Введение в высшую психологию

Письмо 18. Задачи психологии: сегодня и завтра

Дорогой друг!

Поговорим о задачах. Науки и профессии. Какие они есть сегодня и какими будут.

А. Задачи науки

Сегодня их три. Две теоретических задачи – искать связи. Третья – моделировать.

Первая задача – искать связи психических свойств: между собой и с факторами, влияющими на выраженность психических свойств.

Вторая задача – искать связи между психическими явлениями и физиологическими – электрическими и биохимическими процессами в мозге.

Третья задача – гомункулус, моделирование психики, создание искусственной психики.

На это тратятся бюджеты. Этим заняты психологи-ученые.

Сказать, что совсем нет результатов, нельзя. Какие-то результаты есть. Но, наверное, главный из них – понимание, что так много о психике не узнаешь.

А.1.«Корреляционная психология»

Здесь главная проблема в том, что сами свойства, связи между которыми мы разыскиваем, являются нашими ментальными конструктами, нашими способами видеть психику и в этом смысле характеризуют исследователя-психолога не меньше, чем объект его исследования. В результате оказывается, что мы не можем сколько-нибудь точно измерить вводимые нами свойства, потому что они по природе своей плохо измеряемы: в лучшем случае размыты, но нередко и внутренне противоречивы. Скажем, то, что с одной стороны кажется умным, с другой оказывается глупым, сила при взгляде с другой стороны оказывается слабостью, и так далее.

Как следствие, большинство обнаруживаемых нами корреляций едва переваливают за уровень статистической значимости. Другими словами, мы устанавливаем не столько сами связи, сколько факты, что нельзя утверждать их отсутствие.

Все дело в том, что, пытаясь упростить картину психического, мы определяем свойства как конгломераты самых разных психических явлений (эмпирических индикаторов), не сильно задумываясь о том, насколько в них проявляются одни и те же психические, ну скажем так, причины. В результате психология становится коллекцией слабых корреляционных связей.

Никакое знание не бывает лишним, но ощущения понимания психики знакомство с этой коллекцией не создает. Наше знание имеет форму «Похоже, что происходит примерно что-то такое, похожее на что-то вроде…". Образно говоря мы видим не психические физиономии, а какие-то силуэты в воздушных балахонах – призраки души.

Что придет на смену корреляционной психологии свойств? Прежде всего – иные языки описания психического. Языки, которые в отличие от одних прилагательных психологии свойств, будут включать в себя и существительные – описания психических вещей, состояний, событий и факторов, влияющих на события в психике. Но главное, эти языки будут глагольными – будут пригодны для описания процессов и, в частности, действий. И тем самым откроют нам возможность изучать психодинамику: что, под действием чего и как происходит в психике, что и как меняется.

Результатом такого сдвига исследовательской парадигмы станет совсем другая психология – психология с другими вопросами и, естественно, с другими ответами.

А.2 Психофизиология и нейропсихология

Здесь мы остаемся в плену старого убеждения, что психика – просто ощущение нами того, что происходит у нас в мозге. Хотим понять психику – нужно изучать мозг. Идея 19-го века, перекочевавшая в 21-й.

Идея эта правильна. Но только наполовину.

Потому что, с одной стороны, события в мозге и во всем организме сами отражают происходящее в психике. Но не это главное. Это-то мы еще как-то понимаем. Не понимаем сегодня совсем мы другое.

Мы не понимаем, что существуют психические реалии, которые нельзя осознавать, оставаясь в наших обычных состояниях сознания, а можно – только расширенным сознанием. На языке теории информации это значит, что сознание должно стать достаточно емким, вырваться за пределы магического числа 7 плюс-минус 2 и обрести способность вмещать более сложные объекты. Эти обычно неосознаваемые нами реалии формируют «область» психики, который можно назвать сверхсознанием.

Происходящее в психике определяется в первую очередь сверхсознанием. Отсюда идет главная, сущностная мотивация, формирующая жизнь индивида.

На языке физики это означает, что нам предстоит открыть надпсихические, но при этом вполне материальные реалии, которые управляют нейрофизиологической активностью мозга. Уже сегодня мы понимаем, что чтение смешной книги меняет состояние мозга, «заставляет» мозг смеяться. Но дело в том, что таких вещей, заставляющих мозг делать то-то и то-то, гораздо больше, чем мы можем себе представить сегодня. Миллионы тонких и до поры никак не осознаваемых нами воздействий бомбардируют мозг, заставляя его работать так, как он работает.

Знакомство с областью за-психического, над-психического полностью изменит наше понимание не только психики, но и мира в целом, включая, естественно, и понимание своего места в мире и своих задач. Сегодня мы хотим управлять миром, подчинять мир своей воле. Завтра же мы научимся анализировать состав и происхождение своей воли и начнем понимать, в какой степени моя воля моя, а в какой не только моя. А поняв это, поймем и когда надо подчинять мир своей воле, а когда свою волю – миру.

Это, естественно, скажется и на наших подходах к моделированию.

А.3. Моделирование

Психика многоярусна. И успешность (эффективность, результативность) процессов одного уровня сложности определяется умением корректировать их на более высоком уровне. Например, распознавание отдельных звуков речи само по себе очень неточно, скажем «а» и «о» или «м» и «н» часто неразличимы. Но подключение к распознавателю сначала синтаксических, а потом и семантических анализаторов (каждый из которых сам по себе состоит из нескольких уровней) позволяет приблизить точность распознавателя речи к 100 процентам.

Эта ситуация универсальна. Мы можем более или менее успешно моделировать отдельные психические функции, но мы не можем и не сможем смоделировать всего гомункулуса просто потому, что, поднимаясь ко все более и более высоким этажам психического, мы сравнительно быстро достигаем областей, сложность которых превышает наши способности познания. Субъективно соприкосновение с этими областями переживается как Всезнание. Реально же мы просто сталкиваемся с иной, более насыщенной, более концентрированной формой знания, которое по нашим меркам является внеязыковым и вообще внепонятийным.

Образно говоря, психика – это марионетка, подвешенная на ниточках к над-психическому. Мы не можем смоделировать поведение марионетки, не зная, что из себя представляет управляющий ей актер. Но мало того – марионетка вообще не может моделировать актера, а тем более – режиссера или автора пьесы.

Б. Задачи профессии, задачи прикладной психологии

Сегодня эти задачи объединяет стремление психолога заработать, то есть удовлетворить платежеспособный спрос. На практике это очень часто означает попытки манипулирования другими людьми. К этому добавляется говорение заказчику того, что он хочет слышать (и, естественно, то, что он готов понять).

Чем это плохо? Прежде всего, тем, что заказчик часто хочет невозможного, а психолог должен врать заказчику, чтобы не разочаровать. Но плохо и другое: манипулируя одними людьми в интересах других, мы мешаем естественному развитию тех, кем манипулируем. Мы создаем им неестественные мотивы и потребности, например, разные формы потребительства, мы мешаем их ориентировке в мире, мы деформируем их когнитивные и эмоциональные процессы. В общем, мы сбиваем их с «праведного пути». Хотя кавычки здесь излишни.

Почему так происходит? Прежде всего, потому что мы считаем свой объект, человека, его психику безжизненными. Мы работаем с психикой, как токарь с болванкой, которой нужно придать определенные свойства, а для этого – определенную форму. То, что наш объект живой, живущий своей собственной жизнью, законы которой могут не совпадать с нашими желаниями, – обо всём этом сегодня мы стараемся не думать. Нам бы нужно было растить дерево, а мы хотим работать с ним так, как будто его уже спилили.

Но «дерево», конечно, живо. И оно обычно сопротивляется нашим усилиям. Делая нашу работу не такой уж и эффективной. И хуже того – когда мы слишком сильно сгибаем дерево, оно может вдруг распрямиться и больно хлестнуть в ответ.

Многие психотерапевты естественным образом приближаются к пониманию ограниченности манипулятивных и директивных подходов. Но сегодня они чаще всего не имеют альтернативы, кроме того, чтобы пустить процесс на самотек.

Чтобы сделать следующий шаг, нужно лучше представлять себе существо психической жизни, жизни души. А именно – что психическая жизнь, с одной стороны, есть развитие психики, развитие сознания, а с другой – реализация индивидуальной идеи человека, замысла его жизни. Именно это понимание должно стать общим, чтобы психология смогла начать преодолевать свой вечный кризис.

Что изменится в будущем?

Прежде всего, прикладная психология будет вооружать не только психологов, но и обычных людей средствами работы с собой. Психологическое знание перестанет быть только инструментом заработка и будет становиться всё больше и больше инструментом саморазвития и самосовершенствования.

И второе – мы все больше будем превращаться из психологов-токарей в психологов-садоводов, а затем – и в психологов-педагогов. От «обработать по своему желанию» к «вырастить», а оттуда – к «помочь расти». Вот такой будет динамика развития психологии как профессии.

Психика – это совокупность разного рода идей, разных семян, каждое из которых прорастает, растёт и даёт свой плод. Этот плод – осознание жизни семени, ставшего плодом. Поэтому вся жизнь психики – это развитие. Развитие сознания, которое делает сознание всё более сложным и всё более ёмким, всё более полно и более адекватно отражающим мир.

В ходе этого процесса часто возникают ситуации, когда дальнейшее развитие затруднено, когда развитие останавливается. Субъективно такие ситуации переживаются как кризисы и чреваты психопатической симптоматикой. Задача психолога, неважно – работает ли он с другим человеком или с самим собой, помочь преодолеть кризис, запустить остановившийся было процесс развития.

Другая задача психологии будущего вырастет из понимания, что психика бывает не только индивидуальной, но и коллективной: и естественные большие группы, как, например, народы или даже цивилизации, и малые искусственные группы, как организации, сами являются субъектами психики и субъектами развития. Задачей психологии народов (ей предстоит возродиться, а точнее – просто наконец-то родиться) и задачей организационной психологии (ей предстоит преобразиться) станет помощь, соответственно, большим и малым сообществам в развитии.

Ну, и конечно, задачей психологии будущего останется популяризация психологического знания, задача роста психологической культуры. Только знание это, естественно, будет другим, более адекватным и более полным.

Методы высшей психологии – мудрость и любовь

Методологию высшей психологии еще только предстоит создать. Ясно, что лабораторные методы для изучения высших психических реалий малоэффективны. Нужны другие методы. В частности, методология высшей психологии включает в себя:

– Методы самонаблюдения, наблюдения, осмысления, в том числе, осмысления психологической практики.

– Методы анализа больших массивов социологических данных, собранных чаще всего не просто социологическим опросом, а массовым примением более сложных психологических инструментов (например, репертуарных решеток и их подобий), с последующим поиском в таких массивах латентных инвариантов, ответственных за межгрупповые различия. Пример (но только один из бесчисленного числа других возможных примеров) таких латентных инвариантов – факторные структуры, особенно популярные среди сегодняшних психологов.

– Методы психотехнического конструирования.

– Методы культурологического анализа, и прежде всего анализа самой разной по жанру литературы, включая такие жанры, как теологические или алхимические книги.

Два главных метода высшей психологии – осмысление для теоретических задач и любовная помощь в осмыслении для прикладных.

Насколько такие методы научны? Мало научны, если иметь в виду эксперимент естественных наук: всем показал и все согласились. Научны в том смысле, что дают знание.

Объективно ли это знание?

В смысле «не зависит от субъекта познания» – нет, не объективно. Знание зависит от уровня развития познающего: чем уровень выше, тем знание полнее и точнее.

Объективно оно в другом смысле: оно одинаково для людей, достигших высокого уровня своего развития – мудрецы видят мир одинаково и видят его таким, каков он есть.

Отсюда понятно, что главный, или даже единственный метод психологии – это развитие психолога. Добывание психологического знания идет через развитие и саморазвитие психолога. И более развитой психолог способен решать такие профессиональные задачи, которые для менее развитого неразрешимы.

Письмо 2. О методе

Дорогой друг!

Разобравшись, что из себя должен представлять предмет психологии, займемся вопросом о методе – как познавать душу.

Оказывается, что разработанные в других науках методы, такие как, например, эксперимент, дают в психологии не так уж много. Не то, что не дают ничего, но за пределами знания, получаемого таким методами, остается еще много иного знания о душе, включая и знание об очень важном, или даже о самом важном в душе.

Таким образом, получается, что этот научный инструментарий во многом только вспомогательный, в то время как главное знание приходится добывать иными способам. Что это за иные способы и почему возникла в них необходимость?

Начну со второго вопроса. Дело в том, что не так уж много из психологического знания отчуждаемо. Конечно, о многом можно написать в книге, но не каждый сможет, прочитав эту книгу, понять прочитанное.

Почему? Представь себе слепого от рождения, которого научили читать, и вот он читает описания разных цветов. Это описание будет ему либо совсем непонятно, либо он придумает (создаст внутри себя) некоторую реальность, с которой и будет сопоставлять прочитанное. Что-то вроде того, что красный – это обжигающий цвет, а зеленый – шелестящий цвет. Но конечно, его замещающая реальность будет мало общего иметь с той, о какой пишет автор, описывающий цвета.

Именно это происходит и со многими разделами знания о душе – они недоступны человеку, который не имеет необходимого личного психологического опыта. Можно сколько угодно рассказывать ребенку о красоте заката, но он, и видя закат, красоты его не почувствует.

Поэтому и оказывается, что важнейшим методом психологического познания является воспитание (и самовоспитание) самого психолога.

В чем состоит это воспитание?

Прежде всего – в расширении психологического опыта, а именно, опыта самоосознания, опыта знакомства со своей собственной душой.

Другое направление воспитания – расширение репертуара деятельности: поведенческой – занятий, познавательной – интеллектуальных действий, эмоциональной – переживаний. Это постоянная работа души: стремиться понять то, что не понимаешь, почувствовать то, что не чувствовал. Одно из направлений такого развития – эстетическое: жизнь в эстетической среде, среди произведений искусства: литературы, живописи, музыки…

Ну, и конечно, параллельно с расширением опыта знакомства со своей душой должно происходить и развитие психологических представлений-мнений-интерпретаций того нового, что психолог обнаруживает в себе.

В ходе этого знакомства с собой человек открывает в своей душе такое, что он уже не может назвать в полном смысле своим. Можно сказать, что человек выходит на границы, а потом и за границы своей индивидуальности.

С этого момента его самопознание становится в полном смысле познанием мира. Конечно, познавая свою душу, человек всегда в какой-то степени познает мир, так как между микромиром души и большим внешним макромиром существует подобие. То самое, о котором «Изумрудная скрижаль» говорит «Как наверху, так и внизу». Но в душе есть и такие «зоны», которые не подобны большому миру, а сами и есть этот большой мир.

Пока академическая психология об этих зонах не знает почти ничего. Но такое положение не вечно: психологическое знание, в том числе и академическое, развивается вместе с его носителями.

Итак, главный ключ к психологическому знанию – сам психолог. Хочешь узнать о душе больше – вырасти из себя лучшего психолога.

Глава 3. Что я сделал для науки

В моей области культурного производства смешно говорить о приоритете: всё известно много тысячелетий, и те, кому посчастливилось получить это знание, только переводят его на язык современников. Так что понятие «открытие» имеет здесь другое наполнение – что ты сумел открыть в сокровищнице знания, а не то, что ты придумал или вырвал у природы. Ниже о моих открытиях.

1. В онтологии и гносеологии

В онтологии – модель динамического многослойного Мира, различные слои которого взаимодействуют и взаимопревращаются друг в друга. Все слои материальны, но материя каждого слоя имеет свою тонкость. Науке сегодня более-менее известно строение материи только самых грубых миров.

Эта модель позволяет снять противоречия между материализмом и идеализмом. В одной фазе Мирового Процесса (Круговорота Духа) тонкие миры порождают грубые в соответствии со взглядами идеализма, в другой грубое «возгоняется» в тонкое, в соответствии с взглядами материализма. Мировой цикл состоит из множества меньших циклов, порождая Мировую Иерархию идей. Каждый из циклов реализует свою идею, которая воплощается в первой фазе цикла (от замысла до воплощения) и осмысляется во второй (от воплощения до осмысления).

Такая модель раскрывает относительность восприятия частей мира как вещей, или идей, или существ. Реально существуют лишь триады «вещь-существо-идея», которые люди интерпретируют или как вещи, или как идеи, или как существа в зависимости от культурной традиции интерпретации соответствующих триад. Таким образом, существа (боги), о которых говорят религии, часто хорошо известны нам не как таинственные, невидимые персонажи сказочных историй, а в своем ином качестве – как вещи (Бог = природа, мир), или как идеи (Бог = Идея Мира).

В гносеологии такое виденье Мира смещают акцент в понимании того, что есть знание, с информационного подхода (знание – это информация, текст, структура) на двухкомпонентный подход, где значимость информационного компонента знания не больше, чем у компонента эмпирического – личного опыта, без которого знание не существует.

2. В антропологии, теоретической психологии и философии психологии

Центральное понятие в антропологии – духовное развитие. Реализуя свою идею, вещь мира, которую мы называем человек, проходит через те же стадии, что и любая иная вещь мира, а именно – путь от замысла до осмысления. Это и есть цикл духовного развития человека, целью которого является преобразование души человека и ее слияние с более тонким миром, родившим в свое время замысел этой души.

Одной жизни в теле человека недостаточно для прохождения всего цикла духовного развития. Этим объясняется необходимость реинкарнаций. Но само понятие «реинкарнация» качественно отличается от наивных, мифических представлений о ней: например, человек не может родиться баобабом.

Была разработана шкала яркости психо-духовных состояний, которая может использоваться для измерения духовного роста (уровня духовного развития) индивидов и общества в целом. Этот инструмент предоставляет принципиально новые возможности для изучения истории и особенно – истории культуры.

Биполярная модель психики позволяет раскрыть роль человека как связующего звена между самым грубым из миров – вещественным, и некоторыми тонкими мирами. Человек располагает несколькими телами – для работы с разными мирами, из которых духовное тело, работающее с самым тонким из доступных человеку миров, пока только-только становится известным академической психологии. Осознание человеком своего духовного тела позволяет наблюдать сложное поле сил, действующих на человека и в значительной степени предопределяющих его судьбу и, что еще важнее, траекторию его духовного развития.

Систематизация феноменов, в которых высшие тела проявляют себя, привела к разработке программы новой психологии – психологии духовности, или высшей психологии со своим собственным предметом, но, что важнее, с собственными прикладными задачами, связанными с прикладными задачами существующей сегодня психологии, но помещающими их в иной контекст, далекий от традиционного. Эта книга, как и ее предшественница, написанная 25 лет назад «Психология духовности», о высшей психологии.

В составе высших психических тел есть «части», общие для всех членов сообщества. В совокупности, такие «части» образуют коллективную психику сообщества. Некоторые бессознательные компоненты коллективной психики были впервые замечены Юнгом и названы им архетипами. Среди таких архетипов выделяются две группы: конституциональные черты общей психики и программы развития сообщества. На осознаваемую часть коллективной психики первым обратил внимание Л.С.Выготский в своей культурно-исторической теории. Наука о коллективной психике – социопсихология.