Czytaj książkę: «Культура и личность в баснях И.А. Крылова», strona 2

Сам же процесс подавления всех независимых творческих субъектов осуществляется с помощью показательных дискуссий, обсуждений с привлечением соответствующих «экспертов», защишающих интересы таких «кошек». Эти обсуждения приобретают черты судилища над теми, кто не может быть привлечен в качестве равноправного участника обсуждений.

Здесь надо иметь в виду, что многие кошки, как известно, сами выслеживают добычу, подстерегают птиц и других существ, даже будучи сытыми. Они любят «поиграть» с пойманной жертвой, давая им ничтожный шанс на спасение. При этом они понимают, что нельзя давать слишком много свободы обреченной жертве, чтобы она не вырвалась на волю. Так происходит и большинство дискуссий, обсуждений в обществе, где выбранным жертвам заведомо отведена участь тех, кто должен быть морально или физически уничтожен. Этим жертвам, по сути дела, не дают возможности полноценно выразить себя. Они могут только пищать и оправдываться, находясь «в зубах» безжалостных хозяев общественного мнения и вкуса, а также их глашатаев.

За такой предвзятостью всегда стоит тот или иной вполне материальный интерес «кошек», преследующих «соловьев». Соловьиные же трели просто недоступны таким «кошкам». Это означает, что любая изысканность, тонкость «соловьиных» смыслов, переживаний будет уничтожаться такими «кошками», чтобы обеспечить себе моральное оправдание в истреблении подлинных творцов.

Один из выводов здесь может состоять в том, что «соловьям» в принципе надо держаться подальше от «кошек»: не участвовать в «кошачьих» конференциях, творческих конкурсах, сборниках, дискуссиях, научных коллективах и т. д. «Кошачья» психология проста – приобретать как можно больше жизненных благ, создавая продукцию, удовлетворяющую в основном свои биологические потребности и такие же потребности тех, за счет кого они благоденствуют. В исполнительском творчестве и в создании художественных произведений это удовлетворение физиологических потребностей зрителей, слушателей в виде развлекательной продукции для получения приятных ощущений, удовлетворения агрессивных и сексуальных инстинктов. В научной сфере это склонность к поиску простых и общеизвестных истин, не требующих для их усвоения напряженных интеллектуальных усилий, зато создающих видимость новизны.

«Соловьям» в таком социуме места нет, пока агрессивные «кошки» будут у власти и распространять близкую им психологию потребительства, но не реальной творческой, созидательной деятельности. «Соловьям» в этой ситуации надо объединяться в собственные сообщества и не допускать в свою среду «кошек», даже если те будут обещать «соловьям» материальные блага, выставляя себя истинными знатоками «соловьиного пения». Доверчивых «соловьев» неизбежно съедают вместе с их творчеством.

Кукушка и орел

 
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.
Кукушка, в новом чине,
Усевшись важно на осине,
Таланты в музыке свои
Выказывать пустилась;
Глядит – все прочь летят,
Одни смеются ей, а те ее бранят.
Моя Кукушка огорчилась
И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.
«Помилуй!» говорит: «по твоему веленью
Я Соловьем в лесу здесь названа;
А моему смеяться смеют пенью!» —
«Мой друг!» Орел в ответ: «я царь, но я не бог.
Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.
Кукушку Соловьем честить я мог заставить;
Но сделать Соловьем Кукушку я не мог».
 

Комментарий

В басне описывается встречаемый разрыв между имеющейся должностью и способностями, которые ей должны соответствовать. Кукушка воплощает тип карьериста, который хочет занять новую должность любой ценой, сместив более способного исполнителя. Достаточно быстро выясняется, что карьерист не готов к новой должности, вызывая насмешки у окружающих. В басне есть все же некоторый урок такому карьеристу, которому не может помочь обрести уважение даже тот, который его назначил на новую должность и обладает определенным властными полномочиями.

Здесь важна мотивация «кукушек», рвущихся в «соловьи», которая сводится к удовлетворению собственного тщеславия, а часто и к получению дополнительных материальных благ. Сама должность, таким образом, становится условием достижения желаемого, часто не соответствующая реальным способностям исполнителя. Такая ситуация возможна в обществе, где тот или иной социальный статус, демонстрируемый окружающим, становится показателем жизненного успеха, но не реальный профессионализм. Это происходит потому, что в обществе постоянно подогревается интерес к т. н. «карьерному росту», но не к реальному овладению той или иной профессией.

Карьерный же рост чаще всего носит знаково‐символический характер и сводится к маркированию того или иного индивида как «успешного» и занявшего высокое положение через внешнее его почитание и соответствующее юридическое оформление его нового статуса. Последний может приносить и дополнительные материальные блага. Для кукушки в басне, в первую очередь, значим именно новый правовой статус, который, по ее мнению, способен принести ей новую славу и почет.

Обида кукушки в басне на то, что она такого почета не получает, свидетельствует о том, что для нее все же небезразлично, как к ней относятся окружающие – действительно ли ее уважают и преклоняются перед ее талантами? Но в реальности достаточно много лиц, занявших престижные должности и совершенно не интересующихся тем, как к ним относятся окружающие, действительно ли они в полной мере соответствуют своему новому рабочему месту. Они настолько упиваются своим новым положением, что не обращают внимания на реальное качество своей работы на новой должности. В исполнительском искусстве все же достаточно быстро выясняется бездарность того или иного исполнителя, хотя и здесь есть свои исключения – покровительство «сильных мира сего» «средненьким» исполнителям, их «раскрутка» через рекламу, внушающей слушателям и зрителям уникальность таких исполнителей и т. д.

Иная ситуация возникает, когда неспособность исполнителя на той или иной высокой должности или имеющего высокое звание, не столь очевидна (например, публикация «пустых» научных текстов в престижных изданиях). Такие исполнители могут быть всю жизнь уверенными в том, что они заслуживают своего высокого положения, даже не догадываясь о том, что они остаются мошенниками.

Кукушка в басне все же способна издавать более или менее приятные для слуха звуки. Ее провал становится очевидным потому, что слушатели уже были знакомы с пением соловья. Поэтому им есть, с чем сравнивать. В реальном же социуме «кукушки», сплошь и рядом занимают социальные ниши, которые прежде не были заняты более талантливыми «соловьями». И в этом случае у окружающих создается впечатление, что лучшего исполнителя, чем та или иная «кукушка» не найти. Чтобы обеспечить себе устойчивое высокое социальное положение, «кукушки» вступают между собой в сговор, занимая как можно больше высоких должностей и поддерживая друг друга в том, чтобы не допустить «соловьев» к высоким должностям и к профессиональным местам, уже занятых «кукушками».

В общественном же мнении утверждается идея, что «соловьев» вообще больше не осталось и поэтому надо довольствоваться «кукушками» по принципу – это лучше, чем ничего. Ситуация осложняется тем, что есть виды профессиональной деятельности, в которых «кукушки», пользуясь своим социальным положением, беззастенчиво используют результаты трудов «соловьев», чтобы выдавать «соловьиные трели» за результат собственного труда. Это, например, плагиат в творческой, научной сфере и т. д.

Многие «соловьи» вынуждены в такой ситуации отдавать плоды своего труда занимающим более высокие должности «кукушкам» задаром или за соответствующую плату, сами оставаясь безвестными. Но здесь надо отметить, что талант все же нельзя купить. Можно только беззастенчиво пользоваться результатами талантливых исполнителей. У «соловьев» остается возможность радовать своим творчеством достаточно ограниченный круг поклонников, не получая за свой труд дивидендов, соответствующих их уникальности как исполнителей.

Учитывая, что высокие социальные места занимают всё новые «кукушки», они вытесняют в безвестное существование «соловьев», у которых к тому же пропадает желание демонстрировать свой профессионализм, т. к. сужается круг истинных знатоков «соловьиного пения». Большинство в обществе остается в уверенности, что лучше, чем «кукушки-исполнители» никого нет. Тем самым снижается общее качество исполнительской деятельности в обществе. Так, формируется всё больше последователей «кукушек», которым кажется, что уровень «кукушечьего» исполнительства есть высший образец, которому надо следовать. «Кукушки» создают свои «школы», формируют свои традиции, надолго укрепив свое социальное положение и социальный престиж в обществе.

Можно было бы не драматизировать эту ситуацию, смирившись с общим понижением мастерства в разных видах профессиональной деятельности, востребованной обществом, если бы не одно обстоятельство. Такое общество становится неконкурентноспособным в сравнении с другими обществами, где еще остались «соловьи». Кроме того, соловьиное пение тем отличается от кукушечьего, что оно может выразить огромное разнообразие певческих нюансов, смыслов, содержаний в отличие от однообразного кукования.

Общество, где задают тон «кукушки», тем самым обедняет само себя, примитивизируется, духовно деградирует и не соответствует всей достаточно сложной реальности, в которой присутствует множество звуков и смыслов. В этом обществе исчезает творческое и культурное разнообразие, все возможности реальных инноваций и развития, т. к. «кукушки» могут только воспроизводить одни и те же звуки и не способны к вариациям своего «пения». Общество тупеет, становится всё более невосприимчивым к подлинному искусству, красоте, разнообразным культурным содержаниям и т. д.

В этой ситуации особую ответственность за своих бездарных или примитивных «назначенцев» несут находящиеся у власти «орлы», которые не способны, несмотря на свои административные возможности, заставить восхищаться «кукушками» немногих знатоков «соловьиного» пения. Именно дефицит в обществе достигаемого социального статуса с помощью реальных заслуг приводит такое общество к стагнации и деградации.

Впрочем, и здесь «орлы» и «кукушки» находят выход, чтобы эта деградация не стала явной, а осуществлялась постепенно, незаметно для большинства членов общества. Для этого они в качестве исключений назначают на немногие должности отдельных «соловьев», чтобы создать видимость того, что «соловьиная» популяция еще существует. Но при отсутствии уже подлинной «соловьиной» конкуренции многие сами избранные «соловьи» деградируют. А те «соловьи», кто все же держит высокую «профессиональную планку», не способны потеснить многочисленных «кукушек», занявших большинство высоких должностей и профессиональных мест.

Есть, правда, еще один выход. Это приглашение на высокие должности зарубежных «соловьев». Но и их не так много, чтобы возродить в обществе потребность к «соловьиному» исполнительству и помочь восстановить убывающую «соловьиную популяцию».