Siergiej Łukjanienko

Но я вдруг понял, что мне действительно интересно происходящее. Мир стоит на краю пропасти и скоро сделает шаг вперед.

расстроен? – Не знаю, – сказал я. И ощутил, что вовсе не расстроен. Скорее, рад. Но ещё и смущён. Спросил: – Эля…

как «вонючки» и «мохнатки». Цели перекрывали друг друга, сливались, но на взгляд там было не меньше сотни кораблей. А по встречной орбите, сближаясь куда стремительнее, но и находясь

мальчонка. У них там стекла как грязи. С крыши свалился. Хорошо, двухэтажка, но, видно, на хлам какой-то попал.

…В старости плоха даже не физическая немощь, не заторможенность мышления, не проблемы с мочевым пузырём или, хе-хе, эрекцией. В старости самое ужасное, что ты помнишь себя молодым. И молодость была ещё только вчера.

Богов» в  вирте со своим трайбом, другое – оказаться в такой вот деревянной трухлявой

Витя Солнышкин и Иосиф Сталин Все здесь было именно так, как Витя себе представлял, как помнил по фотографиям и фильмам: обшитые деревом стены, стол, покрытый зеленым сукном, на столе – бронзовая лампа, хрустальная