В ее голосе совсем не было той уверенности, которую она пыталась изобразить. Мы обе знали, что ни сегодня, ни когда-либо еще не удастся мне завести друзей в деревне.
Расстраивать маму не хотелось, я кивнула ей и вышла в надежде найти себе новое занятие во дворе.
Невдалеке на поляне у самой кромки леса складывали костер. Молодые девушки и парни из нашей маленькой деревушки любили собираться вместе после дневной работы. Они играли в веселые игры, водили хороводы вокруг костра, пели и танцевали по вечерам. А мне оставалось лишь наблюдать за ними издалека и представлять, как в один прекрасный день позовут и меня. Тешить себя ложью, что не так уж все и плохо, хотя правдой было то, что они ненавидят меня и боятся.
Я чинила изгородь, когда мимо прошли две девушки, Вера и Агния. Они весело о чем-то разговаривали, но при виде меня тут же смолкли.
– Привет, – с улыбкой поздоровалась я.
Агния поджала губы, а Вера нахмурилась и вместо ответа укоризненно произнесла, указывая на молоток в моей руке:
– Ты разве не знала, что это не женская работа, Ледышка? – Она притворно хлопнула себя по лбу и воскликнула: – Ах да, совсем забыла, что ты не девушка, а всего лишь кусок металла и пластика, который вместо ребенка сделали себе безумные старики!
– Зачем ты так? – с горечью произнесла я. – Мои родители не такие уж старые и вовсе не безумные.
– Родители? – засмеялась Вера, и Агния усмехнулась в подражание своей подруге. – Если хочешь быть похожей на девушку, веди себя как остальные.
– Значит, если я займусь шитьем, вы станете звать меня поиграть?
– Конечно, – отозвалась девушка. Уголки моих губ недоверчиво поползли вверх, а Вера добавила: – Правда, с тобой все равно никто не захочет танцевать, Ледышка. Это все равно, что взять в хоровод остывшего мертвеца: глупо, бессмысленно и противно.
Они снова рассмеялись и ушли, а я уныло опустилась на землю. Если бы умела плакать, то обязательно бы заплакала. Больше всего на свете мне хотелось не быть одинокой