Луна

4
Возврата нет

Рейла сидела на невысоком валуне среди лагеря и не могла перестать думать о том, может ли Рунаан читать её мысли.

Это не имеет значения, раз за разом повторяла она себе. И приняла твёрдое решение к тому моменту, как солнечный диск коснулся горизонта. Хотя она и не солгала Рунаану словами, а просто промолчала, всё равно ведь она обманула своего наставника. Скорее бы просто выполнить задание до конца и убедиться, что её ложь не имела для отряда никаких последствий! Тогда это мерзкое чувство, знание, что она лгунья, попросту имеет шанс со временем сойти на нет.

Внезапно Рунаан резким движением встал с камня, прерывая медитацию, и встряхнулся всем телом. И указал соратникам на заходящее солнце: наступил закат, время, предназначенное для связующего ритуала. Для церемонии связывания себя обетом.

Рейла, а вместе с ней и прочие эльфы, дружно оставили свои дела и последовали за главой отряда. Выйдя на небольшую полянку меж деревьями, они встали в круг и вытянули руки.

Рейле предстояло впервые участвовать в ритуале, однако она немало читала и слышала о том, как он проводится. Она знала, что сейчас они в буквальном смысле свяжут себя обязательствами – повяжут на запястья магические ленты-браслеты, которые с каждым днём будут затягиваться всё туже, причиняя боль и вытягивая жизнь из тела, пока задание не будет выполнено. Только тогда повязки сами собой ослабнут и отпадут.

Слышать-то она слышала, а вот верила ли в эти россказни? Скорее нет. Неужели просто какая-то ленточка, пусть и зачарованная, может убить эльфа, если он не справится с миссией? Узнать наверняка шансов не было: за последний век ни разу не случалось, чтобы ассасин, проваливший задание, попросту выжил. Такое, что задание провалено из-за гибели убийцы, случалось, конечно. И какой смысл при всём этом в связующем ритуале? Ты либо выполняешь свой долг, либо гибнешь при попытке.

Рейла глубоко вдохнула. Она была готова к миссии, готова к нерушимой связи. Более того – желала этой связи всем сердцем: таким образом она исправит свою ошибку, искупит вину в том, что не сумела убить солдата. Всю свою энергию она теперь направит на исполнение долга.

Рейла жаждала искупить не только свою вину: это был её шанс расплатиться за грехи родителей, за то, что они трусливо бежали с поста, опозорив этим своё сообщество, свой род и Рейлу лично. Она искупит их вину перед Зедией, очистит своё имя! И всё это должно произойти в ближайшие же сутки. Единственное, что ей нужно для этого делать, – следовать приказам Рунаана и быть решительной… При звуке голоса главы отряда Рейла встряхнулась, отвлеклась от своих мыслей и обратилась в слух.

– Четыре лунных месяца назад, – торжественно заговорил тот, – на пороге зимы люди нарушили границу Зедии, проникли в наши земли и убили короля драконов. После чего они уничтожили его единственное яйцо, королевского наследника, принца-дракона. Нынче ночью мы собираемся совершить возмездие за это великое зло.

– Грудь моя дышит ради свободы, – вслед за главой произнёс ассасин, стоявший с ним рядом.

– Очи мои видят ради истины, – подхватил ритуальную фразу второй.

– Руки мои движутся ради чести, – продолжил третий в кругу.

– Кровь моя течёт в жилах ради справедливости.

– Сердце моё бьётся ради Зедии, – закончила Рейла. Выговаривая эти слова, она твёрдо знала: её обещание – это высшая истина. Да будет так до её последнего вздоха.

Рунаан пошёл по кругу, от соратника к соратнику, неся в руках длинную белую ритуальную ленту. Останавливаясь перед каждым, он кольцом обвязывал этой лентой его запястья – сперва одно, потом другое. Две цели: один браслет – жизнь короля, второй – жизнь принца, его наследника. Когда магические узы обхватывали руки очередного соратника, Рунаан смотрел ему прямо в глаза и произносил ритуальную фразу:

– Жизнь драгоценна. Жизнь священна. Мы забираем её, но платим за это дорогую цену.

И отходил в молчании, давая соратнику осознать тяжесть долга.

К Рейле он подошёл последним. Не разрывая с ней зрительного контакта, совершил последнее связывание. Вот он, её шанс доказать, что она достойна быть ассасином: что она отважна, непоколебима и верна, и готова отдать свою жизнь ради исполнения долга. Рейла набрала в грудь воздуха – и сказала, вкладывая в слова всю свою силу духа:

– Луна отражает солнце, как смерть отражает жизнь!

Рунаан кивнул. Этим словам он обучил её много лет назад, готовя к вступлению в ряды ассасинов.

Эльфы стояли в кругу, связанные за руки единой длинной лентой, и сердце Рейлы на миг перестало биться от волнения.

Рунаан отступил на шаг и вынул из ножен длинные парные клинки – своё излюбленное оружие. Доля мгновения, серия взмахов – и узы, соединявшие руки членов отряда, были рассечены.

Рейла подняла руки, поднося их к лицу: повязки на обоих запястьях вспыхнули белым светом – и постепенно угасли. Вроде бы она почувствовала, как узы стали туже, слегка сжимая её руки. Или это просто воображение?

Рунаан вытянул из колчана за спиной стрелу и вознёс перед товарищами. Наконечник её был странной формы – голова хищной птицы с глазами из самоцветов.

Рейла смотрела с благоговением: про эти магические стрелы она только слышала, но никогда не видела их воочию. Про них говорили, что эта стрела всегда найдёт своего адресата – неважно, за сколько миль он находится и по какой траектории ей придётся лететь.

– Когда задание будет выполнено, – произнёс Рунаан, – я отправлю тенеястреба с посланием для королевы драконов. Посланием будет связующая лента, окрашенная кровью.

С этими словами он убрал стрелу-тенеястреба обратно в колчан.

Рейла кивнула. Значит, эта стрела станет сигналом о том, что миссия завершена… и даже более того: вестью, что долгой войне между людьми и зедийцами пришёл конец. Она станет посланием о совершившейся справедливости, о наступившем мире.

– Мы нанесём удар, когда луна будет в зените, – сказал Рунаан и кивком распустил отряд.

Рейла послонялась по лагерю, потом забралась на невысокий валун, чтобы заняться заточкой оружия. Полируя лезвия парных клинков, она думала о плане грядущей операции. Она отлично знала, что Рунаан первым делом планирует напасть на короля. Может быть, ей стоит в это время заняться принцем-наследником? Да, пожалуй, так она и поступит. Воображение рисовало ей юного человеческого воина в роскошных доспехах, порочного, избалованного юношу, привычного купаться в роскоши и помыкать множеством слуг. Его растили на погибель Зедии, учили ненавидеть эльфов и убивать их… Но Рейла положит конец его жалкой жизни. С её талантами и скоростью она найдёт его в замке за считаные минуты и покончит с ним так стремительно, что он даже не успеет испугаться или понять, что происходит.

Да, это будет самый благородный образ действий. Хоть этот проклятый принц и человек, представитель расы врагов, всё равно лучше, чтобы его смерть была быстрой, чтобы он не страдал и не мучился страхом.

Рейла, задумавшись, вглядывалась в очертания замка на горизонте, но тут что-то отвлекло её внимание. Что это? Птичка-колибри? Или… Нет! Не может быть!

Рейла вскочила на ноги и бесшумно приблизилась, чтобы рассмотреть крохотное создание.

Но как такое возможно?!

Однако же эти сияющие зелёные крылышки, их характерный быстрый трепет ни с чем нельзя было перепутать. Архангел лунарис, зедийская лунная моль – вот кто пожаловал в этот час в эльфийский лагерь.

– Рунаан, ты только глянь! – окликнула она командира, указывая на порхающую над поляной бабочку. – А я думала, они водятся только у нас в Зедии!

Глаза Рунаана мгновенно расширились.

– Рунаан, что случи… – начала было Рейла, но голос её пресёкся при виде выражения лица наставника.

– Это слежка! Они использовали моль, чтобы нас выследить, люди знают, что мы здесь! – крикнул он на весь лагерь.

Прочие эльфы мигом вскинулись, прокатилась волна паники. Рейлу тоже мгновенно охватила тревога, все чувства её обострились. Ей кажется – или вдали слышен топот копыт?

Рунаан схватился за медальон, который он не снимая носил на шее, и раскрыл его. Внутри хранился редчайший камень – лунный опал, сияющий первичной энергией Луны. Рунаан сжал камень в кулаке, раздавливая его, так что между пальцев хлынул белый свет и посыпалась мерцающая пыль.

– Мистика арбора! – выкрикнул Рунаан слова заклинания на древнем драконьем наречии.

В тот же миг Рейла почувствовала, что тело её меняется, превращается в нечто совсем другое. Она хотела вскинуть руки, но они словно обратились в камень… нет, не в камень – в ветви лесного дерева. Хотя она знала, что это заклятие создаёт всего-навсего иллюзию, трансформация ощущалась вполне реально.

Загадочным образом она могла двигать глазами, перемещая взгляд. Прочие ассасины тоже обратились в деревья, замершие на тех местах, где их застигло заклинание командира.

Всего через несколько секунд на поляну с топотом ворвался вооружённый отряд всадников. Люди недоумённо оглядывались, кто-то указал на лунную моль, усевшуюся отдохнуть на плече Рунаана, вернее, на одной из его ветвей. По доспехам и оружию Рейла распознала королевских гвардейцев и постаралась затаить дыхание… хотя, впрочем, в нынешней форме у неё не было ни лёгких, ни рта, ни носа.

Предводитель отряда спешился, протянул руку к лунному мотыльку. Магическое насекомое било крылышками, порхая между воином и Рунааном-деревом. Однако гвардеец оказался неспособен понять подобную подсказку.

– Да уж, сюрприз, – сказал он недовольно. – Магическая моль точно так же бесполезна, как моль обыкновенная. Какая неожиданность.

– Сэр, вы уверены? – спросил его другой гвардеец. – Моль ведёт себя странно… Будто хочет нам что-то сказать.

Рейла едва не задохнулась: она узнала этого солдата! Тот самый юноша, которого она по неведомой причине пощадила сегодня утром!

– Конечно, уверен, – мрачно отозвался командир. – Теперь остаётся ждать, когда проклятущие эльфы сами к нам пожалуют.

С этими словами молодой светловолосый гвардеец поднялся назад в седло и пришпорил коня, пуская его в галоп. Остальные воины последовали за ним. Однако юный солдат ненадолго задержался, странным взглядом смотря на дерево, которое на самом деле было Рейлой. Неужели он мог что-то почувствовать? Видеть истину за иллюзией? Но в конце концов и он развернул коня и поскакал догонять своих.

Едва утих топот копыт, эльфы немедленно приняли свой настоящий облик. Все они выглядели потрясёнными… все, кроме Рунаана. Который стремительно и гневно повернулся к Рейле, глядя ей прямо в глаза.

– Ты мне солгала, – сказал он тихо, но тихий голос вибрировал от ярости. – Ты отпустила его живым.

– Рунаан, прости меня, – начала было Рейла, кроме стыда чувствуя и гигантское облегчение от того, что лжи пришёл конец, что Рунаан теперь знает правду. Но одновременно она страшно боялась его гнева и презрения. – Дело в том, что этот человек… он просто посмотрел на меня, и я увидела его ужас, его желание жить… Как я могла взять и убить его? Он ведь мне ничего дурного не сделал!

– Ты сохранила ему жизнь, – чуть слышно продолжил Рунаан, – и этим убила всех нас.

Слова его упали на душу Рейлы, словно тяжкие камни, и она с болью осознала их истинность. Какую же ужасную ошибку она совершила! Лунные эльфы-ассасины были неостановимы, когда брались за задание, и речь шла только о цене. Сейчас Рунаан ясно давал понять своей ученице, что из-за её просчёта за убийство короля, скорее всего, придётся заплатить жизнями отряда.

Рейла умоляюще смотрела в глаза наставнику – но видела в них только разочарование и гнев, холодный как лёд.

– Рунаан, она всех нас предала, – произнёс один из товарищей по команде. – Она подвела нас. Не справилась.

– Да, Рунаан, – поддержал его другой ассасин. – Она нас всех подставила под удар. За последние несколько веков ни один эльф не совершал подобного. Ты знаешь, какова должна быть расплата за это – согласно закону.

Рейла поверить не могла, что все разом обратились против неё из-за её ошибки… из-за ошибки, совершённой из-за сострадания. Она умоляюще смотрела на командира, всё ещё на что-то надеясь.

– Пожалуйста, Рунаан… Прошу тебя. Я больше никогда не подведу тебя. Не подведу всех нас.

Может, ей просто показалось… но в глазах наставника мелькнула искра сочувствия.

– Рунаан, ты знаешь, что слабость подобна заразной болезни, – сказал ещё один убийца из их отряда, так яростно, словно выплюнул. – Поражённый гангреной орган нужно отсекать!

– Я командир отряда, и мне решать, что тут должно делать, – отрезал Рунаан, при этом отлично понимая, что его товарищи правы. Он отвечал за успех миссии, он не мог себе позволить колебаний из-за личной привязанности к юной Рейле. И всё-таки он сомневался.

– Рунаан, ты знаешь, что твой долг – убить предательницу, – подала голос ещё одна эльфийка-ассасин.

Все знали, что она права. Таков обычай. Таков закон.

Рейла поверить не могла, что правда слышит это собственными ушами. Что она и впрямь оказалась в подобном положении. Она ведь знала, как сильно любит её Рунаан, её наставник и почти что приёмный отец с ранних лет… И во всём виновата она! Это она не оставила ему выбора.

Рунаан обвёл глазами свой отряд, потом остановился взглядом на Рейле. А потом заговорил, и в голосе его звучало глубокое отвращение:

– Нет, я не собираюсь убивать это дитя. Во всём виноват я сам. Я взял её на задание и этим совершил ошибку. Она – просто ребёнок. Она недостойна звания ассасина и поэтому не заслуживает казни.

Почему-то на этой ноте Рейла и сломалась.

– Рунаан! – вскричала она. Она же всю жизнь училась, её единственной целью было – стать ассасином, и вот теперь… Теперь её наставник говорит перед лицом товарищей, что она просто ребёнок!

Прочие эльфы тоже явно были не согласны с его решением.

– Нет! Ты обязан убить её! – крикнул один из членов отряда, и другие поддержали его яростными возгласами.

– Нет, – решительно оборвал их крики Рунаан. – Рейла. Ты ребёнок – и будешь наказана как ребёнок. Я отстраняю тебя от задания. Ты более не член отряда. Возвращайся в Зедию. И там предавайся детским забавам… Пока не вырастешь.

– Рунаан, она предала наше доверие, – возразил ему соратник. – Это уже не вопрос выбора наказания – это вопрос безопасности. Эта девчонка представляет опасность для всех нас.

Рейла сморгнула подступившие слёзы. Она никогда, никогда на свете не предала бы товарищей, лучше смерть, чем предательство!

– Она должна умереть! – поддержали остальные члены отряда.

– Пожалуйста, Рунаан! – выкрикнула Рейла. – Сердце моё бьётся ради Зедии! – Всхлип прервал её отчаянный возглас.

Рунаан долго, не моргая, смотрел ей в глаза, будто не слыша выкриков прочих эльфов, призывавших её убить. А потом рявкнул на неё – рыкнул, словно разъярённый лев. Никогда она ещё не видела наставника таким, никогда не испытывала подобного ужаса!

В отчаянии и страхе она развернулась и опрометью бросилась бежать в чащу леса.

Тяжело дыша, Рейла привалилась к стволу дерева. Она понятия не имела, как долго бежала, знала только, что никогда ей, необычайно ловкой и быстрой даже для эльфа, не приходилось носиться с такой скоростью.

– Прости, Рунаан, – прошептала она молчаливой лесной чаще. – Мне так жаль.

Она сползла по стволу в траву, закрыла глаза и позволила слезам свободно катиться по щекам, даже не пытаясь их вытереть.

Когда слёз больше не осталось, Рейла кое-как поднялась на ноги и осмотрелась. Солнце вот-вот сядет; и тогда ассасины двинутся к замку, где их будет ждать вооружённая засада. И это всё её вина. Из-за неё миссия может кончиться смертью её товарищей.

Если только не…

Рейла вытерла лицо тыльной стороной ладони и вскарабкалась на ближайшую скалу. Вдали виднелся силуэт замка.

Рунаан сам не раз говорил, что Рейла – быстрейшая из их отряда. Никто не мог преодолевать расстояния с такой скоростью.

– Я всё исправлю, – торжественно сказала неудачливая убийца, распрямляя плечи. А потом спрыгнула со скалы и со всех ног ринулась навстречу участи, которую сама для себя выбрала.

5
Письмо и змея

Каллум поверить не мог, что действительно слышал от Вирена то, что слышал. Он послушно запаковал вещи себе и брату в поездку, но теперь беспокойно слонялся по коридорам замка, стараясь успокоиться: могло ведь ему послышаться? Ведь могло? Или он что-то неправильно понял…

Но угроза нападения отлично объясняла, зачем королю Харроу взбрело в голову отправить принцев в Бантер-Лодж в середине весны. Должно быть, всё это правда. За королём идут эльфы-убийцы. За приёмным отцом Каллума.

Принц резко осознал, что ни за что не поедет в усадьбу. Ну и пускай он всего лишь худенький подросток, который едва управляется с мечом. Каждый, кто может встать между королём и ассасинами, увеличивает королевскую защиту. В конце концов, Каллум уже не ребёнок, ему почти пятнадцать лет, а значит, он должен и будет сражаться. И уж точно он слишком взрослый для того, чтоб быть отосланным в безопасное место вместе с маленьким братишкой лепить «грязевиков» и играть в «грязьки».

– Я должен быть храбрым, – сказал Каллум самому себе. – Ради короля. И ради моего брата.

Но к слову об Эзране… Велик шанс, что малыш взбунтуется и откажется уезжать без старшего брата.

Конечно же. Потому король и отправляет их вдвоём. Хотя в усадьбе Эзран будет постоянно окружён десятками гвардейцев, всё равно король имел в виду, что Каллум должен обеспечить его безопасность, быть рядом для спокойствия мальчика. Других причин отсылать Каллума у короля нет. Кроме разве что… желания и Каллума обезопасить, увезти из-под удара.

Каллум начинал видеть в королевском плане смысл. Харроу будет куда спокойнее, он сможет сосредоточиться на обороне, зная, что принцам ничего не грозит. И королевская гвардия сильна, к тому же на их стороне численный перевес – против небольшого отряда эльфов.

Под эти размышления Каллум дошёл до конца коридора, до дверей покоев Эзрана, и постучал.

– Давай-ка, Эз, поторопись! Нам нельзя терять времени! Солнце уже почти зашло!

Ответа не было.

Каллум опустился на колени и заглянул в маленькую дверцу, выпиленную в двери для хамележаба. Король Харроу самостоятельно сделал эту дверцу, хотя замковый столяр потом тайно поправил его работу: плотник из короля был так себе. Заглянув в отверстие, Каллум окинул взглядом спальню братца. И никого не увидел. Походный рюкзачок Эза валялся на полу, пустой и не запакованный.

– НЕТ! – Каллум яростно ударил кулаком по двери. Конечно, Эзран и не думал собираться, вообще не воспринимал поездку как нечто серьёзное! Сидит сейчас где-нибудь в замковом саду и беседует с птичками!

Но тут волосы у него на затылке слегка приподнялись: он почувствовал чей-то взгляд в спину.

– Рад, что ты наконец вернулся, Эз, – произнёс он, поднимаясь и оглядываясь – но это был не его брат.

– Кгм… Принц Каллум. Простите, что отвлекаю…

– Кгм… Ничего страшного, – отозвался он, глядя на высокого широкоплечего гвардейца. – Что такое?

– Король Харроу срочно требует вас к себе, – сказал гвардеец.

– Опять? Зачем на этот раз?

– Не знаю, сэр. Моё дело передать.

– А король, случайно, не… выглядит так, будто он, м-м, на меня за что-то сердится? – осторожно спросил мальчик.

– Вовсе нет.

Каллум слегка расслабился.

– Это хорошо.

– Как вам известно, – продолжал посланник, – король – человек чрезвычайно сдержанный и не любит выказывать эмоции при посторонних. Если он на вас и впрямь сердится, вы непременно об этом узнаете, когда останетесь с ним наедине.

Каллум трудно сглотнул. Неужели отчим каким-то образом узнал, что старший принц потерял младшего и тот ещё не собран?

– Вы хотели меня видеть, сэр? – Каллум переступил порог тронного зала. Вернее, сначала просунул в дверь голову, потом робко просочился внутрь всем телом. Тяжёлые двери гулко захлопнулись за ним.

Король Харроу обернулся к пасынку. Лицо его было изборождено морщинами тревоги.

– Принц Каллум, – начал он мрачным голосом.

– Да, мой король, – мальчик коротко формально поклонился.

Король явно был глубоко озабочен. Он протянул руку, чтобы ободряюще потрепать мальчика по плечу.

– Каллум, расслабься… Тревожиться не о чем. И оставим эти формальности.

– Как скажете, – отозвался тот, но всё равно не сумел расслабить напряжённые плечи.

Король помолчал, созерцая росписи на высоком потолке, потом перевёл взгляд на пасынка и улыбнулся.

– Каллум, хотя я и не родной отец тебе, я всегда хотел, чтобы ты питал ко мне сыновние чувства. Мы – одна семья. Просто решил тебе об этом сказать. – Он перевёл дыхание. – Вот ещё что… Прости меня, если я бывал к тебе суров. Знаешь, мне непросто просить у тебя прощения. Итак, я написал тебе одно такое послание. Просто записал несколько важных вещей.

Из складок мантии король извлёк свиток пергамента и протянул мальчику. Каллум осторожно повертел его в руках: свиток был запечаткн красной королевской печатью владыки Католиса.

– Вы… написали мне письмо? – недоумённо спросил он.

– Да. Это очень личное письмо. Оно не предназначено ни для чьих глаз, кроме твоих. В своё время ты поймёшь. Я хочу, чтобы ты сломал печать не раньше, чем… В общем, ты сам поймёшь, когда наступит срок.

– В смысле не раньше, чем вы умрёте? – внезапно взорвался Каллум. – Вы думаете, я ничего не знаю? Думаете, я не понял, что происходит?

Король удивлённо отступил на шаг, вопросительно глядя.

– Я знаю про ассасинов, – выдал Каллум.

Король наклонился, чтобы положить пасынку руки на плечи, заглянул ему в глаза.

– Война полна превратностей, Каллум, – сказал он тихо. – Я надеюсь, что в ближайшее время тебе не придётся ломать печать на этом письме. Но мы должны быть готовы к худшему. На всякий случай.

– Почему вы просто не можете остановить этих эльфов, послать за ними войско? – выпалил мальчик, чуть не плача. – Как-нибудь с ними договориться, заставить их уйти? Вы ведь король!

– Всё не так просто, – ответил Харроу.

– А по-моему, очень даже просто! – отчаянно отозвался принц. – Эльфы ведь тоже хотят жить. Мы все хотим жить. По крайней мере на этот счёт мы все согласны друг с другом!

Король улыбнулся. Каллуму не откажешь в логике.

– Между нашими народами века кровавой истории, Каллум. Много зла и преступлений с обеих сторон. Я знаю, тебе трудно это принять, но в некоторых преступлениях виновен лично я. И их мне так просто не простят.

Каллум отступил на шаг. И впрямь его голова не вмещала, что его отчим-король мог совершить что-то подлое, непростительное – но вот сейчас он сам в этом признавался. Что же такого он мог сделать, за что не заслуживал прощения?

Каллум ужасно хотел бы найти верные слова, чтобы успокоить короля, на чьих плечах лежал груз прошлых тяжёлых выборов. Но как он мог просто сказать взрослому мужчине, своему королю, что все мы иногда ошибаемся и нужно просто найти силы идти дальше, идти вперёд?

– Я сделал несколько ужасных вещей, – продолжал король. – На тот момент они казались мне неизбежными и необходимыми. Но теперь я очень о них сожалею.

– Должен быть способ всё исправить, – не выдержал Каллум. – Может быть, не стоит так застревать в прошлом? Я имею в виду людей и эльфов… Может ведь найтись способ идти дальше как союзники, а не как враги.

– Меня радует твой юношеский оптимизм, – вздохнул король. – Но, боюсь, уже слишком поздно. Сделанного не воротишь.

– Но вы же король! – умоляюще воскликнул мальчик. – Вы можете сделать всё что угодно, у вас есть власть и сила!

Харроу только горько усмехнулся.

– Это обычная детская иллюзия, мальчик мой, что у взрослых есть власть и сила – и большая свобода. На самом деле всё наоборот. Любой ребёнок куда свободнее короля.

Каллум скептически сощурился – но не стал спорить: он знал, что за всю историю Католиса не было короля упрямее Харроу. Если он почему-то вбил себе в голову, что должен искупить свои ошибки, что заслужил ужасную участь, не существовало способа его переубедить. Каллум посмотрел на свиток в своей руке.

– Я собираюсь отдать вам письмо обратно через несколько дней, – сказал он твёрдо. – Не хочу, чтобы мне пришлось его читать. – Он внимательно сверлил взглядом лицо отчима, ища в нём знак, что у того есть надежда пережить нынешнюю ночь и мир снова станет прежним, нормальным.

Но король Харроу упрямо покачал головой.

– Позаботься о брате, Каллум, – тяжело сказал он и повернулся к пасынку спиной.

Каллум понимал, что это означает: аудиенция окончена, ему приказано уйти. Он медленно двинулся к дверям, стараясь не думать, увидит ли он ещё когда-нибудь своего единственного оставшегося родителя.

Со дня свадьбы короля Харроу с матерью Каллума король всегда относился к нему как к родному сыну. По крайней мере старался. Однако же… Каллум ни разу в жизни не называл его папой. Никогда не говорил, что любит его. И теперь с каждым шагом, приближавшим принца к дверям, сердце мальчика сжималось всё болезненнее.

Не плакать, только не реветь, приказал он себе. Тронная зала – не место для детских истерик. Нужно показать королю, что он сильный, что он справится… Каллум замер на пороге, собираясь с духом. Главное – не реветь… и не оглядываться.

Однако тут мальчика за плечи обхватили сильные руки короля. Он зажмурился и пылко ответил на объятие, невольно всхлипнув. Поражённо увидел, что по щекам короля тоже катятся слёзы. Он изо всех сил стиснул отчима в объятиях, спрятав лицо у него на груди, и надеялся, что это зачтётся за все упущенные важные слова, за все упущенные шансы.

Когда Каллум наконец оторвался от отчима, увидел, что у стены молча стоит лорд Вирен. Харроу тоже его заметил, разомкнул объятия.

– Гм, Вирен, что у вас? Что за манера пробираться в залу без стука, – недовольно сказал он, отпуская мальчика.

В руках Вирена виднелась какая-то странная плетёная корзина, рядом топталось несколько солдат.

– Простите, сэр, я не хотел прерывать вашу… семейную сцену, – ровно выговорил верховный маг.

– Это называется – прощальные объятия с сыном, чтоб вы знали, Вирен, – сдержанно сказал король. Лорд-маг порой сильно его раздражал.

– Да, разумеется, сэр. Мы с моими детьми тоже не брезгуем подобными жестами… при соответствующих обстоятельствах.

– Вот и славно. Итак, что это вы мне принесли? – король кивнул на корзину. – Мне кажется, Вирен, сегодня не лучший день для пикника.

– В этом мы с вами сойдёмся, – кивнул маг, шевельнув тёмными длинными бровями.

– Я уже ухожу, – поспешно сказал Каллум, оглянувшись на короля в последний раз и встретив его взгляд, полный любви, перед тем как закрыть за собой дверь.

Вирен демонстративно подождал, когда мальчик удалится, и наконец ответил:

– Сорен и прочие гвардейцы занимаются усилением охраны. Однако поиск в лесах ничего не дал. Эльфы не обнаружены, и мы не успеем найти их до заката.

– Боюсь, наших сил будет недостаточно, – заметил король Харроу, подходя к окну выглянуть наружу. – Я уже принял как данность, что этой ночью мне придётся платить по счетам за свои ошибки. Эльфы – идеальные убийцы. Как только взойдёт луна, их ничто не остановит.

– Это правда, мой король. Лунные эльфы – опаснейшие элитные бойцы. В полнолуние они способны делаться практически невидимыми и могут обойти любую стражу. – Лорд Вирен положил руку на плечо своему господину. – Но сдаваться рано, ваше величество. – Он кивнул на плетёную корзину, внутри которой шипело и шевелилось что-то живое. – Мы с Клаудией, похоже, нашли нестандартное решение проблемы.

Король нахмурился, не желая отвернуться от окна и взглянуть на Вирена.

– Называйте вещи своими именами, Вирен. Ваше нестандартное решение – это тёмная магия, так?

Вирен отступил на шаг, удивлённый ядом в голосе короля.

– Так. И что с того?

– То, что я много лет имею дело с последствиями ваших нестандартных решений. И куда это меня завело?

– Я не понимаю вашего неприятия, – заметил Вирен.

– Знаю, что не понимаете.

Вирен быстро нашёлся с ответом.

– Конечно, за все эти годы было немало жертв, немало трагедий. Но мы никогда не совершали ничего, без чего можно было бы обойтись. Мы спасали королевство. Мы сохранили тысячи людских жизней. К слову о сохранении жизни: в нынешней ситуации тоже должен быть выход. Можете просто меня выслушать прежде, чем вынести вердикт?

Король Харроу молчал.

– В одном вы правы: лунные эльфы непременно доберутся до вас и убьют. Но… на самом деле не обязательно, чтобы это были НАСТОЯЩИЙ вы, – Вирен сделал паузу, ожидая реакции.

– Продолжайте, – приказал король. – У меня нет времени для драматических эффектов.

Вирен оскорблённо дёрнулся, но продолжил.

– В чёрных песках Полночной Пустыни обитает таинственная змея-сердцезуб, – он со значением побарабанил пальцами по корзине, корзина дёрнулась. – У этой змеи очень необычная диета: её укус высасывает у жертвы душу. Из последнего нашего визита в Зедию я привёз уникальный образчик этого вида.

Вирен поставил корзину на пол и кончиком посоха откинул крышку. Чёрная блестящая змея тут же обвилась вокруг посоха мага. Вирен отвёл руку в сторону, осторожно удерживая на достаточном расстоянии опасную тварь. Та разевала рот, демонстрируя острые зубы и всполохи красного раздвоенного языка.

Она кольцами обвилась вокруг посоха – и стало видно, что на единственном теле у неё две головы. Небольшое чудовище глядело на короля двумя парами глаз, гремя трещоткой на конце, и Харроу невольно отшатнулся от этого урода.

– Две головы – два укуса, две души, высосанные единым махом! – гордо пояснил Вирен, явно гордясь своим питомцем. – С помощью магии я могу поменять вас душами с другим человеком. Лунные эльфы могут убить тело короля Католиса, но дух ваш выживет в другом теле. – Маг улыбнулся, уверенный, что король непременно высоко оценит такой замечательный мудрый план.

– Нет! – выкрикнул Харроу в ярости. – Я не намерен прятаться в чужом теле, в то время как кто-то другой заплатит жизнью за мои решения и грехи!

Вирен покачал головой, расстроенный твердолобостью своего господина.

– Харроу, друг мой, в этом нет ни малейшего смысла. Сотни мужчин и женщин сегодня ночью будут рисковать ради вашего спасения, кто-то погибнет. И вы не хотите позволить единственному воину пожертвовать собой по доброй воле?

– Это не одно и то же, – твёрдо ответил король. – Я лучше умру королём, чем буду жить трусом.

– Значит, дело всего лишь в вашей гордыне, – жёстко отозвался Вирен.

– Нет, Вирен, я сразу вам сказал, в чём тут дело. Оно в тёмной магии, не больше и не меньше.

– О-ох! Далась же вам тёмная магия! – простонал Вирен. – В чём тут проблема? Тёмная магия – прекрасный инструмент, умный, могущественный и практичный. В конце концов, это красиво! Вы просто слишком упрямы, чтобы пользоваться всеми доступными вам средствами. Магия спасёт вам жизнь, как уже спасла без счёта других жизней.