Алекс Бринер. Последний ранг

Эпизод 3.

Он появился неожиданно.

Самый настоящий старик: лет восьмидесяти, низенький, с короткой седой бородой, в очках и дорогом клетчатом костюме, с жёлтым чемоданчиком в руке, весь такой интеллигентный и явно не местный.

К друидам или некромантам он отношения не имел. Скорее всего, это был маг вообще не боевого вида, но магический эфир в нём зашкаливал.

Шёл он торопливо, крепко держа трость и прижимая к бедру чемоданчик, будто от кого-то пытался скрыться, но не мог идти быстрее.

Какого лешего он вообще тут забыл? Только веские причины заставили бы такого интеллигента прогуливаться поздно вечером по криминальному району Изборска.

Увидев меня и Эсфирь, он с облегчением выдохнул и поспешил в нашу сторону.

Через пару секунд я понял, чего он так боялся. Позади него появилась компания молодчиков подшофе, и это были как раз местные ребята. Забулдыги решили, что у старика найдется что-то ценное в чемоданчике, раз он его так к себе прижимает. На их месте я бы тоже так решил.

Как говаривал мой оруженосец Бонце: «Зачем сокрушаться, что тебя ограбили? Ты ведь сделал для этого всё, что мог».

Хотя я всегда придерживался другого правила: жертва не виновата в подобном преступлении, как бы её ни убеждали в обратном. Виноват преступник.

Пропустив старика мимо, я молча шагнул в сторону компании забулдыг.

Ничего не говорил, никак не угрожал. Просто посмотрел, внимательно изучая их глазами. Я презирал воров, стервятников и любителей нападать сворой.

Парни остановились, а потом решили, что лучше ретироваться, хотя их было трое, а я один.

Старик посеменил дальше, направляясь прямиком к крыльцу ещё одной гостиницы, двухэтажной и довольно дорогой на вид, поэтому я даже не рассматривал её для ночлега – надо было оставить часть денег на еду, радонит и хотя бы на мало-мальское оружие.

Незнакомец вдруг остановился, не дойдя до гостиницы двадцати метров, и обернулся, после чего вдруг быстро зашагал в мою сторону.

– Прошу прощения, молодой человек, – обратился он ко мне, махнув тростью. – Вы меня спасли, этого я не стану отрицать. Если бы не вы, то я не успел бы дойти до гостиницы. Примите мою искреннюю благодарность. Чем я могу вам отплатить?

Дважды меня просить не пришлось.

– Не могли бы вы сказать портье, что заселяетесь в гостиницу вместе со своими далёкими родственниками? – Я кивнул на Эсфирь. – У нас есть деньги, и мы готовы…

– Ну какие разговоры, уважаемый! – закивал старик. – Пройдемте скорее, не будем ждать, когда те голубчики из подворотни вернутся с подкреплением. Хотя это вряд ли. Они вас испугались. У них, видимо, нюх на того, кто может дать им сдачи.

Я взял Эсфирь за руку и поспешил за стариком.

Вместе мы зашли в фойе гостиницы, и, увидев старика, портье расплылся в улыбке.

– Пимен Сергеевич, добро пожаловать!

Ну а потом он заметил меня и Эсфирь. Конечно же, сразу узнал (похоже, все портье окраины знали нас в лицо).

– Мест нет, извините! – объявил он торопливо, будто боялся не успеть.

– Это со мной, – веско обозначил старик. – Это мои дальние родственники, знаете ли. Они меня сопровождают по моей просьбе. У вас ведь найдется для них номер?

Портье захлопнул рот, подняв отвисшую бульдожью челюсть с козлиной бородкой, и выдавил:

– Конечно, Пимен Сергеевич. Для вас всё, что угодно.

В итоге старик заплатил сам – с деньгами проблем у него не было, как и с социальным рейтингом, который составлял аж тысячу. К тому же, он явно хотел отдать должок за своё спасение, а я великодушно позволил ему это сделать.

Когда мы поднялись на второй этаж, я поблагодарил старика, а он пошарил по карману и привычным движением достал мятное драже, прокрутил между пальцами и зажевал.

Только после этого протянул мне руку:

– Профессор Пимен Троекуров, Путь Прагма. Открываю магазин у центрального универмага. Называется «Мануфактура Севера». Заглядывайте. Мой внук подберёт вам хорошее оружие. Весь ваш вид говорит, что оно вам нужно.

А вот это было интересно.

Путь Прагма – это Путь Элементов, то есть алхимия и всё, что с ней связано. И это не только сталь и оружие.

– Спасибо, господин Троекуров, – поблагодарил я старика и уже собрался войти в номер вместе с Эсфирь, но он остановил меня вопросом:

– Простите, а как мне вас величать?

– Алексей.

– Просто Алексей?

Я решил, что не время настраивать против себя единственного человека, который не побоялся пожать мне руку.

– Да. Просто Алексей.

Старик кивнул, не став ни о чём выспрашивать, но тут внезапно влезла Эсфирь, объявив с гордостью:

– Его зовут Алексей Петрович Бринер. Он гладиатор Пути Динамис. Знали бы вы, как он дерётся. Если честно, я сама в шоке.

Мне хотелось её придушить, но дело было уже сделано: профессор поменялся в лице. Даже он откуда-то слышал фамилию Бринер, хотя было видно, что человек приезжий.

– Что ж… э-э… – Старик сразу направился в свой номер, добавив уже не так дружелюбно: – Приятного вечера, молодой человек.

Но потом резко остановился и обернулся, вдруг переменив мнение.

– А знаете, что? Дети ведь не виноваты в ошибках своих родителей, верно? Так что буду рад видеть вас, Алексей, в своём магазине. Приходите вместе с сестрой. У меня внук такого же возраста, как вы. И если бы ему вдруг пришлось отвечать за мои ошибки, которых я совершил огромное число, то я бы хотел, чтобы хоть кто-то ему помог.

Он протянул мне золотистую визитку, улыбнулся Эсфирь и быстро отправился в свой номер, на ходу опять доставая драже из кармана.

 Жёлтый чемодан он снова прижал к себе, как самую большую свою драгоценность.

***

В то же время на первом этаже гостиницы

Портье придвинул к себе телефон с выгнутой золотистой трубкой, набрал на барабане номер из семи цифр, которые знал наизусть, и, дождавшись ответа, тихо произнёс в трубку:

– К нам заселился молодой Бринер. С ним сестра. У них какие-то делишки с алхимиком Троекуровым. Да-да, с тем самым… Он выдал их за своих родственников и даже деньги за них заплатил.

Приказ в трубке прозвучал очевидный и однозначный, ну а портье заговорил ещё тише:

– Да-да… конечно… у меня всё есть… – Он выдвинул ящик стола и достал Печать Блокады с красным треугольником. – Хорошо, господин. Сделаю, как надо. Через пару часов уже упакую парня. Приезжайте.

Портье положил трубку и посмотрел на временную Печать Блокады.

Она была простенькой, только для блокировки мага начального ранга, но слабосилку Бринеру и этого должно было хватить, чтобы его магия уснула.

Главное – подгадать момент…

***

Оказавшись в гостиничном номере, Эсфирь сразу мне объявила:

– И не вздумай на меня орать! Я знаю, что ты сейчас скажешь. Какого лешего ты влезла в разговор и назвала старику фамилию Бринер – правильно?

Я с претензией посмотрел на неё, сам думая о том, как сделать так, чтобы Эсфирь больше не лезла в мои дела. Сразу возник вариант сплавить её в какой-нибудь приют и спокойно заняться своими делами.

А она тем временем продолжала:

– Если бы я не назвала нашу фамилию, то тот старик не захотел бы стать великодушным. А если бы он не захотел стать великодушным, то не дал бы тебе визитку. А если бы он не дал тебе визитку, то ты бы не получил хорошую скидку в его магазине! Это ведь золотая карта! Ты разве не заметил?

Я глянул на визитку.

На одной стороне было напечатано:

Мануфактура Севера.

Оружие Дома Троекуровых.

А на обороте:

СКИДКА ПРЕДЪЯВИТЕЛЮ – 35%.

Хм, неплохо.

Я покосился на довольную Эсфирь, но даже несмотря на скидку, мне всё равно хотелось куда-нибудь сплавить эту девчонку.

Она не стала ждать от меня ответа и отправилась в ванную, заперевшись там не меньше, чем на час. Пока её не было, я быстро обследовал комнату, стены, мебель, даже вазу с искусственными цветами на тумбе у выхода.

Привычка – мало ли, какие тут могут быть магические предметы. К тому же, портье на входе не внушал доверия, а своему чутью я привык доверять.

Не обнаружив ничего, я глянул в окно – оно выходило во двор. Сразу наметил пути отхода, на всякий случай, и только потом стянул старенький пиджак и уселся в кресло, доставая наконец ещё одну визитку – ту, что дала мне некромантка в дилижансе.

Это была совершенно чёрная матовая карточка, пахнущая теми же приятными духами, что и плащ девушки.

На одной стороне было напечатано крупными витиеватыми буквами:

«ПЕКАРНЯ МЕФОДИЯ»

А вот на обороте вручную уже приписали серебристыми чернилами:

18 мая, полдень, закажите малиновый кекс.

Я не сдержал усмешки.

– Малиновый кекс? Серьёзно?

А потом ухмылка исчезла сама собой, когда я понял, что восемнадцатое мая – это послезавтра.

***

Возникло ощущение, что «послезавтра» меня преследует.

А может, одна малолетняя пророчица слишком много болтает. Хотя некоторые её предсказания всё же сбылись, и я сам это видел: в дилижансе она сказала про три монеты, а потом – про старика у гостиницы. И всё оказалось верным.

С пророками вообще всё очень не просто.

Вдруг надпись на визитке стала меняться, образовывая другие слова, выведенные теми же серебристыми чернилами:

«У нас есть чистый магический эфир.

Мы готовы отдать его за Вашу помощь.

В ответ готовы помочь сами».

Как только я прочитал эти строки, они исчезли, и на обороте визитки больше ничего не осталось – чернила будто впитались в чёрную карточку.

Интересно.

Во-первых, кто такие «мы»?

Во-вторых, откуда у них чистый магический эфир, если он исчез из мира?

Ну и, в-третьих, с чего эта Виринея решила, что я могу ей помочь, как и она – мне? Хотя от магического эфира я бы не отказался. Впрочем, как и любой другой маг.

Я сунул визитку в карман брюк и поднялся с кресла, снова принимая позу «смотра силы»: приставил костяшки кулаков друг к другу, держа локти параллельно полу.

Да, так и есть.

Магического эфира во мне не осталось, и надо было срочно его купить. Если придётся снова драться, то вряд ли я смогу использовать навыки сидарха, а гладиатор из меня пока паршивый, вообще никакой. Алексей не владел даже начальным боевым стилем своего Пути.

– Что за странная поза, Алекс? – услышал я голос Эсфирь за спиной.

Она вышла из ванной и застала меня как раз во время измерения силы.

– Кое-что новое из моего боевого стиля, – сразу выдумал я. И быстро перевёл тему: – Есть хочешь?

– Ещё бы! – Эсфирь закивала. – Думаешь, у Стрелецких меня закормили?

– Тогда дай мне полчаса на душ и пойдем перехватим. Внизу закусочная.

Как я и обещал, через полчаса мы были готовы выходить. Правда, пришлось надеть на чистое тело грязную одежду – другой всё равно не имелось. Не то, чтобы для меня это было невыносимо, но всё же я привык к хорошей и дорогой одежде. И, конечно, всегда свежей и отглаженной слугами.

– Ура! Наконец-то мы поедим! – Эсфирь подскочила к двери.

Но как только мы собрались выйти из номера, в дверь постучали.

– Господин Троекуров, прошу прощения! Это портье! Надо подписать кое-какие бумаги для заселения! Это займёт минуту, не больше!

Я сразу вспомнил, что профессор Троекуров представил меня и Эсфирь как своих родственников, поэтому нас записали как Троекуровых. Но на самом деле портье отлично знал, что в этот номер заселились Бринеры.

Выждав несколько секунд, я подошёл к двери, и жестом показал Эсфирь, чтобы та отошла к стене и не высовывалась.

– А ничего, что уже за полночь?! – возмущённо рявкнул я и резко распахнул дверь.

Настолько резко, что портье не ожидал.

Он отпрянул назад, в коридор, но сориентировался быстро – протянул мне лист бумаги и расплылся в услужливой улыбке. Его массивная челюсть от этого стала ещё массивнее, а козья бородка вздрогнула.

– Нужна ваша подпись, господин Троекуров… прошу прощения ещё раз… но это нужно для…

Я выхватил лист из его руки и собрался захлопнуть дверь, но портье проявил чудеса настырности. Он чуть ли не кинулся на дверь и взмолился:

– Погодите, господин… меня ведь уволят… а у меня семья… прошу вас, всего одна минута…

В этот момент его рука юркнула в карман и вынула что-то вроде штемпеля для оттиска. Устройство с деревянной ручкой и стальной треугольной основой. На этой основе я сразу разглядел красную краску.

Печать Блокады.

И суть была не только в форме печати, но ещё и в краске, которую достать было почти невозможно (хотя всегда найдутся исключения).

Но даже в таком случае, без решения суда никто не имел право ставить Печать Блокады, даже самую лёгкую и недолгую. К тому же, требовался довольно высокий ранг.

Я до сих пор не мог понять, к какому Пути магии относится этот портье. Казалось, в нём нет ни капли магического эфира, но это была лишь видимость.

А видимость нулевой силы мог создать только один вид магов.

– Это менталист! Путь Психо! – выкрикнул я Эсфирь. – Бойся иллюзий!

Маги Пути Психо, то есть Мыслей, были запрещены во многих странах мира с давних времён, и не зря. Это были опасные создатели иллюзий.

Эсфирь бросилась мне на помощь.

Ну а я успел ухватить портье за руку, в которой он держал печать. Силу сидарха подключить у меня не вышло – я был на нуле. Пришлось действовать только на физической силе. Хорошо, что тело у Алекса было натренированное.

Продолжая держать менталиста за руку, я жёстко вломил ему кулаком в лицо, потом – в печень пару раз. Он обмяк, но сознание не потерял – менталистов вообще тяжело было вырубить.

Я быстро втащил его в номер, собираясь хорошенько допросить.

– Закрой ему глаза! – быстро велел Эсфирь.

Она вскинула руку, чтобы это сделать, но не успела. Зрачки менталиста побелели, вспыхнули и тут же погасли. Это длилось всего мгновение, но его хватило, чтобы в моём сознании помутилось.

Перед глазами потемнело.

А в следующую секунду из коридора донёсся ошарашенный возглас:

– Что здесь происходит, Алексей?!

По голосу я узнал профессора Троекурова. Принесла же его нелёгкая!

Пока я возился с менталистом, то не успел закрыть дверь, и Троекуров стал случайным свидетелем.

– Что вы делаете с портье?! – Его голос приблизился. – Потрудитесь объяс…

Профессор вдруг смолк, а потом охнул, застонал и забормотал что-то себе под нос. Видимо, на него менталист тоже успел воздействовать.

Я размахнулся и хлестанул портье кулаком в челюсть, чтобы вырубить окончательно.

Но… моя рука прошла мимо его лица.

Мимо!

Ах ты, мать вашу! Со мной такого ещё не случалось!

На портье накинулась Эсфирь. Она сорвала с себя фартук и накрыла менталисту лицо. Он ударил девчонку ногой, чтобы скинуть с себя, но та вцепилась в него клещом, закричав:

– А-а-алекс! Не удержу!!

Оружия у меня не было, перед глазами темнело, движения были неточными, но я нашарил на тумбе у двери вазу с цветами.

А потом рявкнул Эсфирь:

– В сторону!

Как только та отпрыгнула, ваза обрушилась на голову портье. Осколки разлетелись по комнате, как и цветы, но даже сейчас я не был уверен, что попал менталисту именно по голове.

На меня до сих пор действовала его магия, пространство искажалось и плыло в бок, а перед глазами то и дело появлялись две и даже три головы противника.

Для проверки я отвесил портье смачный удар ногой в бок.

Ноль реакции. Значит, всё же вырубил.

– Всё… он готов… – выдохнула Эсфирь и тщательнее обвязала глаза менталиста фартуком.

Я зажмурился и оперся ладонью на стену, пытаясь прийти в себя. Мне понадобилось около минуты, чтобы магия менталиста наконец отпустила: даже после того, как этот засранец вырубился, его сила продолжала работать.

– Это… менталист?.. – ошарашенно спросили рядом.

Я обернулся.

Профессор Троекуров еле стоял, навалившись плечом на дверной косяк и дрожащей ладонью обхватив лоб.

– Я услышал шум… выглянул… а тут дверь в вашу комнату распахнута… – Он в ужасе оглядел портье, меня и Эсфирь. – Мне вызвать полицию?

– Нет, спасибо, – ответил я как можно спокойнее. – Просто недоразумение. Сами разберёмся.

– Недоразумение?.. – Троекуров шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, после чего спросил уже тише: – Вы называете нападение менталиста недоразумением? Нет, я так не думаю.

Мне было плевать, что он об этом думает.

Я уже обвязывал руки и ноги портье скатертью со стола. Эсфирь же толкала менталисту кляп из полотенца. Наверняка, сейчас мы напоминали слаженный криминальный дуэт.

– Ох, как нехорошо… вы уж меня простите… – продолжал бормотать профессор, наблюдая за нами. – Менталиста сложно выявить визуально, но мне этот парень сразу не понравился, как только он открыл рот и поздоровался. Зря я вас не предупредил. Простите, Алексей.

– Давайте обсудим потом, – отмахнулся я от Троекурова, оттесняя его к двери, чтобы выпроводить.

Но он покачал головой и встал, как вкопанный.

– Нет уж, уважаемый! – В его голосе появились решимость и угроза. – Эта сволочь и на меня напала, так что я в деле! Сдадим гада в полицию!

Пока он заявлял о своей решимости сдать преступника, я обшарил карманы портье. Вытащил связку ключей, бумажник и визитные карточки гостиницы. Но искал другое.

Штемпель с красным треугольником. Его нигде не было.

И тут Троекуров шагнул за тумбу, наклонился и поднял Печать с пола.

– Печать Блокады? – удивился он. – Слабенькая и недолгая, но откуда она тут, да ещё и без краски? – Он вдруг с ужасом уставился на меня. – Менталист успел поставить на вас Печать?

– Нет, вряд ли, – покачал я головой. – Мне удалось перехватить его руку.

Мой ответ профессора не успокоил, а ещё больше растревожил.

– Раздевайтесь! Живо! – вдруг потребовал он, поспешив ко мне. – Надо проверить!

Я забрал у него Печать, уже без краски. А ведь она была – я точно видел.

Неужели этот ублюдок всё же успел сделать оттиск? Но тогда почему я не ощутил действие Печати? Она ведь работает так, будто из мага вдруг вынимают все жизненные силы – такое ощущение ни с чем не перепутаешь. Я однажды ставил такую Печать добровольно, перед поединком на кулаках. Были у магов когда-то такие развлечения.

– Раздевайтесь! – опять потребовал профессор. – Печать Блокады не обязательно должна задеть кожу, чтобы сработать. Она примагничивается к телу мага без соприкосновения, если он не защищён. А у вас нет даже элементарной защиты, как я посмотрю.

Эсфирь подскочила ко мне и принялась задирать на мне рубашку.

– Раздевайся! Давай! Алекс! Ну чего ты стоишь?! Надо проверить!

Скрипнув зубами, я быстро скинул пиджак, расстегнул рубашку и стянул её с себя.

Дальше раздеваться уже не пришлось.

Под рёбрами, с левой стороны живота, на коже мерцала Печать Блокады – красный треугольник. Видимо, из-за того, что эфир во мне был на нуле, я даже не заметил действие Печати.

– Плохо… очень плохо… – помрачнел Троекуров, скептически поджав губы. – Печать хоть и слабая, но пару дней продержится. Вы можете перебить её хорошей дозой радонита, но и то временно, буквально на пару минут. Однако меня больше беспокоит, зачем эта Печать вообще понадобилась? У вас есть враги? – Он нахмурился и добавил: – Хотя о чём я спрашиваю… Конечно, есть. У вас враги – это вся страна. Я бы даже сказал – весь мир. Причём, обе его стороны.

Я быстро надел рубашку и накинул пиджак.

Враги – весь мир. Звучит обнадеживающе. Что же такого сделали родители Алекса Бринера год назад, чтобы их возненавидел сразу весь мир?

Профессор глянул на портье, лежащего на полу, и брезгливо поморщился.

– По суду, его лишат магии навсегда и вживят нестираемую Печать Блокады. Могу гарантировать.

Я склонился над портье и внимательно его оглядел.

– Надо понять, кто его послал. У врагов обычно есть имена, даже если их целый мир.

Троекуров хмыкнул, соглашаясь с моим доводом. Привычным движением он сунул руку в карман, вынул мятное драже и зажевал. Похоже, он делал так всегда, когда пытался успокоиться после нервной встряски.

– Только не перестарайтесь, молодой человек, – пробормотал он. – Лучше не оставлять следов на теле, иначе полиция вас и самого не отпустит. Хотите, принесу вам один из моих алхимических приборов? Он вполне подойдет для допросов. Это портативная гильотина для рубки твёрдых ингредиентов.

Я и Эсфирь уставились на профессора, такого интеллигентного и такого великодушного сукиного сына.

Он однозначно понравился нам обоим.

– Гильотина вполне подойдёт, – кивнул я.

Через пару минут в моих руках уже имелась та самая гильотина – устройство небольшое, но острое, с ножом, скользящим в пазах. Щёлк – и какой-нибудь части тела просто не будет.

Идеально.

Я ухватил связанного портье за грудки и усадил в кресло, затем просунул под нож гильотины его правую руку и попросил Эсфирь хорошенько ударить парня по лицу, чтобы тот очнулся.

Эсфирь с большой охотой отвесила ему пять пощёчин.

На шестой он замычал с кляпом во рту. Фартук, которым ему завязали глаза, уже успел пропитаться кровью от порезов – керамической вазой я его недурно шандарахнул.

Он приподнял голову и хотел было дёрнуться.

– Твоя правая рука находится под ножом, – сразу заговорил я, и портье замер, панически вслушиваясь в каждое моё слово. – Итак, я спрашиваю, ты отвечаешь. Если заорёшь – то вместо руки, я тебе голову отрежу, понял?

Он судорожно сглотнул и кивнул, ну а я сразу приступил к главному:

– Кто приказал тебе поставить на меня Печать Блокады?

Эсфирь вытянула из его рта кляп, мужчина облизал окровавленные губы и стал отвечать хрипло, но довольно охотно:

– Я увидел тебя и сразу позвонил Тарасу Сафроновичу… он просил всегда докладывать, когда что-то не так. Это он приказал тебя «упаковать»… и девчонку. За вами должны скоро приехать и забрать. Но он не приказывал убивать… к тому же, я не убийца… просто спящий наёмник по отлову всякого сброда…

– Ты про меня сейчас?

Он поджал губы и трусливо промолчал, ну а я продолжил:

– Кто такой Тарас Сафронович?

Портье опять облизал губы.

– Его фамилия Царёв… начальник охраны Дома Стрелецких. Он сразу заинтересовался, что у тебя какие-то делишки с алхимиком Троекуровым.

Услышав это, профессор Троекуров побледнел и схватился за лоб.

По его лицу было видно, что новость о Доме Стрелецких его совсем не обрадовала. Наверняка, он уже пожалел, что сегодня вообще заговорил со мной на улице и оказал поддержку.

– А Печать Блокады зачем? – задал я ещё один вопрос. – Почему бы просто не прикончить сразу?

Портье дёрнул головой.

– Тарас Сафронович сказал, что сначала надо лишить тебя магии и «упаковать». Всё остальное – уже не моего ума дело.

– И много менталистов работает на Стрелецких?

Задавая вопрос, я щёлкнул гильотиной над его рукой, но тут же остановил.

Портье вздрогнул и ответил быстро, слишком быстро.

– Я один… один такой… больше никого.

Он врал. Причём, ради этого вранья он был готов умереть. И даже если бы я отрубил ему руку, то он бы всё равно не сказал, где остальные менталисты и работают ли они на Стрелецкого. Такое я сразу чую.

Внезапно портье захрипел, из его рта полезла розовая пена. Он вытянулся в судороге, его затрясло, а потом так же быстро отпустило. Через секунду он обмяк.

– О, великое солнце! – ахнул профессор Троекуров и бросился к нему.

Приложив пальцы к его шее, он мрачно посмотрел на меня.

– Мёртв? – уточнил я на всякий случай, хотя тут и без ответа всё было ясно.

Уже дважды на моих глазах умирает маг, который ну никак не должен был умереть. Будто кто-то убивает их издалека, на расстоянии, каким-то заклятьем.

Кто-то очень сильный.

Я развязал скатерть на ногах и руках менталиста, быстро убрал на место на стол, а затем стянул с лица мёртвеца фартук Эсфирь, весь пропитанный кровью от порезов.

Картина предстала неприятная. Застывшее лицо портье выражало муку, рот скривился, будто перед смертью маг испытал едва переносимый ужас.

Открытые глаза менталиста полностью побелели. Так происходило со всеми магами Пути Психо после их смерти, потому что глаза были их основным оружием.

– Ох, молодой человек… – выдохнул в панике Троекуров. – Судя по тому, как умер этот портье, тут орудует мощнейший некромант. Очень сильный маг Пути Эреба. Выпуская своих агентов на охоту, он заклинает их жизнь, а потом, если они не справляются, забирает её полностью. Я слышал о таком, хотя никогда не видел воочию.

– И как некромант узнал, что его агент не справился? – задал я вопрос, больше самому себе, чем профессору.

Ответом мне стал шум на первом этаже.

Кто-то звал портье, очень настойчиво звал – звенел звонок.

– Мы можем уйти через вашу комнату? – быстро спросил я у профессора.

Тот сомневался недолго – пару секунд, не больше.

Троекуров хоть и был профессором, но показался мне азартным, отчаянным и довольно смелым человеком.

Ведь не просто так он оказался в этой гостинице и бродил по тёмным переулкам пригорода, рискуя шкурой и имуществом, хотя мог отправить вместо себя слуг. Скорее всего, у него были тут какие-то делишки, о которых он явно не хотел распространяться.

А это значило, что профессор не так прост, как кажется, и вряд ли захочет огласки. К тому же, речь о Доме Стрелецких, а о них Троекуров явно наслышан.

В итоге я в нём не ошибся.

– За мной! Живо! – Он высунулся за дверь и тихо выскользнул в коридор.

Я быстро забрал с собой гильотину и фартук Эсфирь, схватил девчонку за руку и отправился следом за стариком. Мы как раз успели скрыться в его номере, и уже через пару секунд на лестнице послышались тяжёлые шаги.

Не тратя время на то, чтобы прислушиваться, я повернулся к старику и спросил прямо:

– У вас есть радонит?

Он сразу понял что к чему, бросился к своему чемоданчику и торопливо ввёл пять цифр на кодовом замке. Тот щёлкнул, чемодан открылся. Старик нашарил внутри блистер с прозрачными крупными зёрнами, похожими на хрустальные капли.

Значит, вот он какой, тот самый радонит.

Химический эфир.

– Вскройте не больше пары штук, иначе потеряете сознание! Вы слишком слабы для больших доз! – Профессор перекинул мне блистер. – Скажу прямо, радонит не делает чудес. Но он хоть немного…

В этот момент в дверь постучали.

– Господин Троекуров! – громко и требовательно произнесли мужским голосом. – Это персонал гостиницы! У нас чрезвычайная ситуация! Профессор! Откройте! Срочно покиньте номер!

Я бросил гильотину и грязный фартук Эсфирь в открытый чемоданчик профессора. В этот момент случайно заметил внутри чемодана странное устройство, похожее на механическую ладонь (видимо, это и было самое ценное в вещах Троекурова).

Правда, мне было не до разглядывания.

Немедля ни секунды, я вскрыл две ячейки блистера с радонитом.

Не хотелось пробовать на себе эту дрянь бездумно, но выбора не было. Я стиснул в пальцах две хрупких капли, чтобы разломить. С глухим звуком скорлупа радонита треснула, и эфир тут же высвободился.

Это был белый пар, который моментально впитывался через кожу. Но в моём случае он почему-то растворился в воздухе.

– Профессор! Откройте немедленно! – орали за дверью. – ПРОФЕССОР!!!

Но тот молчал и смотрел на меня во все глаза. На его лице отразился ужас: старик будто не верил в то, что видит.

– Возьми еще две… – прошептал он, от волнения забыв о привычном этикете аристократа и переходя на «ты».

Я тут же вскрыл ещё две ячейки и разломил хрусталики пальцами. Снова высвободился эфир. И снова растворился в воздухе, минуя мою кожу.

– Профессор Троекуров! – В дверь заколотили. – Откройте немедленно!!! Или мы будем вынуждены войти! ОТКРОЙТЕ! ПРОФЕССОР!

Старик не обращал внимания на требования.

Он схватился за лоб и прошептал, глядя на меня округлёнными от шока глазами:

– Это безнадёжно… радонит на тебя не действует. Вообще не действует…