Легенда о Теле

Мустафой Шокаем, В. Молотовым – студентами СанктПетербургского юридического и политехнического университетов, а также с кадетом, членом Госдумы Российской Империи I созыва Алиханом Букейхановым. Последний и приобщил молодого студента к идеям движения «Алаш-Орды», борьбы за интересы и независимость казахского народа.

Тяжелый сырой климат северной столицы, прохождение учебной практики на сплаве леса по студеным северным рекам, постоянный поиск подработок в качестве прибавки к стипендии, которую периодически высылали с родины, привели к хроническому легочному заболеванию. В первом номере газеты «Казах» в статье «Помощь ученикам из Оренбурга» благодарят общество татар, оказавшее материальную поддержку в размере 25 рублей студенту из Петербурга Т. Жаманмурунову. По настоянию врачей, рекомендовавших сменить климат на более мягкий, Тель переезжает в 1913 году в Москву и продолжает учебу в Петровском-Разумовском сельскохозяйственном институте (ныне Сельскохозяйственная академия им. К. Тимирязева), на факультете «землеустройство». Факультет выпускал специалистов широкого профиля: проектировщиков, топографов, гидротехников, мелиораторов, маркшейдеров. Студенты получали инженерные знания в различных технических отраслях народного хозяйства. Вечная нехватка денег приводит бедного студента в семью купца первой гильдии, еврея по национальности. Тель совмещает учебу с работой репетитора. Он преподает математику и … (интересное сочетание) танцы его дочери Анне. Молодость и красота репетитора и ученицы, взаимное влечение сделали свое дело. Они влюбляются друг в друга, и, с позволения родителей девушки, женятся. В молодой семье вскоре появляется сын Ануар.

Годы учебы в Москве совпадают с началом Первой мировой войны. Студент сельскохозяйственного института выезжает на изыскательские и мелиоративные работы в Хивинское ханство Сыр-Дарьинской губернии, в Таврическую (Крым) и Екатеринославскую губернии по заготовке мяса и сена для действующей армии и на борьбу с сельскохозяйственными вредителями в Актюбинский, Кустанайский уезды бывшей Тургайской волости.

25 июня 1916 года вышел указ царя Николая II о мобилизации на тыловые работы мужского населения, в возрасте от 19 до 43 лет, из Казахстана, Средней Азии и Сибири. Этот указ вызвал массовые народные выступления в ряде областей Казахстана, вооруженные восстания в Жетысу и Тургае под предводительством А. Иманова. Тель активно включился в процесс по реализации этого указа, проводя разъяснительную работу среди мобилизованных казахов, не владевших русским языком. В составе комиссии, в которую входили А. Букейханов, А. Байтурсынов, М. Дулатов, Н. Торекулов и т.д., всего 16 человек, Тель выезжает в район г. Минска, бывшего театром военных действий, для изучения положения мобилизованных казахов. С 23 декабря 1916 года по 12 января 1917 года комиссия проверила девять отрядов и составила отчет в Земский комитет, а также рассказала о положении мобилизованных казахов на страницах газеты «Казах». В г. Минске решено оставить постоянно действующую группу. В марте она обращается в Оренбургский областной комитет казахов с просьбой оказать помощь мясом, зерном и деньгами семьям мобилизованных.

Понимая, что народные волнения будут безжалостно подавлены царским правительством с массовыми человеческими жертвами, сорок человек во главе с А. Букейхановым, А. Байтурсыновым, в том числе и Телем Жаманмуруновым проводили разъяснительную работу о том, что казахи не будут отправлены на передовую, дни царского правительства сочтены, нужно дождаться своего часа. Считая, что развязанная война «не наша», преследуя главную цель – независимость Казахстана, страдавшего от колониального гнета и стремясь сохранить мужское население, генофонд казахской нации, будущие «алашординцы», под предлогом непригодности использования «туземного» населения на передовой, ввиду незнания русского языка и способности оперативно решать боевые задачи, добились решения использовать его только на тыловых работах. Тель прямо говорил: «Изучайте русский язык, их творчество, владение огнестрельным оружием. Вы

– будущее армии республики «Алаш-Орда»». Работая под руководством А. Букейханова, М. Дулатова, Тель глубоко проникся идеями движения «Алаш-Орды». В первые дни февральской революции 1917 года, которую он встретил в Минске, Тель подписывается под «телеграммой 16-ти» от 15 марта, в числе которых А. Букейханов, М. Дулатов, М. Есболов, Н. Торекулов и т.д., направленной 25 адресатам в Казахстане. «Казахам, свободным гражданам обновленной России. Для всех граждан России взошло солнце свободы, равенства, братства… Нужны достойные кандидатуры на всеказахский съезд. Наша цель – демократическая республика…»

5 мая 1917 года вышло постановление Временного

Правительства о демобилизации      населения, привлеченного к тыловым работам. Тель, в числе 40 видных алашординцев, организует отправку эшелонов со 100 тысячами казахов на родину. В неразберихе и хаосе военных лет, сломе старой общественно-экономической формации, отсутствии единого политического курса были сохранены человеческие жизни, генофонд казахской нации. Окончательно примкнувший к алашординскому движению, по указанию лидеров партии, и, понимая необходимость решения судьбоносных для родины задач, забрав жену и сына из Москвы, он возвращается через много лет в Казахстан, в Иргиз.

В своей автобиографии, датированной 1935 годом, Тель, естественно опасаясь репрессивных мер просто указал, что в мае

1917 года вернулся на родину, сопровождая эшелоны с демобилизованными соотечественниками. В газете «Казах» от 27 мая 1917 года появилась заметка

«… Вместе с другими, возглавляемые Телем актюбинцы, Билялом – жетысуйцы, вернулись на родину… По ходу проводится розыск отставших и потерявшихся, обеспечение их продовольствием». На местах организуются исполнительные, коммунальные, гражданские комитеты из числа кадетов, эсеров и национал-демократических представителей интеллигенции бывшей Российской Империи.

По директиве Тургайского областного гражданского комитета Тель назначается Председателем Иргизского уездного комитета. В это же время, полностью посвятив себя алашординскому движению, он возглавляет организованное в Оренбурге А. Бокейхановым, А. Байтурсыновым, М. Дулатовым общество «Свободная степь» («Еркін Дала»), главной задачей которого было просвещение и развитие общественнополитического самосознания народа. С этого времени и зарождается движение «Алаш», великой целью которого было создание независимого казахского государства – демократической республики. В гуще события тех лет Тель находит свое место на руководящих постах в партии «Алаш». Если с 1 по 2 апреля 1917 года на съезде казахов Тургайской области, он принимает участие как, он сам себя позиционировал, «студент-националист», то на первом общеказахском съезде, 2126 июля того же года в г. Оренбурге, как представитель от Тургайской области он, вместе с А. Байтурсыновым, А. Биримжановым, С. Досжановым, Г. Темировым, Е. Оразовым, А. Бокейхановым избирается депутатом на Всероссийский съезд. На этом съезде было принято решение об образовании партии «Алаш». 20-25 августа этого же года на втором съезде казахов Тургайской области в г. Актобе, он вместе с А. Жундибаевым, как секретарь, принимает участие в его организации, проведении, выработке протокольных решений. Партийную работу он совмещает с хозяйственной, возглавив земельный комитет Иргизского уезда. Спрессованное в узкие исторические рамки время требовало принятия быстрых динамичных решений. И уже на втором общеказахском съезде, 5-13 декабря 1917 года в г. Оренбурге была объявлена автономия «Алаш» – национальное территориальное государство казахов. Руководство на себя берет Временный Национальный Совет, на пост председателя избирается А. Бокейханов. Это решение находит противодействие у партии большевиков В. Ленина, совершивших незадолго до этих событий октябрьский переворот и свергших Временное правительство А. Керенского. Иргиз, как и многие другие места бывшей российской империи, становятся ареной яростной борьбы новой и старой власти, красных и белых. В своей книге «Тернистый путь» («Тар жол тайғақ кешу»)

С. Сейфуллин посвящает целую страницу истории алашординского движения в иргизских степях и его лидером называет Теля Жаманмурунова. Это в будущем косвенно способствовало аресту последнего и легло в материалы обвинения. Сам С. Сейфуллин, сразу же примкнувший к партии большевиков, также не избежал этой участи. Но об этом подробнее в дальнейшей части повествования.

Начав       свою       революционную       деятельность       в большевистском кружке, во время учебы в Оренбургском реальном училище, Тель постепенно приходит к пониманию, что будущее Казахстана в автономии, в построении независимой демократической республики, за которую борется партия «Алаш».

В июне 1918 года Иргиз занимают белые отряды атамана Дутова. Все члены уездного исполнительного комитетаиего председатель Тельарестованыи приговорены к расстрелу. Приговор успевают привести только в отношении члена исполкома Сатыбека Тунгазина, которого белые настигли и зарубили в степи. Неприкрытое недовольство арестом земляков и родственников начали выражать местные жители. Это повлияло на решение о незамедлительном исполнении смертной казни. По словам бабушки, не обошлось без чертовщины. Народный целитель – баксы, родственник Теля по имени Абу, тайно, ночью освобождает арестованных, видимо, применив гипноз к охране. Народная молва приписывала Абу магические способности. Так, он мог, якобы руками перехватить выпущенную в него пулю. Подтверждение о существовании этого человека я нашел в историко-краеведческом музее с. Иргиз, где хранится его автобиография. Жизненные невзгоды преследуют Теля. В этот период от вспышки тифа умирают его жена и сын, могилы которых сохранились неподалеку от села Иргиз. В конце 1918 года, из-за разногласий с представителями большевистской партии и несогласия с поступающими из центра директивами, он уходит с поста председателя исполнительного комитета. Третий уездный съезд Советов весной 1919 г. восстанавливает его в должности заместителя председателя уездного ревкома и начальника земельного комитета, как ценного специалиста и активиста. Из-за сотрудничества с новой властью, белые банды атамана Могилева, занявшие Иргиз в то время, решением Военно- полевого суда приговорили его к экзекуции – порке 15 розгами. До февраля 1920 года, Тель, вместе с бывшими соратниками по партии «Алаш» К. Сейдалиным и Т. Шонановым скрываются в Торгае, до освобождения Иргиза от белых. Свою связь с алашординцами в последующих документах он, по вполне понятным причинам, не афиширует. Решениями Всероссийского Центрального комитета партии большевиков от 4 апреля 1919 г.

И 15 апреля 1920 г. была объявлена амнистия деятелям движения «Алаш», которые начали массово вступать в РКП(б). Тель, совмещая должность начальника рабоче-крестьянской инспекции и статистического бюро в 1920 году вступает в коммунистическую партию. На это решение повлияло и провозглашение 26 августа 1920 года Киргизской (Казахской) автономной советской социалистической республики. Казалось, что цель партии «Алаш» по обретению независимости начинает претворяться в жизнь. Никто не предвидел последующих трагических событий. В апреле 1921 года, как грамотного хозяйственника и специалиста, Киргизский Центральный исполнительный комитет (КирЦИК) вызывает его в столицу Казахстана город Оренбург и назначает и.о. заместителя Народного комиссара, членом коллегии Наркомзема. На новое место работы он уже едет не один, а с пятнадцатилетней женой Айганыс Сарыбатыровой, моей бабушкой по материнской линии. Бабушка заслуживает отдельной главы в этой книге. Родившаяся в обеспеченной семье сельского интеллигента, она получила хорошее по тем временам образование. Человек широкого ума, кругозора, кладезь человеческой мудрости и неиссякаемой доброты. Обладая феноменальной памятью на лица и события, она до глубокой старости сохранила ясный разум, читала книги, написанные арабской графикой.

Находясь на ответственном посту, с 1921 по 1929 годы, Тель занимается вопросами демаркации государственных границ автономной республики, участвует в комиссии по борьбе с голодом. Голод 1921-

22 годов унес жизни 1,5 миллиона казахов. В составе комиссии, созданной 10 декабря 1921 года, были также А. Жангильдин, М. Ауэзов, Алманов, Асылбеков, А. Кенжин, А. Байтурсынов, А. Байдильдин, Толепов. Ею были выработаны конкретные действенные меры. Начался перевод казахов с кочевого образа жизни на оседлый. Создавались коллективные хозяйства, которые начали выращивать зерновые и бахчевые культуры. Жаманмурунов Т., как опытный инженер-мелиоратор, занимался вопросами орошения сельскохозяйственных угодий, проектированием и строительством каналов, дамб, водозаборов, плотин на мелких степных реках, организацией рыбного хозяйства в искусственных прудах. Эти меры позволили создать в Актюбинской области новую отрасль – «просоводство». Казахстан начал переходить на орошаемое земледелие. Только в Актюбинской области, в Иргизском районе были построены плотины Жаланаш, Кутиколь, Каскатай, Масак, Актубек, Сорколь, которые в народе до сих пор называют Тель богеты (плотины Теля). Очевидцы вспоминают, что Тель объезжал стройки на лошади, в светлом льняном костюме. Мог огреть и плеткой нерадивого работника. Из-за нехватки геодезических приборов, сам, не чураясь грязной работы, ложился на землю и на глаз проводил планировку рельефа местности. Его дельные указания исполнялись неукоснительно и были основаны на всемерном уважении и авторитете к руководителюпрофессионалу, широкой души человеку. Гидротехнические и мелиорационные работы велись повсеместно, по всей республике. И у их истоков стоял Жаманмурунов Т. В 1927 году, в период строительства Турксиба, важного стратегического проекта Советского Союза, соединившего железной дорогой Казахстан, Среднюю Азию и Сибирь, наркомат, в т.ч. и Тель, принял активное участие в выделении земель, топографических и геодезических изысканиях, под укладку железнодорожного полотна и развитие инфраструктуры.

В архивах Центрального Комитета КП КазССР ученымисториком Смагуловой С. недавно обнаружены доказательства того, что Жаманмурунов Т. был разработчиком первого Земельного кодекса молодой республики.

Большой вклад, как член комиссий он внес и в период передислокаций столицы Казахстана в города Кызылорду, в апреле 1925 г., а затем и в Алма-Ату в 1929 г. Выбор мест переезда, изучение всех необходимых условий и параметров было возложено на эти комиссии. С переездом в Алма-Ату в 1929 г. его назначают заместителем начальника Статистического управления КазССР, а затем членом президиума Госплана, начальником сельхозсекции.

В 1929 году началась очередная кампания по очистке партии от т.н. «байских элементов», «националистов- уклонистов». Казахский Краевой исполнительный комитет и члены ревизионной комиссии ВКП(б) начали проверять деятельность бывших видных деятелей алашорды К. Аргынгазина, А. Бокейханова, Т. Жаманмурунова, М. Жолдыбаева, А. Мусина, Т. Рыскулова, М. Саматова, А. Сеитова, А. Сейдалина, А. Кенжина, К. Токтабаева, А. Байдильдина и других, занимавших ответственные посты в республике. Все они находились в оперативной разработке органов ОГПУ – НКВД. Еще в 1923 году Жаманмурунов Т., о чем он не скрывая пишет в автобиографии, находился под следствием, исключен из партии за якобы проявленную бесхозяйственность на работе. Но затем все обвинения, как необоснованные, были сняты, и, протоколом номер 328 от 17 сентября 1925 года ЦИК ВКП(б) он был восстановлен в партии. В начале 1930 года, будучи в командировке в Акмолинском округе на хлебозаготовке, он был опять привлечен «…к судебной и партийной ответственности за неверие в реальность хлебозаготовительного плана. Судом оправдан, а ОКК (Областная контрольная комиссия) объявила мне строгий выговор…». Следует отметить, что голощекинские планы по заготовке хлеба, с которыми был не согласен Жаманмурунов Т., привели в то время к страшному голоду и потере половины населения республики. В мае 1932 года он направлен в Шымкент, директором научно- исследовательского института верблюдоводства. Голодомор 1931-32 годов унес жизни 2 200 000 казахов. Один миллион, спасаясь от голода, был вынужден покинуть пределы страны. Приняв во внимание опыт работы по борьбе с последствиями голода в 1921-22 годах Совнарком назначает его председателем комиссии по переводу кочевников-казахов на оседлый образ жизни и приобщение к коллективной форме ведения сельского хозяйства. Сложнейшая задача по выживанию нации в те годы, которые вошли в историю под названием «голощекинский голодомор», была решена лишь к 1934 году. И Теля направляют на новый ответственный участок – председателем Актюбинского областного планового комитета. За три года работы он внес большой вклад в развитие области. Начатые им еще в двадцатые годы гидротехнические работы на малой родине начали приносить свои плоды. Фактически создана новая отрасль «просоводство» на орошаемых землях, началась заготовка сена, были созданы рыбные хозяйства на искусственных прудах. Есть свидетельства местных жителей, в частности С. Оразымбетова, которые неоднократно встречали его на строительстве плотин, каналов в Иргизском районе. Просоводы, герои Социалистического Труда Ш. Берсеев, О. Аманбаев, К. Белесов, А. Беристенов на этих орошаемых землях добились сбора рекордных урожаев зерна. Но показателен в человеческом отношении другой факт. Ни один житель Иргизского района не умер от голода, не покинул родные края в тридцатые годы. Народ выжил благодаря запасам проса, урожаю бахчевых культур и ловле рыбы. Человеческая память до сих пор хранит благодарность, передавая ее из поколения в поколение. На этом обстоятельстве я остановлюсь позже, в последующей главе. Последним масштабным проектом государственного значения, говоря современным языком, в котором участвовал

Жаманмурунов Тель, стало создание отрасли «верблюдоводство» в Казахстане и Каракалпакии. Решение было принято в Москве, в наркомате сельского хозяйства. Председатель ЦИК КазССР У. Кулымбетов, земляк и его близкий друг, по согласованию с Т. Рыскуловым – заместителем Председателя СНК РСФСР, в 1936 году вызывают Теля, бывшего директора шымкентского научно- исследовательского института верблюдоводства в Москву и предлагают возглавить группу специалистов, направляемую в Монголию. Цель командировки, которая растянулась на восемь месяцев, отобрать и доставить в Казахстан 8,5 тысяч голов племенных верблюдов для проведения селекционной работы и создания животноводческой базы. Эти меры также способствовали устранению остатков последствий голода 30-х годов и сохранению полукочевого ведения хозяйства в пустынных и неорошаемых районах республики. За проделанную колоссальную работу Жаманмурунов Т. был премирован наркоматом земледелия СССР персональным автомобилем – ГАЗ М-1 «м-ка», который начали выпускать в СССР в 1936 году, как служебную машину для передовиков, деятелей культуры, партийной номенклатуры, директоров заводов и военачальников.

На первом съезде КП(б) Казахстана в Алма-Ате 5-12 июня 1937 года, первый секретарь ЦК Л. Мирзоян дал высокую оценку проделанной работе. «…Жаманмурунова послал в Монголию за верблюдами Крайком, и надо сказать, Жаманмурунов выполнил это задание, верблюдов привез, ни один не подох…». В период многочисленных командировок в Москву Тель проходит обучение на краткосрочных курсах партийных советских работников при школе Коминтерна, кузнице мировых лидеров национально-освободительных движений середины XX века. Здесь продолжено его общение с В. Молотовым – председателем Совнаркома СССР, с которым он учился в 1912 году в Санкт-Петербургском политехническом институте. Это знакомство в последующем сыграет свою роль в судьбе семьи Жаманмуруновых. Примечательные события из хроники тех лет. В 1934 году, следуя из очередной командировки поездом через станцию Аулие-Ата (ныне г. Тараз), Тель был задержан и снят с поезда транспортным отделом ОГПУ. Кто-то из бдительных пассажиров-попутчиков заметил у него пистолет и сообщил в органы. Как ответственный партийнохозяйственный работник тех лет он имел право хранить и носить при себе личное огнестрельное оружие, хотя был сугубо гражданским человеком. После выяснения обстоятельств он был отпущен. Этот факт был отражен в его личном деле.

Наступил печально известный своими массовыми репрессиями 1937 год. Тель находился в Монголии, но ему сумели с оказией передать весточку об изменении политической обстановки в стране, с предостережением воздержаться от возвращения на родину. Он, полагаясь на здравый смысл и веру в свою правоту и невиновность, отверг его. Через десять дней по возвращении из Монголии, он едет с отчетом по командировке в Москву и задерживается там на месяц.

31 мая 1937 года он возвращается из Москвы. На железнодорожном вокзале Алма-Аты его ожидают с ордером на арест сотрудники НКВД. Жаманмурунов Т. стал одним из первых репрессированных граждан КазССР по политическим мотивам в 1937 году. Ежегодно, 31 мая, в нашей республике отмечается как день памяти жертв политических репрессий. С 1921 по 1954 годы в Казахстане, по политическим мотивам было осуждено 105 тысяч человек, из них 25 тысяч приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. В республику в лагеря сослано свыше пяти миллионов человек со всего Советского Союза. Революция пожирала своих детей и организаторов. Развернулась массовая истерия по обличению т.н. «врагов народа». Начатые в 1928 году массовые аресты бывших деятелей алашорды, таких как М. Дулатов, М. Жумабаев, Ж. Аймауытов, были продолжены. В 1937-38 гг. обвинены в национализме и шпионаже А. Бокейханов, А. Байтурсынов, А. Ермеков, Х. Досмухамедулы и многие другие. В их числе был и их давний соратник по партии «Алашорда» Т. Жаманмурунов. Репрессии нанесли огромный демографический и интеллектуальный вред республике. Была уничтожена профессиональная прослойка общества.

Волею      судеб,       внук      репрессированного,       кадровый сотрудник органов государственной безопасности, я получил доступ к оперативным архивам в первые годы обретения республикой независимости. Давно был развенчан и осужден культ личности Сталина, сняты обвинения и реабилитированы деятели партии «Алашорда», но ощущение недосказанности, двоякого отношения к теме репрессий, я бы сказал перестраховки и опаски, оставались до перестроечных годов. Это болезненно отозвалось на судьбах близких родственников, жены и детей Теля. Косвенно коснулось и его внуков. В начале 80-х годов XX столетия, как перспективного инженера и специалиста, другой областной орган КГБ изучал в качестве кандидата на службу моего двоюродного брата (боле), с которым у нас общий дед по материнской линии. Брату отказали при зачислении на учебу на мандатной комиссии Высших курсов КГБ СССР в г. Минске, якобы из-за отсутствия справки о реабилитации деда. Капитан А., занимавшийся моим зачислением в органы, оказался предусмотрительнее, пожалев меня, порекомендовал просто не указывать деда в анкетных данных. Через несколько лет после декабрьских событий 86 года, когда в воздухе запахло снова 1937 годом, большой КГБ-шный чин из центра, на областном годовом совещании, при гробовой тишине зала сказал: «…товарищи, надо признать, казахский национализм все еще существует…». Группа офицеров, в том числе к тому времени майор А., несогласные с развернутой кампанией, уволилась из органов. По прошествии шестидесяти лет передо мной несколько томов уголовного дела за номером 1102, возбужденного 31 мая 1937 года, по обвинению Жаманмурунова Т. Б. по ст.58-2; 7; 11 УК РСФСР. С волнением листаю пожелтевшие листы бумаги с выцветшими чернилами, но четкими резолюциями красным химическим карандашом. Надо признать, полуграмотные, в подавляющем большинстве не имевшие высшего образования оперативные работники знали свое дело, писали деловито и без ошибок. Из протокола первого допроса, проведенного помощником оперативного уполномоченного 4 отделения управления государственной безопасности мл. лейтенантом гос. безопасности С. Вопрос: «Вы являетесь членом контрреволюционной националистической организации? Дайте показания по существу». Ответ: «…я членом в контрреволюционной организации не состою. О таковой мне неизвестно…». Аресту предшествовало постановление об избрании меры пресечения и предъявление обвинения от 14 мая 1937 года, подписанное начальником 4 отдела УГБ НКВД КазССР капитаном госбезопасности Браиловским, о содержании под стражей во внутренней тюрьме НКВД. В протоколе обыска сотрудники УНКВД Садыков, Кожамуратов указали перечень конфискованных документов: