно выходить будет только под конвоем. А потом Елена сказала, что очень хочет домой.
“Активные, на редкость, тараканы”. – подумал после долгого монолога Сергей.
Ему после первого рисунка захотелось нарисовать Инессу в вечернем платье, как из относительно давнего блаженного сна. Решил добавить ей венецианскую карнавальную маску, а вокруг, какие-то таинственные чертоги. Непонятно, что делал бы Сергей, если бы у Инессы был патент на свою внешность. Но её красота – достояние общественности. Не её собственность, но она ответственна за поддержание своего тела в достойном состоянии, чтобы угодить обществу, в котором она живёт. Любой имеет право нарисовать её, обклеить все стены её фотографиями, носить одежду с её лицом, и что она ему сделает? В интернет не выкладывает, значит, ничего противопоказанного не делает.
Вышло очень даже не дурно. Наверное, именно этот он ей и подарит, хотя, как знать, может получиться ещё лучше?
Он помещал удачные этюды в папку и оставлял на столе.
Одним прекрасным днём он вернулся, как и обычно, из школы. Хотел сесть за уроки, но, к удивлению, обнаружил в комнате Елену с загипсованной рукой, смотрящей мультики.
– Ты уже здесь?
– Ага, – ответила сестра.
Сергей без праздничных речей уселся за стол, достал алгебру, историю, всё как положено, но спохватился, что художественной папки то нет. Он тут же посмотрел в своей шуфлядке. Да. Она там, но он помнил, что оставлял на столе.
– Это ты переложила папку в мою шуфлядку?
– Да, она мне мешала, я её к тебе запихнула.
– Смотрела внутрь? – дёрнуло спросить его.
– Нет, а что, ты нового дракона нарисовал, покажешь?
Сергей бегло проверил распорядок этюдов, дабы проверить честность сестры. Кажется, и вправду не заглядывала, а то бы увидела! Как был недорисованный чёрный дракон, так и остался. Он от безысходности показал ей. Она сказала:
– Этого я видела, а новый?
– Он ещё не дорисован. В процессе. – по-студенчески ответил брат. Спрятал заветную кладезь в шуфлядку и занялся науками.
Через недельку он снова спросил домашнее задание у Инессы по биологии. Она, как и обычно, скинула фотографию и параграфы, через где-то три часа. А затем впервые написала второе сообщение за один раз, и, судя по всему, последний. Она попросила спрашивать домашнее задание где-нибудь в другом месте, потому что она занята, и ей не всегда удобно отвечать.
Сергея это неприятно огорчило, но он как истинный джентльмен, написал: “Хорошо, всё равно спасибо”. Он понимал, что у отличницы-олимпиадницы-фортепианистки свободного времени будет поменьше, чем у него, но неужели настолько? Или он ей надоел спрашивать домашку? Сергей так и не понял этого, как и не понимал, почему она не приняла его заявку в друзья.
Что же, сложности только подогревают азарт, особенно если игра стоит свеч. А она стоит не только их.