Наконец, подняв голову чуть выше и отведя взгляд от своих ботинок, издающих пронзительный шум из-за высоких каблуков, мешающийся с шелестом неволгостной листвы, я заметил два цветка. Я никогда не был хорош в ботанике, так что врать не буду, сказать, чем именно они являлись я не смогу, но как же красивы они были. Аромата я уже не смог почувствовать, во-первых, на улице было влажно, так что сырость перебивала все остальные нелепые ноты, а во-вторых растения давно не были свежими. Они наличествовали предо мной, такие доступные, но такие хрупкие, как старая сигарета, смявшаяся в кармане пальто, как губы первой девушки, которую ты так нежно целовал в ту самую ночь на мосту, как бокал с невероятно дорогим красным вином в ресторане, который ты однажды был вынужден покинуть, так и не расплатившись за все, что там получил. Один цветок был до боли архаическим, уже изжившим свое, я видел его в первый раз, но чувствовал, что он встречался мне раньше. С грустью в глазах, но легкой улыбкой в душе я рассматривал его завядшие лепестки, которые даже при самом нежном прикосновении или поцелуе ветра отпадут, оставив лишь одиноко согнувшийся стебель. Второй цветок был совершенно другим, но манил с такой же силой, как и прошлый. Он еще не так завял, присмотревшись, в нем можно было разглядеть отголоски тех дней, когда он утопично цвел без конца, маня своим благовением и красотой. Никто никогда не узнает, как сильно я хотел забрать оба с собой, в свою маленькую увядшую квартирку в центре города, которую я снимал у старой одинокой женщины, тот самый уголок с облезающими обоями с цветочным узором, со сломанной кроватью, письменным столом и маленькой деревянной табуреткой. Однако в глубине души я понимал, что могу взять лишь один цветок, они оба не уживутся вместе, одинаково дорогие для меня, но такие неподходящие друг другу, они просто не впишутся на одной тумбочке у окна. Именно тогда я осознал, что пришло время выбирать, и знает бог, как терпеть я не могу это гнусное занятие…