Przejdź do audiobooka
«В марте 1925 года Родченко выехал в Париж для работы над оформлением советского раздела Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности, а также для постройки в натуре по своему проекту образцово-показательного Рабочего клуба. Он писал домой почти ежедневно. Дома Степанова собирала письма, подшивала их в специальную тетрадь. В № 1 журнала «Новый ЛЕФ» за 1927 год часть этих писем была опубликована с тем же названием, что и здесь. В те годы лефовцы-литераторы – Маяковский, Брик, Перцов, Шкловский и Третьяков – отстаивали принцип «документальной прозы», то есть максимально фактографическое описание происходящего (принцип интервью, дневника, пачки документов). Предельная откровенность писем Родченко им импонировала. Это был взгляд художника нового типа, конструктивиста, дизайнера одновременно и на Париж, и на Москву со стороны. Международная выставка декоративных искусств и художественной промышленности 1925 года была звездным событием для Родченко – он участвовал в нескольких разделах и получил серебряные медали по классу искусства улицы, книги, мебели…».
Говорят, что здесь есть русские кафе, где бывать невыносимо, там поют русские песни и буквально плачут в тоске. Говорят, что те, кто не может ехать в СССР, не могут выносить такой вещи. И я уверен, если б мне сегодня сказали, что я не вернусь в СССР, я бы сел посреди улицы и заплакал - "Хочу к маме". Конечно, эти две мамы разные: у них это Россия, у меня СССР.
Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходит до того, что в моде сейчас «некрасивые женщины», женщины под тухлый сыр, с худыми и длинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытые красными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под «негров», женщины под «больничных», женщины под «отбросы города».
нужно учиться на Западе работать, организовывать дело, а работать на Востоке.
Шляпу так истаскал, что на Себеже повешу на пограничный столб пугать Латвию.
Зачем я его увидел, этот Запад, я его любил больше, не видя его. Снять технику с него, и он останется паршивой кучей, беспомощный и хилый.
Очень маленькая книга. Это даже не письма, а записки. Но ценные свидетельства о времени, о людях, о тогдашнем искусстве. Очень любопытные наблюдения Родченко за Парижем и парижанами. Буквально в нескольких словах он описывает и моду и привычки и вещи. Как и в переписке Маяковского и Брик есть "быт", просьбы что-то купить, отчёты о покупках, это замечательно характеризует эпоху.
Родченко я люблю, конечно, прежде всего за его визуальное искусство, а не за литературный талант или видение мира – поэтому прощу ему некоторые мизогинные и овеществляющие женщин комментарии. Эта книга интересна сама по себе как документ своего времени, как путевые заметки из позапрошлого века. Инстаграм 20х годов, даже с фотографиями! Рекомендую.
Увлекательные письма Родченко, его наблюдения за жизнью в Париже и в СССР.
Спойлер"Как раньше хуже не было быть русским, так теперь лучше нет быть гражданином СССР. Но есть но… Это значит, что необходимо работать, работать и работать… Свет с Востока – не только освобождение трудящихся. Свет с Востока – в новом отношении к человеку, к женщине и к вещам. Наши вещи в наших руках должны быть тоже равными, тоже товарищами, а не этими черными и мрачными рабами, как здесь."
Пока мои друзья бороздят Марсово поле у подножья Эйфелевой башни, я читаю Александра Михайловича Родченко «В Париже. Из писем домой», где А.М. сетует, мол, «вообще, нужно ехать смотреть Америку, а не этот бабий Париж».
На самом деле книжка показалась чутка вторичной, потому что милый сердцу очевидец мне всё это уже рассказывал в лицах. И о том, как в аэропорту её встречало полчище крыс, и про то что «в смысле художественного вкуса Париж – провинция в архитектуре…» И вообще… «Говорят, здесь есть русские кафе, где бывать невыносимо, там поют русские песни и буквально плачут в тоске». «Зачем я увидел этот Запад, я любил его больше, не видя его» «Он так похож на старого художника, у которого хорошо сделаны золотые зубы и искусственная нога. Вот он, Париж»… Резюмирую я так же из книжного послесловия: Письма Родченко – потрясающий человеческий документ, фиксирующий испытание, через которое впоследствии проходили многие советские граждане: первое столкновение с миром развитого консюмеризма, усугубленное незнанием иностранного языка. ТАК ЧТО Если вы, не дай Бог, приуныли воскресным вечерком, книжка зайдет (100%)
Отзывы 4