Стихи морей. Сборник поэзии

 
Там пока ничего от высшего.
Серый костюм, обычное тело,
Средней кожи скафандр.
Нужно ещё найти своё дело,
Нужно себя не обманывать.
Выбросить вкусную компромиссность,
Бежать только в то, где ёкает.
И узнавать других со всем сердцем,
Сбросить с себя иголки.
Кто-то однажды придёт старейший,
Дыры все залатает.
А пока я живу внутри с ветром бешеным,
Ничего про себя не зная.
 

***

 
Забыл забыть
Что мы с тобой забыты.
Что именем стертым
Мне говоришь: «Пока».
А я жду звонка,
Клокочет в квартире воздух.
И сперто в груди,
Но не вычеркнуто в сердцах.
 
 
Себе говорю о том, как хочу уехать
Из этого дома,
Повсюду твои духи,
Мерещится запах.
Слышу, за дверью кто-то…
Нет, не твои шаги.
 
 
Возьму чемодан и закину туда все книги,
Все черновики, картины, конфетки, холст
И тени с помадой, цветные смешные резинки,
И даже попробую туда закинуть голос.
 
 
Закрою его и увезу на вокзал.
Войду в электричку прокуренную до Самары,
Найду в ней кого-то,
И руки свои заламывая,
Оставлю все на сидении
Или отдам.
 
 
И выйду потом на предпоследней станции,
Пойду по камням до Волги вдоль рельс в дугу.
И успокоюсь: ты уже не приедешь.
А я без тебя и всего этого смогу.
 

***

 
Я запомню тебя невлюбленным,
Бесконечно смотрящим над.
Я могла бы любить тебя долго,
Как умели сто лет назад.
Утыкаться в тебя, словно в угол зданий
И спасаться от встреч со знакомыми,
Что когда-то слишком в меня впечатались,
Забывала с помощью комы.
Теребить твои пальцы, когда в печали,
Целовать от большого счастья.
Только ты совсем меня не замечаешь,
Ни на время, ни на пространство.
Бог снимает об этом кино немое.
Я – без роли, я – невидимка.
Говорит: «Готова?» – И кадр рябит,
Удаляет все фотоснимки.
«Не подходишь». Опять я иду упрямо,
Ожидая, что остановит.
И не знаю пока я, что он для меня
Что-то очень большое готовит.
 

***

 
Твои нежные глазки
Слезятся.
Я растираю все по щекам
Пальцами.
И обещаю тебе
Возвращаться.
Ты улыбаешься.
 
 
Так же, как с зайцем
В детстве:
Я помню, когда ты плакала,
Тебе давали его в ладошки,
И ты вдруг думала —
Все хорошие, —
И больше не видела в них мерзавцев.
 
 
Все обманывают, дорогая.
Все крадут друг у друга время.
Все хранят друг друга в подвале
И про запас.
Все не знают, сумеют ли…
И умеют,
Но почему-то не выпускают нас.
 
 
Я тоже так ждал однажды своего часа,
Сидел в темноте, ловил вертолеты стен.
Но не позвонили, не постучали,
Даже
Забыли.
Забыли о том, что бросили в плен.
 
 
И ты не при чем,
Никому не хотел я зла.
Я просто совсем разучился любить любовь.
 
 
Но ты, я уверен, девочка, будешь одна
Из тех, кто найдет в себе силы
Влюбиться снова.
 

***

 
Не бросай меня, не бросай.
Я с тобой – как шар у жонглера в руках —
И в воздухе зависаю.
Каждый новый раз,
Каждый оборот,
Каждый эпизод —
Я боюсь однажды, что упаду не в руки,
И рассыплюсь на тысячи мелких
Слез и банкнот,
Слов несказанных, боли, ноющих криков,
Фальшивых нот,
Рваных звуков.
 
 
Не бросай меня.
Не лови меня.
Не ищи. —
Держи.
Крепко-крепко.
Наша любовь – хрусталь.
Я вверху зависаю на чьей-то солёной лжи.
Там со мной летали
Настоящие, но разменянные на гроши.
 
 
Не бросай.
Очень крепко держи.
 

***

 
Каждый раз, оглянувшись назад, тяжелеют веки.
Я мечтаю не пропадать в каждом человеке,
Не тонуть в его водах, не растворяться, словно
Я – рассыпчатая, пузырящаяся в нем сода,
И, разобранная на частицы, лежу на дне.
Я уже не знаю, есть ли что-то во мне,
Или все потеряно, роздано и забыто.
Сколько мне ещё нужно до утра печали литров
Выпить так, чтобы никогда уже не откачали?
Сколько слов ещё, тех, что вы так смело молчали?
Сколько раз ещё я себя еле слышным тоном
Убежу не выбрасываться с балкона?
Сколько дней мне осталось, воли и сколько мужества?
Я другими всю жизнь болею, я вечность простужена.
По утрам до рассвета сбегаю от них, голодной,
Забывая в чужих домах остатки свободы.
 

***

 
Конечно,
Было бы много лучше
Не прекращать,
Длить нашу страсть, покуда она с нами длится.
Я тоже не знаю, может всего на час
Было бы дольше.
Но мы не узнаем —
Принципы.
 
 
Я ненавижу себя за всю эту гордость,
За то, что мораль обязательств важнее чувства.
За то, что во мне до эмоций берет слово совесть,
И я не могу сказать тебе, как мне пусто,
И как бесполезно жить без тебя в стенАх
Любимого дома или далёких стран.
Везде ходит пол меня, допитый стакан
С отпечатками твоих губ на его краях.
 

***

 
Приезжай к нему по первому зову ночи,
Слушай, что он тебе про несчастье свое бормочет,
Улыбайся, гладь его и молчи.
Обжигайся, как мягкая глина в его печи.
И в очах его холодных, как в декабре
Прочитай: «Я не думаю о тебе».
Утопи все свои надежды в его бокале
И рассказывай всем потом, как не оправдали
Тебя чувства.
 
 
Уж лучше пусто,
Чем эти встречи
И эти ночи.
Эти точки,
Годами собранные в многоточия.
Знаешь, кто-то тебя полюбит однажды. Очень.
Просто это будет кто-то другой…
 

***

 
Осень стелет снегом барханы
Из ватного,
Как облака
Или пена невыпитого в стакане.
Я тебя узнаю из тысячи наверняка.
Ты меня – на сто процентов оставишь.
 
 
И старуха-процентщица это запишет в долг
В свою книжицу, мне подмигнув одним глазом устало.
Тебя тоже ранят. Однажды сравняется счёт
Наших жизней,
И в ней – людей-поездов
И забытых людей-вокзалов.
 

***

 
Люди отбрасывают тень?
Или людей
Отбрасывают тени?
Или отбрасывают люди людей,
Которые надоели?
Или моя любовь к тебе
Что-то вроде самоубийства?
И я не нашла в самой себе
Хоть что-то чистое?
Зачем мне любить тебя,
Если я пуста?
Зачем тебе тень,
Если ты не выходишь на солнце?
Зачем мне искать тебя,
Если я одна
Так и так?
Зачем, если я не готова
Отброситься?
 
 
На самом деле, я на тебе зависла,
Но
Так высоты боюсь…
 

***

 
Я боюсь, что он меня стерпит, но вряд ли слюбится,
Просто снова заткнет моим телом в бездушном брешь,
А потом поведет показывать всем по улицам,
Будто то, что мы вместе – делает нас хорошими.
 
 
Будет всем улыбаться, полноценный раб общества,
А ступив за порог – разбивать о бокал улыбку.
Я боюсь вернуться туда, где все было общее,
Только папа дрожащей рукой забирал копилку,
 
 
Выносил микрофон, подаренный дедом Морозом,
И сережки фамильные, чтобы купить бутылку.
Я боюсь вернуться в то время, где мама плакала.
Где я стала ей.
Я боюсь, что все будет ошибкой…
 

***

 
Не жизнь, а какая-то хрень получилась —
Саднит в груди нестерпимо, с боем.
Прошло пол века, а я не вырос
И запрещал себе быть собою.
 
 
Хотел быть лучшим, хотел быть главным,
Искал признания, денег, славы,
Жену искал, а потом – забавы.
И как-то жизнь моя потерялась.
 
 
Я стал вполне себе специалистом
И успокоил друзей семьёй,
Я в этой гонке был самым быстрым,
Но слишком много молчал с собой
 
 
О всех своих детских мечтах и страхах,
Об истинных чувствах в моей душе.
Боялся, что кто-то заденет палкой
И самое важное разворошит.
 
 
И потому я не стал ни летчиком,
Ни капитаном, ни моряком.
Я всю свою жизнь задыхался ночью
И в уголочке лежал ничком.
 
 
И был с той, кого не люблю. Бог знает..
Вся жизнь пролетела – а жил с чужой.
И новый, другой человек – не найден.
И есть ли он – с родственной мне душой?
 
 
Смотрю в отражение и не знаю,
Что там за старик на меня глядит.
Хочу прошептать ему: «Не отчаивайся,
У тебя ещё все впереди». —
 
 
До смеха противно.
До ужаса страшно.
Чья жизнь пролетела? Его? Моя?
И прячу потомкам письма бумажные:
«Ищите
И берегите-сь себя».
 

***

 

 
Что они знают о том, сколько я не спал?
Сколько во мне было воли к победе, мужества?
Сколько стерпел провалов, спеша к мечтам?
Сколького я уже очень давно заслуживал?
 
 
Сколько не ел, болел, не ходил к врачам,
Сколько людей меня прокляло, как пропащего?
Сколько из них мне сказало: «Да хоть куда
Шел бы работать. Только писать заканчивай»?
 
 
Все они стали гордиться, что мы знакомы.
Люди – фальшивки, если пахнет деньгами.
Я теперь знаменит, а они фантомами
Ходят за мной, говоря: «Отобедайте с нами».
 
 
Где они были все, когда я голодал?
Очень смешно. Ведь я вовсе не изменился.
Был мой круг узок, а стал безутешно мал.
Выхода два: напиться и застрелиться.
 
 
В сущности, стало ясно, из-за чего
Яркие быстро взлетают и сразу гаснут:
Мы друг для друга – все на одно лицо,
Только сумма на счёте рисует разницу.
 

***

 
Некогда нам копить и не на что тратить,
Мы годы свои на ветру развеваем знаменем.
Я боюсь не успеть сделать то, зачем прислали нас,
Я боюсь не успеть рассказать.
Я боюсь не успеть.
 
 
Я не вижу цены вещей. Знаю цену дней,
Знаю стоимость каждого символа в букваре,
Знаю, что им твоя улыбка не по деньгам,
Так же, как и мне.
 
 
И я чувствую шепот секунд, время тикает – тик-так,
Так, как будто осталось совсем чуть-чуть до утра,
И я встречу один в рваном сумраке синий закат
Своей жизни, так много потративший
На пустяки,
Бесполезный сор и глупые чьи-то споры.
 
 
Мне бы наши с тобой разговоры
До самого утра,
Мне бы видеть людей не только как сломанных кукол,
Мне бы прятать прошлое в катакомбы и люки
И любить без звука.
 
 
Но остался всего лишь час
(Или день? Или год? —
Помещаясь в ладони, – так мало),
Чтоб оставить хоть что-то,
Что будет жить после нас.
 

***

 
Осень ломает, словно срывая листы.
Ребра наружу торчат, как голые ветви.
Я уже и не помню наши мечты.
Даже не верится в существование лета.
 
 
Даже не верится, что эта жизнь была.
Что это был не ролик с телеэкрана.
Эти горячие – наши с тобой тела.
Эти счастливые люди – с тобой мы сами.
 
 
Слишком счастливые, чтоб сохранить насовсем.
Знаю, такие кадры – всегда для снимка.
Долгое счастье вечно срывает с петель,
Будто в программу заведена ошибка.
 
 
Будто бы намекает: цени, что есть,
Хватит смотреть вперёд, щуря глаз и прячась.
Я так привыкла терять, что даже протест
Свой запрещаю.
Лишь бы хоть что-то осталось.
 

***

 
Я ехал к тебе, как домой,
Как в город, в котором родился.
Я так удивлялся:
«Смотри-ка, он не изменился!
Все так же, как пять лет назад! —
Замки у ворот
Не закрыты,
Собачий лай
И дети друг с другом
На старых качелях играют,
Раскачивают,
Кто выше,
Аж гул стоит.
Сосед дымит
У подвала…»
А там,
Где я так планировал встретить тебя
– Никого не осталось.
Я в окна глядел,
И зажженный свет
Мне выел зрачки.
Там ходил кто-то новый.
И с ним,
Обнимаясь,
Новая ты.
 

***

 
Я могу говорить, потому что я знаю много
О морях, в которых захлёбывался, о ветре,
О каютах, где так качало меня, глухого,
Я наощупь высчитывал ритм, погоду меряя
 
 
Развеваясь, как флюгер, ожидая прибытия.
Я все знаю о тюрьмах, смерти, даже забыть это
Мне не хочется. Это делает меня новым,
Научившимся из всей боли выстругивать слово,
 
 
Шлифовать его, будто ногтем ведя по фольге.
Строить новую жизнь, как город мой на воде.
И смотреть отстраненно на то, как уходят люди,
Те, чью руку я так и не смог удержать в руке.
 

***

 
Прошлой зимой я сошел с ума,
И теперь не спасти.
Прячу устало свои глаза,
Будто сверчков в горсти.
 
 
Больше любить не хочу. Но жизнь
Хочет со мной случаться.
Не подходи ко мне, не подходи, —
Молча кричу в отчаянии
 
 
Каждой улыбке, сиянью глаз,
Каждой, что любит жизнь.
Я все испорчу. Пожалуйста,
Лучше не подходи.
 
 
Не оставайся здесь на ночь и
Просто поговорить.
Это сначала просто все,
После – кровать остынет,
 
 
Как и глаза твои, выцветет,
Станет холодно-мятой.
Жизнь нас расставит, как двух детей,
По разным углам, виноватых.
 
 
Ты будешь плакать. А я – молчать.
Слезы закончились в прошлом.
Прошлой зимой я сошел с ума.
Это тебе не нужно.
 

***

 
2 куба тишины в крови.
Скорая нескоро.
Говорили же: «Не реви».
Вот, лежишь кверху брюхом, вспорота.
С поролоном, торчащим в стороны, желтой ватой,
Но зато наконец спокойная, ненакладная.
 
 
Все косила на зрителя, плакала.
Это дешево.
Сохрани в себе свою боль
Переношенную.
Пусть растёт изнутри и собой давит кожу,
Рвёт суставы внутри и органы.
Ты все сможешь.
 
 
Моя девочка, не кричи, не дави на жалость.
Тебе стыдно, ты говоришь, что само нажалось.
Засыпаешь и думаешь, что все сделала правильно,
Никому не мешала,
Покончила с биографией.
 

***

 
Время для нас – источник
Возможностей и границ.
Выбрав одну лишь точку,
Движешься сверху вниз.
Втискивая в программу
Жизнь свою, каждый день —
Вроде живешь по плану. Но
Сколько в нем радости?
С возрастом понимаю:
Можно и отступить.
Можно меняться.
Знаешь, не важно,
Что мечты не сбылись.
Мы растём вместе с ними,
Порой вырастая больше.
Главное – вовремя слышать сердце
И менять траекторию.
 

***

 
Эта весна для нас станет особенной:
Я, ты и никого больше.
Пусть говорят, что мы очень торопимся —
Твоё тепло я чувствую кожей.
 
 
Это не спутать ни с чем. Уверена.
Я тебя видела в прошлых жизнях.
Дождь за окном разбивается в дребезги,
А светофоры мигают лисьим.
 
 
Я держу тебя очень близко,
Будто шарфом я в тебя закуталась.
И говорю себе: «Как же здорово,
Что мы встретились снова…
Снова…»
 

***

 
Твои жалкие оправдания, как пощёчина.
Набираю тебе сказать, что все уже кончено.
Закрываю наглухо двери. Кричу в гостиной.
Как же можно быть такой дурой непроходимой
И пытаться склеить сломанное самим же?
Я не знаю пока, как после такого выжить.
Обездвиженная, кричу, будто под наркозом —
На количество боли не рассчитали дозу.
Уходи.
Уходи и больше не возвращайся.
Интересно, интрижка стоит нашего счастья?
Столько лет, столько общего, пережитого вдвоем
Ты извлёк, изуродовав тело мое новым швом.
 

***

 
Рыба вьется в моих ногах, щекочется, прячется.
Но в ногах нет правды, как и в словах скитальца.
Птицы жадно жуют чужие глазные яблоки.
Я боюсь, что со мной кто-то так же однажды расправится.
 
 
Расправляю плечи.
Смотрю на Луну угрюмую.
Моя милая, что ты хочешь мне рассказать?
Если наша планета – Ад – маякни мне синим,
Покажи, в какую сторону улетать.
 

***

 
Я прячусь в подъездах,